Раздел 3. Может ли различение степеней пророчества зависеть от образного видения?

С третьим, дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что различение степеней пророчества не может зависеть от образного видения. В самом деле, степени вещи отражают отношение к тому, что имеет значение для неё самой, а не для чего-то ещё. Но мы уже показали (2), что в пророчестве умственное видение нужно ради него самого, тогда как образное видение — ради чего-то ещё. Следовательно, похоже, что степени пророчества различаются со стороны не образного, а только умственного видения.

Возражение 2. Далее, одному и тому же пророку, пожалуй, присуща одна степень пророчества. Но один и тот же пророк получает откровения через посредство различных образных видений. Следовательно, различие образных видений не обусловливает различия пророчества.

Возражение 3. Далее, как говорит глосса, пророчество состоит из деяний, слов, снов и видений. Следовательно, степени пророчества не должно различать со стороны образного видения, которому присущи видения и сны, но никак не слова и деяния.

Этому противоречит следующее: степени знания различаются со стороны способа [их обретения]; так, наука, основанная на прямом доказательстве, превосходней науки, основанной на косвенной посылке или мнении, поскольку способ её постижения более превосходен. Но образное видение является способом обретения пророческого знания. Следовательно, степени пророчества должны различаться со стороны образного видения.

Отвечаю: как уже было сказано (173, 2), пророчество, в котором благодаря интеллигибельному свету сверхъестественная истина открывается через посредство образного видения, занимает среднее положение между пророчеством, в котором сверхъестественная истина открывается без посредства образного видения, и пророчеством, в котором благодаря интеллигибельному свету и без посредства образного видения человек определяется к знанию или деланию того, что связано с человеческим способом действий. Затем, знание присуще пророчеству в большей степени, чем делание, и потому самой низкой степенью пророчества является та, когда человек посредством внутреннего внушения подвигается к исполнению некоего внешнего деяния; так, о Самсоне сказано, что «сошёл на него Дух Господень — и верёвки, бывшие на руках его, сделались, как перегоревший лён, и упали узы его с рук его» (Суд. 15:14). Второй степенью пророчества является та, когда человек просвещается внутренним светом для познания того, что не выходит за пределы естественного знания; так, о Соломоне сказано, что «изрёк он [три тысячи] притчей… и говорил он о деревьях (от кедра, что в Ливане, до иссопа, вырастающего из стены); говорил и о животных, и о птицах, и о пресмыкающихся, и о рыбах» (3 Цар. 4:32-33), и всё это происходило по божественному вдохновению, поскольку несколько выше читаем: «И дал Бог Соломону мудрость, и весьма великий разум» (3 Цар. 4:29).

Впрочем, эти две степени не достигают уровня пророчества в строгом смысле этого слова, поскольку в них нет постижения сверхъестественной истины. То же пророчество, в котором сверхъестественная истина отрывается через посредство образного видения, различается, во-первых, со стороны различия между сновидением, которое имеет место во сне, и видением, которое имеет место наяву. Последнее относится к более высокой степени пророчества, поскольку пророческий свет, увлекающий душу к сверхъестественному в то время, когда она активна и озабочена чувственными вещами, похоже, должен быть более сильным, чем тот, который увлекает душу спящего, когда она далека от чувственности. Во-вторых, степени этого пророчества различаются со стороны выразительности образных знаков, посредством которых сообщается интеллигибельная истина. А так как нет более выразительных знаков интеллигибельной истины, чем слова, то дело представляется так, что когда пророк, бодрствующий или спящий, слышит выражающие интеллигибельную истину слова, налицо более высокая степень пророчества, чем когда он видит свидетельствующие об истине вещи, например «семь колосьев полных и хороших», означавших «семь лет» (Быт. 41:22, 26). И вообще знаки пророчества представляются тем более превосходными, чем более они выразительны, как, например, когда Иеремия видел горящий город в образе кипящего котла (Иер. 1:13). В-третьих, очевидно, что ещё более высокой степенью пророчества является та, когда пророк не только видит знаки слов или дел, но также, наяву или во сне, видит кого-то нечто ему говорящего или показывающего, поскольку это доказывает, что ум пророка близок к причине откровения. В-четвёртых, превосходство степени пророчества может быть измерена тем, как именно представлена личность видимого; действительно, степень пророчества выше в том случае, если тот, кто что-то говорит или показывает бодрствующему или спящему пророку, предстаёт перед ним в форме ангела, чем если он предстаёт перед ним в форме человека, а самой высокой является та, когда он видим бодрствующим или спящим пророком в форме богоявления, согласно сказанному [в Писании]: «Видел я Господа, сидящего…» (Ис. 6:1).

Что же касается третьего вида пророчества, в котором интеллигибельная и сверхъестественная истина открывается без какого-либо образного видения, то оно превосходней всех вышеприведённых степеней. Однако оно, как уже было сказано (2), выходит за пределы пророчества в строгом смысле этого слова, и потому степени пророчества в строгом смысле различаются со стороны образного видения.

Ответ на возражение 1. Нам не дано проводить различение в умственном свете иначе, как только через посредство образных или чувственных знаков. Поэтому различение в умственном свете производится на основании различения того, что представляется воображению.

Ответ на возражение 2. Как уже было сказано (171, 2), пророчество является не устойчивым навыком, а преходящим претерпеванием, и потому нет ничего несообразного в том, что один и тот же пророк в разное время получает различные степени пророческого откровения.

Ответ на возражение 3. Упомянутые здесь слова и деяния относятся не к пророческому откровению, а к возвещению, которое производится в соответствии с расположением тех, кому возвещается явленное пророку, и иногда оно выражается в словах, а иногда — в деяниях. Но это возвещение, равно как и чудотворение, последует пророчеству, о чём уже было сказано (171,1).