5. Некоторые факты о силе молитвы в наши дни

Страницы Библии содержат многочисленные случаи, описывающие ответы Бога на молитвы сынов человеческих. На некоторые из них мы обратили внимание в предыдущих главах. Но скептический разум человека моментально ставит вопрос: «Быть может Бог отвечал на молитвы во дни древние, описываемые Библией, но возможны ли Его ответы в наше модерное время и есть ли примеры подобных ответов?»

Отвечая на подобный вопрос, мы должны ответить, что нужды живущих на земле не уменьшались против тех, которые существовали в древности. Человечество не исправилось и так же нуждается в спасении, как и прежде. Спасенные Богом люди, живущие в этом мире, являются чужестранцами, странниками и пришельцами, как и прежде. Их нужды в ежедневной помощи от Бога не уменьшались, но увеличились.

Бог не изменился, Его вечные законы остаются непоколебимыми. Его ухо не отяжелело, чтобы слышать вопли и в наши дни, Его рука не сократилась, чтобы спасать, Его сила не иссякла, чтобы помогать взывающим к Нему о помощи. И в данной главе мы приведем несколько случаев ответа на молитвы в наши дни, которые были даны Богом в различных случаях, в разных странах, разным людям, взывающим к нему при ризличных обстоятельствах.

* * *

Жизнь и деятельность Георга Мюллера известна всему христианскому миру наших дней. Рожденный в Пруссии, уже в десятилетнем возрасте он был искусным обманщиком и вором. Шестнадцатилетним юношей был лжецом, пьяницей, товарищем настоящих преступников и, наконец, в этом возрасте сам оказался за тюремной решеткой в одной камере с опасным преступником.

Когда Мюллеру было двадцать лет, он попал однажды на собрание верующих, где проповедывалось Евангелие, увидел себя грешником и в молитве воззвал к Богу о спасении от грехов. В ответ на молитву он получил от Бога прощение и усыновление. С тех пор Мюллер стал новым человеком — молитва наедине с Богом стала насущной потребностью для Мюллера, молитва сделалась главным источником его жизни и деятельности.

Оставив свою родину Германию и переехав в Англию, он организовал там сиротские приюты, в которых воспитал более 10 тысяч детей, израсходовав на постройку домов и содержание приютов несколько миллионов долларов. Своих средств Мюллер не имел, к людям за помощью так же никогда не обращался.

Бог был единственным источником средств Мюллера. В Священном Писании Бог назван Отцом сирот. (Пс. 67:6). Зная эту истину и опираясь на нее, Георг Мюллер открывал перед Богом все нужды по содержанию и воспитанию собранных им сирот. Ни одна из молитвенных просьб Мюллера не была отвергнута Богом, все его молитвенные прошения были услышаны, помощь всегда приходила своевременно.

* * *

Георг Мюллер жил в мирной благоустроенной стране, стране достатка, где Господь мог побуждать отдельных людей — жертвовать сразу по несколько тысяч долларов. Но для Бога нет ничего невозможного для оказания помощи в ответ на молитвы и среди самой крайней бедности и нищеты населения, где сотни тысяч людей, не знающих Господа, обречены на вымирание.

Война, революция, голод, эпидемии тифа и гриппа уносили массы еще молодых людей в России в годы с 1917-го по 1923-й. Многие дети после смерти или ареста родителей оставались беспризорными.Государство заботиться о них не могло, ибо не существовало долговременной твердой власти. А меняющиеся правительства не успевали что-либо сделать для отдельных частей страны. У частных жителей было много своих забот и недостатков. Не до сирот людям в такое тяжелое время.

Проповедуя Евангелие по стране и видя вопиющую детскую нужду, члены нашей Миссии организовали сиротский приют. В те дни в России человек, даже имея средства, не имел возможности что-либо купить на свои деньги. Большинство наших сотрудников не имело почти ничего. Дорожная сума за плечами — вот все имущество, которым они располагали.

Но несмотря на бедность населения и сотрудников, организованный приют никогда не имел недостатков в насущной пище и одежде. Все, что мы могли делать для пропитания сирот -это приносить их нужды в молитве перед Богом. Каждый день мы видели творимые Господом чудеса и благодарили Его за услышанные молитвы.

Особенно припоминается один случай. Дом, в котором находился приют, становился тесным. Нужды в приеме новых сирот возрастали, а построить новый дом в те времена не было никакой возможности, ибо нельзя было достать строительного материала.

В той же окрестности находился прекрасный дом, подходящий для приюта, когда-то принадлежавший местному фабриканту. Фабрика была сожжена, но громадный дом с большим садом и огородом, обнесенный железным забором, остался нетронутым. Владелец боялся жить в своем имении во время гражданской войны и дом совершенно пустовал,

Просьбы — продать дом для приюта или сдать в аренду — оказывались тщетными. Не желая отвечать письменно на предложение заведующего приютом, владелец дома однажды приехал лично, но переговоры с ним не привели ни к чему. «Лучше я буду видеть руины на месте своего дома, чем пустить в него детей рабочих и крестьян. Если я не могу жить здесь лично, то не допущу и другим пользоваться моим имуществом», — были последние слова черствого человека.

Простившись с заведующим приютом, хозяин дома в нерешительности остановился у дверей. Несколько минут он стоял молча. По его лицу было видно, что в его душе происходила борьба добра со злом. Но вот это лицо посветлело, в глазах появилась необычная теплота. К удивлению заведующего хозяин сказал:

— Я отказываюсь от всех тех слов, которые были произнесены мною в разговоре с вами… Мне стыдно за свое бесчеловечное упорство… Берите дом и все, что его окружает… Заселяйте его детьми без всякой платы… Бог вам на помощь.

Через неделю дети имели просторный дом, свободный для приема еще многих сирот. В огромном огороде можно было выращивать всевозможные овощи, а в парке было достаточно места для детских игр.

Этот дар от Бога был прямым и скорым ответом на детскую молитву. Среди воспитанников приюта была группа детей, обращенных к Богу. Собираясь вместе, они часто молились. В этот день некоторые из них узнали о причинах приезда фабриканта. Они знали, что он не соглашается отдать дом ни на каких условиях. В то время, когда переговоры уже заканчивались, группа детей, не имея места для уединения в доме, забились под крылечко дома, где заведующий говорил с хозяином. Дети слышали решительные и сердитые слова: «Лучше я буду видеть руины на месте своего дома, чем пустить в него детей рабочих и крестьян»… Затрепетали детские сердца, брызнули слезинки из глаз. — «Дорогой Иисус, сделай добрым этого дяденьку, пусть он отдаст нам свой дом, пока еще не ушел отсюда… Ты знаешь, как нам тесно, как везде много сирот… А дяденьке этот дом все равно не нужен и он не живет в нем… Аминь»…

— Аминь, — повторили все в один голос. Последние слова молитвы были произнесены в тот момент, когда хозяин уже держался за ручку двери и невидимая сила Бога заставила в одно мгновение переменить непоколебимое решение и каменное сердце превратила в восковое. Дети получили то, о чем они молили Бога.

Услышанные молитвы за других

Дух Святой и Слово Божие, напоминающие верующим об их священническом долге, призывают их молиться не только за себя, за личные нужды, за нужды той или иной работы, которая поручена им от Бога, но и за всех человеков, особенно же молиться один за другого. Каждый верующий человек может молиться за себя и Бог отвечает на молитвы каждого молящегося, но бывают случаи, когда тот или иной из святых Господних находится в обстоятельствах, в которых для него нет времени или возможности помолиться. В таких случаях молитва одного верующего о другом играет величайшую роль.В конце 1919 года были убиты семеро из наших сотрудников во время проповеди Евангелия на юге России. Находясь всего в нескольких километрах от места убийства, я поехал, чтобы видеть убитых и сделать, что возможно для их похорон. При въезде в селение группа конных махновцев окружила нашу бричку. Начальник отряда начал допрос, кто мы и зачем приехали? Узнав что мы принадлежим к проповедующим Евангелие, он выхватил шашку из ножен и занес ее над моей головой. В этот момент быстро подъехал второй махновец и, схватив шашку, предотвратил удар. Жизнь была спасена в самый последний момент.

Никогда прежде и после того я не чувствовал такой близости Господа, как в то мгновение, когда обнаженная шашка, сверкая на зимнем солнце, поднялась над моей головой. Господь как будто физически стоял между мною и разъяренным махновцем.

Когда отряд махновцев отъехал в сторону, приказав нам немедленно уезжать из селения, я посмотрел на сидевшую рядом со мною одну из наших сотрудниц, Зару Эннс. Она сидела все еще с закрытыми глазами в молитве к Богу.

Это спасение от неминуемой смерти было прямым, немедленным ответом на молитву. Я находился в таких обстоятельствах, когда нет времени и возможности молиться, так как должен был отвечать на вопросы. Но находившаяся со мною сестра, как только подскакали махновцы, закрыв глаза, начала взывать к Богу о помощи и защите — и помощь была послана в нужный момент, когда казалось, что жизнь была на волосок от смерти.

* * *

Припоминается другой подобный случай. Это было летом 1919 года в разгар гражданской войны. После ухода германских войск из Украины юг России был занят белыми армиями. Они несли с собою восстановление бывшего царского режима с жандармами и Православной Церковью во главе. Люди, проповедующие Евангелие, начали снова подвергаться не только жестокостям со стороны случайного произвола временной власти, но и со стороны Православия, поддерживаемого властью.

Одна из наших групп, проповедуя Евангелие в районе Харькова, прибыла в большое селение. Был какой-то православный праздник или освящение нового храма. На торжество прибыл епископ. Весь поселок был в движении.

Пользуясь большим стечением народа, мы организовали наши собрания в помещении бывшей пивной, напротив собора. Господь обильно благословлял наши собрания. Число слушателей возрастало. Это встревожило православное духовенство. Все их усилия — отвлечь людей от слушания проповеди Евангелия не достигали результата. Старания духовенства только увеличивали число наших слушателей.

Тогда приехавший епископ возглавил работу против нас и решил сам лично воспрепятствовать проповеди Евангелия. В полном облачении, с архиерейским жезлом в руке, он неожиданно появился в нашем собрании, вероятно думая произвести впечатление на собравшихся и разогнать слушателей своим появлением.

Он зашел в половине проповеди. Люди сидели со слезами на глазах. Дух Божий действовал могущественно. На вошедшего епископа никто не обратил внимания. Проповедник продолжал свое свидетельство о Христе. Не зная, что делать, смущенный и злой епископ стоял посреди собрания, нервно стуча жезлом по полу. Наконец, бросив гневный взор на говорившего, он вышел из помещения.

Через несколько минут он возвратился снова, но уже в сопровождении старшины и нескольких понятых. Пришедшие потребовали прекращения собрания. Проповедующий, предложив вошедшим занять места, если они желают, продолжал свое слово слушателям. Гражданские власти вместе с епископом, озираясь по сторонам, снова вышли из зала.

Когда окончилась проповедь и, склонив колени, люди взывали к Богу в молитвах раскаяния, я почувствовал толчки в голову. Около меня стоял полицейский, толкая сзади револьвером. Полицейские потребовали, чтобы я следовал за ними в участок. Один из моей группы, брат Риттих, пошел со мною, остальные остались в зале собрания.

Пристава в этот день не было в городе и его приезд ожидался только через сутки. Его помощник был где-то по служебным делам. Делопроизводитель послал двух полицейских искать его по городу с сообщением, что приведены и задержаны два неизвестных человека, производящие беспорядки в городе.

Во время нашего допроса производителем вошла жена пристава и стала просить, чтобы нас оставили до приезда ее мужа и ничего не сообщали его помощнику:

— Вы знаете, какой он жестокий и неуравновешенный человек: он погубит этих невинных людей!Но на ее просьбы никто не обращал внимания. Полицейские уже ходили по городу, разыскивая помощника пристава.

Мы чувствовали себя приговоренными, так как знали, что в такое время вместо законного суда царит самоуправство. Наше тяжелое положение усугублялось тем, что мы путешествующие и незнакомые в этой местности. За два дня до этого тем же полицейским чиновником было застрелено несколько совершенно невинных людей. Помочь нам мог только Господь, только чудом Он мог спасти нас.

Допрос окончился. Я подошел к окну выходящему во двор. Ворота отворились. Въехала тачанка, переполненная вооруженными людьми. Жена пристава бросилась с крыльца навстречу приехавшим. Волнуясь, она быстро начала что-то объяснять пожилому офицеру. Это был ее муж, армейский капитан, занимавший теперь должность пристава. Он быстро вошел в канцелярию и занялся нашим делом.

— Идите себе с Богом, — сказал он нам после короткого допроса. Как видно жена сообщила ему все подробности о нашем аресте и просила освободить нас.

При выходе со двора участка мы были встречены помощником пристава, шедшего в сопровождении двух полицейских. Мы снова были возвращены во двор.

— Кто смел освободить этих людей? Почему они уходят без наказания? — гремел полицейский чиновник, размахивая хлыстом.

— Я, — был короткий ответ пристава, услышавшего крики своего помощника и вышедшего на крыльцо.

— Да вы не знаете, кого вы освободили, господин капитан, эти люди ведут пропаганду по всему нашему району. Они даже дерзнули нарушить порядок в нашем городе, у нас на глазах. Они оскорбили епископа, старшину и понятых, они опасные агенты, агитаторы и должны быть расстреляны без всяких разговоров, -кричал околодочный.

— Если епископу или еще кому-нибудь не нравится проповедь Евангелия, они могут не слушать, это их дело, а мы, господин прапорщик, не должны арестовывать людей по наговорам и неправильным донесениям. Тем более, не имеем права казнить невинных людей… Идите себе с миром, — обратился он к нам, молча стоявшим среди окружавших нас полицейских, — а мы сами разберемся здесь между собою.

Это было одно из необыкновенных избавлений нас от неминуемого расстрела в те дни. Произошло нечто необыкновенное: человек намеревавшийся причинить нам зло, был, какой-то силой задержан дольше, чем нужно в городе. Другой же, который должен был приехать только через сутки, был той же силой возвращен домой на двадцать четыре часа раньше, чтобы освободить нас от неминуемого расстрела.

Тайна этого случая была открыта перед нами, когда мы возвратились в помещение собрания. Сознавая угрожающую нам опасность, оставшиеся на свободе наши сотрудники, после нашего ухода, преклонив колени, взывали к Богу об избавлении нас от опасности. Больше часа провели они в молитвенной борьбе. И прежде чем мы возвратились, они получили уверенность о нашем избавлении. Когда мы возвратились, то услышали их благодарственные молитвы за наше избавление, хотя они еще не видели нас и не знали подробностей допроса.

* * *

Миссионер Христианской Алианс Церкви Р.К. Смит, которого нам пришлось встретить лично, проповедующий в Восточной Экваториальной Африке, свидетельствует о необыкновенном случае в его жизни. Направляясь однажды к новому племени, которое еще не слышало проповеди Евангелия, их группа должна была остаться на ночь в джунглях, изобилующих различными хищниками.

Был страшный тропический ливень с молниями и раскатами грома над девственными джунглями. Совершенно промокшие, не имеющие возможности двигаться дальше, остановив трак, они поставили палатку собираясь отдохнуть от утомительного пути.

После легкого ужина, когда все разместились для сна и дети уже спали, Смит заметил, что находившаяся вблизи гиена, привлеченная запахом пищи, приближается к палатке. Пришлось выйти на дождь и при помощи шума и криков прогнали непрошенную гостью. «Ну, теперь вероятно будем иметь покой», -думал Смит, возвращаясь в палатку.

Но только он прилег на свое место, как раздался страшный рев льва неподалеку от их стоянки. Дрожа в своих кроватях, путешественники среди интервалов львиного рева размышляли о том, когда хищник подойдет к палатке? Усталые все заснули крепким сном.

«Когда мы спали, — рассказывал Смит, — дождь прекратился, тропическая полная луна взошла во всей своей красоте. В джунглях наступила необыкновенная тишина. Вдруг, четверть часа после двенадцати все мы были разбужены каким-то странным колыханием земли и дрожанием нашей палатки. Почва под намикак будто поднималась и опускалась в равномерном ритме. Слышался какой-то странный, свистящий шум, как будто приближалось какое-то гигантское животное через траву выше человеческого роста.

Мы знали, что в этой местности очень много носорогов, львов и слонов. Я пришел к заключению, что вероятно громадный носорог приближается к палатке, возможно, что он пройдет прямо через палатку и подавит всех нас.

Не ожидая его приближения, я тихо оставил постель, схватил свою винтовку и вышел из палатки. Ничего не видя с фронтовой стороны, я начал тихо пробираться вокруг, держа палец на курке ружья, чтобы быть готовым к выстрелу при неожиданной встрече с хищником. Но к моему ужасу я увидел шагах в двадцати от палатки пятнадцать гигантских слонов. Они шли один за другим и голова одного касалась хвоста другого. Увидев наш лагерь они остановились. Вне сомнения, они видели меня, хотя я пробирался со всей осторожностью. Носы их быстро поднялись в воздух и раздался их трубный зов к атаке.

Первой моей мыслью было — стрелять! Но вдруг я понял, что я могу выпалить все патроны, а слонов останется достаточно, чтобы уничтожить наш лагерь. Решив не стрелять, я начал медленно отступать к палатке. Видя перед собою группу гигантов, готовящихся к атаке и отступая задом, я не заметил стоявшего на моем пути стола, заставленного запасами нашего провианта, посудой и пустыми банками. К моему ужасу я наткнулся на стол. Все было опрокинуто. Банки, посуда полетели в стороны со страшным шумом и звоном. Все кончено для нас, — мелькнула мысль, но к моему удивлению, слоны, протрубив снова, опустили хоботы к земле и с двойной поспешностью начали удаляться.

Мы благополучно достигли племени, к которому направлялись. Через несколько дней в наш лагерь прибыл охотник за слоновой костью. Я рассказал ему о нашем случае со слонами. «Смит, вы сделали единственное, что пугает слонов, — сказал охотник. — Если вы начнете звонить в какую-либо жестянку, слоны моментально удерут, но если будете стрелять, то это приведет слонов в бешенство и тогда с ними иметь дело очень опасно».

Мы не знали этого факта в ту ночь, но Бог знал это очень хорошо и Он бросил все жестяные банки и посуду на землю, чтобы защитить нашу жизнь от неминуемой гибели. Он спас нас в последний момент самым неожиданным и чудесным образом и мы благодарили Его за это избавление. Через некоторое время, возвратившись в отпуск в Америку, мы говорили в одной из церквей о благословениях Бога во время работы в Африке. После собрания одна женщина спросила нас, не имели ли мы каких либо необыкновенных переживаний, находясь в Африке? Я улыбнулся, ибо их было много. Но, продолжая расспрашивать меня, она рассказала нам свое переживание. Однажды, когда она была занята чисткой окон в своем доме, внутренний голос вдруг начал призывать ее к молитве за нас. «Вначале я противилась: ведь я занята работой и для молитвы нет свободной минуты. Но голос взывал к немедленной молитве: «молись -благовестники находятся в страшной опасности». Преклонив колени там же, около окна, я взывала к Богу об избавлении вас от гибели. После короткого времени, проведенного в молитве, Бог снял бремя с моего сердца и я благодарила Творца за услышанную молитву. Вставши с колен, я записала день и час этого переживания».

Слушая рассказ женщины, мы заглянули в наш дневник. Время ее молитвы совпало точно с моментом нашего избавления от атаки слонов.

* * *

Смит и его группа находились в страшной опасности. Никто и ничто не могло их спасти, кроме Бога. Но Он спасает и помогает только в ответ на молитву, молитва дает Ему право проявлять свою спасительную силу среди жителей земли. Сам Смит, находившийся в опасности, не мог в тот момент молиться: страх замкнул ему уста, мысли витали только вокруг опасности. Но Бог, наблюдающий за всеми, желающий сохранить жизнь верным Своим чадам, через Святого Духа, сообщил об опасности одной из Его служительниц за много тысяч миль от места действия. Вознесенная молитва была услышана и помощь послана в нужное время.

* * *

Однажды во время проповеди Евангелия на юге России, мы очутились на территории «Днепровского мешка», занятого войсками Махно. Нестор Махно начал борьбу с германскими войсками, как партизан, во время оккупации ими Украины. После ухода германцев он продолжал борьбу со всеми другими армиями, стремившимися занять южные губернии.Махно принадлежал к партии анархистов и выдавал себя за идеалиста, но его армии состояли из самого разнообразного сброда, из самых жестоких бандитов и грабителей. Среди них было порядочное число немецких солдат, отставших от оккупационной армии. Они отличались особой, нечеловеческой жестокостью. Семь человек из наших сотрудников погибли от их руки во время проповеди Евангелия.

Иногда Махно имел всего несколько сот человек под своей командой, а иногда его армии достигали более ста тысяч человек. В этот момент, о котором идет речь, армия Махно находилась в борьбе с белыми армиями и занимала позиции в Днепровском мешке, где находились группы наших сотрудников.

В один из холодных ноябрьских дней махновцы потерпели жестокое поражение. При наступлении сумерек они начали отступление на другие позиции. Раздраженные неудачей сражения, отступающие отряды уничтожали все на своем пути. Одно селение было подожжено со всех сторон, и когда жители выбегали из горящих домов, стараясь где-нибудь укрыться, махновцы, нагоняя их, рубили шашками среди бушующего пламени.

Одна из наших групп находилась в соседнем селении, на пути отступающих войск. Весть о гибели соседнего селения достигла нашей группы прежде, чем передовые отряды кавалерии приблизились к селению. Никто из жителей не ожидал пощады. Охваченные паникой люди прятались — кто где мог.

Сознавая опасность, наши сотрудники собрались все в один дом, который был третьим от края. Вместо того, чтобы спрятаться, они преклонили колени в молитве об избавлении не только их, но и всего селения.

Многие из жителей селения были только что обращены во время служения нашей группы.

Передовой отряд кавалерии, приблизившись к окраине селения, начал здесь свою кровавую работу. Не успевшие спрятаться жители двух первых домов были изрублены, а все их имущество разграблено.

С обнаженными шашками, револьверами в руках, с криками и ругательствами группа махновцев ворвалась в третий дом, где в этот момент восемь служителей Бога, стоя на коленях, возносили молитвы к Богу, взывая о защите. При появлении солдат никто из молящихся не поднял головы. Крики и ругательства вошедших утихли. Несколько минут они стояли молча, глядя на молящихся. Вдруг тихо повернув, они вышли из дома, вскочили на коней и помчались навстречу движущимся массам главных войск.

Что остановило этих людей от дальнейших убийств? Какая сила заставила их уйти из дома? Никого из них мы никогда больше не встречали. В продолжение нескольких часов войска разного рода оружия тянулись через селение, но солдаты не вошли ни в один дом. Не только жители, но и скот, имущество — все осталось нетронутым. Все было ограждено невидимой рукой.

Но вот что было удивительно: проехав это селение и оставив его нетронутым, отступающие войска разграбили следующее, как и предыдущее.

Здесь припоминается описанный в Библии случай с народом Израильским. Филистимляне выступили на войну с безоружным Израилем. Охваченные паникой сыны Израилевы сказали Самуилу: «Не переставай взывать о нас к Господу, Богу нашему, чтоб Он спас нас от руки Филистимлян»… И воззвал Самуил к Господу об Израиле, и Господь услышал его… Господь возгремел… сильным громом над Филистимлянами, и навел на них, ужас и они были поражены пред Израилем». (1 Цар. 7:8-10).

В нашем случае, как и во дни древние с народом Израильским, бедствия и гибель угрожали безоружным и беззащитным жителям селения. Но группа Его священников стояла в молитве перед Ним об избавлении. Он услышал их просьбы, навел ужас на войска, укрыл селение в сени Своих крыл и спас всех живущих.

Бог посылает ответы на молитвы взывающих к Нему не только о личных нуждах, но Он внимает молитвам, когда они возносятся за других. Это было истинно во дни Моисея, во дни Самуила и Давида, это осталось истиной и до наших дней.

* * *

Переехав из России в Канаду, мы избрали местом нашего жительства Виннипег. Оттуда я совершал поездки в поисках тех мест, где люди нуждались в проповеди Евангелия. Однажды, зимою 1927 года, группа христианских друзей просила меня посетить отдаленный фермерский район в Северозападном углу Саскачевани. Мне был дан адрес верующего фермера, где я мог бы остановиться во время работы в том районе.

За Саскатуном я должен был пересесть в другой поезд, идущий на север. Но кондуктор совершенно забыл сообщить мне, когда приближались к пересадочной станции и вспомнил только тогда, когда проехали еще две станции. Пришлось взять встречный поезд и ехать обратно.На нужной мне станции меня ожидало разочарование: мой поезд ушел полчаса тому назад, а следующего нужно было ждать три дня, так как в этом глухом районе поезда шли только два раза в неделю.

Стояла суровая зима, вьюга бушевала со всей силой. Местность пустынная. Все население станции -это небольшой домик станционного агента и хижина станционных рабочих. Квартиру, где можно было бы ожидать несколько дней, найти негде. У меня не было средств, чтобы возвратиться в Саскатун и провести это время в отеле. От покупки билета у меня осталось … 50 центов.

Сидя в углу холодного станционного помещения, я молил Бога о помощи и руководстве в данном положении. Зашел станционный начальник и сказал: «До места, куда вы направляетесь, осталось четыре станции. В том, что вам приходится ожидать, виновен железнодорожный служащий, не предупредивший вас. Если вы желаете, я прикажу рабочим отвезти вас на дрезине до следующей станции. По телефону я сообщу, чтобы на следующей станции для вас была приготовлена другая дрезина. Добираясь от станции к станции на дрезине, вы будете еще до вечера на нужном месте».

Получив мое согласие, он отдал распоряжение рабочим и через несколько минут я сидел на площадке дрезины между двумя рабочими. Вьюга не прекращалась. Она рвала, била, свистела. Поезд прошел всего около часа тому назад, а железнодорожное полотно было уже занесено снегом. Вскоре мотор дрезины отказался работать: глубокий снег был не под силу для него. Рабочие пробовали откапывать снег лопатами и двигаться дальше. Наконец, мы все трое должны были толкать дрезину руками через глубокий снег. Метель хлестала нас по лицу. От напряжения нас прошибал пот. Грозила опасность простудиться.

После нескольких часов тяжелой борьбы мы прибыли на следующую станцию. Привезшие меня рабочие, со своей дрезиной должны были возвратиться, а рабочие этой станции наотрез отказались от попытки ехать дальше.

Усталый, мокрый, голодный я сидел теперь в углу нового станционного помещения. Наступали сумерки, а я не знал, где буду проводить ночь. Вошедший станционный агент сообщил, что нашел для меня попутную подводу. Фермеры, привозившие пшеницу в элеватор, возвращаются обратно домой.

— Они знают того фермера, к которому вы направляетесь, так как живут от него всего в десяти милях.

Когда мы выехали со станции, уже стемнело. Ехать нужно было двадцать миль. Вьюга утихла, но дорога была занесена и пара лошадей едва тащила тяжелые сани. Мои подводчики казались очень странными, подозрительными типами. За всю дорогу они не обменялись ни словом между собою и со мной. Ехали в глубоком молчании. Сидеть было холодно. Один из них управлял лошадьми, а другой стоял на задке саней и у его ног лежала винтовка. Я находился в середине. От времени до времени стоявший позади бросал конфеты переднему, который старался подхватить их ртом на лету. Иногда это удавалось, а иногда, ударившись в лоб или щеку, конфета падала в сани.

Наконец, мы переехали реку Саскачевань, свернули с главной дороги и поехали вдоль берега. Здесь, в глубокой долине, стояла полная тишина. Было необыкновенно темно. Высокие берега, покрытые лесом, выглядели в темноте величественными, упирающимися в небеса, горами. Только посередине реки, над нами, виднелась узкая полоса свинцового неба, усеянного редкими звездами. Что это за люди, куда они меня везут, я совершенно не знал. Время казалось бесконечным. Одолевал холод, ноги одеревянели от стоянки на одном месте. Молчание было давящим, усталость обессиливала.

Вдруг раздалось «Го!». Лошади остановились. Молодые люди быстро и молча выскочили из саней, отпрягли лошадей и удалились с ними в темноту. Я остался один в санях. Холод. Тишина. Темнота. Одиночество. Выйдя из саней и пригнувшись к земле, я заметил в стороне какой-то темный силуэт. Взяв чемоданы, направился к силуэту. Приблизившись, увидел небольшую деревянную хижину. Сквозь щели низкой двери пробивался слабый свет. На мой стук никто не ответил. Толкнув дверь, я вошел в слабо освещенную комнату, оказавшуюся кухней. В углу, около плиты, стояла женщина, одетая в какие-то тряпки вместо одежды. На мое приветствие она ничего не ответила, а бросив взгляд в мою сторону, продолжала возиться около плиты.

Осмотревшись, я заметил другую дверь. Не ожидая приглашения, я направился в эту дверь и очутился в еще более странной, слабо освещенной комнате. В одном углу стоял грязный, грубо сколоченный стол, окруженный скамьями подобной же работы и не лучшей чистоты. В другом углу была широкая железная кровать, покрытая грязными тряпками вместо одеяла. В третьем углу стояла старая заржавленная железная печь с дымящимися в ней сырыми дровами. Стена около печи была увешана ружьями разного калибра. Посреди ружей прибитая к стене лестница вела в небольшую дырку в потолке, как видно, во второй этаж. Комната освещалась тусклой, закопченной керосиновой лампой. От едкого дыма из печи трудно было дышать.

Усталый, голодный, в обмерзшей одежде, я поместился на стоявшей около печи деревянной скамье. Где я нахожусь? Что за люди здесь живут? Спросить было не у кого: в комнате я находился один. Зналтолько одно, что путешествуя долгие годы по разным странам, я никогда еще не был в подобной обстановке даже в России во время революции и хаоса гражданской войны.

Прошло около пятнадцати минут. Дверь с шумом отворилась и на пороге показался человек с большой корзиной мелких дров в руках. Вид вошедшего был завершением всего пережитого в этот день. Это был гигант более шести футов роста. На необыкновенно широких плечах сидела голова, имеющая вид копны, занесенной снегом. Но это был не снег. Это были совершенно белые, длинные волосы, падавшие на плечи. Одет он был в рваный пиджак и узенькие брючки, доходившие до колен, отчего ноги выглядели несоразмерно тонкими и длинными по сравнению с гигантским телом. Читатель может представить мои переживания в этот момент.

Вскоре комната стала наполняться посетителями. Приходили молодые и старики, мужчины и женщины с малыми детьми на руках. Все взрослые мужчины и женщины курили трубки. Пришедшие располагались на полу, на скамьях, на столе, с дюжину детей поместили на кровати. К дыму из печи присоединился дым из трубок. Комната наполнилась испарением человеческих тел и мокрой одежды. Наконец, пришли молодые люди, привезшие меня со станции. Они доставили пачки писем и газет, которые раздавали теперь собравшимся соседям.

Страшный видом старик-великан оказался разговорчивым и веселым человеком. Через несколько минут я узнал всю его историю жизни.

— Вы наверное обратили внимание на мою фамилию — Де-Герр. Это одна из древних дворянских фамилий Нидерланд, — рассказывал мой собеседник, — мой отец Фридрих Де-Герр, был близким другом Голландского короля, служил при дворе, был замешан в заговоре, должен был бежать из Нидерланд в Россию, а оттуда наша семья переехала в Канаду.

Привезшие меня со станции были его сыновья, а женщина, которую я встретил в кухне при входе в дом, была женой одного из сыновей. Собравшиеся люди были его соседями, пришедшими получить свою почту, привезенную сыновьями со станции. Обо всем этом я узнал от старика в несколько минут.

Вскоре на столе появился котел с вареной, не чищенной картошкой. Разместившиеся кто где, соседи принялись за скромный картофельный ужин. Меня так же пригласили разделить эту трапезу с ними.

Было уже поздно, когда последний из посетителей оставил комнату. Сыновья и невестка по прибитой к стене лестнице из палок взобрались на чердак, а мне предложили лечь на кровать вместе со стариком.

Наступившая ночь была сплошным кошмаром для меня. Табачный дым рассеялся, печь потухла, из всех щелей снаружи проникал холод. Слева от меня лежало горячее, грязное тело старика, завернутое в вонючие тряпки. Замерзая, он старался прижаться ко мне, а я отодвигался от него к стене, откуда сквозь отверстия дул холодный ветер со снегом. Я замерзал, а закрываться лежащим на кровати порванным, смрадным одеялом было противно.

Ночь казалась бесконечной. Я утешал себя тем, что надо все пережить, но это не согревало меня. Наконец, в окна и щели начали пробиваться светлые лучи. Все спали крепким сном. Освободившись от тряпок и от соседа, я вышел в кухню, нашел ведро с водой. Поверх воды была толстая ледяная корка. Я разбил ее, обмылся и был готов к новому дню.

Оказалось, что начальник станции, нашедший для меня подводу, случайно или только, чтобы отделаться от меня, направил меня в противоположном направлении. Мой адрес был к Федору Буланову, а меня направили к Ивану Булатову, живущему в сорока милях от первого. Эти сорок миль пришлось ехать на подводах два следующих дня.

Это было одно из самых тяжелых путешествий моей жизни, но оно было и благословеннейшим временем: в доме Де-Герр и по пути я имел необыкновенную возможность — свидетельствовать о Господе перед людьми, которые Господа не знали и знать не хотели.

Через несколько месяцев, на одной из Библейских конференций в Саскачевани, мне пришлось быть на квартире с одним из святых Господних, Германом Фаст, принимавшем участие в служении конференции. Как-то после собрания я рассказал ему о моем приключении прошлой зимой. Он слушал с напряженным вниманием. Наконец, со слезами на глазах начал благодарить Бога: «Ты услышал мою долголетнюю молитву, Боже, и ответил на мои просьбы», — говорил он в молитве.

— Я знаю семейство Де-Герр и жителей этого глухого района, — сообщил мне мой собеседник, — я пробовал несколько раз достигнуть их проповедью Евангелия, но все было напрасно. Ни один из проповедников, которых я просил, не соглашались поехать в этот район. Тамошние люди не принимали свидетельства. Бедность, грязь, пьянство и грех совершенно поработили их. Несколько лет тому назад туда был послан знакомый мне Колпатер, но он никогда не вернулся оттуда. Никто не знает до сего дня, что с ним случилось. Долгое время я молил Господа, дабы Он каким-либо образом послал в среду этих людейодного из Своих свидетелей. Теперь я вижу, что мои молитвы не были тщетными, — сказал он с радостным лицом.

Выслушав его, я понял причины моих прошлогодних приключений. Теперь для меня было ясно, почему кондуктор забыл сообщить мне место пересадки, почему нужный поезд ушел на полчаса раньше, почему я должен был ехать дрезиной, почему нас заносила метель, почему рабочие следующей станции отказались ехать дальше и почему начальник станции направил меня в противоположную сторону. Всем этим руководила невидимая моим глазам Сила.

Передо мною стоял один из Его священников, приносивший на руках молитвы этот темный уголок пред престолом Всевышнего, умоляя выслать делателей. Перед выездом из Виннипега я просил Господа, чтобы Он Сам направил меня в неизвестном для меня пути и указал те души, перед которыми нужно было свидетельствовать о Нем.

Сам лично я вероятно не поехал бы в этот район да и едва ли был бы принят, если бы приехал к ним, как проповедник. Теперь же я попал в их среду неожиданно, как человек недавно приехавший из России и заехавший к ним случайно, по непредвиденным обстоятельствам. И поэтому мое свидетельство принималось с большой охотой и захватывающим интересом. Бог, слышавший мольбы сынов человеческих, в данном случае ответил на молитвы видимым, хотя и необыкновенным образом.

* * *

Несколько лет тому назад мы прибыли в Миннеаполис, где должны были провести специальные собрания. Остановились у брата Товстенко, одного из диаконов церкви. Первое собрание должно было состояться вечером. О собраниях было широко объявлено, все члены церкви молитвенно готовились к ним за много времени до этого. Но за несколько часов до собрания я внезапно заболел странной, неизвестной болезнью. Через два часа я был бессилен поднять голову с подушки. Головная боль была невыносимой, терзала рвота, температура поднялась почти до предельного градуса. О служении в собрании не могло быть и мысли. Собравшиеся возле меня братья думали отменить собрание, но ради посторонних, которые могли придти по разосланным приглашениям, решено было провести собрание своими силами.

В назначенное время все уехали в молитвенный дом и только мы с женою остались в великой скорби. Был душный июльский вечер. Раскаленные за день цементные улицы и тротуары дышали теперь жарой. В комнате нечем было дышать, не хватало свежего воздуха. С большими усилиями жена вынесла кресло на крыльцо и помогла мне выйти на воздух.

Видя страшную усталость жены, я просил ее пойти прилечь, пока наши друзья возвратятся с собрания. Я сказал, что позову ее, если мне будет хуже.

Был тихий вечер, людей на улице не было видно, широкий тротуар освещался слабым электрическим светом. Вдруг послышался тихий голос: «Встань и ходи». Голос был внятный и определенно повелительный. «Что это — самовнушение, самообман или голос Бога?» — размышлял я в сердце. Ведь я не могу поднять моей руки, как же могу встать и ходить? «Встань сейчас или никогда» — раздался тот же голос вторично.

Без дальнейших размышлений я вскочил с кресла и прошелся по тротуару. Чувствовалась необычайная свежесть во всем теле. Несколько кварталов были пройдены очень легко, как будто я летел на крыльях. В сердце царил необыкновенный мир.

Возвратившись в комнату и разбудив уснувшую жену, я рассказал ей о случившемся. Преклонив колени, мы благодарили Бога за чудесное исцеление. После молитвы я снова вышел на улицу, прошелся по тротуару и вдруг раздался тот же голос: «Немедленно поезжай в Чикаго».

В душе поднялась целая буря. Как мы можем поехать? Что скажут наши друзья? Когда нужно было пойти в собрание и служить словом, я заболел, а теперь, когда все ушли, мы должны оставить их дом и уехать как бы тайно?.. Ведь это похоже на настоящий побег. Уехать до их возвращения казалось невозможным, неестественным, бестактным. Быть может это какое-то искушение, работа темных сил? -задавал я вопрос. «Поезжай в Чикаго немедленно или снова болезнь», — повторил прежний голос.

Возвратившись в комнату, я рассказал жене о новом повелении. Мы решили ехать немедленно. Нужно было спешить, так как последний ночной поезд в Чикаго должен был уйти через 20 минут. Написав записку с разъяснением для наших друзей и опустив ее в ящик для писем, собрав наскоро наши вещи, мы направились к трамвайной остановке. К нашему разочарованию, трамвай прошел, когда мы были в полквартала от линии. Следующий трамвай должен был пройти только через 15 минут, когда отойдет последний поезд на Чикаго.Мы опоздали, попасть на станцию не было никакой возможности. Это был тихий район, такси ожидать невозможно, а если вызвать по телефону, то все равно — поздно.

Поставив чемоданы на тротуар, мы обратились в молитве к Богу: «Если это Твой путь для нас, то пошли нам возможность попасть на вокзал. Ты знаешь, что мы не имеем больше никакой возможности быть там вовремя». После молитвы, подняв головы, мы увидели выехавшее из-за угла такси. Махнули рукой. «На вокзал?» — спросил шофер. — «Да, но поезд уходит через 15 минут и мы вероятно не успеем». — «Не беспокойтесь: я доставлю вас вовремя, я знаю кратчайший путь», — успокоил нас шофер.

Через несколько минут необыкновенно быстрой езды мы были на вокзале, успели купить билеты перед самым закрытием кассы, а еще минуты через две уже сидели в вагоне поезда, который тихо двигался со станции.

Все происшедшее с нами казалось необыкновенным сном. Опомнились мы только в милях двадцати от Миннеаполиса. Что все это значит? — спрашивали мы один другого, не понимая, что и почему все это произошло. Утром прибыли в Чикаго.

Расследовать причины нашего неожиданного и необыкновенного выезда из Миннеаполиса мы не имели времени и силы, да это было бы и бесполезно, ибо мы знали, что это была рука Господа, выведшего нас оттуда в ответ на молитвы святых Его.

В те дни Штаты были наполнены пропагандой антисемитизма, нацизма и других измов. Зная их вред для страны и опасность для верующих людей, мы старались насколько возможно, предупредить от их пагубного влияния. Во время наших Библейских конференций, обыкновенно, одно собрание было посвящено теме: «ХРИСТИАНСТВО И РАЗЛИЧНЫЕ ИЗМЫ». Один вечер для этого был назначен и в Миннеаполисе. Враги Бога, враги верующих и народа израильского следили за нами. Неоднократно верующие предупреждали нас об опасностях. Но мы не имели времени обращать внимания на предупреждения. Уже несколько раз прежде Господь посылал защиту другими путями. Однажды в Германии во время собрания были перерезаны электрические провода и помещение погрузилось в тьму. Тогда верующие обступили нас кольцом и не подпускали никого, пока не был восстановлен свет. В другом месте, чтобы предотвратить опасность, несколько вооруженных полицейских доставили нас в своем автомобиле на квартиру.

Все пути, которыми защищал нас Господь, были странными и необыкновенными. В последнем случае Господь послал неожиданную болезнь, удержавшую от собраний и повелевающим голосом направил нас в другой город. Опасность не была видима нами, но Божье око было над нами, Он все видел и знал. Он же слышал и молитвы других Его святых, которые взывали к Нему о нашей защите. И Он всегда в нужное время посылал Свою помощь и ограждал нас своей десницей, ибо Он всегда имеет и знает пути и средства для защиты. Просьбы Своих святых он слышит и исполняет их, как бы ни были они велики или малы. Нет такой нужды, на которую бы Он ни ответил, безразлично, за кого эта молитва возносится — за свои нужды или за нужды других.

* * *

После моего обращения к Богу в сердце появилось желание -приводить ко Христу других. Где только было возможно, я свидетельствовал лично с первого дня обращения. Но были души с которыми было невозможно иметь общение, хотя жажда — обратить их ко Христу была неутолимой. Особенно лежало на моем сердце одно семейство. Посетить эту семью во время войны и революции я не мог. Верующих людей в той местности не было и некого было попросить — засвидетельствовать им о Господе. Это семейство по рождению принадлежало к православной церкви, но никогда не слышало правду о Христе и не знало Его, как личного Спасителя.

Сердце побуждало меня молиться об этом семействе. В продолжение нескольких лет молитва за них возносилась к престолу Бога. В те дни нормальной переписки невозможно было установить и я долгое время не имел от них никаких известий. Находясь в Германии, я однажды пошел в горы. В сердце появилось побуждение для молитвенного общения с Богом. Под тенью дерева, среди камней, я преклонил колени. Перед престолом Всевышнего были принесены различные прошения и благодарения. Но когда я хотел молить Его об обращении упомянутого семейства, я не мог произнести ни слова просьбы. Внутренний голос побуждал -благодарить за их обращение.

Неожиданная радость наполнила сердце и уста наполнились благодарением Богу за услышанные молитвы в течение долгих лет. Быстро спустившись с горы, я поспешил домой, чтобы поделиться с женой своей радостью. Но когда я пришел, она встретила меня письмом, только что полученным из России. Этобыло первое письмо после многих лет, письмо от семейства, за которое мною были возносимы молитвы в течение долгого времени и за обращение которого Дух Божий побуждал меня несколько минут тому назад благодарить Всевышнего. Вот что было написано в письме: «Ваше письмо из Германии нами получено. Оно принесло нам необыкновенную радость. Вместе с женой и детьми мы преклонили колени и благодарили Бога, что Он по Своей великой любви и милости услышал ваши молитвы и всех нас привлек к Себе, возродив нас к новой жизни и простив все наши согрешения. Мы оба и все наши четверо детей принадлежим теперь Ему и свидетельствуем о Нем в этой местности».

Мы не имели возможности узнать каким путем Господь достиг их сердец, ибо после этого письма переписка снова был прервана. Но это последнее письмо было подтверждением Бога, что Он исполнил возносимую к Нему просьбу. Он дал залог, что молитвы к Нему за других Он слышит и исполняет. Это один пример из множества других, свидетелем которых был автор.

* * *

Проповедуя Евангелие, в одном месте мы встретили человека, близкого к самоубийству. Жил он в достатке, имел жену и двухлетнего ребенка, но жил совершенно одиноко. Жена оставила его и жила со своими родителями.

— Мы любили друг друга искренней любовью, которая только может существовать между людьми, -поведал мне молодой человек свою печальную историю. — Родители с обеих сторон были рады нашей любви. Мы были помолвлены, ожидая назначенного времени для бракосочетания. Но вдруг грянула война, я был призван в армию, а она осталась со своими родителями. Разлука на несколько лет не угасила нашей любви, мы оставались верными друг другу. Все эти годы мы обменивались письмами. Несколько раз я получал отпуск и мы проводили чудное время вместе. Казалось, что разлука лишь скрепляла нашу любовь. Война закончилась для меня благополучно. Господь сохранил меня во время страшных боев от смерти, ранений и увечий. Окрыленным я вернулся домой. Мы были вполне счастливы в первые дни после моего возвращения. Мечта наша исполнилась: мы поженились. Потом Господь дал нам чудного ребенка. Я любил и люблю дитя не меньше, чем жену, но… она оставила меня, оставила не переставая любить… Ее любовь стала какой-то странной, зловещей. Вот уже полтора года, как она живет у родителей и каждый день устраивает так, чтобы я видел ребенка и ее, но издали… На значительном расстоянии от меня она улыбается мне, но никогда не дает возможности приблизиться и взглянуть на мое дитя. Терзания моего сердца невозможно описать. Бросить все и уехать отсюда я не могу, не могу так же и устоять, чтобы не видеть их вдвоем хотя бы издали… Что мне остается делать? Выход только один: покончить с жизнью… Перед вашим приездом я только что окончил мое последнее письмо для нее и ребенка. Вот оно в моем кармане.

С глубоким интересом я слушал рассказ своего собеседника. Чувствовалась его глубокая искренность и беспомощность. Мне не хотелось вторгаться в тайники чужой души, но желая помочь ему в данный момент, я спросил его о причинах их разрыва и перемены отношений.

— Это мой грех перед Богом, — ответил со скорбью молодой человек, — за год до моего возвращения из армии я встретил верующего солдата, который указал мне путь спасения во Христе. Я принял Господа, как моего личного. Спасителя. Позже я присоединился к Евангельской общине через крещение. С первого дня моего обращения я начал свидетельствовать перед другими о Господе и Его спасительной силе. Он благословлял мое свидетельство, многие солдаты, находившиеся со мною, обращались к Господу. Я радовался, решив служить Господу всецело, если Он приведет меня благополучно домой.

Но придя домой я сочетался с девушкой, которую любил до моего обращения. Я знал, что она милая, добрая девушка, но она не обращена, любит мир и все, что в мире. Я знал, что Слово Божие запрещает верующим вступать в брак с неверующими. Братья так же упрашивали меня не делать этого, или, по крайней мере, ожидать, молиться и свидетельствовать перед ней, ожидая ее обращения. Меня предупреждали, что Господь не может благословить этого брака, что меня ожидают несчастья, печаль и возможная духовная гибель. Но все увещания верующих были напрасны. Я надеялся, что буду светом для нее в совместной жизни и она обратится впоследствии.

Евангельская церковь отлучила меня, как непокорного. Пастор отказался нас сочетать и мы повенчались в православной церкви. После бракосочетания наше счастье длилось недолго. Она хотела пойти в театр, на танцы, в гости к прежним пьющим и курящим друзьям. Мне же хотелось пойти в церковь, иметь общение со святыми, свидетельствовать о Господе, искать заблудшие души и приводить их ко Христу.Я чувствовал определенный грех перед Богом — посещать театры; танцы стали мерзостью для меня после моего обращения. Общество людей пьющих, курящих, сидящих за картами — стало для меня чуждым и невозможным. Она же ни под каким видом не хотела пойти в собрание, где проповедывалось Евангелие. А для меня было тяжестью пойти с ней. Прежде мы оба любили танцы. Скрепя сердце, я пошел однажды с ней на танцевальный вечер, но мне показалось теперь, что я очутился в аду. Мне было стыдно перед Господом и больно находиться в подобном месте и я попросил жену уйти оттуда, как можно скорее.

С каждым днем пропасть между нашими жизненными интересами все углублялась. Мы стояли на разных путях и шли в разные стороны. Оставить Господа и уйти в мир я не хотел. Она не могла понять меня. Вскоре начались упреки, что я больше не люблю ее, что я не верен ей. Жизнь становилась все более несносной.

Когда появился ребенок, я надеялся на улучшение в нашей жизни. Несколько первых недель мы оба радовались и утешались дитятей, но вскоре и эта радость миновала, а прежние разногласия возобновились с удвоенной силой. Я делал все возможное, чтобы ей было хорошо со мной, но все было напрасно. Наконец, в один печальный для меня день, она заявила определенно: «Или ты должен оставить твою церковь, твои собрания, невыносимо-скучную жизнь и быть таким, каким ты был прежде или я уйду от тебя с моим ребенком».

Оставить Господа и общество святых и пойти прежним путем я не мог и не могу до настоящего времени. Она же исполнила свою угрозу и оставила мой дом. Вот уже полтора года мы в разлуке. Несколько раз я пробовал пойти в дом ее родителей, чтобы просить вернуться, но все было напрасно: она не хочет меня видеть. На мои письма она не отвечает.

Это возмездие за мой грех непослушания Слову Божию. Я вижу теперь, что союза верного с неверным быть не может, но исправить моего поступка я не в силах, нести это бремя также нет больше сил, и я вижу только один выход — это уйти из жизни, как можно скорей,- закончил свою исповедь мой собеседник.

— Господь видел твой грех перед Ним, мой брат, но Он видит и твое искреннее раскаяние. Он видит твою верность Ему, кроме этого поступка и Он милостив, чтобы простить и помочь тебе в данное время. Кроме этого Он силен привлечь и твою жену к Себе в ответ на нашу молитву. Ведь Он сам говорит: «Истинно также говорю вам, что если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного». (Мат. 18:19).

Преклонив колени, мы принесли совместно все то, что тяготило сердце брата. Мы молили, чтобы Он прославился в эти дни и достиг сердца его жены. Для нас было непонятно, каким образом он может это сделать. Беседовать с ней было невозможно и бесполезно. На собрания эта женщина не шла ни под каким видом. Когда мы встали с колен, мир Божий снова воцарился в сердце брата и мы верили, что его жена будет обращена.

На другой день утром он встретил меня с радостным лицом.

— Я не особенно верю в сны, но сегодняшний сон наполняет мое сердце особой радостью, — это было первое приветствие моего друга. — Я видел себя стоящим в поле на вершине холма с большим цельным хлебом в руках. Вдали, еле видной, стояла моя жена с ребенком на руках. Отрывая куски хлеба от цельного, я бросал их по направлению жены. Хлеб не долетал до нее, но она подходила все ближе. И вот уже стала наклоняться и подбирать бросаемое. Когда я бросил последний кусок, она была очень близко, почти рядом… В это время я проснулся.

Мы приняли этот сон, как указание от Господа, как Его ответ на молитву. После новой молитвы мы решили, что она должна услышать Слово Божие. Сверх всякого ожидания сосед ее родителей дал нам разрешение устроить собрание в его доме. Перед этим он посетил одно из наших собраний. Господь говорил к его сердцу и теперь он открыл свой дом.

Люди посещали собрания все в большем количестве, но его жена не показывалась. Но мы знали, что раздающееся пение духовных гимнов и проповедь через открытые окна и двери достигает и до нее. В один день дом был так переполнен, что негде было даже стоять. В начале проповеди вошла необыкновенно красивая молодая женщина с ребенком на руках. Я не знал жены брата, но чувствовал, что это она. Взглянув на сидящего около меня за столом брата, я заметил слезы на его глазах.

Сидящие около двери предложили ей место, но она продолжала слушать стоя. Слово действовало на нее необыкновенно, казалось, что она обо всем забыла и с жаждой пила Евангельскую весть спасения… Ее глаза все время были наполнены слезами.

В конце проповеди, вместе с другими, она склонила колени и тихая молитва раскаяния послышалась среди склонившихся. Слезы неудержимо текли из глаз стоявшего рядом со мною брата.

Когда кончилась последняя молитва, женщина направилась к столу и бросилась на шею мужу.- Прости меня, много зла я делала тебе… Я не знала Бога, была во вражде с Ним и ради Него стала ненавидеть тебя… Но сегодня Он простил меня, отныне я хочу служить только Ему, я хочу быть помощницей для тебя…

Красивый ребенок испуганно глядел на плачущую мать, прижимаясь к ней, но вдруг протянул свои руки к отцу и крепко обхватил его шею. Ни один человек в собрании не мог удержаться от слез при виде этой трогательной картины.

Раскаяние дотоле упорствовавшей жены было удивительным моментом, моментом спасения двух личностей — одной от духовной, другой от физической гибели. И это раскаяние было прямым ответом на молитву к Богу, Который говорит: «Если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного». И Он был верен в Своих словах и обетованиях в данном случае.

* * *

Маленький Давид, которого мы хорошо знали, неоднократно слышал, как его мать молила Бога о насущных нуждах их семейства. От нее он узнал о Господе, услышал, что Он прощает людям согрешения их в ответ на молитву и что Он дает людям все просимое у Него.

Несколько лет тому назад, когда мальчику было шесть лет, долгое время стояла необыкновенно жаркая погода. Дождя не было уже несколько недель, поля и огороды гибли от зноя. Давид слышал, как мать неоднократно говорила отцу и другим людям, что если Господь не пошлет дождя еще несколько дней, их огород погибнет и никаких овощей в этом году не будет.

Помня слова матери о том, что Бог дает все просимое у Него, и слыша ее жалобы, что нет дождя, Давид преклонил колени в детской молитве: «Дорогой Иисус, мама говорит, что наш огород высыхает и ничего не растет… У нас нет огурцов и картошки, а они нам очень нужны… Пошли нам дождь, пошли сегодня, пошли сейчас, а то все пропадет от жары… Аминь».

Находясь в другой комнате, мать со слезами на глазах слушала эту простую детскую молитву и ей было стыдно за свое маловерие: жалуясь людям на засуху, она ни разу до сего времени не обратилась к Богу с молитвой о дожде.

Окончив молитву Давид быстро побежал в поле, где работал его дедушка.

— Отпрягай лошадей, дедушка, отпрягай скорее, потому что будет дождь, будет сейчас, — торопил мальчик старика, смотревшего с недоумением и любопытством на внука.

— Да ведь туч совершенно не видно, — ответил дедушка, — и кто тебя послал сказать, что будет дождь? Может быть ты слышал предсказание погоды по радио?

— Нет, дедушка, меня никто не посылал, я ничего не слыхал по радио, но я молил Иисуса, чтобы Он послал нам дождь… И Он пошлет сейчас же, отпрягай скорее… С этими словами мальчик быстро убежал с поля. Старый дедушка не знал, что делать, как отнестись к словам внука? Но вот на горизонте показались тучи, послышались раскаты отдаленного грома. Пожимая плечами и улыбаясь, старик отпряг лошадей. Едва довел он их до конюшни, как полился сильный дождь.

Он был хороший, но недолгий, туча быстро пронеслась и снова на безоблачном небе засияло солнце.

Находившийся в доме Давид услышал слова матери, обращенные к дедушке: «Дождик был хороший, освежил воздух и смочил землю, но жалко, что мало: земля не промокла достаточно, особенно в огороде»…

Услыхав новую жалобу матери, Давид снова удалился в отдельную комнату и преклонил колени в молитве перед Богом:

— «Дорогой Иисус, — молился мальчик, — спасибо Тебе за дождь, но мама говорит, что дождя мало, очень мало, земля не промокла и огород все равно пропадет. Пошли нам дождя побольше, чтобы он шел долго, чтобы земля промокла до корней, пошли сейчас же. Аминь».

Не прошло и нескольких минут, как небо начало покрываться темными тучами, раскаты грома потрясали землю, зашумел настоящий ливень, продолжавшийся несколько часов. Во всей окрестности поля и огороды были в достаточной мере напоены долгожданной, необходимой влагой.

«Просите у Господа дождя во время благопотребное; Господь блеснет молниею и даст вам обильный дождь, каждому злак на поле», — говорит пророк Захария. (10:1). Эти слова сказаны Богом, как обетование для сынов человеческих. Бог приглашает верующих в Него открывать в молитве перед Ним все нужды и нужды о дожде наравне с другими.Маленький Давид не знал этого обетования, но он слышал, что Бог дает все просимое у Него и веря в Него он взывал о нуждах, о которых слышал от родителей. Господь ответил видимым и скорым образом на его простую детскую молитву.

Бог видит все нужды живущих на земле. Он готов помогать сынам человеческим, как отец помогает своим детям, но Он нуждается в их просьбах, в их молитвах, ибо они, живя на земле, находятся на чужой для Него территории и Он вмешивается в их нужды и пополняет их только в ответ на молитвы.

* * *

Ответ Бога на молитвы взывающих к Нему не ограничивается только узким кругом личных нужд молящегося за себя или за других. Бог отвечает на просьбы и в мировом масштабе.

Еще недавно мир был свидетелем самого большого из чудес Бога в наше время. Во время внезапного нападения Гитлера на Россию все политики, военные специалисты, журналисты и, вообще, наблюдатели за мировыми событиями были вполне уверены, что Россия не может устоять против могущественных армий Гитлера, испытанных в боях и увенчанных необыкновенными победами.

Сам Гитлер, его генералы и даже простые солдаты не имели ни малейшего сомнения в скорой и легкой победе. Они заявляли: «Мы разрежем русские армии в короткое время с такой легкостью, с какой нож разрезает масло». Военные специалисты разных стран и Америки расходились лишь в сроках, которые потребуются Гитлеру для уничтожения России. Одни назначали для русской армии шесть недель, другие -два или три месяца…

Предсказания о быстром падении России были построены на логических выводах, казавшихся почти безошибочными. Армия России слишком молода, плохо подготовлена, не дисциплинирована. Ее вооружение не могло равняться с вооружением Гитлера. При этом Гитлер имел вдвое больше дивизий. Командный состав русской армии состоял из молодых, неопытных офицеров, неспособных справиться с громадными армиями и противостоять опытным полководцам Гитлера. Командный состав русской армии был почти полностью уничтожен в годы террора незадолго до начала войны.

Железнодорожный транспорт России совершенно не соответствовал современной, быстрой, механизированной войне: он не мог обслуживать многомиллионную армию и равняться с хорошо организованным транспортом всей Европы, находившемся в руках Гитлера.

Об успешном соперничестве русской промышленности с промышленностью Гитлера не могло быть и речи. Старая промышленность России была расшатана во время революции и гражданской войны и еще не могла оправиться, новая же не успела как следует развиться за короткий срок. Гитлер же имел промышленность Европы, развивавшуюся столетиями.

Экономическое положение России находилось на одном из самых низких уровней. Она еще не могла оправиться от революционного хаоса, от ломки и экспериментов в сельском хозяйстве, от страшного голода, дважды поразившего страну: в 1921 и в 1933 годах. Большинство русского народа находилось в состоянии крайней бедности, нищеты и придавленности.

Моральное состояние страны было одним из незавидных. Народ устал от революции, гражданской войны, от опытов новой власти, от голода, самопожертвования на новое строительство в стране. Все это вызывало трение народа с властью. Иногда это трение выливалось в противление власти со стороны населения и репрессий со стороны власти.

Гитлер, его советники и политические наблюдатели были уверены, что как только начнется война, внутри России начнутся восстания народа против власти и страна будет разрушена в короткое время.

Все эти факты слабости России были налицо перед всем миром. Завоевание же Гитлером других стран, разгром французской и английской армий, которые считались лучшими в мире, убеждало всех в том, что Россия ни в коем случае не может устоять.

Но когда грянул гром войны над страной, в России произошло нечто невероятное, неестественное и непонятное для всех, знавших положение страны. Россия не пала ни в шесть недель, ни в три месяца, но устояла до конца, до победы над Гитлером и над его дотоле непобедимыми армиями, несмотря на все видимые шансы победы на стороне Гитлера. Военные специалисты, политики, все наблюдатели за ходом военных действий, вообще, делают различные выводы, заключения, ища естественных причин этого случившегося чуда наших дней.

Однако, то, что произошло в России, вложить в естественные рамки ни в каком случае невозможно. В этом видна лишь десница Всемогущего Бога, творящего чудеса в мировом масштабе и в наши дни. Только Он одних возвышает, других унижает, гордое и надменное смиряет во прах, а слабое и ничтожное в глазахчеловеческих поставляет на высоту. И это Он совершил в те дни в ответ на молитвы взывающих к Нему день и ночь сынов человеческих, вопиющих к Нему с земли, взывающих о защите своих собратьев, о защите Его святых.

С первых дней, когда Гитлер начал возвышаться из ничтожества, люди, следящие за его возвышением, видели в его лице страшную угрозу не только отдельным государствам и народам, но и для всех людей, верующих в Бога и для Израильского народа в особенности.

В то время, когда английский главный министр Чемберлен заключил мирный договор с Гитлером за счет Чехословакии, мир видел в лице Чемберлена великого избавителя от войны, доброго и мудрого умиротворителя. Во всех странах и в Америке религиозные люди устраивали благодарственные собрания. Потрясенный актом Чемберлена, я несколько дней пролежал в постели. Оправившись от болезни, написал ему такое письмо:

Невиль Чемберлену,

Премьер Министру Англии

7 октября 1938 года.

Дорогой мистер Чемберлен.

Несколько дней тому назад Вами совершен великий акт в истории всего мира, в истории народа Израильского и всего христианства.

Если современное положение в Европе, за которое Вы сделались ответственным, не изменится в ближайшее время, то Гитлер начнет обращаться с народами по своему произволу, народы должны будут исполнять его волю беспрекословно, ибо никто не будет иметь ни моральных, ни физических сил противостать ему.

В ближайшем будущем, по мере возрастания силы Гитлера, для еврейского народа не будет места в Германии, Австрии, Италии, Чехословакии, Польше, Румынии, во всей Европе вообще, и возможно, в Соединенных Штатах Америки. Где этот бедный народ найдет убежище?

Как только Гитлер очистит страны от евреев, он огнем и мечом начнет уничтожать христианство. Вы избежали войны, в которой могли погибнуть несколько миллионов, но Вы приготовили почву для гибели десятков миллионов.

Вы выполнили, действительно, величайшую миссию, результаты которой миру придется пожинать в ближайшем будущем. Иуда предал некогда Христа поцелуем, знаком любви. Вы поцелуем мира предали народы, предали христианство и народ Израильский.

Горе миру от появившегося маньяка, заразившего своей манией десятки миллионов своей страны, но печальна будет память человечества о тех, кто в решительный момент помог маньяку усилиться и укрепиться.

Слуга Христа и Его церкви Н. И. С-А

То, что было предвидено и предсказано в этом письме, стало быстро исполняться. Народы один за другим падали, народ Израильский подвергался страшным истязаниям, христианство угнеталось или преклонялось перед Гитлером. Ни у кого не было силы противостать Гитлеру, его полчищам, агентам и палачам.

Единственной страной, которая могла остановить Гитлера и его замыслы по отношению к Израильскому народу и христианству, была Россия. Но эта страна находилась в состоянии своей величайшей слабости и неподготовленности. По этому поводу я написал нашему Президенту (8-го мая 1941 года).

Дорогой Мистер Президент.

Вместе с этим письмом я прилагаю письмо, написанное мною мистеру Чемберлену через несколько дней после Мюнхена. Из него Вы видите, как истинно то, что показал мне Господь в те дни. Настал последний момент. Через несколько дней может быть поздно. Будущность Америки и Англии, всего, что есть еще идеального и святого, зависит от нескольких дней. Моя просьба к Вам: ЗАКЛЮЧИТЕ НЕМЕДЛЕННЫЙ СОЮЗ С РОССИЕЙ. Удовлетворите ее интересы, если нужно… Обещайте ей помощь авиацией… Лучше принести некоторые малые жертвы, чем дать погибнуть цивилизации, Христианству и народу Израильскому.Англия трепещет перед возможным величием и могуществом России в будущем и в силу этого губит себя и народы. Это воистину не мудрая политика — трепетать перед будущей опасностью, когда свирепый тигр рвет горло страны в настоящем.

Поэтому привлеките Россию на свою сторону в борьбе с Гитлером немедленно, иначе будет слишком поздно. Имея Россию, как союзника, возможно продолжать борьбу с Гитлером, даже если Англия падет. С другой стороны, если Россия будет подчинена Гитлером всякая надежда остановить Гитлера будет потеряна и наш мир падет в хищные когти Гитлера. С почтением к Вам слуга Христа и Его Церкви,

Н. И. С-А

Это письмо было написано всего за несколько недель до войны Германии с Россией. Россия могла устоять и защитить других не только с помощью Америки. Главная помощь ей была от Всемогущего Бога. Россия нуждалась не только в материальной помощи, но и во вдохновении свыше, в воодушевлении народа, в возбуждении духа самопожертвования, во всенародном объединении, а все это мог сделать только Всемогущий Бог, сделать в ответ на молитвы взывающих к Нему сынов человеческих.

Днем и ночью мы взывали к Богу о ниспослании помощи, вдохновения и защиты России, а через нее христианства и Израиля, но мы чувствовали нужду и в молитвах многих. В церквах, на Библейских конференциях к слушателям направлялись просьбы о молитвах за Россию. Многие смотрели на нас с подозрением, начали распространять слухи, что мы сделались коммунистами. Другие заявляли: «Мы не можем молиться за безбожную страну».

Но некоторые святые поняли всю важность молитвы за Россию, поняли свое назначение в мире, как священников Бога, посредников между гибнущим миром и Творцом. И они присоединили свои голоса к молитвам и просьбам других. И эти молитвы не остались напрасными. Бог услышал сынов человеческих, взывавших к Нему от земли, ответил на их просьбы, послал народам России духа бодрости, вдохновил к самопожертвованию, послал духа единства среди граждан и властей. И несмотря на нечеловеческие страдания и лишения, народы России продолжали стоять до конца, до победы.

Во время борьбы Израиля с Амаликом, когда Израильтяне под водительством своего полководца Иисуса Навина находились в сражении, Моисей, Ор и Аарон, стояли с поднятыми руками к небесам. Сражающиеся легионеры вдохновлялись и укреплялись, побеждали врага, когда руки Моисея были подняты. Но как только Моисей опускал руки на одно мгновение, бойцы ослабевали и отступали перед своим противником. Сила легионеров Израиля была в Боге и эта сила ниспосылалась в ответ на молитву, на взывания Моисея, Ора и Аарона.

Источник силы русских армий, противоставших Гитлеру, таился не в бойцах, не в талантах полководцев, но во Всемогущем Боге, укрепляющем, вдохновляющем и ободряющем. И эта Сила была дана в ответ на молитвы жителей земли, взывающих к Нему днем и ночью.

* * *

Несколько лет тому назад в России разразились страшные гонения на верующих. Атеисты, облеченные безграничной властью, открыто заявляли: «Мы удалим религию и Бога из страны». Журнал воинствующих безбожников печатал всевозможные кощунственные карикатуры на Бога и верующих в Него. Печатание и распространение религиозной литературы и книг Священного Писания запрещалось. Церкви и молитвенные дома закрывались или превращались в клубы и театры. Верующие люди лишались гражданского права и подвергались всевозможным лишениям.

Казалось, что атеизм исполнит свою угрозу и Россия погрузится во мрак неверия и безбожия. Но случилось нечто неожиданное: нападки на верующих вдруг начали утихать, им возвратили гражданские права. Гонения постепенно прекратились и свобода для проповеди Евангелия была снова возвращена.

Многие воспринимали это необыкновенное чудо с недоумением. Что заставило несколько миллионов атеистов, облеченных безграничной властью, отступить от своего намерения, сложить свое оружие борьбы с верующими и возвратить им свободу? Многие отвечали на эти вопросы по разному. Но истинный ответ только один: это чудо совершено Всемогущим Богом — в ответ на молитвы к Нему многих сынов человеческих.

Перед началом самых сильнейших гонений Господь вывел нас из России. Зная замыслы атеизма и безвыходное положение верующих, мы в разных церквах Америки и на Библейских конференциях взывали к верующим о молитве за наших братьев и сестер в России. В ответ на наши просьбы многие верующие вАмерике присоединяли свои голоса к нашим ежедневным мольбам о помощи страдальцам на далекой родине. И Всемогущий Бог внимал этим молитвам, посылая избавление угнетенным, находящимся на другой стороне земного шара.

* * *

Несколько лет тому назад мы проводили Библейскую конференцию в Колумбийском Библейском Колледже. «СЕКРЕТ И СИЛА МОЛИТВЫ» — это была тема конференции. После одной из лекций к нам в комнату зашел человек, отрекомендовавшийся как д-р А.В. Бейли, миссионер, работавший в Африке в течение 50 лет.

— Извините меня за беспокойство, — начал посетитель, — я был одним из ваших слушателей сегодня и сейчас пришел подтвердить перед вами истину о молитве за других, отмеченную вами на лекции. Мне вспоминается случай из моих переживаний в Африке, в ноябре 1912 года.

Завершив мое пешее путешествие расстоянием в 1200 миль из Северной Родезии в Анголу (Португальскую Западную Африку), я пришел на миссионерскую станцию и попросил служившего мне мальчика приготовить ванну. Когда все было готово, наступили сумерки. В темноте, войдя в помещение, я услышал странное шипение. Сначала я думал, что какой-нибудь зверь бежит по сухой траве. Но шипение усиливалось. Не зная в чем дело, я позвал мальчика и попросил принести лампу. Когда помещение было освещено, я увидел, что стою на спине очень большой кобры. Охваченный ужасом, я поспешил за винтовкой, чтобы пристрелить змею.

Для меня было долгое время непонятно, почему кобра не убила меня, почему она позволила стоять на ее спине, ничем не защищаясь, кроме шипения в знак протеста? На другой день один из язычников, среди которых я работал, услышав мой рассказ о кобре, сказал: «Сэр, Бог Сам вступился за тебя, иначе ты был бы убит»…

Через семь лет после этого случая я узнал причину моего избавления, когда приехал для отдыха в Штаты. Посетив место моего служения в Массачусетсе, я встретил бывшую работницу церкви, Кору Ланкастер, которая спросила меня, не был ли я в смертельной опасности в названное ею время? Получив утвердительный ответ, она рассказала следующий случай.

— Находясь вот в этой комнате, я вдруг почувствовала призыв -молиться о Вас. Не зная в чем дело, я преклонила колени и, закрыв глаза, увидела Вас стоящим во мраке и с ужасом смотрящим на землю. Я не видела, на что Вы смотрели, я видела лишь ужас на Вашем лице и чувствовала, что Вы находитесь в смертельной опасности. В агонии страха я начала взывать к Богу о помощи, избавлении Вас от опасности. Через короткое время молитвы я вдруг почувствовала облегчение, мир снова наполнил мое сердце и я начала благодарить Бога за услышанную молитву и избавление вас от гибели.

Когда мы сопоставили африканское и американское время, мы нашли, что это был точный момент, когда я стоял на спине кобры, — были последние слова свидетельства доктора А. В. Бейли.

Передо мною был свидетель Христа, Его воин, находящийся на вражеской территории, в борьбе с князем мира сего, с князем тьмы. Сатана тем или иным способом стремился уничтожить его, прекратить его свидетельство. Но воля Божия был направлена к тому, чтобы защитить его, продлить его жизнь на земле, продлить борьбу до более славного конца. Однако, будучи святым и справедливым, Бог не может вторгаться силой в сферу влияния диавола. Ему нужна моральная помощь, ибо без молитвы Бог не может спасти и помочь. Сам Бейли молиться не мог. Сначала, в темноте, он не видел опасности. А когда при свете лампы увидел свое положение, его уста были скованы ужасом. Но Дух Святой, зная волю Отца, видя нужду в молитвенной помощи, находит душу за несколько тысяч миль от места борьбы и возбуждает ее к молитвенному ходатайству. И как только молитва за другого возносится к престолу Всевышнего, Он в одно мгновение оказывает нужную помощь своему слуге.

Вот почему верующий человек должен постоянно молиться за всех человеков, за всех святых и особенно за работников, передовых борцов в духовной борьбе. (Еф. 6:10-19).

* * *

Лето 1920 года было временем сильных испытаний для автора. Осенью 1919 года были убиты семь из сотрудников Миссии, во время проповеди Евангелия на юге. Среди убитых оказался организатор и руководитель Миссии Яков Дик. На общем собрании оставшихся работников дальнейшее руководство было поручено автору.Это избрание было слишком тяжелым бременем для молодого человека, обращенного всего три года назад, не имеющего должного опыта. Нужно было почти беспрерывно находиться в контакте с различными властями для получения разрешений для свободной проповеди, а власти менялись одна за другой. Забота о сотрудниках находящихся на поле деятельности, устройство библейских курсов для подготовки новых сотрудников, все это ложилось тяжелым, непосильным бременем на душу и тело.

Летом пришло известие о гибели другой группы сотрудников, работающих в другом районе страны. Пришлось ездить для исследования слухов, которые оказались неправильными.

В это, как раз особенно напряженное время, приехал в центр, с поля работы один из сотрудников, бр. Э. Вихерт. Это был искренний и верный человек, но очень впечатлительный и неуравновешенный. В чине капитана, в армии, пару лет он провел в траншеях на передовом фронте, пережил много ужасов и был освобожден от службы на почве нервного расстройства. Теперь он трудился вместе с нами. Но было очень трудно держать его в духовном равновесии. А на этот раз, прибыв в центр он начал делиться с другими некоторыми странными идеями.

Чувствовалось, что он находится под влиянием какого-то странного несогласного с Библейской истиной учения. Несколько часов я провел с ним в беседах. Для меня становилось определенно ясным, что здесь идет речь или о необыкновенной силе откровений Божиих, или о очень опасном, неизвестном еще в России лжеучении.

Не добившись определенной ясности из беседы с Вихертом, я просил его открыть мне источник, откуда он почерпнул эти идеи? Он сообщил, что во время работы встретил пастора Германа, работавшего среди немецких баптистов, который распространяет это учение.

Предчувствуя опасность не только для членов Миссии, но для всего Евангельского движения в России я решил не медленно поехать для беседы с Германом, который был известен мне как талантливый и всеми уважаемый старший Пастор немецких Баптистских церквей на юге России.

Он жил в немецкой колонии Беззаботовка, в семи верстах от ст. Барвенково. Поезд проходил через Барвенково под вечер и не желая беспокоить людей в вечернее время я решил ехать до города Славянска, переночевать там, и на второй день утром возвратиться в Беззаботовку.

Пресвитер Славянской общины Полищук и его верный сотрудник бр. Эпп, услыхав о моем приезде, немедленно оповестили верующих. Организовали собрание. Господь обильно благословил наше общение в разборе Его Слова.

На ночь я был приглашен бр. Полищуком. Он жил в квартире состоящей из одной комнаты и кухни, являющейся в то же время столовой и на всякий случай добавочной спальней.

Для меня была приготовлена кровать на кухне. Ложась в постель, по своей привычке я повесил мои часы в изголовьи кровати. Был тихий лунный вечер. Некоторое время я лежал предавшись размышлениям о всех обстоятельствах последнего времени в связи с работой Миссии и предстоящей беседе с Германом. Наконец, начала одолевать дремота. Но когда закрыл глаза, не успев заснуть, почувствовал, что кто то присутствует около меня.

Открыв глаза я увидел, что против кровати стоит убитый несколько месяцев тому назад Яков Дик, наш прежний руководящий Миссией. Между мною и им стоит глиняный сосуд, подобный древним Омофорам, наполненный до самого верха жидкостью.

Дик стоит с опущенными глазами. Я знаю что он убит, но не чувствую совершенно никакого страха. Несколько минут я молча смотрел на моего посетителя. Наконец задал ему вопрос: «Яков Яковлевич, ты ушел, но никогда ты не говорил, кто должен продолжать работу Миссии?» Стоящий до того момента посетитель с опущенными глазами, устремил теперь свой взор на меня, в котором открылась настоящая бездна. Дрожь прошла по всему телу. Теперь я увидел, что это некто другой, принявший образ Я. Дика. Страшная сила исходящая из его глаз начала давить меня. Но я чувствовал, что он не может приблизиться ко мне ближе стоящего между нами сосуда.

Вдруг раздался страшный, леденящий душу хохот, со словами: «Ты хочешь работать — работать!» От этого хохота и голоса задрожал весь дом. Давление исходящей от него силы усиливалось. Во время моего к нему вопроса я приподнялся и лежал, оперши на руку мою голову, теперь рука совершенно ослабела и я опустил мою голову на подушку. Силы оставляли, сознание делалось туманным. Вдруг сверху, из угла, донесся тихий, успокаивающий голос: «Четверть часа». И я потерял сознание. Через четверть часа послышался тот же тихий голос: «ВРЕМЯ КОНЧЕНО». Открыв глаза я увидел мою комнату совершенно пустой. Луна по прежнему светила через окно. Первая мысль была посмотреть на время. Часы висели в изголовьи. Было ровно двенадцать часов. «Что со мною? Наверно я больной, наверно это галлюцинация?» Пощупав пульс я нашел, что сердце работает нормально. Голова, мышление нормальное. Встав с постеливышел во двор, все кругом тихо, приятная лунная ночь. После краткой молитвы и благодарения Богу за избавление, сон совершенно освежил меня к утру.

За завтраком на мой вопрос, не слышали ли они какого шума прошлой ночью, брат и сестра Полищук заметили, что часто по тротуару гуляет молодежь до поздней ночи и иногда ведет себя очень громко, но привыкши к этому они совершенно не обращают внимания на шум. О моем приключении я ничего не сообщил моим добрым друзьям.

Взяв поезд в Славянске в семь часов утра, через пару часов прибыл в Барвенково. От станции предстоял путь пешком до Беззаботовки около семи верст. Прошедши не больше версты, встретил ехавшего на встречу человека. Странная встреча, я никогда не встречал его, но какой то голос сообщил мне: «Это ГЕРМАН». Он как видно получил такое же сообщение обо мне. Сняв головной убор я приветствовал его -«Брат ГЕРМАН»? «Брат Астахов»? — послышалось с его стороны. Странная встреча, как будто мы были знакомы всю жизнь.

«Я иду к вам», было мое следующее слово. «Садитесь со мною и поедем вместе на базар, а если нет, идите медленно и я вскоре нагоню вас после некоторых закупок». Я решил идти пешком, Герман приехал когда я был уже в его доме.

Через пару минут мы сидели в его кабинете, около большого письменного стола, заваленного книгами и брошюрами.

Без долгого предисловия я спросил Германа: «Знаком ли он с членом нашей Миссии Э. Вихертом, и что это за учение, которое он сообщил последнему?».

«Вихерт оказался очень хорошим, восприимчивым учеником и верным последователем учения», ответил Герман. «Как председатель Миссии, имея ответственность за деятельность членов, я хотел бы лично от вас узнать об этом учении».

Герман как видно ожидал моего прихода и приготовился к беседе. Несколько часов без перерыва он открывал передо мною нечто странное, неслыханное, нечто жуткое, с христианской точки зрения. Не меньше четырех или пяти часов я сидел молча, вникая в то, что говорил Герман. Иногда просматривая предлагаемые им брошюры, различные диаграммы относительно излагаемого им учения.

Наконец он умолк. Молчание длилось несколько минут. Наконец он задал вопрос: «Что вы теперь скажете? Не есть ли это величайшее откровение, данное Богом в наши последние дни?». — «Слушайте, брат Герман», был мой ответ. «Я никогда не слыхал и не читал о подобном сатанинском лжеучении о котором слышу от Вас в продолжение нескольких часов. По моему это ничто иное, как воскрешение забытого лжеучения Ария. Это осужденное давным давно Арианство, появившееся снова лишь в других формах. Неужели Вы, как библейский учитель, пастор многих церквей могли довериться этой ереси какого-то Русселя?»

«Если это истина тогда зачем Вы проповедуете Христа распятого притворно? Ради чего мне и моим сотрудникам скитаться по стране, подвергать опасности собственную жизнь каждое мгновение? Ради чего несколько из моих сотрудников пролили недавно свою кровь проповедуя Евангелие? Для чего вообще тогда вся работа Церкви?».

Во время моих кратких слов, Герман сидел против меня с опущенными глазами, но при последних моих словах он поднял глаза на меня. Дрожь пробежала по всему телу. Я увидел тот же взор, который видел прошлой ночью. Смотря на меня пристально он вдруг захохотал страшным, леденящим душу хохотом. «Ты хочешь работать! работать!» — прокричал он сильным голосом.

Это был тот же хохот, те же слова, тот же громовой голос, который я слыхал прошлую ночь. Это был настоящий кошмар для меня.

Дальнейшая беседа была немыслима, напрасна, да я и не имел сил для беседы. Как в тумане я оставил дом Германа, и несколько следующих месяцев находился под тяжелым впечатлением от этого переживания.

Поделиться своим впечатлением было не с кем, одному носить бремя было не под силу. Начать борьбу с распространяемым Германом Русселизмом также не было сил. Все это заставило поехать на юг к одному из наших сотрудников, и близкому другу, Адольфу Реймеру. Он как раз был занят преподаванием на библейских курсах для проповедников в Мелитополе.

После дневных занятий мы уединились в комнате. Реймер был потрясен и подавлен моим сообщением. «Это страшный пожар для мало утвержденных в Писании русских Общин», пришли мы к заключению после короткого обсуждения. «Борьба с Германом и распространением им лжеучения в данное время немыслима и бесполезна. Это лишь усилит разгар лжеучения. Единственное средство, которое мы можем употребить, это молитва к Богу. Он видит атаки диавола. Он знает и имеет средства для отражения атак и защиты святых». В горячей молитве мы принесли прошения к Его престолу об избавлении Общин по всей стране.Прошло несколько месяцев, возвращаясь со Всероссийского Съезда верующих в Москве я сидел в вагоне поезда. На одной из станций в купе вошел новый пассажир. Это был шести с половиной футов скелет, одежды висели на нем как на столбе. Он занял место против меня на другой скамье. Взгляд в лицо новому соседу привел меня в необыкновенное удивление и волнение. «ГЕРМАН, это Вы, что с Вами, что с вашим лжеучением?» невольно вырвался крик из моих уст. Да это был Герман, бывший некогда сильным, стройным гигантом, превратившимся в течение нескольких месяцев в скелет. «Да брат Астахов, это я. Это человек, который стремился навязать вам нечто сатанинское. Но я спасен! Спасен в ответ на молитвы других и на собственную молитвенную борьбу. Я рад, что Господь теперь случайно дал мне встретить Вас здесь в поезде, чтобы рассказать Вам мою прошлую печальную повесть.

«Однажды возвращаясь из Одесского района, где я посещал немецкие Баптистские Общины, я должен был ожидать другого поезда в Донецком бассейне. Был холодный, дождливый осенний день. Помещение станции забито народом. Холодно, негде найти место для отдыха. И я решил пойти на станционный поселок и найти место в частном доме».

«Дом, который я по странной случайности избрал, оказался жилищем германского инженера, служащего на шахте. Инженер и его жена приняли меня с необыкновенной радостью, особенно когда узнали, что я владею немецким языком».

«Из кратких слов я сразу заметил, что они религиозные люди, охотно говорили о своих убеждениях. Через короткое время у нас завязалась беседа. Поезда приходили и отходили, а я вместо короткого пребывания в ожидании поезда, провел у них в доме целых трое суток, почти в беспрерывных, день и ночь, беседах».

«А когда наконец, настало время для моего отъезда, мои чемоданы были наполнены литературой Русселя, и я был убежденным русселистом».

«Учение Русселя настолько овладело мною, что, по приезде домой, решил приступить к немедленному его распространению. Мой план был увлечь мою церковь и пять ближайших немецких церквей и потом с этой группой приступить к распространению Русселизма по всей стране, среди русских церквей».

«Мой план имел необыкновенный успех. В короткое время моя церковь и другие намеченные мною находились всецело под влиянием нового учения, хотя никто не подозревал в чем дело».

«Наконец почва созрела для открытого выступления. Мои члены и диаконы любили меня, согласны были со всеми моими взглядами и убеждениями и я был вполне уверен, что они все пойдут со мною открыто».

«В один день созвав деловое собрание я заявил перед церковью, что отказываюсь от моего служения им как Пастор. Посыпались вопросы: в чем дело, почему ты оставляешь нас? Или мы даем мало средств для твоего содержания, или чем обижаем тебя незаслуженно? Многие плакали прося не оставлять их».

«Я просил одного из Диаконов приготовиться к воскресной проповеди, и после утреннего собрания, если церковь желает узнать причину моего ухода, я охотно открою ее перед всеми собравшимися. И тогда церковь должна решить или вы все со мною или я оставляю мое служение. Я был вполне уверен, что все последуют за мною и вместе со мною официально примут Русселизм».

«Настал решительный момент. Вечером я просил жену не беспокоить меня утром с завтраком, и что я прямо из кабинета пойду в собрание без завтрака».

«Сделав распоряжение вечером, я закрылся в моем кабинете. Наедине я решил проверить новое учение перед Богом и решить все дальнейшее. Углубился в учение Русселя, сравнивал с Библией, делал наброски для предстоящего решительного выступления. Около трех часов ночи сон начал одолевать. Не раздеваясь я прилег, как думал на пару минут на диване».

«Только задремал, вдруг передо мной произошло странное видение: протянутая рука невидимой личности начала собирать одно за другим произведения Русселя и слагать на кучу около дивана. Наконец была положена последняя брошюра. Та же рука подняла меня с дивана и положила наверх кипы литературы. И вдруг, со страшным шумом, подобным шуму от мощной динамо машины я полетел в разверзающуюся подо мной бездну. Тогда я вскочил с дивана, первая мысль была: я погиб!»

«Преклонив колени начал взывать к Богу о прощении. Но чувствовалось, что моя молитва не идет выше потолка. Овладело страшное отчаяние. Но я продолжал взывать. Чувствовал себя как пробка на поверхности воды, не имеющая веса, чтобы погрузиться в глубь».

«Настало утро, люди начали собираться в молитвенном доме, а я все еще на коленях, моя мольба все еще не принята. Четверть часа — и я должен быть на кафедре. Еще одно усилие молитвенной борьбы, и вдруг, как будто небо открылось надо мной, почувствовалась молитвенная связь с Богом. Слезы наполнили мои глаза, из сердца вырвались слова благодарения за спасение из глубины ада!»»В девять часов я вышел за кафедру. Все глаза были устремлены на меня, многие плакали, шептали молитву. После проповеди, как было назначено, вся церковь осталась на месте, и вместо увлечения всех в Русселизм, со слезами раскаяния я открыл всю мою вину перед церковью. Как один человек все простили меня. Все благодарили Бога что молитвы услышаны и Он защитил многие церкви и страну от страшного сатанинского лжеучения».

«В тот же день я поехал с раскаянием в другие церкви, был прощен, принят обратно Богом и Его святыми»,- закончил свою повесть Пастор Герман. На следующей станции Герман оставил поезд. Оставшись один я был снова наполнен чувством ответственности молитвы за других. Здесь пожар сатанинского лжеучения проник в страну, угрожал всему Евангельскому движению всей России. С человеческой точки зрения, как выразился мой друг, Адольф Реймер, борьба с этим лжеучением немыслима и напрасна для человека. Но все возможно Богу и Он готов помочь в ответ на молитву.

Он привел меня в соприкосновение с этим лжеучением как бы случайно, допустил страшную встречу с источником лжеучения, самим князем тьмы. Допустил страшные страдания физические, умственные и духовные, дабы дать заглянуть во всю бездну сатанинских козней, и вызвать молитвенное ходатайство о помощи от Бога. И в ответ на молитву Он нашел средства для спасения подвергшихся лжеучению и защитить других святых Своих от страшного заблуждения. Герман не мог молиться, он был жертвой в сетях дьявола. Попал в эти сети сознательно. Бог не мог допустить гибели Своего раба, но Он не мог спасти его без молитвы. Нужно было ходатайство других.