Библиотека soteria.ru
Трактат о любви
Фома Аквинский
Дата публикации: 01.10.16 Просмотров: 16718 Все тексты автора Фома Аквинский
Раздел 7. Может ли какая-либо истинная добродетель существовать без любви?
С седьмым, дело обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что некоторые истинные добродетели могут существовать без любви. В самом деле, добродетели надлежит производить доброе действие. Но ведь и те, которые любви не имеют, подчас доброе делают, например, одевают раздетых, кормят голодных и т. п. Следовательно, [иные из] истинных добродетелей могут существовать и без любви.
Возражение 2. Далее, любовь невозможна без веры, поскольку, согласно апостолу, она — от «нелицемерной веры» (1 Тим. 1:5). Но и неверующие могут обладать и истинной воздержанностью, если они обуздывают свои вожделения, и истинной правосудностью, если их суждения справедливы. Следовательно, [иные из] истинных добродетелей могут существовать и без любви.
Возражение 3. Далее, согласно сказанному в шестой [книге] «Этики», наука и искусство являются добродетелями. Но они могут быть обнаружены и в грешниках, которым недостает любви. Следовательно, [иные из] истинных добродетелей могут существовать и без любви.
Этому противоречат следующие слова апостола: «Если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, — нет мне в том никакой пользы» (1 Кор. 13:3). Но истинная добродетель в высшей степени полезна, согласно сказанному [в Писании]: «Она научает целомудрию и рассудительности, справедливости и мужеству, полезнее которых ничего нет для людей в жизни» (Прем. 8:7). Следовательно, не может существовать никакой истинной добродетели без любви.
Отвечаю: как было показано выше (11 -1, 55, 4), добродетель всегда определена к благу. Но благо по преимуществу заключено в цели, поскольку если вещь стремится к цели, то ее назовут доброй не иначе, как только в отношении ее цели. Таким образом, коль скоро цель бывает двоякой, а именно конечной и ближайшей, то двояким бывает и благо: одно — конечным и всеобщим, другое — ближайшим и частным. Конечным и главным человеческим благом является наслаждение Богом, согласно сказанному [в Писании]: «А мне благо — приближаться к Богу» (Пс. 72:28), и к этому благу человек определяется любовью к горнему. Что же касается вторичного и, так сказать, частного блага человека, то оно может быть двояким: одно из них — это истинное благо, поскольку оно само по себе может быть определено к главному благу, каковое суть конечная цель, в то время как другое благо является не истинным благом, а [только] кажущимся таковым, поскольку оно удаляет нас от конечного блага. Из этого очевидно, что истинной добродетелью в строгом смысле слова является та, которая направляет к главному человеческому благу, в каковом смысле Философ говорит, что «добродетель есть расположенность совершенной вещи к тому, что является наилучшим» -, и с этой точки зрения никакая истинная добродетель не может существовать без любви.
Однако если мы назовем добродетелью то, что определяет к некоторой частной цели, то мы тем самым укажем на добродетель, в которой в той мере, в какой она направлена на некоторое частное благо, нет никакой возвышенной любви. Но если это частное благо является не истинным, а [только] кажущимся благом, то и та добродетель, которая определяет к такому благу, не истинна, а поддельна. По этой причине Августин говорит, что «не являются добродетелями ни та рассудительность скупца, посредством которой он изобретает различные способы получить барыш, ни правосудность скупца, посредством которой он не присваивает себе чужую собственность из страха перед наказанием, ни воздержанность скупца, посредством которой он обуздывает желание дорогих удовольствий, ни мужество скупца, посредством которого, как говорит Гораций, «он покоряет горы, бросает вызов морю, проходит сквозь огонь, чтоб бедности избегнуть»». Если же, с другой стороны, это частное благо поистине благо, например, когда речь идет о благополучии государства или о чем-то подобном, то налицо истинная, хотя и несовершенная добродетель, если она соотносит все с конечным и совершенным благом. Таким образом, не в строгом смысле слова истинная добродетель возможна и без любви.
Ответ на возражение 1. Действие того, кому недостает любви, может быть двояким. Во-первых, [оно может быть] сообразовано с этим недостатком любви, как когда он делает нечто в соотнесении с тем, в силу чего ему недостает любви. Такой акт всегда зол, и именно его имеет в виду Августин, когда говорит, что если неверующий делает что-либо как [именно] неверующий, то это [его действие] всегда греховно, даже когда он одевает раздетых и тому подобное, но при этом направляет делаемое к своему неверию как к цели.
Однако существует и другое действие того, кому недостает любви, которое сообразовано не с этим недостатком любви, а с обладанием действующим каким-то иным даром Божиим, верой или надеждой, или даже с его естественным благом, которое, как уже было сказано (10, 4), не полностью устраняется грехом. В таком случае акт без любви может быть добрым по роду, хотя добрым не совершенным образом, поскольку ему недостает должной упорядоченности к конечной цели.
Ответ на возражение 2. Поскольку цель для практических дел является тем же, чем является начало для дел созерцательных, то как при недостаточности правильного установления первого недоказуемого начала не может быть истинной в строгом смысле слова науки, точно так же не может быть истинной в строгом смысле слова воздержанности или правосудности без той должной упорядоченности к цели, которая обусловливается любовью, хотя при этом человек может иметь правильное побуждение в отношении других дел.
Ответ на возражение 3. Наука и искусство по самой своей природе подразумевают отношение к некоторому частному благу, а не к конечному благу человеческой жизни, как это имеет место в случае нравственных добродетелей, которые делают человека благим просто, о чем уже было сказано (II-I, 56, 3). Следовательно, приведенная аналогия неудачна.