Раздел 5. О различии между веками веков и временем

С пятым дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Пожалуй, сэки веков суть то же, что и время. Так, Августин говорит, что «Бог движет во времени духовную тварь»12. Но о веках веков говорят, что они есть мера духовных субстанций. Следовательно, время есть то же, что и веки веков.

Возражение 2. Далее, у времени необходимо есть «до» и «после», вечность же необходимо есть сразу вся полнота, как это было показано выше, в первом разделе. Но веки веков — это не вечность; ведь сказано [в Писании], что вечная Премудрость произошла «прежде всего» (Сир. 1, 4)13. Таким образом, они не есть сразу вся полнота, но у них, как и у времени, есть «до» и «после».

Возражение 3. Далее, если в веках нет «до» и «после», из этого следует, что в бытии вечных вещей нет никакого различия между прошлым, настоящим и будущим. Но так как невозможно, чтобы вечные вещи не были прежде, из этого следует, что также невозможно, чтобы их не было и потом; однако, это не так, ибо Бог может обратить их в ничто.

Возражение 4. Кроме того, коль скоро непрерывная продолжительность бытия вечных вещей бесконечна, то если веки веков есть сразу вся полнота, из это следует, что иные из тварей актуально бесконечны, что невозможно. Следовательно, веки веков ничем [в сущности] не отличаются от времени.

Этому противоречит следующее: Боэций сказал [о Боге], что Он отделил время от веков14.

Отвечаю: веки веков отличаются и от времени, и от вечности, занимая промежуточное положение. Иные толковали различие между ними следующим образом: вечность [дескать] не имеет ни начала, ни конца; веки веков имеют начало, но не имеют конца; время же имеет и начало, и конец. Это различие, однако (как было показано выше, в предшествующем разделе), носит акцидентный характер; ибо [независимо оттого] пребывают ли эти вещи всегда, как утверждают некоторые, или же порою их и не существует, что в воле Божией, в любом случае веки веков все равно отличаются как от вечности, так и от времени.Другие полагают, что различие между этими тремя состоит в том, что вечность не имеет «до» и «после»; время имеет то и другое, [Причем] вместе с обновлением и устареванием; веки же веков имеют «до» и «после», но без обновления и устаревания. Эта теория, однако, несет в себе противоречие, которое становится очевидным, если принять обновление и устаревание в качестве мер самих по себе. Ведь так как «до» и «после» продолжительности не могут существовать вместе, то если бы веки веков имели «до» и «после», из этого бы надлежало сделать вывод, что вслед за ушедшей их частью появлялась бы следующая, и, значит, обновление было бы неотъемлемой составной частью веков, как это [мы наблюдаем] в случае времени. И если бы даже они ссылались на «до» и «после» исключительно как на меру вещей, то и в этом случае несообразность бы оставалась. Ведь вещи, существующие во времени, и стареют от времени; их бытие изменчиво, и из изменяемости измеряемой вещи и возникают измерения «до» и «после», как это явствует из «Физики» IV15. Таким образом, то, что вечные вещи не стареют и не обновляются, суть следствие их неизменности; и, значит, их мера не содержит «до» и «после».

Следует также заметить, что если вечность — это мера пребывающего бытия, то насколько что-либо отступает от пребывания в бытии, настолько же оно отступает и от вечности. Притом иные вещи настолько отступают от пребывания в бытии, что их бытие [полностью] подчиняется изменениям или [даже] состоит [именно] в изменении; вот эти-то вещи и имеют своею мерою время, а таковы суть всяческие движения, а равно и бытие преходящих вещей. Другие же менее отступают от пребывания в бытии, так что их бытие не состоит в изменении, да и не подвержено таковому; однако и они не свободны от изменений, но только — [от изменений] привходящих, либо актуальных, либо же — потенциальных. Это можно сказать [например] о небесных телах, субстанциальное бытие коих неизменно, но при этом их неизменяемое бытие соединяется с изменениями [их] местоположений. То же относится и к ангелам, соединяющим неизменное по природе бытие с изменяемостью в смысле избранности, а также ума, состояния и места. Поэтому они и им подобные имеют мерою веки веков, которые занимают промежуточное положение между вечностью и временем. Но бытие, измеряемое вечностью, неизменно и никоим образом не соединимо ни с какими изменениями. Таким образом, время имеет «до» и «после»; веки веков сами по себе не имеют «до»и «после», но [последние] могут присоединяться к ним; вечность же не имеет ни «до», ни «после» и несовместна с ними вообще.

Ответ на возражение 1. Духовные твари, что касается их состояний и умов, измеряются временем. Поэтому тот же Августин говорит, что движение во времени есть изменение состояний. Но что касается их природы, они измеряются веками веков; что же касается их видения славы, то тут они сопричастны вечности.

Ответ на возражение 2. Веки веков есть сразу вся полнота; однако же, они — не вечность, поскольку [в отличие от вечности] они совместимы с «до» и «после».

Ответ на возражение 3. В истинном бытии ангелов в абсолютном смысле нет никаких различий между прошлым и будущим, но они есть в смысле их акцидентных изменений. Затем, когда мы говорим, что ангел был, или есть, или будет, мы просто пользуемся общепринятыми выражениями, понятными нашему уму, который не может представить себе ангельское бытие иначе, как только протекающим во времени. Но когда мы говорим, что ангел есть или был, мы предполагаем нечто такое, отрицание чего, коль скоро оно предположено, есть отрицание подчиненности божественной силе. Когда же мы говорим, что он будет, мы ничего подобного предположить не можем. Следовательно, так как бытие и небытие ангела в абсолютном смысле подчинено божественной силе, Бог может сделать так, чтобы в будущем ангел был лишен бытия; но Он не может сделать его не сущим, когда он суть сущий, или не бывшим, когда он [уже] был.

Ответ на возражение 4. Продолжительность веков бесконечна постольку, поскольку она не ограничена временем. Однако нет никакой несообразности в предположении, что тварь может быть бесконечной в том смысле, что она не ограничена никакой другой тварью.