3. Как проповедовали апостолы?

В предыдущих главах, говоря о евангельской проповеди, мы несколько раз употребили слово «убедительная», подчеркивая важность этого ключевого элемента, который часто упускается. Убедительность — это характерная черта и неотъемлемая часть подлинно евангельской проповеди; это тот ветер, который клонит дерево в заданном направлении, или та соль, которая определяет вкус пищи. И чтобы уметь проповедовать Евангелие, надо освоить искусство убеждения, потому что оно является преобладающим цветом в палитре благовестия.

Мы вовсе не хотим сказать, что грешники обращаются ко Христу в результате силы убеждения, которой обладает проповедник, или благодаря его неотразимым аргументам. Спасение является всецело работой Духа Святого, но это не должно привести нас к противоположной крайности, то есть, к выводу, что для убеждения грешников не стоит слишком много трудиться, потому что (как некоторые думают), Бог может пробудить их и без вмешательства человека. Апостолы были твердо убеждены, что Бог употребляет средства — ревностная проповедь Слова как внешнее средство, в то время как Дух Святой возрождает и побуждает сердце изнутри, чтобы слушающий мог принимать и понимать убеждение извне.

Павел учит, что проповедники должны стремиться убедить погибающих как устрашениями, так и уговорами, и что этот настойчивый призыв к вере должен распространяться в одинаковой мере для всех грешников по всему миру. (Подтверждающие тексты этому довольно безапелляционному утверждению мы приведем ниже).

В истории церкви бывали времена, когда эта настоятельность призыва терялась и сила убеждения угасала, приводя к значительному духовному упадку. Но затем наступали времена самоисследования и осознания греховности, и библейское чутье снова возрождало убедительную евангельскую проповедь. Пример этому мы можем видеть в конце восемнадцатого столетия, когда стал угасать огонь Великого пробуждения и умолкли голоса Джорджа Уитфилда и братьев Весли. В те времена евангелизация практически полностью прекратилась, и многие церкви стали задыхаться от гиперкальвинизма. Однако в скором времени Андрей Фуллер стал призывать братьев проповедников вернуться к истинному кальвинизму, и особенно известен его памфлет «Евангелие достойно всякого принятия». В то время разгорелся спор о том, нужно ли вообще проповедовать Евангелие и нужны ли Богу человеческие инструменты, чтобы достичь и убедить погибающих. Фактически, суть спора сводилась к вопросу о необходимости убеждения. Сторонники проповеди Евангелия и необходимости в ней человеческого участия выиграли спор, и благословения полились с новой силой, обращая грешников ко Христу.

Но в наши дни многие прекрасные проповедники снова стали пренебрегать элементом убеждения. Они повествуют о Евангельских фактах, иногда употребляют сильные увещания, но редко — слова убеждения. Д-р Мартин Ллойд-Джонс однажды сказал, что они всего лишь «размахивают флагом». Они провозглашают общеизвестные евангельские истины, но не могут выразить чувство Божьей тревоги об их душах, не могут убеждать, не могут умолять своих слушателей. (Нам хорошо известно, какая сила сдерживает многих кальвинистских проповедников от убедительных слов проповеди, и мы коснемся этой проблемы в последующей главе).

Апостолы не удерживали силу убеждения, когда проповедовали Евангелие; они верили, что надо взывать к разуму людей, и что Святой Дух употребит их Библейские доказательства и призывы для спасения душ. Они считали себя Божьими представителями, посланными передать то, что у Бога на сердце и в разуме, поэтому они говорили: «Итак мы — посланники от имени Христова, и как бы Сам Бог увещевает через нас; от имени Христова просим: примиритесь с Богом» 2 Кор. 5:20.

Невозможно «просить» бесстрастным тоном. Но апостолы и не крушили своих слушателей судом закона, как делают некоторые проповедники, которые мечут громы и молнии и приказывают сдаться угрожающим и осуждающим тоном. Павел же, обличая грех и предупреждая о суде, просил своих слушателей покаяться, употребляя в обращении к ним язык сердца.

Апостолы несли тот самый факел убедительной просьбы, которым пользовались еще древние пророки, выражающие чувства Божьего сердца. Таким языком говорил, например, Иезекииль, когда взывал: «И зачем вам умирать, дом Израилев? Ибо Я не хочу смерти умирающего, говорит Господь Бог; но обратитесь, и живите!» (Иез. 18:31-32). Исаия вторит ему в том же духе: «Тогда придите — и рассудим, говорит Господь» (Ис.1:18).

Иеремия также побуждает своих слушателей призадуматься, многократно спрашивая их, почему они забыли Господа. Исаия, в притче о винограднике, пробуждает совесть печальными, но вескими доводами. Чего еще более должен был Бог сделать для них? Могут ли они объяснить причину, почему они отвергли Бога? Почему для них показалось лучше презирать Его, чем повиноваться и получать обещанные Им благословения? Почему они избрали погибель? Какую неправду они нашли в Боге? Подобного рода призывная проповедь не была жесткой и придирчивой, потому что пророки вкладывали в нее все свое усердие, на какое были способны, и выражали всю глубину своих чувств. Проповедуем ли мы таким же образом?

Здесь нет ничего общего с употреблением манипуляций и трюков, как например, «плаксивые» истории или раздражающие всплески эмоций. Здесь нет также призыва склонить в молчании головы, чтобы затем шептать в микрофон сентиментальные словоизлияния с целью затронуть сердца слушающих. Да, убедительная евангельская проповедь представляет слушателям духовные доводы, взывая и к разуму, и к сердцу, но не разыгрывает спектакль, играющий на их эмоциях. Мы приводим в пример апостолов по той причине, что их пример не оставляет никакого сомнения в том, какой стиль проповеди мы должны себе усвоить. Некоторые говорят, что не нужно взывать к разуму, убеждать, призывать, просить и умолять своих слушателей. Но в Деянии Апостолов записана следующая история.

В Деян. 17:17 сказано о Павле: «Итак он рассуждал в синагоге с Иудеями и с чтущими Бога, и ежедневно на площади со встречающимися». «Рассуждал» буквально означает, что он приводил аргументы, предлагал один за другим доводы, беседуя с ними. Он употреблял различные способы аргументации для разного рода слушателей (о чем он говорит в 1 Кор. 9), однако никогда не пользовался идеями мирской философии (1 Кор. 2:4). Например, обращаясь к иудеям, Павел ставит им на вид отвержение обещанного Мессии, доказывая, что этим они идут вразрез с прямыми пророчествами из Писаний. В других случаях он ведет себя, словно адвокат на суде по делу Христа, пытаясь убедить присяжных в Его правоте.

Такого рода аргументация не предполагает дискуссию или диалог в буквальном смысле; здесь имеется в виду стиль проповеди апостола, та манера, в которой он раскрывал несостоятельность популярных в то время идей и противопоставлял им превосходство Евангелия. Так, например, он приводил в качестве довода образ жизни неверующего и соответствующие последствия, сравнивая их с тем, какое славное будущее ожидает верующего во Христа. С помощью такого рода доводов он побуждал слушателей задуматься и оценить вещи, имеющие значение для вечности. Он не разглагольствовал с пеной у рта, как некоторые современные проповедники, выпуская в своих слушателей автоматную очередь евангельских истин.

В Деян. 18:13 апостола привели в суд к римскому проконсулу с обвинением в том, что он «учит людей чтить Бога не по закону». Слово «учит» в греческом языке означает повторяющееся и настойчивое действие. Иудейские вожди были немало обеспокоены ясно выраженными доводами и призывами к разуму в проповедях Павла.

Не только Павел, но и другие проповедники, как, например, Аполлос, пользовались таким методом проповеди. Так, в Деян. 18:28 об Аполлосе сказано: «ибо он сильно опровергал Иудеев всенародно, доказывая Писаниями, что Иисус есть Христос». Слово «сильно» в греческом языке означает хорошо аргументировано. Это говорит о том, что речь Аполлоса была весьма последовательной, и каждый ее аспект сопровождался ясными доводами.

Слово «опровергал» в том же стихе означает «доказывал, не оставляя сомнения». Иными словами, Аполлос доказывал иудеям, что Иисус есть Христос и что для них остается лишь один выбор. Аполлос наших дней — это такой проповедник, который поставил перед собой цель так убедить своих слушателей, чтобы, покидая собрание, они ничего не могли сказать в защиту суетного мирского образа жизни.

Рассказ Луки о служении Павла в Ефесе (Деян.19:8-9) еще раз подчеркивает необходимость систематической убеждающей проповеди. «Придя в синагогу, он небоязненно проповедовал три месяца, беседуя и удостоверяя о Царствии Божием. Но как некоторые ожесточились и не верили, злословя путь Господень перед народом, то он, оставив их, отделил учеников, и ежедневно проповедовал в училище некоего Тиранна». Мы не сомневаемся в том, что он раскрывал перед погибающими людьми их истинное состояние и предлагал для сравнения веру и жизненный опыт христиан. Он приводил доводы против доводов, факты против фактов.

В Деян. 20:31 Павел напоминает ефесским пресвитерам о методе своей проповеди следующими словами: «Посему бодрствуйте, памятуя, что я три года день и ночь непрестанно со слезами учил каждого из вас». В греческом языке слово «учил» означает предупреждение и призыв к разуму. Это говорит о том, что апостол дал знать своим слушателям всю полноту последствий, если они не обратятся и не получат прощение грехов. Он не только проповедовал Христа Распятого, но и стремился достичь сердец упорствующих. Некоторые из приведенных нами стихов повторяют одну и ту же мысль, и все вместе они убедительно доказывают, что метод убеждения и борьбы за души слушателей был отличительным знаком первохристианских проповедников.

В Деян. 24:25 описывается необычный случай, когда Павел превратил скамью подсудимых в кафедру, чтобы достичь сердца римского проконсула. Лука описывает характерную речь Павла следующими словами: «И как он говорил о правде, о воздержании и о будущем суде, то Феликс пришел в страх и отвечал: теперь пойди, а когда найду время, позову тебя». Слово «говорил» переводится в других местах как «разговаривать, беседовать, обсуждать, рассуждать, спорить, диспутировать, дискуссировать». Павел говорил о безрассудности мирской жизни с такой силой, что Феликс пришел в трепет. И хотя мы не видим, что благодать коснулась сердца правителя, все же, по-человечески говоря, он до глубины души прочувствовал, каким безрассудным и грешным он выглядел в глазах Бога. Смеем заявить, что Павел достиг этого не просто провозглашением, но убедительными доказательствами в пользу Божьей истины.

В последней главе Деяний (ст. 23) неутомимый апостол до конца своего служения остается все таким же: убеждающим, доказывающим, взывающим к уму и сердцу людей. Он не смягчал и не ослаблял стиль своей проповеди. Обратите внимание на то, как Лука описывает глубоко волнующую речь престарелого апостола: «И, назначив ему день, очень многие пришли к нему в гостиницу; и он от утра до вечера излагал им учение о Царствии Божием, приводя свидетельства и удостоверяя их о Иисусе из закона Моисеева и пророков».

В своих Посланиях Павел говорит о том, как он проповедовал, употребляя те же самые слова, какие употреблял Лука. В 1 Кор. 5:11, например, он говорит: «Итак, зная страх Господень, мы вразумляем людей, Богу же мы открыты; надеюсь, что открыты и вашим совестям». Слово «вразумляем» означает «убеждать употребляя аргументы». Есть большая разница между констатацией факта и убеждением людей. Мы уже упоминали слова Павла из 2 Кор. 5:20, где он говорит о себе как о Христовом посланнике или представителе, который умоляет и упрашивает грешников прийти к Господу.

Когда мы вспоминаем проповедников, которых Бог могущественно употреблял во времена Реформации и пробуждения, мы видим, что они также применяли этот непосредственный, убеждающий и призывающий метод проповеди. Так, например, из трудов пуританского проповедника Ричарда Бакстера мы видим, что его проповеди часто заканчивались многочисленными убедительными доказательствами, почему именно грешник должен покаяться в своих грехах и прийти ко Христу.

Проповедники с таким характером не удовлетворялись одним лишь изложением евангельских истин. Они не просто говорили: «Ты грешник, и ты нуждаешься в Спасителе». Они объясняли и доказывали эту истину людям, давая ответы на вопросы: Что такое грех? Почему грех плох? Почему я должен терпеть наказание за грех? Кто есть Спаситель? Почему Он является единственным путем ко спасению? В каком смысле этот мир суетен и почему он обречен? Если проповедники времен Бакстера — когда все люди были религиозными — должны были убеждать слушателей вескими аргументами, то насколько больше необходимо нам, живущим в безбожное время, взывать к разуму людей с основательными объяснениями и убеждениями.

Многие призывные проповеди Сперджена содержат доводы «бакстерианского» типа, которые берут свое начало, как мы уже говорили, еще в Ветхозаветных призывах, таких как: «Зачем вам умирать, дом Израилев?» Сперджен вторит этому призыву: «Зачем вы предпочитаете грех Богу?» Это великое слово «зачем» встречается во многих его проповедях в различных контекстах. «Зачем вы хотите умереть? Какой смысл в том, что вы погибаете вдали от Христа? Почему эта несчастная грешная плотская жизнь вам кажется лучше, чем благословения спасения? Почему вы отвергаете Спасителя, Который является единственным путем к прощению и жизни?»

Проповедникам особенно полезно помнить, что их служение является уникальным и действенным средством предостережения, призыва и убеждения. Призывная проповедь имеет замечательное преимущество в сравнении с личной беседой и печатным словом в том, что она соединяет в себе отвлеченное от личности начало с глубоко личным. Проповедник может говорить о том, что лишь немногие могут позволить себе высказать в личном свидетельстве, и то лишь с условием особо доверительных взаимных отношений. Проповедь может задевать за живое, обличать самые грязные грехи и обнажать самые нечистые побуждения сердца. И в то же время она может быть пронизана величайшей заботой и жаждой спасения души. Такое сочетание возможно по той причине, что потенциально оскорбительный, наступательный элемент проповеди произносится перед массой людей, и таким образом избегается сама возможность причинения слушателям личной обиды и боли.

В проповеди можно говорить о гордости, эгоизме, жадности, коварстве и похоти с такой проницательностью и убедительностью, которая редко достигается при личном свидетельстве. В проповеди даже прямой призыв к покаянию может звучать с такой мягкой настойчивостью, которую очень трудно воспроизвести при личном разговоре. Вполне очевидно, что личное свидетельство и проповедь должны содействовать друг другу в деле спасения погибающих, но все же проповедник имеет уникальный доступ к сердцам и умам людей. Проповедник может не знать лично ни одного из своих слушателей и, тем не менее, он может стать для каждого из них близким другом, потому что, непостижимым образом, проповедь является самым отвлеченным от личности и в то же время самым личным обращением к людям.

Подводя итог нашему обзору апостольской проповеди, мы можем различить три главных ее аспекта. Они говорили специально предназначенную, или посвященную для призыва проповедь. Однако они не просто излагали факты, но употребляли веские аргументы и объяснения. Кроме того, они настоятельно упрашивали своих слушателей покаяться и повергнуться перед Господом, чтобы получить прощение и новую жизнь. Апостолы делали это с большим участием сердца, жаждой спасения душ, сопровождаемой участливыми предупреждениями. Все это вместе взятое как раз и составляет призвание проповедника.