Раздел 8. Все ли люди желают счастья?

С восьмым, дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что [далеко] не все желают счастья. Ведь человек не может желать того, чего не знает, поскольку объектом желания является воспринятое благо19. Но многие не знают о том, в чем заключается счастье. И в этом нетрудно убедиться, поскольку, как сказал Августин, «некоторые думают, что счастье состоит в телесных удовольствиях, некоторые — в добродетелях души, некоторые — в чем-то еще»20. Следовательно, не все желают счастья.

Возражение 2. Далее, сущностью счастья, как уже было сказано (3, 8), является созерцание божественной сущности. Но иные полагают, что человеку невозможно видеть божественную сущность и, таким образом, они этого и не хотят. Следовательно, не все люди желают счастья.

Возражение 3. Далее, Августин говорит, что «счастливым является тот, кто обладает всем желаемым и не желает ничего недолжного»21. Но не все желают именно так, поскольку некоторые желают не то, что должно, и при этом желают его желать. Следовательно, не все желают счастья.

Этому противоречат следующие слова Августина: «Если бы этот деятель заявил: «Вы все желаете счастья; вы не желаете несчастья», то он дал бы этим понять, что никто не пребывает в неведении относительно собственных желаний»22. Следовательно, каждый желает быть счастливым.

Отвечаю: о счастье можно говорить двояко. Во-первых, с точки зрения общего понятия счастья, и в этом смысле каждый человек необходимо желает счастья. В самом деле, как уже было сказано (3, 4), общее понятие счастья состоит в совершенном благе. Но коль скоро благо является объектом желания, совершенное благо человека — это то, что полностью удовлетворяет его желание. Следовательно, желание счастья есть не что иное, как желание полного удовлетворения желания. И это желает каждый. Во-вторых, мы можем говорить о счастье с точки зрения специфического понятия, то есть как о том, в чем именно оно состоит. И в этом смысле все не знают о счастье, поскольку не все знают о том, в чем именно состоит общее понятие счастья. Таким образом, в этом смысле не все желают счастья.

Из сказанного очевиден ответ на возражение 1.

Ответ на возражение 2. Поскольку желание последует схватыванию ума или разума, то случается так, что не имеется иного различения, помимо различения, вытекающего из рассмотрения разума, в связи с чем одно и то же может быть желанно в одном смысле и не желанно в другом. Так, счастье может рассматриваться как окончательное и совершенное благо, то есть с точки зрения общего понятия счастья, и в этом смысле воля, как было сказано выше, стремится к нему по природе и необходимым образом. С другой стороны, оно может рассматриваться с точки зрения других специфических аспектов: либо с точки зрения деятельности как таковой, либо — деятельной способности, либо — объекта, и в этом смысле воля не стремится к счастью необходимым образом.

Ответ на возражение 3. Даваемое некоторыми определение счастья, согласно которому счастливым является тот, «кто обладает всем желаемым», или тот, «любое желание которого исполняется», является хорошим и адекватным определением в одном смысле, и неадекватным в другом. В самом деле, если мы понимаем его буквально, то есть как сказанное о естественных желаниях человека, то в этом случае, действительно, счастлив тот, кто обладает всем желаемым, поскольку ничто не удовлетворяет естественное желание человека помимо совершенного блага, а последнее и есть счастье. Но если мы понимаем его как сказанное о тех вещах, которые человек желает согласно представлениям разума, то в этом случае обладание некоторыми из таких вещей не имеет никакого отношения к счастью; более того, обладание некоторыми из них — это скорее несчастье, поскольку оно может препятствовать человеку иметь все то, чего он желает естественным образом (ведь разум порою полагает истинными те вещи, которые препятствуют познанию истины). Это обстоятельство было учтено Августином, когда он, сказав, что «счастливым является тот, кто обладает всем желаемым», далее прибавил: «и не желает ничего недолжного».