Вопрос 80. О желающих силах в целом

Раздел 1. Является ли желание особой силой души?

С первым, дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что желание не является особой силой души. В самом деле, то, что является общим равно неодушевленному и одушевленному, не требует наличия какой-либо особой силы души. Но желание является общим равно одушевленному и неодушевленному; ведь сказал же Философ, что «все стремится к благу»1. Следовательно, желание не является особой силой души.

Возражение 2. Далее, силы различаются согласно своим объектам. Но то, чего мы желаем, есть то же самое, что мы знаем. Таким образом, желающая сила ничем не отличается от силы воспринимающей.

Возражение 3. Далее, общее не отделяется от собственного. Но каждая сила души стремится к некоторому частному объекту желания, а именно к своему собственному объекту. Таким образом, по отношению к тому объекту, который является желаемым в целом, не должно назначать некую особую, отличную от других силу, и называть ее силой желания.

Этому противоречит следующее: Философ отличает желание от других сил2. А Дамаскин, в свою очередь, отличает желание от способностей познания3.

Отвечаю: необходимо, чтобы в душе существовала сила желания. Дабы это стало очевидным, следует отметить, что каждая форма обусловливает некоторую склонность; так, например, форма огня склоняет его устремляться вверх и производить себе подобное. Затем, очевидно, что формы вещей, причастных к знанию, обладают несравненно большим совершенством, нежели [формы вещей] лишенных познания. В самом деле, формы тех вещей, которые лишены познания, определяют их только к их собственному бытию, то есть к их природе. Поэтому такой природной форме последует и [соответствующая] природная склонность, которая называется естественным желанием. Что же касается тех вещей, которые обладают познанием, то они определены к своему собственному природному бытию через посредство своей природной формы таким образом, что при этом остаются восприимчивыми к видам других вещей: например, чувству доступны виды всех чувственных вещей, а уму — всех умопостигаемых вещей, в результате чего душа человека благодаря чувству и уму является некоторым образом всем; таким образом, обладающие познанием вещи достигают некоторого уподобления Богу, Который, по словам Дионисия, «все бытие в Себе предымеет»4. Следовательно, коль скоро формы обладающих познанием вещей являются более возвышенными, нежели просто природные формы, то и обусловливаемая ими склонность должна превосходить природную склонность, называемую естественным желанием. И эта превосходящая склонность принадлежит желающей силе души, через посредство которой животное способно желать не только то, к чему его склоняет природная форма, но также и то, что им воспринимается. Таким образом, необходимо признать наличие в душе желающей силы.

Ответ на возражение 1. Желание, обнаруживаемое в имеющих познание вещах, превосходит то, которое обще всем вещам, о чем уже было сказано. Поэтому необходимо признать наличие в душе особой силы.

Ответ на возражение 2. Хотя воспринятое и желаемое в действительности суть одно и то же, их аспекты различны, поскольку вещь воспринимается как нечто чувственное или ин-

теллигибельное, тогда как желаема она как нечто приличествующее или благое. И так как это не материальное различие, а различие [именно] в аспектах объектов, то ему требуется различие сил.

Ответ на возражение 3. Любая сила души — это форма или природа, имеющая к чему-либо природную склонность, поскольку всякая сила устремляется своим природным желанием к подобающему ей объекту. Но над этим природным желанием есть еще и последующее восприятию желание одушевленного, которым нечто желанно не постольку, поскольку подобает той или иной силе (как видимое зрению или звук слуху), а как подобающее одушевленному [в целом].