10. Огонь и слово

Несчастное совпадение можно было бы истолковать как акт божественного возмездия: под протестующие крики толпы священник Дэвид Дженкинс (59 лет), публично заявлявший, что нет необходимости буквально понимать непорочное зачатие или Воскресение, был рукоположен в епископы Дурхэма в Йоркском соборе. Спустя три дня ранним утром в деревянную крышу южного придела собора (XIII век) ударила молния. К 2.30 утра пламя охватило этот шедевр средневековой архитектуры, признанный величайшим готическим собором Северной Европы… Противники Дженкинса тут же объявили, что Бог поддержал их точку зрения… Некий викарий, выдворенный из собора во время церемонии рукоположения за громогласный протест, предположил, что огонь вызван Божьим вмешательством. Другие… напоминали о пророке Илии, сведшем с небес огонь, уничтоживший на глазах пророков Ваала языческий алтарь.

Таймс. 23 июля 1984

Проблема с поразившей Йоркский собор молнией заключается в том, что этот случай — исключение. Небесный огонь покарал знаменитый храм — а как насчет унитариев, отрицающих большинство доктрин ортодоксального христианства? Что сказать о мечетях и святилищах индуистов? Почему Дэвид Дженкинс навлек на себя Божий гнев, а кощунник Бертран Рассел дожил безнаказанным до преклонных лет? Если б Господь расплачивался с нами молниями за каждое неверное суждение, наша планета сверкала бы по ночам не хуже рождественской елки.

И все же однажды, почти тридцать веков назад, с неба сошел огонь, и с тех пор все священники вспоминают события на горе Кармил. Этой истории присущ сказочный оттенок на манер Толкиена: Илия, словно Фродо, отважившийся на путешествие в Мордор, пересек весь Израиль и добрался до горы, возвышавшейся посреди пустыни, чтобы там в одиночку бросить вызов восьмистам пятидесяти лжепророкам.

Илия, самый необузданный из израильских пророков, зачаровывал толпу словно фокусник. Он облил очаг водой из двенадцати больших кувшинов — вода же была драгоценностью после трехлетней засухи. Казалось, ничего не произошло. Неужели Илия посмеялся над народом? И вдруг — вот оно: огненный шар — раскаленный, плавящий камни и почву, — будто метеор, летит с ясного неба. Огонь пожирает разлившуюся по канавкам воду, словно это не вода, а нефть. Толпа в ужасе падает наземь. «Господь есть Бог! Господь есть Бог!» — кричат все.

Бог устроил публичное представление и на глазах у всех рассеял силы зла. Естественно, этот эпизод вошел в предания веры. Даже Иисуса верующие принимали за воплощение Илии. Даже сегодня, когда молния ударяет в собор, находятся люди, вспоминающие о горе Кармил.

Но сидя в уединенной хижине в Скалистых горах и перечитывая Библию, я увидел судьбу Илии совсем в ином свете| Он и его сподвижник Елисей показались мне не прототипами всех библейских пророков, а удивительным исключением. Почти никто из их преемников даже в слабой степени не обладает способностью творить чудеса. Значит, если мы вздыхаем о силе этих пророков, мы не о том томимся, о чем следовало бы. Знамения и чудеса Илии были лишь мгновенной вспышкой в истории Израиля, они не оказали продолжительного воздействия даже на его современников. Илия добился не возрождения веры, а лишь краткого приступа религиозного рвения, а затем вновь возобновилось затяжное, неумолимое соскальзывание прочь от Бога. Царь Ахав, собственными глазами видевший чудо на горе Кармил, остался в историческом предании худшим из царей Израиля. |

По–видимому, даже на Илию огненный поток, излившийся на гору Кармил, не произвел столь уж неизгладимого впечатления. В страхе за свою жизнь пророк бежал как можно дальше от царицы Иезавель, мстительной супруги Ахава. И когда Бог в следующий раз явился Илии, Он предстал не в обличии огня или мощного урагана, или землетрясения — пророк услышал шепот, тихий, едва различимый голос, знамение поразительных перемен.

Пророки

Нелегко было следовать примеру пророка Илии. Вскоре после столь зрелищного события на горе Кармил другой пророк, Михей, примерно при таких же обстоятельствах свидетельствовал перед царем Ахавом. Подобно Илии, он разоблачил четыреста лжепророков и объявил суровый приговор Господа. Но огня с неба он не дождался и, получив пощечину, был брошен гнить в темницу.

Со времен Илии и Елисея Бог словно обуздал Свою запредельную мощь и знамениям предпочел слово. Большинство пророков — Исайя, Осия, Аввакум, Иеремия, Иезекииль — не могли продемонстрировать публике чудеса Божьего всемогущества. В их распоряжении осталась лишь власть слова. Бог уходил все дальше и дальше, и пророки начали сами задавать вопросы — выразительные, неотступные, мучительные вопросы. Пророки выражали вслух страдание народа, оставленного Богом.

Я раньше не понимал пророков, да и читал невнимательно. Мне казалось, что они — вечно ворчащие и грозящие старики, накликающие, как Иеремия, проклятие на язычников. К своему изумлению я обнаружил, что произведения древних пророков кажутся наиболее «современным» разделом Библии. Пророков волновали те самые вопросы, которые словно густым туманом окутали наш век — молчание Бога, видимое торжество зла, не находящие облегчения страдания. Пророки задавали те же самые вопросы, какие и я пытаюсь поставить в этой книге: они сокрушались о несправедливости, молчании, скрытости Бога.

Так страстно, как никто другой во всей истории человечества, пророки Израиля изливали свое разочарование в Боге. Почему процветают народы безбожников? — недоумевали они. Почему в мире столько бедности, столько насилия? Почему чудеса почти прекратились? Где же ты, Господи? Почему Ты так надолго оставил нас? Покажись нам, прерви молчание. Ради Бога — буквально, ради Бога! — СДЕЛАЙ ЧТО–НИБУДЬ!

Об этом говорит Исайя, горожанин, аристократ, царский советник, чей стиль и образ жизни отличался от образа жизни Илии не менее, чем Уинстона Черчилля — от Ганди: «Истинно, Ты Бог Сокровенный… О, если бы Ты расторг небеса и сошел! горы растаяли бы от лица Твоего».

Иеремия во всеуслышание объявил о несостоятельности «богословия процветания». На его глазах пророков бросали в темницы, в колодези, даже распиливали пополам. Иеремия кричит о слабости Бога: Он, «как человек изумленный, как сильный, не имеющий силы спасти». Даже Вольтер не сумел бы лучше сформулировать свой знаменитый парадокс: может ли всемогущий и любящий Бог допустить, чтобы мир погрузился в хаос?

Аввакум требовал от Бога объяснить, куда подевалась справедливость:

Доколе, Господи, я буду взывать,

и Ты не слышишь,

буду вопиять к Тебе о насилии,

и Ты не спасаешь?

Для чего даешь мне видеть злодейство

и смотреть на бедствия?

Пророки, как и все израильтяне, воспитывались на преданиях о торжестве веры. В детстве они слушали истории о том, как Бог вывел Свой народ из земли рабства, спустился с небес, чтобы жить посреди него и привел Израиль в Землю Обетованную. Однако прозревая будущее, они во всех подробностях, словно в замедленной съемке, видели, как обращаются в прах все эти по беды. Золотой век Соломона, увенчанный торжеством веры, теперь уходит: пророк Иезекииль видит как оставляет Храм слава Божья, останавливается на миг над Храмом — и исчезает.

Для Иезекииля это было видение, для Иеремии — мрачная реальность. Вавилонские воины вторглись в Храм, язычники вошли в Святилище. Храм разграбили и сожгли дотла. (Историки сообщают, что, входя в Храм, солдаты рассекали воздух копьями в поисках невидимого Бога Израиля.) Иеремия блуждал по опустевшим улицам Иерусалима в состоянии шока, словно человек, переживший атомную бомбардировку Хиросимы и бредущий по развалинам. Израильского царя ослепили и заковали в кандалы, изнеженные иерусалимские дамы убивали собственных детей и ели их мясо.

Каково приходилось в ту пору пророку? Вот что говорит нам Иеремия:

О сокрушении дочери народа моего я сокрушаюсь,

хожу мрачен, ужас объял меня…

О, кто даст голове моей воду

и глазам моим — источник слез!

Я плакал бы день и ночь

о пораженных дщери народа моего…

Сердце мое во мне раздирается,

все кости мои сотрясаются;

я — как пьяный, как человек, которого одолело вино.

Но более всего меня поражает в пророках не современность звучания их слов, не разочарование, изливающееся в страстных воплях — семнадцать книг пророков требуют самого пристального прочтения, потому что в них Бог дал ответы на самые дерзновенные вопросы.