Раздел 2. Должно ли было там же помещать предписание страха?

Со вторым, дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что в Законе нельзя было помещать предписание страха. В самом деле, страх Божий относится к тому, что предваряет Закон, поскольку он суть «начало мудрости». Но то, что предваряет Закон, не подпадает под предписания Закона. Следовательно, в Законе не следовало помещать какое-либо предписание страха.

Возражение 2. Далее, если дается причина, то дается и следствие. Но причиной страха является любовь, поскольку, по словам Августина, «всякий страх проистекает из одного из видов любви» -. Следовательно, сообщение предписания любви сделало распоряжение относительно страха излишним.

Возражение 3. Далее, самонадеянность некоторым образом противоположна страху. Но в Законе нет никакого запрета самонадеянности. Следовательно, похоже, что не должно было быть дано и предписания страха.

Этому противоречит сказанное [в Писании]: «Итак, Израиль, чего требует от тебя Господь, Бог твой? Того только, чтобы ты боялся Господа, Бога твоего» ( Вт. 10:12). Но Он требует от нас того, что Он предписал нам делать. Следовательно, обязанность человека бояться Бога является предметом предписания.

Отвечаю: страх бывает двояким, рабским и сыновним. Далее, подобно тому, как человек побуждается соблюдать предписания закона надеждой на награду, точно так же он побуждается к этому и страхом перед наказанием, каковой страх является рабским.

И как при обнародовании Закона не было никакой необходимости в предписании акта надежды, о чем было сказано выше (1), и люди побуждались к ней посредством обетовании, точно так же не было никакой необходимости и в относящемся к наказанию предписании страха, которое было бы дано в форме распоряжения, и люди побуждались к нему посредством угроз наказания, о которых было сказано как в предписаниях Десятисловия, так и после, когда были даны вторичные предписания Закона.

Но как мудрецы и пророки, старавшиеся утвердить человека в соблюдении Закона, приучали его к надежде посредством увещеваний и распоряжений, точно так же они поступали и в отношении страха.

С другой стороны, сыновний страх, который указывает на почитание Бога, является некоторым образом видом любви к Богу и своего рода началом всех связанных с почитанием Бога соблюдений. Поэтому предписания сыновнего страха, как и предписания любви, помещены в Законе — ведь они предваряют предписанные Законом внешние действия, которым посвящены предписания Десятисловия. В связи с этим в приведенном в аргументе «этому противоречит» стихе от человека требуется «бояться Господа, ходить всеми путями Его» посредством почитания Его и «любить Его».

Ответ на возражение 1. Сыновний страх предваряет Закон не так, как если бы он был по отношению к нему чем-то внешним, но как являющийся, как и любовь, началом Закона. Поэтому предписания даны в отношении их обоих — ведь они есть своего рода общие начала всего Закона.

Ответ на возражение 2. Сыновний страх проистекает из любви подобно тому, как и все добрые дела, которые делаются по любви. Поэтому как после предписания любви сообщаются предписания относительно других актов добродетели, точно так же одновременно приводятся предписания страха и любви к горнему, что подобно тому, как в доказательных науках установление первых начал не является достаточным, если не приводятся также и те заключения, которые следуют из них непосредственно или опосредованно.

Ответ на возражение 3. Побуждения к страху было достаточно для того, чтобы исключить самонадеянность, что подобно тому, как и побуждения к надежде было достаточно для того, чтобы исключить отчаяние, о чем уже было сказано (1).