Раздел 3. Является ли милосердие добродетелью?

С третьим, дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что милосердие не является добродетелью. В самом деле, как говорит Философ, «добродетель есть своего рода [сознательный] выбор» -. Но выбор «есть желание того, о чем заранее принято решение» -. Следовательно, все, что препятствует принятию решения, не может быть названо добродетелью. Но милосердие препятствует принятию решения, согласно сказанному Саллюстием о том, что «тот, кто принимает решение в случае запутанного дела, должен быть свободен от… гнева… и милосердия, поскольку при их наличии разуму трудно сохранить беспристрастность». Следовательно, милосердие не является добродетелью.

Возражение 2. Далее, ничто из того, что противно добродетели, не заслуживает похвалы. Но, как говорит Философ, негодование противостоит милосердию и в то же время является заслуживающей похвалы страстью -. Следовательно, милосердие — это не добродетель.

Возражение 3. Далее, радость и мир, как было показано выше (28, 4; 29, 4), не являются отдельными добродетелями, поскольку они проистекают из любви к горнему Но милосердие тоже проистекает из любви к горнему поскольку из любви к горнему мы радуемся с радующимися и плачем с плачущими. Следовательно, милосердие не является отдельной добродетелью.

Возражение 4. Кроме того, поскольку милосердие принадлежит желающей способности, оно не является умственной добродетелью, а поскольку его объектом не является Бог, то не является оно и теологической добродетелью. Не является оно и нравственной добродетелью, поскольку не связано ни с деятельностями, что приличествует правосудности, ни со страстями, поскольку не сводится ни к одной из упомянутых Философом середин -. Следовательно, милосердие не является добродетелью.

Этому противоречат следующие слова Августина: «Гораздо лучше, человечнее и куда сообразнее с благочестивыми чувствами высказывается Цицерон в похвале Цезарю, когда говорит: «Из всех твоих добродетелей нет ни одной, которая была бы удивительней и привлекательней твоего милосердия»» -. Следовательно, милосердие — это добродетель.

Отвечаю: проявлять милосердие означает быть опечаленным чужим несчастьем. Но эта печаль может в одном отношении указывать на движение чувственного желания, и в таком случае милосердие является не добродетелью, а страстью, тогда как в другом отношении она может указывать на движение умственного желания, а именно постольку, поскольку зло одного человека вызывает недовольство другого. Это движение может направляться в соответствии с разумом, а уже в соответствии с этим направляемым разумом движением может направляться движение более низкого желания. Поэтому Августин говорит, что «это умственное движение подчиняется разуму, когда милосердие проявляется с сохранением справедливости: когда или подается помощь нуждающемуся, или оказывается прощение раскаивающемуся» -. И коль скоро человеческой добродетели, как было показано выше (II-I, 59, 5), присуще [понуждать] душевные движения исполнять распоряжения разума, то из этого следует, что милосердие является добродетелью.

Ответ на возражение 1. Слова Саллюстия должно понимать как сказанные о том милосердии, которое является не подчиняющейся разуму страстью, поскольку в таком случае оно препятствует сознательному выбору, тем самым отклоняя разум от правосудности.

Ответ на возражение 2. Философ в настоящем случае говорит о сострадании и негодовании как о страстях. Они противостоят друг другу со стороны подобающей им оценки чужого несчастья, поскольку сострадание печалится, когда страдают незаслуженно, а негодование радуется, когда страдают заслуженно, и печалится, когда незаслуженно благоденствуют, и потому «обе эти страсти достойны похвалы и составляют принадлежность честного характера» -. В строгом же смысле слова состраданию противостоит зависть, о чем речь у нас впереди (36, 3).

Ответ на возражение 3. Радость и мир ничего не добавляют к аспекту являющегося объектом любви к горнему блага, и потому они не нуждаются ни в какой иной добродетели, помимо любви к горнему. А вот милосердие связано с некоторым особым аспектом, а именно страданием того, кому сострадают.

Ответ на возражение 4. Милосердие как именно добродетель является нравственной добродетелью; она связана со страстями и сводится к середине, [которую Философ] называет негодованием, поскольку «то и другое принадлежит одному и тому же характеру». Впрочем, сам Философ рассматривает эти середины не как добродетели, а как страсти, но даже в качестве страстей они достойны похвалы. Однако ничто не препятствует тому, чтобы они проистекали из некоторого избирательного навыка, в каковом случае они будут обладать признаком добродетели.