Раздел 2. Может ли страдание быть благом добродетели?

Со вторым, дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что страдание не является благом добродетели. В самом деле, то, что ведет в преисподнюю, не может быть благом добродетели. Но, как сказал Августин, «Иаков, похоже, боится, как бы не впасть ему в такую чрезмерную печаль, чтобы отойти не в покой блаженных, а в муки грешных»6. Следовательно, страдание не является благом добродетели.

Возражение 2. Далее, благо добродетели достойно похвалы и награды. Но страдание уменьшает похвалу и награду, поскольку, как учит апостол, «каждый уделяй по расположению сердца, не с огорчением и не с принуждением» (2 Кор. 9, 7). Следовательно, страдание не является благом добродетели.

Возражение 3. Далее, как говорит Августин, «страдание — это отвращение от того, что случается с нами против нашей воли»7. Но нежелание того, что актуально существует, означает противопоставление своей воли божественному установлению, поскольку все происходящее происходит согласно Его провидению. И коль скоро, как было показано выше (19, 9), условием правоты [и добродетельности] человеческой воли является ее соответствие божественной воле, то похоже на то, что страдание несовместимо с правотой воли и, следовательно, что оно не добродетельно.

Этому противоречит следующее: все, что удостоится награды в вечной жизни, добродетельно. Но таково страдание, что с очевидностью явствует из слов [Писания]: «Блаженны плачущие — ибо они утешатся!» (Мф. 5, 5). Следовательно, страдание является благом добродетели.

Отвечаю: страдание может быть благом добродетели в той мере, в какой оно [вообще] является благом. В самом деле, как уже было сказано (1), страдание является благом постольку, поскольку означает восприятие и отвержение зла. В том, что касается телесной боли, указанные две вещи служат доказательством добродетельности природы, которой приличествует чувственное восприятие, поскольку такая природа должна избегать причиняющих боль пагуб. Что же касается внутреннего страдания, то восприятие зла в большинстве случаев последует правильному суждению разума, а отвержение зла является актом правильно расположенной и ненавидящей зло воли. Но любое благо добродетели следует из правоты разума и воли. Следовательно, страдание может быть благом добродетели.

Ответ на возражение 1. Все душевные страсти должны согласовываться с установлениями разума, в котором укоренены все блага добродетели; но чрезмерная печаль, о которой говорит Августин, преступает эти установления и потому не может являться благом добродетели.

Ответ на возражение 2. Подобно тому, как страдание от зла является следствием правоты воли и разума, которые ненавидят зло, точно так же страдание от блага является следствием извращенности разума и воли, которые ненавидят благо. Следовательно, такое страдание препятствует похвале и награде за благо добродетели, как, например, в тех случаях, когда человек печалится, подавая милостыню.

Ответ на возражение 3. Некоторые вещи, к примеру, грехи, актуально происходят не потому, что Бог их желает, а потому, что Он их попускает. Следовательно, противящаяся своему или чужому греху воля не противопоставляет себя божественной воле. Что же касается зла наказания, то оно актуально случается, в том числе, и по божественной воле. Но для правоты человеческой воли вовсе не необходимо, чтобы он желал этого для себя; необходимым является только то, чтобы он не противопоставлял себя порядку божественного правосудия, о чем уже было сказано (19, 10).