Библиотека soteria.ru
Ты дивно устроил внутренности мои
Филипп Янси
Дата публикации: 21.07.16 Просмотров: 6209 Все тексты автора Филипп Янси
22. Отклонения от нормы
Наши способности можно сравнить со сталеплавильными заводами, на которых лишь отделяют руду от большого количества примесей; когда свет слишком яркий — плохо видно.
Мальколм Маггеридж
Это случилось, когда я жил и работал в Индии. Однажды ко мне на прием пришел пациент — толстый неповоротливый увалень. Он плакал. Много лет назад он приехал из Австралии, с тех пор работал здесь инженером. Все было хорошо. Но вот начались проблемы с шеей: она вдруг стала дергаться — сначала немного, потом все сильнее и сильнее. И сейчас спазмы уже такие сильные, что через каждые несколько секунд подбородок просто стучит о правое плечо. Я понял: у пациента — спазматическая кривошея, или синдром скрученной шеи. Очень изнуряющее состояние, обычно вызываемое сильными психическими нарушениями.
В перерывах между резкими сокращениями мышц мой пациент рассказывал свою грустную историю. Вдобавок к дергающейся шее он еще страдал из–за маленького роста и сильной полноты, а в молодости к тому же был алкоголиком. По его словам, кривошея началась вскоре после его поездки на время отпуска в Австралию.
Живя в Индии, он прослыл убежденным холостяком. И вдруг из Австралии он возвращается с женой — значительно моложе его и выше ростом, — которая тут же, естественно, становится объектом сплетен во всей деревне. Кругом шептались: «Что она нашла в нем? Что заставило ее сделать такой неудачный выбор?»
Я направил мужчину к психиатру, потому что ничем не мог помочь ему — лишь выписал успокоительные лекарства. Психиатр высказал свое подозрение: состояние пациента объясняется постоянно преследующим его навязчивым страхом, что он не соответствует своей жене. Врач установил диагноз, но не назначил никакого лечения. Через несколько недель этот мужчина опять пришел ко мне еще более подавленный. Неопрятно одетый, с постоянно дергающейся шеей, он не мог не вызывать жалости.
Когда он сидел где–нибудь в одиночестве, не привлекая ничьего внимания, его шея почти не дергалась. Но как только кто–то вступал с ним в разговор, подбородок сразу заваливался на шею, как раз на то место, где виднелся незаживающий лиловый синяк. Я исследовал его состояние и стал искать способы лечения. Но ничего, кроме снотворного, не помогало. Я делал ему уколы новокаина — после них наступало временное облегчение. Он уже дошел до такой крайней степени подавленности, что предпринял попытку самоубийства. И потом снова и снова твердил мне громким, решительным голосом, что будет повторять такие попытки до тех пор, пока не достигнет желаемого результата. Он больше не мог жить с этой ненормальной шеей.
Я предложил ему поехать за границу, так как в Индии не было нейрохирурга. Он отказался. С большой неохотой мне пришлось согласиться провести ему опасную и сложную операцию на спинном мозге и основании головного мозга. Я никогда не делал таких сложнейших операций, но мужчина настаивал, говоря, что иначе снова совершит попытку самоубийства.
Я не помню больше ни одной операции, сопровождавшейся таким количеством неприятных моментов. Мы удлинили обычный операционный стол, чтобы пациент мог лежать на нем лицом вниз, как на нормальном нейрохирургическом столе. К сожалению, это затруднило работу анестезиолога: ему неудобно было быстро поправить кислородную трубку в трахее пациента, когда трубка сместилась. Из–за недостатка кислорода началось обильное кровотечение. В тот момент, когда нам потребовалось остановить кровотечение, в термокоагуляторе вдруг произошло короткое замыкание. А потом случилась самое ужасное. Когда спинной мозг пациента был уже в зоне моей видимости, погас свет во всей больнице. И я остался лишь с маленьким ручным фонариком и неработающим термокоагулятором для остановки кровотечения. Вдобавок ко всему я не успел перед операцией освободить собственный мочевой пузырь и теперь испытывал большой дискомфорт.
В перерывах между этими отвлекающими моментами я пытался сконцентрироваться на самой операции. После того как я обнажил спинной мозг и нижнюю часть головного мозга, я стал прослеживать путь тонких, как волоски, нервов, идущих в спастические мышцы шеи. Любое незначительное движение скальпеля могло перерезать пучок нервов и лишить пациента движения или чувствительности.
Каким–то чудесным образом, несмотря на все трудности, операция прошла удачно. Когда наш пациент пришел в себя и почувствовал повязку на шее, он понял: бесконечное дерганье шеи его больше не беспокоит. Да оно и не могло беспокоить: я перерезал двигательные нервы, идущие от спинного мозга к произвольно сокращающимся мышцам шеи. Это движение просто уже не могло больше совершаться. Определенная группа мышц была полностью изолирована, так как она восстала и перестала выполнять приказы мозга. Выведенные из употребления, эти нервы постепенно атрофировались и исчезли.
Когда люди видят больного со сведенной судорогой мышцей, они тут же решают, что все дело в самой мышце. Но на самом деле мышца абсолютно здорова. Более того, она хорошо развита — тому способствовало ее частое использование. Оказывается, нарушены связи этой мышцы с остальными частями тела: она показывает свою силу не вовремя, тогда, когда действие этой мышцы телу не требуется. Спазматические сокращения мышцы, как в случае с австралийским инженером, ставят его самого в неловкое положение, вызывают боль и отчаяние.
Как разросшиеся жировые клетки могут привести к возникновению вредной опухоли, поглощая энергетические ресурсы тела, так и спазматические сокращения мышцы могут мешать нормальному движению тела. Все просто: сведенная судорогой мышца не принимает в расчет нужды остального тела. Нарушение ее функции — это уже не болезнь, а бунт.
Проявления любви — исцеление, кормление голодных, обучение, благовестив о Христе — все это функции духовного Тела Христова. Но даже эти действия, которые кажутся совершенно благими, могут стать объектом серьезных нарушений, как сведенная судорогой мышца, когда мы делаем благие дела ради собственной выгоды, для собственного блага, ради поддержания своей репутации. Служа физическим и эмоциональным нуждам других, мы легко можем впасть в искушение, возомнив себя Богом, вознесясь в непомерной гордыне. Тогда любовь, ставшая для нас божком, вскоре превратится в беса. Те из нас, кто занимается христианской работой, знают, насколько реально это искушение — искушение гордыней. Ко мне приходят за советом, и я даю совет. Но не успеет человек выйти из кабинета, как я уже поздравляю себя с тем, какой я замечательный душепопечитель.
Ученики Иисуса — первые Его ученики — постоянно претыкались о гордыню. Они начинали спорить по пустякам: кто из них величайший ученик, кто из них удостоится наибольших почестей на небесах (см. Мф. 20:20–23). Иисус говорил им о жертвенности. Выводил ребенка из толпы, чтобы показать образчик кротости, даже мыл их грязные ноги, чтобы продемонстрировать, каким должен быть служитель. Но ничего не помогало — вплоть до темного дня на Голгофе.
Я не собираюсь никого судить, не собираюсь писать о современных мне христианах, которые разминают свои мышцы исключительно ради своего блага, а не ради блага Тела Христова. Но меня больше всего волнует рост «электронной» церкви. Это новая, очень сильная мышца, которая может дотянуться до миллионов людей и собрать миллионы долларов. Но не дают ли новые технические возможности руководителям христианских церквей чрезмерную силу и чрезмерные возможности? Я — бывший миссионер и всегда играл второстепенные роли. Но я слишком хорошо знаю, насколько слаб человек и как сильно искушается он духовной гордыней. Теле–и радиоблаговестники, христианские лекторы и артисты рассказывали мне о своих трудностях. Как легко им купаться в лучах одобрения и ласкающем душу обожании поклонников. Должностные лица крупных христианских организаций и пасторы тоже подвластны искушению гордыней и высоким положением.
Ни у одного человека нет полного иммунитета против гордыни. Христианам–радикалам, стремящимся работать в бедных кварталах больших городов, христианам–консерваторам, жертвующим большие суммы на миссионерскую работу, студентам духовных семинарий, ищущим применения своим новообретенным знаниям, членам церковных советов — всем нам нужно воскресить в памяти образ Сына Божьего, склонившегося на каменном полу и развязывающего покрытые палестинской пылью сандалии на ногах учеников. Мы не сможем почувствовать свою ценность, если будем совершать собственные беспорядочные движения в Теле Христовом. Каждое наше действие должно быть направлено на благо всего Тела. Если мы верно служим Христу и получаем в ответ всеобщее одобрение, то нам понадобится особая благодать от Господа, чтобы устоять, не впасть в искушение. Но если мы служим ради одобрения, славы и богатства или какого–то иного конечного результата, то результат нашего служения не будет отличаться от спазматического сокращения мышцы. Подобно Анании и Сапфире, мы превратим благое дело в дело нечистое, ибо наши мотивы будут нечисты.
Итак, чтобы Тело двигалось, нужно, чтобы все его части работали плавно и четко, с радостью подчиняя свою силу юле Главы. Если они не будут исполнять приказания Главы, то их движения, какими бы мощными и впечатляющими они ни были, не принесут Телу никакой пользы.
Есть и еще одна особенность движения, из–за которой все тело может стать калекой. Когда части тела работают согласованно, начинается процесс трения. Об этой опасности я вспомнил, когда ко мне обратилась одна известная английская пианистка. Он рассказал, что на концертах ей мешают приступы боли — не дают сосредоточиться на музыке и ритме. Все ее естество сосредоточено на боли, пронзающей руку в тот момент, когда большой палец отклоняется под определенным углом от ладони. Из–за этих приступов ей пришлось отменить ряд концертов, хотя она по–прежнему понимала музыкальные произведения, мышцы ее работали нормально, пальцы сохраняли чувствительность и чувство ритма ей не изменяло.
Я объяснил ей, что причиной всему — пораженная артритом область между двумя костями запястья у самого основания большого пальца. Я сказал, что не стоит прерывать выступления, но следует постараться как можно меньше двигать этим суставом. «Но как же я могу играть Шопена, когда мне нужно думать о большом пальце?» — запротестовала она. Всякий раз, когда она начинала играть, ее внимание переключалось на боль, возникающую из–за трения в крошечном огрубевшем суставчике.
Подобные случаи заставили меня обратиться к вопросу о «смазке», которая используется в суставах, и тут я узнал одну из самых поразительных вещей. Я узнал, почему наши суставы плавно работают и мы не испытываем при этом никакой боли. В Кавендишской лаборатории в Кембридже (Англия) группа химиков и инженеров сравнивала свойства хрящевой оболочки суставов со свойствами искусственных материалов, используемых в механизмах с повышенной силой трения. Ученые искали материал, который можно было бы использовать для создания протеза бедренной кости таза. Прежде всего они выяснили, что сила трения, возникающая в коленном суставе вола, составляет одну пятую от силы трения, возникающей при взаимодействии двух хорошо отполированных металлических деталей. Примерно такая же сила трения возникает при трении друг о друга двух кусков льда. Казалось невероятным, что природа смогла создать сустав, который по своим механическим свойствам в пять раз превосходил все созданное современной инженерной наукой.
Дальнейшие исследования показали, что хрящ, покрывающий снаружи конец кости, испещрен канальцами, содержащими жидкость–смазку — синовиальную жидкость. Хрящ может сжиматься: когда сустав приходит в движение, та область хряща, на которую приходится наибольшее давление, сжимается, выдавливая жидкость–смазку из канальцев. Жидкость становится своеобразным смазочным материалом, который образует прослойку между двумя поверхностями и не дает им соприкасаться друг с другом. Движение сустава продолжается, и уже другая область хряща принимает на себя давление — из нее прыскает жидкость–смазка и все повторяется снова. Та же область хряща, которая больше давления на себе не испытывает, расширяется и впитывает ранее выдавленную из нее жидкость. Итак, при активном движении поверхности хрящей не соприкасаются друг с другом, а как бы проплывают рядом друг с другом на «подушке» из смазочной жидкости. Инженеры были поражены: смазка отдельных частей соприкасающихся деталей и материалы, сами выделяющие смазочные вещества под давлением, были последним словом в инженерии, а оказалось…
В Теле Христовом суставы — это области, потенциально подверженные повышенным нагрузкам и трению; это группы людей, работающие совместно в определенных стрессовых условиях. Когда тело отдыхает, ему не нужно защищаться от трения, но как только мышцы и кости приходят в движение, суставы становятся объектами повышенного внимания. Если взглянуть, как часто требуется обращать внимание на подшипники в любом механизме, то начинаешь удивляться, как могут суставы работать десятилетиями, не изнашиваясь и не ржавея. Но, несмотря на прекрасную природную смазку, суставы тоже выходят из строя — если повреждена их поверхность, если истончаются хрящи.
Людям пожилого возраста хорошо известны боли в суставах — это реакция организма на естественный износ. В Теле Христовом естественный износ тоже можно наблюдать. Свидетельство тому — нетерпимость старших, мудрых членов церкви по отношению к полным энтузиазма молодым членам церкви, которым еще многое предстоит узнать о правилах христианского поведения и о христианском учении. В последние годы в церкви наблюдался большой приток новых людей, особенно тех, кого в 60–е годы называли «Иисусовым народом», и тех, кто пришел на волне харизматического движения 70–х. Христиане старшего возраста становятся раздражительными и нетерпимыми в отношениях с этими новыми членами. Так что порой нам очень нужна Божья благодать. Она — словно синовиальная жидкость, впрыснутая в сустав, помогает старым понять молодых, а молодым помогает уяснить, каково иметь изношенные хрящи в суставах.
Гораздо более серьезно другое заболевание суставов — ревматизм, он может даже молодого человека сделать калекой. Нам неизвестны причины этой болезни, в результате которой клетки суставов становятся сверхчувствительными. Неожиданно сустав наполняется антителами, которые появляются обычно лишь тогда, когда включаются защитные механизмы организма, чтобы истребить попавшие в тело бактерии или чужеродные белки.
Нормальная защитная реакция организма вдруг превращается в пир каннибалов. Клетки, находящиеся в синовиальной жидкости, начинают вести себя как при воспалительном процессе. Если вскрыть и осмотреть сустав, то никаких инородных тел и «врагов» мы там не найдем — только огромное скопление защитных частиц, которые яростно атакуют хрящи и связки. Разражается ужасная «гражданская война». Защитные механизмы тела обращаются против тела.
Есть множество теорий, призванных объяснить возникновение ревматоидного артрита. Согласно одной из них, существует инородное тело, являющееся причиной происходящего, просто мы еще не в состоянии его идентифицировать. Какая бы теория ни победила — результат один: гипертрофированная реакция на нечто вызывает страшную боль и наносит вред суставу. Даже если и существует неизвестный нам враг, он сам наверняка принес бы меньше вреда, чем бешеная реакция клеток на него.
Духовный «ревматоидный артрит» порой охватывает целые церкви. Члены церквей становятся легкоранимыми, мгновенно обижаясь на якобы обращенные против них обвинения. Их чувство собственного достоинства, положение в церкви становятся для них важнее, чем согласие в церковной общине; возникает спор по какому–то малозначительному богословскому вопросу, и согласие по этому вопросу объявляют условием восстановления духовного единства церкви.
Вывод однозначен. Но недостаточно сделать выводы, нужно еще и применить их на практике. Не вызывают ли трение и нагрузки воспалительных процессов в моем окружении? Не происходят ли все беды из–за того, что во мне загорается праведное негодование против зла, творящегося в моей семье, институте, церкви? Может быть, мой гнев приносит больше зла, чем само зло, против которого он направлен?
Артрит поражает суставы, потому что именно в суставах присутствует процесс трения. Некоторые люди считают, что христиане меньше подвержены «процессам трения», ибо у них общие цели и идеалы. Но на деле на христианской ниве «силы трения» могут быть даже сильнее, потому что кроме обычных рабочих ситуаций на христианина воздействует и еще одна мощная сила — постоянная потребность быть «духовным». В христианском медицинском колледже в Индии работал психиатр, частыми пациентами которого были местные миссионеры. Они следовали высоким целям. Они жили в уединении и, казалось, часто становились жертвами всяческих внутренних духовных конфликтов. Очень часто они отказывались признавать наличие внутреннего конфликта до тех пор, пока сила трения не увеличивалась до предела и не сводила на нет все доброе, чего им удалось достичь.
В отдаленном районе на станции служат две женщины. Целые дни они общаются только друг с другом. Они обе выполняют важное дело, но сломить их может не громадность задачи, а «трение» — необходимость ежедневно работать бок о бок. Они не решаются заговорить о своем раздражении, потому что стыдятся своих чувств, считая их недостойными звания христианина. Поэтому они прячут свои чувства глубоко в себе, и те выбиваются наружу лишь в виде физических и душевных немощей. Когда же взаимное раздражение наконец выплескивается наружу, то повод к этому бывает самым что ни на есть пустяковым — неуместная шутка, храп соседки.
Некоторые люди считают, что христианин обладает иммунитетом против раздражения. Но это не так. Человеческое тело делает все возможное, чтобы нивелировать процессы трения, а потому и Тело Христово не должно забывать о смазочных материалах — предотвращать возможные конфликтные ситуации между своими членами.