Глава 4

1. Посему, имея по милости Божией такое служение, мы не унываем; 2. но, отвергнув скрытные постыд- ные дела, не прибегая к хитрости и не искажая слова Божия, а открывая истину, представляем себя со- вести всякого человека пред Богом. 3. Если же и закрыто благовествование наше, то закрыто для поги- бающих, 4. для неверующих, у которых бог века сего ослепил умы, чтобы для них не воссиял свет благовест- вования о славе Христа, Который есть образ Бога невидимого. 5. Ибо мы не себя проповедуем, но Христа Иисуса, Господа; а мы – рабы ваши для Иисуса, 6. потому что Бог, повелевший из тьмы воссиять свету, озарил наши сердца, дабы просветить нас познанием славы Божией в лице Иисуса Христа.

(1. Посему, имея такое служение, как получившие милость, мы не унываем; 2. но, отвергнув скрытность постыдности, не прибегая к хитрости и не обманно толкуя слово Божие, а открывая истину, представля- ем себя совести всякого человека пред Богом. 3.Если же и закрыто благовествование наше, то закрыто для погибающих, 4. у которых бог века сего ослепил умы, для неверующих, чтобы для них не воссиял свет благовествования о славе Христа, Который есть образ Бога невидимого. 5. Ибо мы не себя проповедуем, но Христа Иисуса, Господа; а мы – рабы ваши для Иисуса, 6. потому что Бог, повелевший из тьмы воссиять свету, озарил наши сердца, дабы просветить познанием славы Божией в лице Иисуса Христа.)

1) Имея … служение. Теперь апостол переходит к собственной похвале, от которой отошел ранее, чтобы дать общее доказательство достоинства Евангелия. Итак, как раньше он рассуждал о природе Евангелия, так и теперь говорит о том, скольверным и искренним служителем его онявляется. Вначале он учил тому, ка- ково истинное Евангелие Христово, теперь же утверждает, что именно такое Евангелие и проповедует. Имея, – говорит, – служение сие: то служение, величие которого он столь сильно превознес, силу и пользу которого столь старательно продемонстрировал. Посему, дабы не казаться превозносящим себя чрезмерно, Павел говорит вначале, что не своими стараниями, ни своими заслугами достиг он такой вершины. Но был вознесен к ней одной лишь милостью Божией. Павел более выразителен, делая причиной своего апостольст- ва не просто благодать, а именно милость. «Не унываем» – то есть, не успокаиваемся, покудаверно не ис- полним свой долг.

2) Но отвергнув скрытные. Хваля свою искренность, апостол, напротив, обличает лжепроповедников, ради самомнения искажавших подлинное Евангелие и желавших превозносить только самих себя. Посему отри- цаемые за собой пороки Павел косвенно возлагает на них. Под скрытностью постыдности некоторые разу- меют тени Моисеева закона, а Златоуст – показуху, с которой себя являли лжеапостолы. Я же разумеюпод этим всю притворную видимость, коей они искажали чистую природную красоту благовестия. Чистые и честные женщины, довольствуясь своей природной красотой, не намалевываются красками, а блудницывсегда кажутся себе невзрачными, покудане испортят собственную природу. Так и Павел хвалится, что проповедует чистое Евангелие, в то время как прочие проповедуют его с недостойной показухой и добавле- ниями. Поскольку их стыдила простота Христова, или же потому, что они не могли являть силу истинных апостолов, лжепроповедники создали новое Евангелие, похожее на мирскую философию, напыщенное из- вне, но лишенное действенности Духа. Такие вот блудливые краски, коими искажается Евангелие, апостол и зовет скрытностью постыдности. Ведь те,кто бежит в укрытие, за завесу, должны стыдиться своей мерзкой и позорной наготы. О себе же Павел говорит, что отбросил всякую личину. Ведь чем более открыто прояв- ляется лик Христов в его проповеди, тем славнее эта проповедь сияет другим. Однако я не отрицаю, что Па- вел также намекает на покрывало Моисея, о котором говорил раньше. Лжеапостолам же он приписывает совершенно иное покрывало. Моисей скрывал свое лицо, поскольку слабые и немощные глаза не могли смотреть на блистание славы закона. А эти выставляют покрывало в качестве украшения. Ведь сами они презренны, более того, стали бы выглядеть еще гнуснее, если бы простота Евангелия воссияла открыто. По- сему и облекаются в незнамо какие прикрасы и личины.

Не прибегая к хитрости. Нет сомнения, что хитрость, порицаемую Павлом, эти лжеапостолы ценили как высокую добродетель. Подобно этому и сегодня мы видим, как некоторые из проповедников Евангелия больше хотят казаться утонченными, нежели искренними, возвышенными, нежели основательными. Хотя все их остроумие – чистое мальчишество. Но что сделаешь? Их ублажает их собственная утонченность. Из- за нее они имеют успех среди простаков. Однако мы видим, во что ставил Павел подобную притворную добродетель. Он называет хитрость недостойной слуг Христовых. Что же касается следующего за тем пере- вода: «не обманно толкуя» – то не знаю, достаточно ли выражает он мысльапостола.Dolou/n означаетне столько действовать обманным путем, сколько то, что на простом языке называют подлогом, чем обычно занимаются недобросовестные торговцы. Действительно, здесь это слово противопоставляется искренней и подлинной проповеди.

А открывая истину. Апостол защищает за собой славу, состоящую в том, что он просто и без притворства возвестил чистое евангельское учение. Свидетель этому перед Богом совесть всех людей. Как напускному учению софистов он противопоставляет откровение истины, так и суждение об этом приписывает совести и божественному суду. Поскольку софисты злоупотребляли заблуждениями и порочными чувствами людей, они не старались на деле быть настолько достойными похвалы, насколько хотели таковыми казаться. Отсю- да мы выводим: слух здесь косвенно противопоставлен совести. Итак, для слуг Христовых достаточно одоб-

рить свою совесть в глазах Божиих. Их не заботят превратные человеческие потуги и мнимый успех в глазах толпы.

3) Если же сокрыто. Сказанное им об искренности своей проповеди подвергалось сильной клевете, ибо у апостола было много противников. Павел опровергает эту клевету своим неумолимым авторитетом. Он удивляется всем, кто не признает силу его Евангелия, и утверждает, что это знак отвержения и погибели. Павел как бы говорит: если кто-то отрицает состоятельность возвещаемого мною явления Христа, то этим самым показывает себя отверженным. Ведь всем, имеющим глаза, очевиднои ясно, сколь искренне мое уче- ние.Итак, тем, для кого оно сокрыто, надлежит быть слепыми и лишенными всякого разума. Но слепота неверных никак не мешает ясности Евангелия. Ибо солнце не становится менее светлым от того, что слепцы не воспринимают его света. Кто-нибудь скажет: то же самое применимо и к закону. Ведь сам по себе он све- тильник, направляющий шаги и просвещающий очи. Сокрыт же он только для погибающих. Отвечаю: в за- коне заключен Христос, и Его солнце как бы сияетсквозь облака, так что люди имеют достаточно света для собственной пользы. Если же Христос отделяется от закона, не остается ничего, кроме тьмы и лживой ви- димости света, слепящего, но не просвещающего. Свидетельство великой уверенности – то, что апостол считает отверженным любого, отвергающего его учение. И такой же уверенностью подобает обладать всем, кто хочет считаться служителем Божиим. Имея спокойную совесть, они не должны сомневаться: все про- тивники их учения предстанут перед божественным судом, дабы понести несомненное осуждение.

4) У которых бог века сего. Апостол хочет сказать, что их упорное противление ни к чему не приведет. Да- же в полдень, – говорит Павел, – они не видят солнца, ибо их чувства ослепил дьявол. Ведь всякому здраво- мыслящему ясно, что апостол ведет здесь речь о сатане. Это место искажает Иларий, который сражался с арианами, злоупотреблявшими этим текстом, дабы, признавая Христа Богом, одновременно отрицать Его истинное божество. Он толкует его так: Бог ослепил разум сего века. За ним последовал Златоуст, не желая уступить манихеям наличие двух начал. Что придумал Амвросий – не вполне ясно. Августин же соглашался со Златоустом, поскольку также вел войну с манихеями. Итак, мы видим, к чему ведет страсть к противоре- чию во время споров. Если бы все они спокойно прочли слова Павла, то никому бы из них не пришло в го- лову искажать данное место. Но поскольку противники вынуждали их к этому, они стремились скорее их опровергнуть, нежели исследовать смысл апостольских слов. Но зачем все это? Ведь по-детски звучал аргу- мент ариан: если дьявол зовется богом века сего, то имя Божие не выражает во Христе истинное, вечное и единственное божество. Ибо многие, говорит в другом месте Павел (1Кор.8:5), носятимена богов. Однако, утверждает Давид, боги язычников – идолы (Пс.95:5).

Итак, дьявол зовется богом, потому что господствует над ними, потому что почитается ими вместо Бога. Но как это может повредить достоинству Христа? Манихеям это имя также ничем не помогает. Не больше, чем когда дьявол зовется князем мира сего. Посему нет причин бояться относить данное место к дьяволу. Ведь это вполне безвредно. Если ариане выйдут вперед и скажут, что имя Бог доказывает божество Христа не больше, чем божество сатаны, – их клевету легко опровергнуть. Ибо Христос зовется Богом без какого-либо добавления, причем Богом во веки благословенным. Он зовется Богом, Который был прежде создания мира. А дьявол назван богом века сего не иначе, чем Ваал – богом своих почитателей, или собака – богом Египта. Что касается манихеев, то они (как я сказал) для утверждения своего безумия пользуются и другими места- ми Писания. Но не стоит труда их опровергнуть. Они спорят не столько о слове, сколько о власти. Ведь са- тане приписывается здесь сила ослеплять и господство над неверующими. Отсюда они заключают, что сата- на по своей способности – творец всякого зла и не подчиняется власти Бога. Словно Писание не возглашает повсюду, что бесы – такие же служители Божии, как и небесные ангелы, каждый в своем роде. Ведь эти пе- редают нам благодеяния Божииво спасение, а те совершают в нас Его гнев. Действительно, добрые ангелы зовутся властями и начальствами, но лишь потому, что используют власть, данную им отБога. По той же причине сатана – князь мира сего. Не потому, что он сам дал себе господство, по праву им владеет или ис- пользует его по своему усмотрению. Он имеет лишь столько, сколько ему позволяет иметь Господь. Посему Писание называет Божиими не только добрых духов и ангелов, но также и духов злых. Нашел на Саула злой дух от Бога. Также говорится: посольство злых ангелов (Пс.77:49). Что касается настоящего места, то ослеп- ление – общее дело как Бога, так и сатаны. Временами оно приписывается Богу, но не в смысле одинаковой власти и способа действия. О способе я умолчу, но Писание учит, что сатана не только по попущению, но и по заповеди Божией ослепляет грешников, исполняя Его мщение. К примеру, сатана обманул Ахава. Мог лион сделать это сам по себе? Никак. Но поскольку Бог дал ему силы наносить вред, он был послан и стал ду- хом лжи в устах всех пророков. Более того, Бог потому зовется ослепляющим, что после того, как лишает нас правого разумения и света Собственного Духа, Он предает нас дьяволу и превратному уму, давая дьяво- лу силу обманывать. Таким образом, через слугу Своего гнева Он производит в нас праведное мщение. Итак, Павел разумеет, что дьявол обладает всеми, кто не признает его учение твердой божественной исти- ной. Ибо жестче звучит, когда людей зовут владением дьявола, чем когда их слепота приписывается Божие- му суду. Кроме того, ранее приговорив их к погибели, Павел добавляет: онигибнут только потому, что по вине неверия сами навлекают на себя этупогибель.

Чтобы для них не воссиял. Павел подтверждает сказанное ранее. Отвергающим его Евангелие мешает их собственная слепота. Ибо в Евангелии виден один только Христос. Причем не смутно, но вполне ярко. Па-

вел добавляет: Христос – образ Божий, – желая сказать, что все такие люди лишены божественного позна- ния. Согласно сказанному у Иоанна (14:7): не знающий Меня, не знает и Отца Моего. Вот причина, почему Павел вынес столь суровый приговор сомневающимся в его апостольстве. Ведь эти люди не различали в его проповеди Христа, Которого должны были ясно видеть. Трудно сказать, имел ли он в виду под «Евангелием славы Христовой» просто славное Евангелие (согласно еврейскому словоупотреблению) – или же Еванге- лие, в котором сияет Христова слава. Я больше склоняюсь ко второму, ибо смысл здесь более полон. Кроме того, поскольку Христос зовется образом невидимого Бога, я понимаю это не столько в отношении сущно- сти(ибо Он, как говорят, единосущен Отцу), но, скорее, отношу к тому, что Христос явил нам Отца. Отец зовется невидимым, поскольку Сам по Себе не постигается человеческим чувством. Но Он являет Себя нам через Сына, делая Себя неким образом видимым. Я говорю это потому, что древние, яростно сражаясь с арианами, чрезмерно упирали на данный стих, рассуждая о том, как Сын внутренне, в тайном единстве сущ- ности, является образом Отчим. Но они пропустили то, что больше всего способствует назиданию, а имен- но: каким образом Сын представляет нам Отчий образ. Ответ: Он являет нам то, что иначе было бы сокры- тым в Боге. Посему слово «образ» имеет отношение к нам самим, как мы вскоре еще раз увидим.Эпитет же

«невидимый», хотя он и опущен в некоторых греческих кодексах, я предпочел сохранить как вполне умест- ный.

5) Мы не себя проповедуем. Некоторые видят здесь зевгму и интерпретируют следующим образом: мы про- поведуем господами не себя, но одного лишь Сына Божия, явленного Отцом всем людям. Я не отвергаю такой смысл. Но, поскольку выражение будет evmfatikwte,ra, если понимать его как отрицающее проповедь самих себя,я охотнее придерживаюсь этой версии. Особенно поскольку она принята чуть ли не по общему согласию.Ведь люди проповедуют себя иначе, нежели присваивая себе господство. Они делают это, когда хотят как-то выделиться или получить от Евангелия выгоду. Итак, амбиции, алчностьи другие подобные пороки портят чистоту евангельского учения. И в проповеди таких людей виден не только Христос. Значит, желающий проповедать одного Христа с необходимостью должен забыть о самомсебе.

А мы – рабы ваши. Дабы кто-нибудь не сказал, что о себе апостол говорит слишком много, Павел утвержда- ет: он больше всего желает быть им слугою. Он как бы говорит: все, что я столь величественно и, по вашему мнению, надменно говорил о себе, направлено лишь на то, чтобы служитьвашей пользе. Отсюда следует, что Коринфяне слишком горделивы и неблагодарны, если отвергают такого человека. Более того, их преж- ний суд представляется совершенно превратным: ведь они не заметили столь святого настроя души. Кроме того, здесь говорится о статусе и положении всех церковных пастырей. Каким бы почетным титулом они ни наделялись, они всего лишь слуги верующих. Действительно, они не могут служить Христу, если одновре- менно не будут служить Его Церкви. Почетное служение более достойно, чем любое начальство. Однако служением это будет лишь тогда, когда в нем выделяется Христос и только Он один. Посему доброму пас- тырю прилежит воздерживаться от всякого желания господствовать и за высшую честь почитать служение народу Божию. А обязанность народа – оценивать слуг Христовых. Сначала из величия их Господа, а затем

– из превосходства их служения. И не презирать тех, кого Господь поставил на столь почетное место.

6) Бог, повелевший из тьмы. Знаю, что это место можно истолковать четырьмя способами. Первый таков: Бог повелел свету воссиять из тьмы, то есть, из служения людей, которые по природе своей тьма, Он явил миру свет Евангелия. Второй: Бог сделал так, чтобы закон, облеченный в смутные тени, был заменен светом Евангелия, и таким образом из тьмы произвел свет. Те, кто любит тонкости, легко согласятся с подобными толкованиями, но кто хочет быть ближе к контексту, признает: мысль апостолабыла иной. За тем идеттретье толкование, принадлежащее Амвросию. Все было покрыто мраком, но Бог внезапно возжег свет Сво- его благовестия. Ведь люди были погружены во мрак неведения, когда Бог через Евангелие неожиданно им воссиял. Четвертое толкование принадлежит Златоусту, который считал, что Павел намекал на создание мира. А именно: Бог Своим словом создал свет, словно изведя его из тьмы, и Он же духовно просвещает нас, когда мы ещепребываем во тьме. Эта аналогия видимого и телесного света относится к духовной бла- годати, и в ней нет ничего натянутого. Однако и предыдущее мнение вполне законно. Так что, пусть каждый следует здесь своему суждению.

Озарил наши сердца. Апостол, что следует тщательно отметить, говорит здесь о двух озарениях. Одно про- исходит через Евангелие, другое – тайное и происходит в сердце. Ибо как Бог, будучи создателем мира, из- ливает на нас солнечный свет и дает нам глаза, чтобы его видеть, так же Он, будучи искупителем, сияет нам через Евангелие в лице Своего Сына. Однако, поскольку мы слепы, это было бы напрасным, не просвети Он также Своим Духом наш разум. Итак, Павел хочет сказать: Бог Своим Духом открывает нам очи разума, чтобы мы стали способны воспринять Евангельский свет.

В лице Иисуса Христа. В том же смысле, в каком раньше Павел говорил, что Христос есть образ Отца, те- перь он утверждает, что в Его лице нам явлена слава Божия. Замечательное место, которое учит нас: Бога не надо искать в Его непостижимой высоте (ибо Он обитает в неприступном свете), Его надо познавать по- стольку, поскольку Он являет Себя во Христе Иисусе. Посему все, что люди хотят узнать о Боге вне Христа, суетно и зыбко. Такие люди отклоняются от правильного пути. Во Христе Бог вначале являет Себя смирен- ным, но, по крайней мере, тем, кто переходит от креста к воскресению, Он предстает славным и превозне-

сенным. Мы снова видим: в слове «лицо» имеется в виду отношение к нам. Ибо полезнее видеть Бога таким, каким Он предстает нам в Своем Сыне, нежели исследовать Его тайную сущность.

7. Но сокровище сие мы носим в глиняных сосудах, чтобы преизбыточная сила была приписываема Богу, а не нам. 8. Мы отовсюду притесняемы, но не стеснены; мы в отчаянных обстоятельствах, но не отчаива- емся; 9. мы гонимы, но не оставляемы; низлагаемы, но не погибаем. 10. Всегда носим в теле мертвость Господа Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в теле нашем. 11. Ибо мы живые непрестанно преда- емся на смерть ради Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в смертной плоти нашей, 12. так что смерть действует в нас, а жизнь в вас.

(7. Но сокровище сие мы носим в глиняных сосудах, чтобы преизбыточная сила была Божия, а не наша. 8. Когда отовсюду притесняемы, но не стеснены; страдаем от нищеты, но не бедствуем; 9. мы гонимы, но не оставляемы; низвергаемы, но не погибаем. 10. Всегда носим в теле умерщвление Господа Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в теле нашем. 11. Ибо мы, покуда живы, непрестанно предаемся на смерть ради Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в смертной плоти нашей, 12. так что смерть действует в нас, а жизнь ввас.)

7) Но сокровище. Тем, кто слышал, как Павел величественно хвалился превосходством своего служения, и, наоборот, видел, что сам онпрезираем и отвергаем в мире, могло показаться, что он смешной и глупый че- ловек, а похвальба его – мальчишеская, если принять во внимание невзрачность его персоны. Этим обстоя- тельством особенно пользовались нечестивые, желавшие подвергнуть презрению все, что было в Павле. Но то, что мешало славе его апостольства среди неопытных, Павел искуснейшим образом обращает к умноже- нию этой славы. Во-первых, он пользуется сравнением с сокровищем, которое обычно прячется не в разук- рашенном и дорогостоящем сосуде. Скорее оно помещается в каком-нибудь дешевом и невзрачном горшке. Во-вторых, Павел добавляет: в этом больше проявляется и лучше видна сила Божия. Он как бы говорит: те, кто для принижения моего служения, сеют презрение лично ко мне, несправедливы и превратно судят. Ибо сокровище не становится менее ценным из-за того, что дешев сосуд, в котором оно хранится. Общепринято размещать ценные сокровища в глиняных горшках. Кроме того, они упускают из вида следующее: то, что служители ничем не выделяются, происходит по особому провидению Божию. Ибо никакое величие не должно затмевать божественную силу. Итак, поскольку смирение служителей и внешняя невзрачность их лиц дает место славе Божией, дурно поступает тот, кто меряет достоинство Евангелия личностью служите- ля. Павел говорит не только об общем состоянии людей, но и о самом себе. Истинно, что все смертные – глиняные сосуды. Посему, если выбирается один, самый выдающийся,он выделяется на фоне прочих почти чудесным благородством, гениальностью и богатством. Если же он – служитель Евангелия, то будет казать- ся невзрачным и глиняным вместилищем бесценного сокровища. Так что Павел имеет в виду и себя, и ос- тальных своих соработников, подвергавшихся презрению из-за своей внешней невзрачности.

8) Мы отовсюду. Это добавлено ради пояснения. Павел показывает, что его презренное состояние никак не уменьшает славу Божию, но, скорее, ее продвигает. Мы, – говорит он, – подвергаемся стеснению, но Гос- подь в конце концов дает нам благополучный исход. Мы страдаем от нищеты, но Господь помогает нам. Множество врагов нападает на нас, но под защитой Божией мы в безопасности. Наконец, даже если нас уби- вают, и с жизнью нашей, кажется, покончено, мы все равно остаемся живы. Последнее из этих зол – самое страшное. Теперь видно, как Павел обращает в свою пользу все, в чем обвиняли его нечестивые.

10) Мертвость Господа. Теперь Павел говорит нечто большее. Ведь то самое, за что лжеапостолы поносили его Евангелие, не только не навлекает на него презрение, но, напротив, показывает его славу. Ибо умерщв- лением Иисуса Христа Павел называет все, что делает его презренным в глазах мира, и посредством чего он готовится участвовать в блаженном воскресении. Во-первых, какими бы ни были в глазах людей страдания Христовы, они более ценны в глазах Божиих, чем все триумфы императоров, все великолепие царей. Также надо иметь в виду цель: мы состраждем, чтобы вместе прославиться. Итак, Павел изящно обуздывает безу- мие тех, кто ставил ему в вину соучастие Христу. Одновременно он увещевает коринфян, дабы те, презрев невзрачный и отверженный вид апостола, не оскорбили Самого Христа, ища повод к презрению в Его стра- даниях, которые подобает в высшей степени почитать. Слово «умерщвление» употребляется здесь иначе, нежели в других местах Писания. Оно часто означает отречение от себя, когда мы отвергаемся похотей пло- ти и обновляемся в послушании Богу. Здесь же имеются в виду скорби, которые упражняют нас в размыш- лениях о конце земной жизни. Ради ясности, первое умерщвление будем называть внутренним, а второе – внешним. И то, и другое делает нас подобными Христу. Первое прямо, а второе, так сказать, – косвенно. О первом Павел рассуждает в Послании к Колоссянам (3:5) и в Послании к Римлянам (6:6), где учит, что наш ветхий человек распят, дабы нам ходить в обновлении жизни. О втором же он говорит (8:29), уча, что мы предназначены Богом к тому, чтобы уподобиться образу Его Сына. Кроме того, об умерщвлении Христовом говорится в отношении одних верных. Ведь нечестивые, перенося тяготы настоящей жизни, соединяются в этом с Адамом, а избранные – с Сыном Божиим, дабы все скорби, по природе свидетельствующие о прокля- тии, способствовали их спасению. Всем чадам Божиим обще то, что они несут в себе умерщвление Христо- во. Но некоторые выделяются большим числом даров, и поэтому ближе уподобляются Христу.

Чтобы и жизнь Иисусова. Лучшее средство во всех жизненных трудностях. Как смерть Христова была две- рью в жизнь, так и исходом всех наших зол будет, как мы знаем, блаженное воскресение. Ведь Христос со- единил нас с Собой так, что мы станем причастниками Его жизни, если в этом мире несем в себе Его смерть. Следующее за тем предложение можно понимать двояко. Если «предаваться на смерть» считать мучением отпостоянных гонений и опасностей, то это особо относится к Павлу и ему подобным, которых яростно преследовали нечестивые. Слова же «ради Иисуса» тогда означают «ради свидетельства Иисусова». Но по- скольку ежедневно предаваться смерти означает также иметь смерть перед своим взором и жить так, чтобы наша жизнь напоминала собой смерть, мне нравится толковать это место по-другому, относя его ко всем верующим– к каждому в его собственном служении. Так толкует его и сам Павел в Послании к Римлянам (8:36), а также псалом 43:13. Таким образом, «ради Христа» означает, что это состояние обще всем его чле- нам. Впрочем, Эразм перевел не столь удачно «мы, которые живы». Лучше переводить, как делаю я: «поку- да живы». Ибо Павел хочет сказать, что мы, покуда пребываем в этом мире, скорее похожи на мертвых, чем на живых.

12) Так что смерть. Сказано иронично. Было бы недостойным, если бы коринфяне жили приятно, по своим прихотям, и в безопасности наслаждались, в то время как Павел боролся бы с бесчисленными трудностями. Такое неравенство было бы несправедливым. Коринфян надлежало попрекнуть в глупости. Попрекнуть за то, что они воображали себе христианство без креста и, не довольствуясь простотой, презирали слуг Хри- стовых, не столь утонченных, как они сами. Как смерть означает все житейские скорби и вообще тягостную жизнь, так и слово «жизнь» означает успешное приятное существование. Согласно пословице: жизнь – зна- чит не проживание, а благоденствие.

13. Но, имея тот же дух веры, как написано:я веровал и потому говорил,и мы веруем, потому и говорим,

14. зная, что Воскресивший Господа Иисуса воскресит через Иисуса и нас и поставит перед Собою с вами.

15. Ибо все для вас, дабы обилие благодати тем большую во многих произвело благодарность во славу Бо- жию. 16. Посему мы не унываем; но если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день об- новляется. 17. Ибо кратковременное легкое страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу, 18. когда мы смотрим не на видимое, но на невидимое; ибо видимое временно, а невидимое вечно.

(13. Но, имея тот же дух веры, как написано: я веровал и потому говорил, и мы веруем, потому и говорим,

14. зная, что Воскресивший Господа Иисуса воскресит через Иисуса и нас и поставит с вами. 15. Ибо все для вас, дабы благодать, которая будет изобиловать из-за благодарения, воссылаемого многими, изобило- вала во славу Божию. 16. Посему мы не унываем; но если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется. 17. Ибо безмерно кратковременная легкость нашей скорби производит в нас веч- ное безмерное богатство славы, 18. когда мы смотрим не на видимое, но на невидимое; ибо видимое вре- менно, а невидимое вечно.)

13) Имея тот же дух. Поправка к предыдущей иронии. Апостол сделал судьбу коринфян столь отличной от своей не из-за своей прихоти, а из-за их заблуждения. Ведь они желали широкого Евангелия, свободного от крестных скорбей, и об апостоле думали не столь почтенно из-за его далеко не блистательной судьбы. Те- перь же Павел соединяет себя с ними в надежде на общее блаженство. Он как бы говорит: хотя Бог и щадит вас и обращается с вами более милостиво, чем со мной, это не мешает, чтобы и мне, и вам выпала одинако- вая слава воскресения. Ибо где единство веры, там одинаковое наследство. Некоторые думали, что апостол говорит здесь о святых отцах, живших во времена ветхого завета, что он делает их участниками одной с на- ми веры. Это верно, но не соответствует настоящей цели Павла. Он соединяет с собой в общении веры не Авраама, не прочих отцов, а коринфян. В то время как те из-за ложного самомнения отделили себя от него. Хотя бы, – говорит Павел, – мое нынешнее положение и казалось худшим, чем ваше, некогда мы станем причастниками одной и той же славы. Ибо мы соединены друг с другом одной верой. И те, кто вниматель- нее посмотрит на контекст, согласятся с верностью такого толкования. Духом веры апостол метонимически зовет здесь саму веру, поскольку она – дар Святого Духа.

Как написано. То, что Павел цитирует свидетельство Давида, дало повод для заблуждения. Однако эти слова надо относить к исповеданию, а не к единству веры. Или же, если угодно, они соотносятся с предыдущими, а не с последующими словами. То есть,поскольку у нас имеется твердая вера в блаженное воскресение, мы дерзаем говорить и проповедовать то, во что веруем. Как написано: я веровал, и потому говорил. Это начало псалма 115, где Давид рассказывает: когда он пришел в крайнее стеснение, был поражаем столь сильно, что почти падал, он, однако же, одолел это искушение, вернув себе упование. Псалом начинается так: веровал, и потому говорил. Ибо матерью исповедания является вера. Павел увещевает коринфян подражать себе и де- лать то же самое. Согласно древнему переводу он вместо будущего ставит прошедшее время. Но это ничего не меняет. Он хочет сказать лишь следующее: верующие должны быть мужественными и бестрепетно испо- ведоватьто, во что веруют сердцем. Пусть увидят наши лженикодимы, какой вздор выдумали они вместо веры, желая, чтобы вера оставалась погребенной внутри и совершенно немой. И они еще хвалятся своей мудростью, если за всю жизнь ни единым словом не исповедывают свою веру.

15) Ибо все для вас. Теперь апостол соединяет себя с коринфянами не только в надежде будущего блаженст- ва, но и в тех самых скорбях,в отношении которых их судьба казалась совершенноиной. Он говорит,что

испытывает скорби ради их блага. Отсюда следует, что коринфяне справедливо должны взять на себя часть этих скорбей. То, о чем говорит Павел, зависит, во-первых, от тайного общения, которое имеют между со- бой члены Христова тела, но, главным образом, от взаимной необходимости, которая должна особо среди них процветать. Это увещевание было весьма полезным для коринфян и несло с собой великое утешение. Разве не великое утешение в том, что когда Бог, щадя нашу немощь, обращается с нами мягче, чем те, кто наделен особой добродетелью, скорбят ради общей для всех пользы? Коринфян увещевают: поскольку ина- че они не могут помочь Павлу, то пусть хотя бы помогают ему молитвами и состраданием.

Дабы обилие. Павел хвалит согласие между членами тела Христова, ссылаясь на проистекающий из него плод. А именно: оно помогает распространять славу Божию. Под благодатью он метонимически, по при- вычному словоупотреблению, имеет в виду упомянутое прежде благодеяние избавления. Когда он был стес- няем, то не был стеснен, когда нищенствовал, не лишался необходимого, и т.д. Наконец, он имеет в виду вечное избавление от всякого вида зла. И эта благодать, по его словам, изобилует, то есть – не остается за- ключенной в самой себе, чтобы он один обладал ею, но разливается вширь и достигает коринфян, принося им большую пользу. Помещая же изобилие дара в благодарении, Павел ко славе его Дарителя учит:всякое благо, даваемое нам Богом, погибнет по нашему нерадению, если мы не будем пламенными и усердными в благодарении Творца.

16) Посему мы не унываем. Теперь, словно достигнув желаемого, Павел возвышается до еще большего упо- вания. Нет причины, – говорит он, – отчаиваться или уставать под тяжестью креста. Ведь исход этого дела спасителен и успешен не только для меня, но и для других. Так своим примером он увещевает коринфян быть мужественными, если им когда-то выпадут такие же скорби. Кроме того, он обуздывает распущен- ность, коей они весьма сильно грешили. Ведь, будучи мнительными, коринфяне тембольше ценили челове- ка, чем дальшеон был от креста Христова.

Если внешний наш человек. Внешнегочеловека некоторые плохо и неуместно смешали с человеком ветхим. Но ветхий человек – совсем иное. О нем мы говорили в Рим.6:6. Также ложно Златоуст и другие ограничи- вают это понятие однимтелом. Ведь апостол этим словом означает все, относящееся к настоящей жизни. Как он указывает на двух людей, так и представляет нам две жизни: земную и небесную. Внешний человек – это сохранение земной жизни, которая состоит не только в цветущем возрасте и здоровье, но и в богатстве, почете, дружбе и прочих вспомоществованиях. Итак, насколько уменьшаются те блага, которые нужны для сохранения настоящей жизни, настолько же истлевает внешний наш человек. И поскольку мы, если все про- исходит по нашему хотению, чрезмерно заняты земной жизнью, Господь, понемногу убирая то, что нас удерживает, призывает к размышлению о жизни лучшей. Необходимо так вести нынешнюю жизнь, чтобы процветал и развивался внутренний человек. Ведь то, что убывает от земной жизни, по крайней мере, в вер- ных добавляется к жизни небесной. В отверженных внешний человек также умирает, но без какого-либо возмещения. А в чадах Божиих это умирание есть начало нового рождения и как бы его причина. Апостол говорит, что это происходит ежедневно, поскольку Бог постоянно упражняет нас в этом размышлении. О, если бы в нашей душе окончательно утвердилось обыкновение постоянно преуспевать с течением времени во внутреннем человеке!

17) Кратковременное легкое страдание. Поскольку наша плоть всегда бежит от собственной погибели, ка- кую бы награду ей ни предлагать, и нас больше затрагивает нынешнее чувство, чем надежда на небесные блага, Павел учит, что скорби и тяготы благочестивых ничто в отношении своей горечи, если сравнивать их с бесконечным благом вечной славы. Прежде он сказал, что мы не должны тяготится тлением внешнего че- ловека, ибо из этого проистекает обновление человека внутреннего. Однако, поскольку тление – видимо, а обновление невидимо, Павел, дабы вырвать из нас плотскую привязанность к настоящей жизни, сравнивает нынешние скорби с будущем блаженством. Этого сравнения достаточно для успокоения и усмирения душ благочестивых, дабы те не пали под тяжестью креста Христова. Ибо почему терпение столь для нас трудно, если не потому, что мы цепенеем от краткого ощущения скорби и не возносим ввысь наши помыслы? Итак, Павел предписывает здесь наилучшее врачевство, дабы ты не сломался и не покорился скорбям. Он проти- вопоставляет их все будущему блаженству, уготованному тебе на небесах. Ведь это сравнение делает лег- ким то, что ранее казалось тягостным, кратким и преходящим то, что казалось долгим и нескончаемым. Но в словах Павла имеется какая-то неясность. Поскольку он говорит гиперболически и ради гиперболы, древний переводчик и Эразм думали, что этими словами превозносится небесная слава, ожидающая верных, или же ониотносили эту фразу ко слову «производит», что меня вполне устраивает. Но поскольку также подходит и мое толкование, выбор наилучшего предоставляется читателю.

Вечную славу. Павел не хочет сказать, что скорби всегда вызывают такой эффект. Ибо многие несчастней- шим образом тяготятся здесь всякого рода злом, и, однако, для них это не помощь ко спасению, а причина большего осуждения. Но, поскольку речь идет о верующих, сказанное следует относить лишь к ним. Ибо Бог посылает им особое благодеяние, состоящее в том, что общие несчастья человеческого рода готовят их к блаженному воскресению. Паписты злоупотребляют этим местом для доказательства того, что скорби суть причина нашего спасения. Но делают это необоснованно. Если только причиной, по общему обыкновению, не называть здесь сами средства. Действительно, мы охотно соглашаемся, что нам надлежит многими скор-

бями войти в царство небесное. И спор идет не об этом. Мы учим: кратковременная легкость скорбей пото- му производит в нас вечную славу, что к сему предопределены все дети Божии, – к тому, чтобы, неся свой крест, уподобиться Христу. И таким способом они готовятся к обладанию небесным наследством, получае- мым по незаслуженному усыновлению. Паписты же вместо этого придумывают имеющие заслугу дела, коими обретается небесное царство. Повторю вкратце: мы не отрицаем путь скорбей, коим достигают не- бесного царства; мы отрицаем, что скорбями можно заслужить небесное наследие, которое приходит к нам только по незаслуженному усыновлению Божию. Паписты неразумно хватаются за отдельное слово, на ко- тором сооружают вавилонскую башню: будто царство Христово – не наследство, обретенное для нас Хри- стом, а награда, положенная нам за добрые дела.

18) Когда мы смотрим не на видимое. Вот что делает для нас легкими и терпимыми все скорби мира сего. А именно: мы должны направить наши помыслы к вечности небесного царства. Пока мы смотримвокруг, время кажется долгим, но как только мы устремляем взор ввысь, тысячи лет уподобляются краткому мигу. Но это и хочет сказать апостол: мы заблуждаемся от вида настоящих вещей, поскольку в них нет ничего, кроме временного. Итак, надежно успокоиться можно только в уповании на вечную жизнь. Отметь его вы- ражение: смотрим на невидимое.Ведь око веры проникает дальше, чем все чувства человеческой природы. Поэтому вера и зовется лицезрением невидимых вещей.