Раздел 6. Вправе ли монахи носить более грубые одежды, чем остальные?

С шестым, дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что монахи не вправе носить более грубые одежды, чем остальные. В самом деле, согласно апостолу, мы должны удерживаться «от всякого рода зла» (1 Фес. 5:22). Но грубые одежды имеют отношение в роду зла; так, Господь сказал: «Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде» (Мф. 7:15); и глосса на слова [Писания]: «И вот, конь бледный» (Откр. 6:8), говорит: «Дьявол, уразумев, что не может преуспеть ни посредством внешних скорбей, ни очевидной ереси, высылает вперёд лжебратию, представленную в образе вороного и рыжего коней, дабы она, облачившись монахами, извратила веру». Следовательно, похоже, что монахи не вправе носить грубые одежды.

Возражение 2. Далее, Иероним говорит: «Тёмных одежд не носи точно так же, как и светлых. Тонких и грубых одежд одинаково должно избегать: первое говорит о любви к удовольствиям, второе — о тщеславии». Следовательно, коль скоро тщеславие является более тяжким грехом, чем любовь к удовольствиям, похоже, что монахи, коим надлежит стремиться к наиболее совершенному, должны избегать скорее грубых, нежели тонких одежд.

Возражение 3. Далее, монахи должны в первую очередь стремиться к покаянию. Но при покаянии нам надлежит внешне выказывать не страдание, а радость; так, Господь говорит: «Когда поститесь,- не будьте унылы, как лицемеры», и ниже добавляет: «А ты, когда постишься, помажь голову твою и умой лицо твоё» (Мф. 6:16-17). Августин, комментируя эти слова, говорит: «В этой главе нам даётся понять, что не только сияние и великолепие внешних вещей, но и траурные одежды могут быть показной роскошью, тем более опасной, что она, прикидываясь служением Богу, вводит в соблазн». Следовательно, похоже, что монахи не должны носить грубые одежды.

Этому противоречат следующие слова апостола: «Они… скитались в милотях и козьих кожах» (Евр. 11:37), а глосса добавляет: «Каковы Илия и другие». Кроме того, в «Декреталиях» сказано: «Заслуживают порицания высмеивающие тех, кто носит грубые и монашеские облачения. Ведь в прежние времена все, посвятившие себя Богу, ходили в простом и грубом одеянии».

Отвечаю: как говорит Августин, «во всём, что касается внешнего, виновно не употребление вещей, а похоть употребляющего»-. Для того чтобы вынести об этом суждение, нужно рассматривать простое и грубое одеяние двояко. Во-первых, как являющееся признаком расположенности или состояния человека, поскольку, согласно сказанному [в Писании]: «Одежда… человека показывает свойство его» (Сир. 19:27). Так, грубые одежды иногда являются признаком скорби, поэтому скорбящим обычно носить грубые одежды, хотя, с другой стороны, во время празднества и радости они одевают что-то более красивое. По этой же причине и кающиеся облекаются в грубые одежды, как, например, царь [Ниневии], который «оделся во вретище» (Иона. 3:6), и Ахав, который «возложил на тело своё вретище» (3 Цар. 21:27). В некоторых же случаях оно является признаком презрения к богатству и мирской роскоши. Поэтому Иероним говорит: «Да будет твоё мрачное облачение свидетельством чистоты твоих помыслов, твоя грубая одежда — твоего презрения к миру, но при этом не превозносись умом, иначе твоя речь станет опровергать твой навык». И в обоих указанных смыслах монахам приличествует носить грубые одежды, поскольку монашество есть состояние покаяния и презрения к мирской славе.

То же, что человек хочет таким образом показать что-то другим, может быть следствием трёх причин. Во-первых, той, что он скромен; действительно, подобно тому, как разукрашенные одежды свидетельствуют о превознесении человеческого ума, точно так же непритязательное одеяние — о его скромности. Поэтому, говоря об Ахаве, который «возложил на тело своё вретище», Господь сказал Илии: «Видишь, как смирился предо Мною Ахав!» (3 Цар. 21:29). Во-вторых, чтобы подать пример другим; поэтому глосса на слова [Писания]: «Сам же Иоанн имел одежду из верблюжьего волоса» (Мф. 3:4), говорит: «Проповедующий покаяние одевался так, как приличествует кающемуся». В-третьих, по причине тщеславия, в связи с чем Августин говорит, что «и траурные одежды могут быть показной роскошью».

Таким образом, ношение скромных одежд по двум первым причинам заслуживает похвалы, а по третьей причине — греховно.

Во-вторых, простое и грубое одеяние можно рассматривать как следствие жадности или неопрятности, и в таком случае его ношение тоже греховно.

Ответ на возражение 1. Грубое одеяние само по себе не имеет отношения к роду зла, но, напротив, скорее — к роду добра, а именно к презрению к мирской славе. Именно поэтому порочные люди часто прикрывают своё зло грубой одеждой. В связи с этим Августин говорит, что «овцы не станут испытывать неприязнь к своей одежде только лишь потому, что иногда под нею скрываются волки».

Ответ на возражение 2. В данном случае Иероним говорит о тех грубых одеждах, которые носят ради человеческой славы.

Ответ на возражение 3. Господь заповедал людям не делать ничего святого напоказ, и в первую очередь тогда, когда делаемое необычно. Поэтому Златоуст говорит: «Творя молитву, человек не должен делать ничего необычного, чтобы не привлекать внимания других: не кричать, не бить себя в грудь, не заламывать рук», поскольку сама необычность такого поведения привлекла бы к нему внимание окружающих. Впрочем, не всякое необычное и привлекающее внимание поведение обусловливает вину, поскольку оно может быть как добрым, так и дурным. Поэтому Августин говорит: «У христиан принято так, что когда человек привлекает к себе внимание своей крайней оборванностью и убогостью, будучи при этом таким добровольно и не по нужде, мы смотрим на другие его дела, чтобы рассудить, действительно ли его поведение обусловлено презрением ко всему лишнему в одежде или же оно притворно». Однако монахи, похоже, не действуют так из притворства, поскольку они носят грубую рясу в знак своего пострижения, посредством которого они выражают презрение к миру.