Раздел 3. Существует ли единое высшее зло, являющееся причиной всех зол?

С третьим, дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что существует одно высшее зло, которое является причиной всяческого зла. Ведь противоположные следствия имеют и противоположные причины. Но в вещах существуют противоположности, согласно сказанному [в Писании]: «Как напротив зла — добро, и напротив смерти — жизнь, так напротив благочестивого — грешник» (Сир. 33,14). Следовательно, есть пара противоположных начал, одно для благ, другое для зол.

Возражение 2. Далее, если в природе существует одна противоположность, в ней же существует и другая. Но высшее благо, как было показано выше (2, 3; 6, 2, 4), и существует в природе, и обусловливает в ней все остальные блага. Следовательно, точно так же существует и противоположное ему высшее зло, обусловливающее каждое из зол.

Возражение 3. Далее, как есть вещи хорошие и лучшие, точно так же есть вещи плохие и худшие. Но суждение о хорошем и лучшем возникает в связи с наличием наилучшего. Следовательно, и суждение о плохом и худшем [необходимо] возникает [только] при наличии некоего высшего зла.

Возражение 4. Далее, всякую причастность должно возводить к сущности. Но все злые вещи злы не сущностно, а по причастности. Таким образом, следует искать некое высшее сущностное зло, являющееся причиной всяческого зла.

Возражение 5. Далее, любую акциденцию должно возводить к сущности. Но благо — это акцидентная причина зла. Таким образом, следует допустить бытие какого-то высшего зла, которое бы по сущности выступало причиною зол. И при этом нельзя говорить, что, дескать, у зла нет никакой сущностной причины, одна лишь акцидентная, ибо в таком случае зло наблюдалось бы не повсеместно, а только в очень немногих вещах.

Возражение 6. Кроме того, зло следствия должно возводить к злу причины, поскольку несовершенство следствия проистекает из несовершенства причины, о чем было сказано выше (1, 2). Но в этом вопросе мы не можем идти к бесконечности. Поэтому необходимо допустить наличие одного первого зла в качестве причины всех существующих зол.

Этому противоречит следующее: высшее благо, как было показано выше (2,3; 6,5), есть причина всяческого бытия. Поэтому не может существовать никакого другого начала, которое было бы противоположным ему и выступало в качестве причины зол.

Отвечаю: из предшествующего очевидно, что нет никакого единого первоначала зла в том смысле, в каком есть единое первоначал о блага.

[Это так] во-первых, поскольку первое начало блага, как было показано выше (6, 3, 4), есть сущностное благо. Но ничто не может быть сущностным злом. Ибо уже было доказано, что все сущее — в той мере, в какой оно сущее — есть благо (5,3), и что зло может существовать только в благе как в своем субъекте (48, 3).

Во-вторых, поскольку первоначало блага есть наивысшее и наисовершеннейшее благо, изначально сосредоточившее в себе всяческую благость, о чем уже шла речь выше (6, 2). Но высшего зла быть не может, ибо, как было показано выше (48,4), хотя зло и умаляет благо, однако полностью никогда его не уничтожает; и так как благо, следовательно, пребывает всегда, ничто не может быть полностью и совершенным образом злым. Потому-то Философ и говорит, что «целокупное злое уничтожило бы самое себя», что с уничтожением всякого блага (а это необходимо для осуществления целокупности зла) уничтожилось бы и само зло, ибо субъект зла — благо.

В-третьих, поскольку сама природа зла такова, что она противна идее первого начала, и притом не только потому, что зло, как было показано выше (1), обусловлено благом, но и потому что зло может выступать лишь акцидентной причиной, а, значит, оно не может быть первой причиной, ибо акцидентная причина всегда вторична по отношению к причине самой по себе6.

Те же, которые держались двух первоначал, благого и злого, впали в это заблуждение по той же самой причине, по которой возникли и прочие нелепые воззрения древних, а именно: поскольку они не сумели разглядеть универсальную причину всяческого бытия, и потому исследовали лишь частные причины частных же следствий. И вот, обнаружив, что природная сила некоей вещи губительна для чего-либо другого, они приходили к выводу, что самая природа этой вещи зла; так, например, они могли бы сказать, что природа огня зла постольку, поскольку огонь сжег дом бедняка. Однако суждение о благости чего бы то ни было не должно зависеть от его упорядоченности к какой бы то ни было частной вещи, но скорее от того, что оно есть само по себе и от его упорядоченности по отношению ко всему мирозданию, в котором каждая часть имеет свое совершенным образом упорядоченное место, о чем было говорено выше (47, 2).

Подобным же образом, обнаружив две противоположные частные причины двух противоположных частных следствий, они не знали, как возвести эти противоположные частные причины к универсальной общей причине, и потому возвели к первым началам самую противоположность причин. Но так как все противоположности сводимы к чему-то общему необходимо искать одну общую им причину, превосходящую их собственные противоположные причины, ибо подобно тому, как сила небесного тела превосходит противоположные качества элементов, так и превыше всяческого какого угодно бытия существует одно единственное первоначало бытия, как то было показано выше (2, 3).

Ответ на возражение 1. Противоположности сводимы к одному роду и, кроме того, они сводимы к природе бытия; и потому, хотя их частные причины и противоположны, в конце концов, мы необходимо приходим к одной общей им первой причине.

Ответ на возражение 2. Лишенность и обладание по природе принадлежат одному и тому же субъекту. Затем, субъектом лишенности является бытие в возможности, о чем было говорено выше (48, 3). Следовательно, коль скоро зло есть лишенность блага, что явствует из изложенного ранее (48, 1, 2,3), оно противоположно тому благу, которое отчасти потенциально, но отнюдь не высшему блап/, которое суть чистая актуальность.

Ответ на возражение 3. Возрастание в силе адекватно природе вещи. И поскольку форма суть совершенство, ее недостаточность есть удаление от совершенства. Следовательно, всякая форма, совершенство и благо усиливаются по мере приближения к пределу совершенства, а лишенность и зло — по мере удаления от этого предела. Таким образом, хотя о вещи как о хорошей и лучшей судят по мере ее приближения к высшему благу, тем не менее о вещи судят как о плохой и худшей не по мере ее приближения к высшему злу.

Ответ на возражение 4. Ничто из сущего не может быть названо злым по причастности, но — только лишь по недостатку причастности. Таким образом, нет никакой нужды сводить его к какому-либо сущностному злу.

Ответ на возражение 5. Как было указано выше (1), у зла может быть только акцидентная причина. Следовательно, сведение зла к чему-либо сущностному как к его причине невозможно. А утверждение о том, что зло повсеместно, — ложь. Ибо возникающие и уничтожающиеся вещи, в коих одних по природе присутствует зло, составляют ничтожную часть нашего мироздания. Да и наблюдаемые в каждом из видов изъяны природы весьма незначительны. В одном лишь человеке немало зла, ибо то, что благо для человека с точки зрения чувств, [далеко] не [всегда] благо для человека как человека, т. е. с точки зрения разума; большинство же людей стремится к благам чувственным, а не духовным.

Ответ на возражение 6. Причины зла не ведут нас к бесконечности, ибо любое зло может быть сведено к некоторой благой причине, из коей акцидентным образом проистекает зло.