Раздел 2. Противостоит ли превознесение величавости со стороны избыточности?

Со вторым, дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что превознесение не противостоит величавости со стороны избыточности. В самом деле, нами уже было сказано (14, 2; 21, 1) о том, что самонадеянность [то есть превознесение] считается видом греха против святого духа. Но грех против святого духа противостоит не величавости, а любви. Следовательно, превознесение не противостоит, величавости.

Возражение 2. Далее, величавому свойственно считать себя достойным великого. Но о человеке говорят как о превозносящемся даже в том случае, когда он считает себя достойным малого, если это [малое] превосходит его способности. Следовательно, превознесение непосредственно не противостоит величавости.

Возражение 3. Далее, величавый не придаёт значения внешним благам. Но, согласно философу, «удачные обстоятельства побуждают спесивого презирать и оскорблять других, поскольку он почитает внешние блага чем-то великим»-. Следовательно, превознесение противостоит величавости со стороны не избыточности, а недостаточности.

Этому противоречит сказанное философом о том, что «спесивый», то есть напыщенный, или пустозвон, а именно так он называет превозносящегося, «противостоит величавому со стороны избыточности»-.

Отвечаю: как уже было сказано (129, 3), величавость блюдёт середину не с точки зрения количества того, к чему она склоняет, а с точки зрения соразмерности имеющейся способности, поскольку она не склоняет к большему, чем мы достойны. Поэтому превозносящийся с точки зрения того, к чему он стремится, не превосходит величавого, а подчас даже уступает ему, но он превосходит меру собственной способности, тогда как величавый ей адекватен. И именно в этом смысле превознесение противостоит величавости со стороны избыточности.

Ответ на возражение 1. Грехом против святого духа считается не всякое превознесение, а только то, которое презирает божественную правосудность вследствие неупорядоченной уверенности в божественной любви. Этот вид превознесения по причине своей материи, а именно постольку, поскольку оно, так сказать, предполагает презрение к чему-то божественному, противно горней любви или, скорее, дару страха, посредством которого мы почитаем бога. Однако и это презрение, коль скоро оно превосходит меру собственной способности, может противостоять величавости.

Ответ на возражение 2. Превознесение, как и величавость, похоже, склоняет к чему-то великому. Действительно, у нас не принято считать человека превозносящимся, когда он стремится к чему-то малому, даже если оно и превосходит его способности. Однако если и называть такого превозносящимся, то этот вид превознесения будет противным не величавости, а той добродетели, о которой мы упоминали выше (129, 2) и которая связана с обычным почётом.

Ответ на возражение 3. Никто не добивается того, что превосходит его способности, иначе, как только если считает свои способности превосходящими то, чего он добивается. При этом допускаемая им ошибка бывает двоякой. Во-первых, со стороны количества, как когда человек думает, что он обладает большей добродетелью, знанием или чем-то ещё в том же роде, чем есть на самом деле. Во-вторых, со стороны вида вещи, как когда он считает себя великим и достойным великого по причине того, что не делает его таким, например богатства или благ удачи. Поэтому философ говорит, что «тот, кто, не будучи добродетелен, обладает подобными благами, не по праву считает себя достойным великого и неправильно именуется величавым»-.

Кроме того, подчас то, к чему человек стремится как к превышающему его способности, является чем-то поистине великим просто, как это имело место в случае петра, пожелавшего пострадать за христа, что превосходило его силы, а иногда великим не просто, а только в представлении глупцов, например ношение дорогих одежд, презрение и пренебрежение другими, что свидетельствует об избытке величавости не поистине, а по мнению толпы. Поэтому сенека говорит, что «когда величавость превышает меру, она делает человека высокомерным, гордым, неугомонно кичливым и побуждает его утверждать своё превосходство во всём, в словах ли или в делах, никак не принимая при этом в расчёт добродетель». Отсюда очевидно, что превозносящийся человек во внешних проявлениях превосходит величавого, хотя и не является таковым в действительности.