Глава 12. Признаки духовного Отца (4:14-21)

«Не к постыжению вашему пишу сие, но вразумляю вас, как возлюбленных детей моих. Ибо, хотя у вас тысячи наставников во Христе, но не много отцов; я родил вас во Христе Иисусе благовествованием. Посему умоляю вас: подражайте мне, как я Христу. -Для сего я послал к вам Тимофея, моего возлюбленного и верного в Господе сына, который напомнит вам о путях моих во Христе, как я учу везде, во всякой церкви. Как я не иду к вам, то некоторые у вас возгордились: Но я скоро приду к вам, если угодно будет Господу, и испытаю не слова возгордившихся, а силу. Ибо Царство Божие не в слове, а в силе. Чего вы хотите? с жезлом придти к вам, или с любовью и духом кротости?» (4:14-21).

В этом послании Павел описывал духовного руководителя как служителя (3:5), как крестьянина (3:6), как соработника Божьего (3:9), как строителя (3:10), галерного раба («служителя», 4:1) и домостроителя (4:1). Теперь же он описывает его как духовного отца, и в качестве примера приводит самого себя.

Упрекая коринфян за их грехи, апостол был суров и непреклонен (4:8-10). Теперь он объясняет им, почему был с ними так резок: он любит их, как отец любит своих детей. Он не мог вынести того, что они сбились с пути, отбились от Божьего Слова и полноты христианской жизни. Он был их духовным отцом и потому вдвойне нес ответственность и их духовное здоровье. Он мог сказать вместе с Иоанном: «Для меня нет большей радости, как слышать, что дети мои ходят в истине» (3 Иоан. 4; ср. Гал. 4:19; Фил. 1:23-27).

В 4:14-21 этого послания Павел представляет, косвенно и при помощи моделей поведения, шесть признаков истинного духовного отца: духовный отец должен вразумлять, любить, рождать, подавать пример для подражания, учить и наказывать. Он не перечисляет эти признаки особо, он не приводит их в хронологическом порядке или в порядке важности. Эти признаки подразумеваются под тем, что он говорит, и иллюстрируют различные аспекты той ответственности, которую истинный духовный отец несет за своих детей. Это элементы, необходимые для эффективного воспитания.

Он вразумляет

«Не к постижению вашему пишу сие, но вразумляю вас» (4: 14а)

Исправляя поведение коринфян, Павел был суров, но не для того, чтобы устыдить их, не для того, чтобы заставить их съежиться, сжаться от раболепного страха. Стыдиться им было много чего, и, если они приняли слова апостола близко к сердцу, они не могли удержаться от стыда. Но устыдить их не было конечной целью Павла. Это он оставил за их собственной совестью. Целью его было — вразумить их, наставить их, умолить их раскаяться и исправить свои пути. Он хотел не погубить их, а обновить, перевоспитать.

Бывает, что родители исправляют поведение ребенка, но делают это таким образом, что ребенок чувствует себя униженным, подавленным: такое исправление тянет его вниз, вместо того, чтобы подтягивать. В послании к Ефесянам Павел предупреждал: «И вы, отцы, не раздражайте детей ваших, но воспитывайте их в учении и наставлении Господнем» (Еф. 6:4). Во имя дисциплины, и даже христианской дисциплины, детей иногда так раздражают и оскорбляют, что шрамы от обид остаются навсегда. Детей часто унижают критикой и наказаниями, но редко подтягивают вразумлением и поощрением.

Вразумлять (ноуфетео), буквально, означает «помещать в разум» с целью предостережения и порицания. При этом подразумевается, что нечто было неправильным, и намерение вразумляющего — исправить, сделать правильным. Его цель — привести к изменению в чем бы то ни было: в привычках, в отношениях, в вере, в образе жизни и т.п. Фактически, вразумление — это предостережение: исправься, или же ты навлечешь на себя осуждение.

Илий был первосвященником при скинии в Силоме, но он был безответственным отцом. Только после того, как он совсем состарился, он занялся крайне грешным и развращенным поведением своих сыновей. К этому времени его сыновья, Офни и Финеес, давно стали взрослыми и вышли из-под его повиновения. Они злоупотребляли жертвоприношениями и прелюбодействовали с женщинами, собиравшимися у входа в скинию собрания. Кажется, что Илий не совсем осознавал, как вели себя его сыновья, пока ему не сказали об этом другие люди. Писание повествует о том, что его жизнь и жизнь его сыновей кончилась трагически, потому что он не вразумлял своих сыновей, как положено твердому, заботливому, любящему отцу. Он предпочитал своих сыновей Богу, и поэтому он потерял и Бога, и сыновей (1 Царств. 2:4).

Если мы не сумеем вразумлять своих духовных детей, это может окончиться так же трагически. Неся ответственность за другого верующего, особенно если мы привели его к Господу, нам порой придется вразумлять его. Будучи духовными отцами, мы должны с любовью критиковать ложную веру или ложное поведение, чтобы исправить и изменить то и другое (см. Матф. 18:15-20; 1 Фес. 5:14). При этом мы не должны запугивать своих духовных детей, не должны унижать их или самодовольно судить. Любящий отец такого не делает. Но любящий отец всегда, когда окажется необходимым, будет вразумлять своих детей, корить их, исправлять и, даже, если понадобится, наказывать. Он будет делать все, что он должен сделать для блага детей, все, что будет правильным и нужным. Инструмент, который поможет ему в этом, — это Слово Божие, как указано в 2 Тим. 3:16-17.

«Свидетели вы, — говорил Павел Фессалоникийцам, — и Бог, как свято и праведно и безукоризненно поступали мы пред вами верующими; Потому что вы знаете, как каждого из вас, как отец детей своих, Мы просили и убеждали и умоляли поступать достойно Бога, призвавшего вас в Свое Царство и славу» (1 Фес. 2:10-12).

Он любит

«как возлюбленных детей моих» (4:146)

Павел несколько раз называл коринфян своими братьями (1:10; 2:1; 3:1), но теперь он называет их своими детьми, что показывает еще более близкое, заветное отношение. И они были не просто его детьми, но возлюбленными детьми, особенно дорогими их духовному отцу. Из того, что говорил им Павел, ясно, что ни послушными, ни честными в моральном отношении, ни твердыми в учении, ни духовно зрелыми они не были. Но они были любимыми.

Слово возлюбленные происходит от глагола «агапао», который относится к самому сильному роду любви, к любви глубочайшей. Агапе — больше, чем братская любовь (филиа, нежная привязанность. Агапе — это любовь решительная, когда любишь осознанно, имея одну цель — служение объекту любви.

Через несколько лет Павел опять говорил о своей большой любви к коринфянам: «не буду отягощать вас; ибо я ищу не вашего, а вас. Не дети должны собирать имение для родителей, но родители для детей. Я охотно буду издерживать свое и истощать себя за души ваши» (2 Кор. 12:14-15). Коринфяне мало что сделали, чтобы заслужить любовь Павла, но он любил их от всего сердца. Его любовь к ним давала все и не просила ничего. Она была самоотверженной, идущей на все и неугасимой.

Любящий отец хочет как можно глубже понимать своих детей. Он хочет знать что у них болит, чтобы помочь исцелить боль. Он хочет знать, в чем их слабости, чтобы помочь им укрепиться. Он хочет знать их потребности, чтобы суметь утолить их. Такой была любовь Павла к коринфянам. Он любил их, понимая их ситуацию и их потребности.

Любящий отец мягок. Иисус был «кроток и смирен сердцем» (Мф. 11:29), и Павел старался обращаться к коринфянам с «кротостью и снисхождением Христовым» (2 Кор. 10:1). Духовные дети, как и дети природные, растут медленно. Они не рождаются духовно зрелыми, и воспитывать их надо с любовью и мягкостью, а вместе с тем — тщательно и иногда строго (ср. 1 Фес. 2:7-8).

Кроме того, любящий отец ревностен. Когда те, кого мы сильно любим, находятся в опасности, мы не можем не тревожиться. Когда наши дети были маленькими, я боялся за них, когда они перебегали через дорогу. Поэтому я постоянно читал им нотации, объясняя, как это опасно — если тебя собьет машина. Иногда по ночам я просыпался, как от толчка — мне снилось, что одного из детей переехала машина. Любовь не может удержаться от чувства мучительной озабоченности, невозможно любить без того, чтоб не волноваться порой. Чем больше опасностей угрожает нашим любимым, тем более ревностной становится наша любовь. Но беспокоиться нам следует и за тех, кого мы любим духовно, за наших детей в Господе. Павел свидетельствовал ефесским старейшинам, что он со слезами «три года день и ночь непрестанно учил каждого из них» (Деян. 20:31).

Он рождает

«Ибо хотя у вас тысячи наставников во Христе, но не много отцов: я родил вас во Христе Иисусе благовествованием» (4:15).

Как уже отмечалось, рассуждение Павла о духовном отцовстве строится не в хронологическом порядке. Как и в том, что касается отцовства природного, рождение духовное должно предшествовать любви и вразумлению. Ребенок должен родиться до того, как о нем можно будет заботиться и его можно будет воспитывать.

В этом стихе Павел говорит об уникальности отцовства. Ни у одного ребенка не может быть более одного родного отца. Так же и в области духовной: у коринфян было тысячи наставников во Христе, но только один духовный отец. Духовным отцом большинства из них был Павел. Здесь важно отметить, что он не говорит о себе, что он для них был источником духовной жизни (ср. Мф. 23:9, где Иисус описывает Иудейских религиозных руководителей, которые считали себя истинными источниками жизни). Павел говорит коринфянам, что он был инструментом, использованным Богом, чтобы спасти их.

Слово тысячи («муриос») можно перевести выражением «десять тысяч» (как это сделано в версии Короля Джеймса), но это же слово может означать и просто большое, бесчисленное количество. Слово «наставники» («пайдагогос») относится к домашним преподавателям, обычно рабам, которые несли ответственность за начальное образование и моральное воспитание маленьких детей. Они не были учителями в формальном смысле этого слова, они были скорее руководителями и помощниками.

Коринфяне, как говорил им Павел, могли иметь бессчетное количество духовных наставников разных родов, и каждый из них мог быть полезен в той или иной мере. Но их духовным отцом был только он один.

Отец, по определению, — это мужчина, у которого есть дети. Он — тот, через которого осуществляется Божье сотворение жизни. Можно быть мужчиной и даже мужем и без того, чтобы иметь детей. Но нельзя быть отцом без того, чтобы иметь детей. Христианин не может быть духовным отцом, если Бог не использует его для того, чтобы дать жизнь духовным детям.

К несчастью, многие христиане так и не становятся духовными отцами. Они не производят на свет никакого духовного потомства. Они не привели ко Христу ни одного человека и не помогли ему научиться ходить путями Божьими. Христианин — это тот, кому дана новая жизнь во Христе, а одним из важнейших признаков жизни является способность к воспроизведению жизни. И все же есть много верующих, которые ни разу не породили на свет ни одного верующего. Это в каком-то смысле — внутреннее противоречие, это не соответствует тому, чем следует быть христианину. Каждый верующий должен быть духовным отцом, инструментом в руках Божьих, производящим новые жизни, приводящим новых людей в Его Царство. С этого начинается процесс воспитания.

Всюду, где бы ни проповедовал Павел, всюду, где он служил, он оставлял духовное потомство. Он основал бессчетное число церквей в провинции Галатия, и, когда он писал к Галатам, он называл их не только своими братьями (Гал. 1:11; 4:12), но также и своими детьми (4:19). Тимофея Павел называл «истинным сыном в вере» (1 Тим. 1:2), а Тита — «истинным сыном по общей вере» (Тит. 1:4). Беглый раб Онисим был его «сыном», «которого (он) родил в узах» (Филим. 10). Куда бы Павел ни пошел, куда бы он ни попал, он везде приводил людей ко Христу и тем самым становился их духовным отцом.

Апостол не претендовал на дар духовного рождения жизни, не заявлял, что он якобы обладает силой давать духовную жизнь. Я родил вас во Христе Иисусе благовествованием. Источник любого духовного рождения — это сила Божия во Христе в сочетании со Словом Божиим. Только «рожденное от Духа есть дух» (Ин. 3:6), и «восхотев, родил Он нас словом истины» (Иак. 1:18).

Но Господь решил использовать людей также и как Его свидетелей (Деян. 1:8), чтобы «научить все народы» (Мф. 28:19). Иисус повелел нам молить «Господина жатвы, чтобы выслал делателей на жатву Свою» (Мф. 9:38). Урожай полностью в руках Господних, но Он призвал нас быть соработниками на Его ниве. Чарльз Ходж сказал: «Хотя множество людей обращаются Духом через Слово без всякого вмешательства служителей, как зерна, которые тут и там прорастают без помощи землепашца, Бог повелел, чтобы урожай душ собирали работники, специально для этого назначенные».

Божьи сборщики урожая и становятся духовными отцами тех, кого они «собрали» для Господа.

Он подает пример

«Посему умоляю вас: подражайте мне, как я Христу. Для сего я послал к вам Тимофея, моего возлюбленного и верного в Господе сына, который напомнит вам о путях моих во Христе» (4:16-17а).

Без доброго примера родительское воспитание не может быть действенным. Духовный отец должен подавать пример своим духовным детям, как это старательно делал Павел. С уверенностью, но без хвастовства, он мог сказать: подражайте мне. Он мог сказать не только «Делайте, как я говорю», но и «Делайте, как я делаю». Употребленный здесь греческий термин эквивалентен нашему слову «мимика» (подражание) (ср. Мф. 23:3).

Зачастую труднее всего воспитывать, оказывается, дома. Когда мы воспитываем тех, с кем мы встречаемся вне дома, вне своей семьи, они, как правило, видят нас только в идеальных условиях, где нам легко вести себя так, как полагается духовно зрелому человеку. Но наши дети видят нас всегда: каким бы ни было наше настроение, что бы мы ни чувствовали, как бы мы ни поступали. Они знают по собственному опыту, не понаслышке, действительно ли мы живем в согласии с тем, чему стараемся их учить. И если это не так, то большая часть наших наставлений и нравоучений пропадет впустую, разобьется, как об стенку горох. Даже если мы искренне их любим, наши дети будут поступать скорее в согласии с тем, что мы делаем, чем в согласии с тем, что мы говорим. Иметь благочестивых детей — это требование к старейшине (1 Тим. 3:4-5), это необходимо, хотя бы отчасти, потому что это — хорошее свидетельство его собственного благочестия. Воспитывать — это больше, чем просто учить правильным принципам; воспитывать — значит жить в согласии с этими принципами перед тем, кого ты воспитываешь (ср. 1 Тим. 4:12).

Павел как воспитатель имел такой успех, что он мог передоверить воспитание верующих тем, кого он уже воспитал. Для сего я послал к вам Тимофея, моего возлюбленного и верного в Господе сына, который напомнит вам о путях моих во Христе. Для сего относится к той цели, которая была у Павла — сделать коринфян своими подражателями. Чтобы добиться этой цели, он послал к ним Тимофея. Что зa мысль! Тимофей был так похож на Павла, что его можно было послать как подобие Павла. Духовная работа по воспитанию Тимофея была настолько совершенной, что Павел мог послать Тимофея воспитывать коринфян от своего имени, за себя. Тимофей был точной копией своего духовного отца. В этих сжатых словах Павел показывает суть воспитания духовных детей: они должны быть воспитаны таким образом, чтобы мы могли послать их работать на нашем месте. Когда мы подобны Христу, те, кого мы воспитываем, скорее сами станут подобными Христу и способными помогать другим уподобиться Христу. Очевидно, что это приводит к возможности великого умножения служения.

Павел любил Тимофея и рекомендовал его как верного сына, который напомнит коринфянам христоподобный образ жизни Павла, потому что таким же был и его собственный образ жизни.

Он учит

«как я учу везде, во всякой церкви» (4:17б)

Мы не можем верить истинам, которых мы не знаем, или жить по принципам, о которых мы никогда не слышали. Главная часть воспитания состоит в том, чтобы учить Слову Бога, рассказывая о нем и объясняя его истины.

Что касается коринфской церкви, Павел заботливо учил верующих коринфян в течение 18-ти месяцев (Деян. 18:11). Они полностью научились основам Слова. Дело Тимофея было напомнить им о том, чему их учил Павел и о том, какой жизнью он жил среди них. Его воспитательная задача была — проверить, как коринфяне исполняют то, чему их учил апостол. Павел учил одному и тому же везде, во всякой церкви, — эти слова указывают, что тут речь идет об учении в целом, а не об отдельных частностях, не о конкретных советах. И делом Тимофея было укрепить эти великие вечные истины собственной учительской деятельностью и своим собственным примером.

Недостаточно учить правильно: учить надо так, чтобы нас понимали. Мы должны отложить в сторону свои ученые степени, научные достижения и теологический жаргон и просто говорить правду, ясно и с любовью (Еф. 4:15). Если мы любим тех, кого учим, нашей целью будет — не произвести на них впечатление своей ученостью, но помочь им учиться. Епископ Джон Райль был убежден в том, что одна из причин духовного возрождения Англии в 18-ом веке заключалась в том, насколько просто проповедовали в то время проповедники, такие, как Уэсли и Уайтфильд. Этот епископ говорил: «Они не стыдились распинать свой стиль или жертвовать своей научной репутацией ради того, чтобы слушатели лучше понимали то, чему они учили. Эти люди воплотили в жизнь аксиому Августина, который сказал, что деревянный ключ не так красив, как золотой, но если он может открыть ту дверь, которую золотой ключ открыть не может, то он намного полезнее». Не читать красивые проповеди, не показывать на диво другим, насколько мы умны, а преподавать здравое, истинное, учение на основании Писания, учение, наносящее встречный удар человеческой мудрости — вот что необходимо (ср. 2:1-8).

Учение Иисуса было недостижимым образцом не только силы и глубины, но и простоты. Толпы, к которым Он обращался со Своими проповедями, состояли в основном из простого, необразованного народа. И все же, как писал Марк (12:37), «множество народа слушало Его с услаждением», -или, как перевел этот стих король Джеймс, «простой народ слушал Его с радостью».

Он наказывает

«Как. я не иду к вам, то некоторые у вас возгордились; Но я скоро приду к вам, если угодно будет Господу, и испытаю не слова возгордившихся, а силу. Ибо Царство Божие не а славе, а в силе. Чего вы хотите? с жезлом придти к вам, или с любовью и духом кротости?» (4:18-21)

Бывает так, что духовным отцам, подобно отцам природным, приходится наказывать своих детей. Когда христианин сползает вниз, спотыкается в том, что касается истинного учения или правильного поведения, он нуждается в исправлении. Тогда ему нужно сказать с любовью, но твердо: «Твое свидетельство не таково, каким оно должно быть. Ты живешь не по библейским принципам, которым ты научился. Тебе нужно измениться». Такие конфронтации с духовными детьми не бывают легкими, но они необходимы.

Некоторые коринфяне не только соскользнули в грех, но и возгордились («фузио» — кичиться, надмеваться, раздуматься) этим. Думая, что они, возможно, никогда больше не увидят Павла, как (он) не приходил к ним, они считали, что могут выйти сухими из воды, делая все, что им было угодно. А может быть, они были до того высокомерны, что думали: Павел не посмеет упрекнуть их, не решится на конфронтацию с ними. В этой церкви были серьезные трудности в том, что касалось гордости и своеволия, и, когда сильное духовное руководство было не на месте, многие верующие легко скатывались назад, к своему прежнему образу мыслей и поведения.

Но, в противоположность тому, на что они надеялись, Павел заверял, что он собирался вновь увидеть их, и притом скоро. Он знал, что лучше не строить таких планов, которые были бы недоступны Божьим изменениям, и поэтому добавил: «если угодно будет Господу». Не раз ему случалось строить планы служения, которые он оказывался не в состоянии выполнить. Во время второго миссионерского путешествия Павел, Сила и Тимофей «предпринимали идти в Вифанию, но Дух не допустил» (Деян. 16:7). Бог хотел, чтобы Павел отправился со своей миссией дальше на запад, в места, которые мы теперь называем Европой, и поэтому они отправились в Македонию, а не в Вифанию. Это всегда самонадеянно — строить планы, даже планы относительно работы для Самого Господа, если эти планы не открыты Его одобрению и изменениям.

И, хотя коринфяне думали, что Павел, может быть, не посмеет их упрекнуть, его первым делом по прибытии в Коринф будет разоблачить тех, кто вопиющим образом отпал от веры. Он придет и разоблачит не слова возгордившихся, а силу. Он не допустит того, чтобы их грехи сошли им с рук, просто так, за здорово живешь. Ради них самих, как и ради Евангелия, он не мог не наказать их. Невоспитанный ребенок, которого не наказывают, это ребенок таких родителей, которых не слишком волнует его благополучие. Павлу тоже хотелось бы, чтобы ему, как духовному отцу, не приходилось бы прибегать к наказаниям. Поскольку он ожидал, что коринфяне последуют его примеру, он собирался поступить в соответствии со Словом Божьим: «ибо, кого любит Господь, того наказывает, и благоволит к тому, как отец к сыну своему» (Пр. 3:12; ср. Евр. 12:6; Откр. 3:19).

Высокомерные отщепенцы много рассуждали о своей свободе, независимости и правах, подобно многим современным верующим, открыто исповедующим христианство, которые покупают мирскую философию и с большим удовольствием подражают ее путям. Коринфяне, без сомнения, думали, что у них есть хорошие доводы для Павла, — на тот случай, если он, все-таки, неожиданно объявится. Но он, придя, испытает их духовную силу, а не их слова, — внутреннее, а не внешнее. Божьи люди должны отражать в своем поведении Божье Царство с его законами и славой, Царство, которое не в слове, а в силе. Это — центральный принцип, принцип великой важности. Вера, которая не приводит к праведной жизни, может иметь много слов в свое оправдание, но она не будет иметь силы. Истинный духовный характер человека определяется не тем, насколько впечатляют его слова, а тем, какой силой обладает его жизнь (ср. Мф. 7:21-23).

Павел надеялся, что заблуждающиеся коринфяне раскаются в своем высокомерии и изменятся к лучшему до того, как он придет к ним снова. Он предоставлял им выбор: «Чего вы хотите? с жезлом придти к вам, или с любовью и духом кротости?» Что было милее ему самому, он высказал ясно. Он хотел не устыдить их, но вразумить, как детей, которых он нежно любил (ст. 14). Это — отличительное качество любого благочестивого отца.

Если ему потребуется использовать жезл, чтобы призвать их к порядку, он сделает это. При этом он, конечно, не имел в виду жезл в буквальном смысле этого слова, дубину, чтобы драться с ними, но отношение к ним и дух сурового, причиняющего душевную боль воспитания. Он сурово обойдется с их гордостью — с тем грехом, который больше всего ненавидит Бог. Но, если они по-доброму отреагируют на его письмо и постараются исправиться, он обуздает свой гнев и будет обходиться с ними со сдержанной, терпеливой добротой.

Тем, как Павел обращался с этой заблудшей, своенравной церковью, которую он так нежно любил, он показал нам, какие качества необходимы для действенного воспитания духовных детей.