Раздел 3. Правильно ли полагать веру, надежду и любовь теологическими добродетелями?

С третьим, дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что веру, надежду и любовь не следует полагать тремя теологическими добродетелями. В самом деле, теологические добродетели связаны с божественным счастьем подобно тому, как природная склонность связана с врожденной целью. Но к врожденной цели определена только одна природная добродетель, а именно мышление начал. Следовательно, должна существовать и только одна теологическая добродетель.

Возражение 2. Далее, теологические добродетели совершеннее умственных и нравственных добродетелей. Но веру рассматривают не как умственную добродетель, а как нечто, уступающее добродетели, поскольку она является несовершенным знанием. Подобно этому и надежду рассматривают не как нравственную добродетель, а как нечто, уступающее добродетели, поскольку она является страстью. Следовательно, их тем более нельзя полагать теологическими добродетелями.

Возражение 3. Далее, теологические добродетели определяют человеческую душу к Богу. Но человеческая душа не может быть определена к Бог иначе, как только посредством умственной части, в которой находятся ум и воля. Следовательно, есть только две теологические добродетели, одна из которых совершенствует ум, а другая — волю.

Этому противоречат следующие слова апостола: «А теперь пребывают сии три — вера, надежда и любовь» (1 Кор. 13:13).

Отвечаю: как уже было сказано (1), теологические добродетели определяют человека к сверхъестественному счастью точно так же, как он определяется к врожденной ему цели посредством своих природных начал. Но последнее происходит в отношении двух вещей. Во-первых, в отношении разума, или ума, а именно постольку, поскольку он содержит в себе первые всеобщие начала, которые познаются нами в естественном свете ума и являются отправной точкой [для мышления] разума, причем равно и в созерцательных, и в практических вопросах. Во-вторых, в отношении правоты воли, которая по природе стремится к определенному разумом благу Но ни тот, ни другая [сами по себе] не могут определить к порядку сверхъестественного счастья, согласно сказанному [в Писании]: «Не видел того глаз, не слышало ухо и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его» (1 Кор. 2:9). Следовательно, в отношении обеих вышеупомянутых вещей человеку необходимо дополнительно получить нечто сверхъестественное, которое бы определило его к сверхъестественной цели. Во-первых, а именно в том, что касается ума, человеку сообщаются определенные, содержащиеся в божественном свете сверхъестественные начала, каковыми являются основополагающие положения веры. Во-вторых, воля определяется к этой цели как [с одной стороны] к достижимой цели, и это относится к надежде, так [с другой стороны] и как к некоему духовному союзу, вследствие чего воля, если так можно выразиться, сама преобразуется в эту цель, и это относится к любви (ведь и движение желания вещи, которое по природе стремится к врожденной цели, происходит благодаря определенному уподоблению цели).

Ответ на возражение 1. Уму для осуществления им мышления необходимы интеллигибельные виды; следовательно, ему, помимо способности, необходим также и некоторый природный навык. А вот воле для того, чтобы естественным образом как определяться к своей цели, так и сообразоваться с нею, вполне достаточно одной ее природы. Но если речь идет об определении воли к тому, что превосходит возможности ее природы, то в любом из вышеуказанных отношений одной только природы способности недостаточно. Следовательно, в этих отношениях возникает необходимость в дополнительном сверхъестественном навыке.

Ответ на возражение 2. Вера и надежда подразумевают некоторую недостаточность, поскольку вера связана с невидимым, а надежда — с тем, чем не обладают. Следовательно, если вера и надежда относятся к тому, что человеку по силам, то они уступают добродетелям. Но те вера и надежда, которые связаны с превышающими человеческие способности вещами, превосходнее всех адекватных возможностям человека добродетелей, согласно сказанному [в Писании]: «Немощное Божие — сильнее человеков» (1 Кор. 1:25).

Ответ на возражение 3. К желанию относятся две вещи, а именно движение к цели и сообразованность с целью посредством любви. Следовательно, в человеческом желании необходимо должны наличествовать и две теологические добродетели, а именно надежда и любовь.