Глава 2

1. Ты же говори то, что сообразно с здравым учением: 2. чтобы старцы были бдительны, степенны, целомудренны, здравы в вере, в любви, в терпении; 3. чтобы старицы также одевались прилично святым, не были клеветницы, не порабощались пьянству, учили добру; 4. чтобы вразумляли молодых любить мужей, любить детей, 5. быть целомудренными, чистыми, попечительными о доме, добрыми, покорными своим мужьям, да не порицается слово Божие.

(1. Ты же говори то, что подобает здравому учению: 2. чтобы старцы были трезвенны, степенны, умеренны, здравы в вере, в любви, в терпении; 3. чтобы старицы также ходили в религиозно благопристойной одежде, не были клеветницами, не порабощались пьянству, учили честности; 4. чтобы учили молодых умеренности, дабы они любили мужей и детей, 5. были умеренными, чистыми хранительницами дома, добрыми, покорными своим мужьям, да не порицается слово Божие.)

1) Ты же говори. В качестве врачевства от басней апостол велит Титу усердствовать в назидании. Здравым он называет то учение, которое способно наставить людей в благочестии. Ибо когда преподается нечто основательное, всякий вздор тут же исчезает. Далее, повелевая Титу говорить подобающее здравому учению, апостол как бы утверждает, что ему следует постоянно заниматься подобной проповедью. Ибо не достаточно упомянуть о подобных вещах раз или два. И Павел ведет речь не о какой-то одной проповеди, но, доколе Тит исполняет обязанности пастыря, хочет, чтобы он полностью отдавался учению. Учение же называется здесь здравым исходя из его результата, подобно тому, как и, наоборот, глупые люди, по словам апостола, утруждаются вопросами, не приносящими пользы. Итак, здравое означает здесь спасительное учение, воистину пасущее души. Поэтому одним этим словом, словно торжественным эдиктом, апостол изгоняет из Церкви все умствования, больше служащие мишуре, нежели благочестию, как он делает это и в обоих Посланиях к Тимофею.

Здравое же учение апостол разбивает на две части. Первую, в которой восхваляется благодать Божия во Христе, и из которой мы узнаем, где именно надо искать спасение. И вторую, в которой обучают жить в страхе Божием и невинности. И хотя первая часть, содержащая в себе веру, много превосходнее, и поэтому должна внушаться с большим усердием, все же Павел, обращаясь к Титу, не особенно заботился о сохранении должного порядка. Ведь он имел дело с уже опытным человеком и оскорбил бы его, если бы стал излагать то, что обычно внушают новичкам и неучам. Действительно, в лице Тита апостол поучает всю критскую церковь, однако при этом Павел соблюдает определенное приличие, дабы не казалось, будто он не доверяет благоразумию адресата. Кроме того, апостол дольше останавливается на увещеваниях, потому что людей, занимающихся лишь праздными вопросами, следовало в особенности призвать к усердию в святой и благоприличной жизни. Ибо больше всего обуздывает неуемное людское любопытство осознание того, в каком служении люди должны себя упражнять.

2) Чтобы старцы были бдительны (трезвенны). Чтобы сделать свою речь более понятной, апостол начинает с поучения о частных служениях. Он поступает так не только для того, чтобы приспособиться к восприятию слушателей, но и чтобы лучше внушить каждому то, что хочет сказать. Ибо общее учение затрагивает людей не столь сильно. Если же на немногих примерах апостол увещевает отдельных людей об их призваниях, каждый сделает вывод, что Господь поручил ему достаточно дел, в которых он может себя упражнять. Поэтому у нас нет оснований усматривать здесь какой-то общий подход. Ведь намерение Павла заключалось лишь в том, чтобы вкратце показать, о каких предметах должны говорить благочестивые учителя, а не в том, чтобы всестороннее рассматривать эти вопросы.

Вначале апостол упоминает о старцах. Он хочет, чтобы они были трезвенны, поскольку пьянство – весьма частый порок старости. Степенность же, о которой он затем говорит, составляет благоустроенность нравов. Ибо нет ничего гнуснее по-юношески распутствующего старца, подстрекающего своей невоздержанностью подростков к бесстыдству. Поэтому в жизни стариков должна сиять σεμνότης, то есть определенное достоинство, внушающее юношам стыдливость. А этого качества старцы достигнут прежде всего посредством умеренности, которую Павел ставит на третьем месте.

Здравы в вере. Не знаю, присутствует ли здесь косвенный намек на различные старческие болезни, которым апостол противопоставляет подобную здравость души. Мне кажется, что это именно так, хотя не буду утверждать ничего определенного. В этих трех фразах апостол заключает итог христианского совершенства. И делает это не без основания. Ибо верою мы почитаем Бога, поскольку ни призывание, ни какие-то другие упражнения в благочестии нельзя отделять от веры. Любовь (Братскую любовь) же распространяется на все заповеди второй скрижали. За ней следует терпение в качестве приправы к обеим предыдущим добродетелям. Ибо без терпения вера не устояла бы долго. И ежедневно происходит много такого, что могло бы оскорбить нас недостоинством или грубостью. В результате чего мы не только ослабли бы, но и полностью отвратились бы от обязанностей любви, если бы нас не поддерживало терпение.

3) Чтобы старицы также. Часто можно видеть достигших преклонного возраста матрон одевающимися или распутно, или, наоборот, суеверно. Они весьма редко придерживаются здесь середины. И Павел хотел устранить оба этих порока, предписывая вид одежды, соответствующий приличию и благочестию. Или, выражаясь проще, он хочет, чтобы матроны выказывали святость и благочестие даже своим одеянием. Павел исправляет и два других порока, коим были подвержены старицы, запрещая им клеветничество и пьянство. Говорливость – типично женский порок, и в старости он только усиливается. Сюда же добавляется и то, что женщины довольны своим красноречием лишь тогда, когда болтливы и злоречивы, когда поносят всех. Поэтому клеветническая болтливость стариц весьма часто служит как бы горящим факелом, устраивающим пожар во многих домах. Многие из них также склонны к пьянству, из-за чего, забыв о скромности и степенности, ведут себя нагло и неприлично. Впрочем, чтобы они обращали большее внимание на положенное им служение, апостол учит, что им не достаточно благопристойно жить, если они при этом не прививают молодым девицам благочестивый и стыдливый образ жизни. Он говорит об этом для того, чтобы своим примером старицы внушали молодым умеренность и степенность, коль скоро в противном случае последними овладела бы присущая молодому возрасту горячность.

4) Вразумляли молодых любить мужей (дабы они любили мужей). Я не согласен с теми, кто думает, будто здесь перечисляются заповеди, которым матроны должны учить молодых девиц. Ведь, если внимательно обдумать контекст, можно заметить, что Павел говорит об общих обязанностях женщин, подобающих и старицам. Кроме того, толковать σωφρονίζωσι как σώφρονας εΐναι было бы весьма нелепо. Хотя, предписывая матронам какими они должны быть, апостол одновременно обращается и к молодым, говоря, какому они должны следовать примеру. Таким образом, Павел обучает здесь и тех, и других. В итоге, апостол хочет, чтобы женщины ограничивались супружеской любовью и любовью к детям, не позволяя себе предаваться похотливым вожделениям. Он хочет, чтобы они трезвенно и сосредоточенно управляли своим домом, запрещает им шататься в общественных местах, повелевает быть чистыми и одновременно скромными, подчиняться власти мужей. Ибо женщины, выделяющиеся какими-то добродетелями, часто используют это обстоятельство как повод для неподчинения мужьям.

Фразу же «да не порицается слово Божие» многие относят главным образом к женщинам, состоящим в браке с неверующими мужьями, которые могли бы судить о Евангелии, исходя из дурных нравов своих жен. И кажется, что такое толкование подтверждается словами Петра в его Первом Послании, 3:1. Но что если апостол имеет здесь в виду не одних мужей? Действительно, вероятнее, что он требует от женщин просто благопристойной жизни, дабы они не бесславили Евангелие в народе своими пороками. Остальное можно прочесть в толковании на пятую главу Первого Послания к Тимофею.

6. Юношей также увещевай быть целомудренными. 7. Во всем показывай в себе образец добрых дел, в учительстве чистоту, степенность, неповрежденность, 8. слово здравое, неукоризненное, чтобы противник был посрамлен, не имея ничего сказать о нас худого. 9. Рабов увещевай повиноваться своим господам, угождать им во всем, не прекословить, 10. не красть, но оказывать всю добрую верность, дабы они во всем были украшением учению Спасителя нашего, Бога.

(6. Юношей также увещевай быть умеренными. 7. Во всем показывай в себе образец добрых дел в учении, целостность, степенность, 8. слово здравое, неукоризненное, чтобы противник был посрамлен, не имея ничего сказать о нас худого. 9. Рабов – повиноваться своим господам, стремиться угождать им во всем, не прекословить, 10. не красть, но выказывать всю добрую веру, дабы они во всем украшали учение Спасителя нашего, Бога.)

6) Юношей. Юношей апостол велит наставлять только в умеренности, поскольку эта добродетель (как учит Платон) исцеляет человеческую душу. И Павел как бы говорит: они должны быть благорасположенными и повинующимися разуму.

7) Показывай в себе образец. Ибо учение будет иметь лишь небольшой авторитет, если в жизни епископа, словно в зеркале, не будут блистать его сила и величие. Апостол хочет, чтобы учитель служил примером для учеников, с которым они могли бы сообразовываться. Следующую же фразу можно толковать двояко из-за не вполне ясного построения речи. Сначала апостол говорит «в учении», а затем добавляет в винительном падеже «целостность, степенность», и т.д. Опустив прочие толкования, приведу лишь такое, которое кажется мне самым вероятным. Прежде всего, я соединяю слова так: «добрых дел в учении». Ибо апостол, повелев через учение внушать усердие к добрым делам, хочет, чтобы добрые дела, соответствующие этому учению, сияли в жизни учителя. Поэтому союз «в» указывает здесь на сообразность. То же, что следует за этим, не содержит никакой неясности. Чтобы Тит выказывал своими нравами образец претворения в жизнь собственного учения, апостол велит ему быть целостным и степенным.

Слово здравое (на мой взгляд) относится здесь и к жизни в целом, и к частным беседам. Ведь было бы глупым относить его к общественной проповеди, коль скоро апостол хотел лишь, чтобы Тит делами и словами являл жизнь, соответствующую его учению. Поэтому он велит, чтобы слова Тита были чисты и удалены от всяческой порчи. Прилагательное «неукоризненное» можно отнести как к слову, так и к личности Тита. И мне больше нравится второе толкование, дабы к этому прилагательному относились все последующие слова в винительном падеже что греческий синтаксис легко допускает, и смысл был бы таким: чтобы ты явил себя неукоризненным в степенности, целостности, здравых словах.

8) Чтобы противник. Хотя христианин должен стремиться и к другим целям, ему не стоит пренебрегать и той, чтобы заграждать уста нечестивых. И нас повсеместно увещевают не давать им повода для злословия. Ибо все постыдное, что могут найти в наших нравах, противники тут же обращают против Христа и Его учения. Таким образом, по нашей вине священное имя Божие подвергается поношению. Поэтому, чем более мы остерегаемся врагов, тем более прилежно должны остерегаться их клеветы, и их злоба должна обострять наше усердие к доброделанию.

9) Рабов. Уже было сказано, что Павел лишь вкратце затрагивает некоторые вопросы с тем, чтобы привести примеры, а не излагает эти вопросы всесторонне, как если бы прямо взялся за их рассмотрение. Посему, слыша, как апостол повелевает рабам угождать господам во всем, мы должны относить это усердие угождать в том, что делается правильно. И это ясно из других похожих отрывков, где подчеркнуто добавляется оговорка: все должно происходить согласно Богу.

Можно отметить, что здесь апостол в особенности настаивает на том, чтобы находящиеся под властью других были уступчивы и послушны. Павел делает это вполне обоснованно. Ибо больше всего человеческой природе противно повиновение, и существовала опасность, как бы под предлогом Евангелия рабы не стали неуступчивее, думая, будто недостойно повиноваться власти нечестивых господ. Тем большее усердие и старание должны были выказывать пастыри для устранения и обуздания их надменности. Здесь апостол затрагивает два характерных для рабов порока: страсть к прекословию и воровству. Комедии полны примеров чрезмерной говорливости рабов, посредством которой они высмеивают своих господ. Кроме того, в определенное время люди не без причины переименовали рабов в воров. Поэтому приложение заповедей к нравам отдельных людей свидетельствует о благоразумии апостола.

Под верою апостол имеет здесь в виду верность. Поэтому «выказывать всю веру» означает проявлять добросовестность, не обманывать своих господ и не вредить им, обустраивая их дела.

10) Учение. Слова о том, что нашими честными нравами украшается учение Божие, которое есть зеркало Его славы, должны служить для нас самым острым увещевательным стимулом. Действительно, мы видим, что обычно так и происходит. Как и, наоборот, наша преступная жизнь покрывает учение позором. Ибо учение обычно оценивается по делам. Но следует отметить и то обстоятельство, что Бог соизволил принять прославление именно от рабов, чье положение было настолько презренно и никчемно, что их едва ли считали людьми. Ибо апостол говорит не о слугах, которых мы видим сегодня, но об имуществе, которым владели, купив за деньги словно быков или коней. И если жизнь даже этих людей есть украшение христианского имени, пусть те, кто пребывает в почете, еще больше остерегаются запятнать его своим гнусным поведением.

11. Ибо явилась благодать Божия, спасительная для всех человеков, 12. научающая нас, чтобы мы, отвергнув нечестие и мирские похоти, целомудренно, праведно и благочестиво жили в нынешнем веке, 13. ожидая блаженного упования и явления славы великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа, 14. Который дал Себя за нас, чтобы избавить нас от всякого беззакония и очистить Себе народ особенный, ревностный к добрым делам. 15. Сие говори, увещевай и обличай со всякою властью, чтобы никто не пренебрегал тебя.

(11. Ибо явилась благодать Божия, спасительная для всех человеков, 12. научающая нас, чтобы мы, отвергнув нечестие и мирские похоти, умеренно, праведно и благочестиво жили в нынешнем веке, 13. ожидая блаженного упования и явления славы великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа, 14. Который дал Себя за нас, чтобы искупить нас от всякого беззакония и очистить Себе народ особенный, ревностный к добрым делам. 15. Сие говори, увещевай и обличай со всякою властью, чтобы никто не пренебрегал тебя.)

11) Ибо явилась. Довод апостола исходит здесь из цели искупления. Он учит, что эта цель – усердие в благочестивом и праведном житии. Отсюда следует: обязанность доброго пастыря – увещевать к святой жизни, а не занимать людские умы праздными вопросами. Он искупил нас (возглашает Захария в своей песне, Лк.1:74), чтобы мы в святости и невинности служили Ему во все дни нашей жизни. И по той же причине Павел говорит: явилась благодать Божия, научающая нас. Он хочет сказать, что благодать должна служить нам как бы наставлением в правильном обустройстве жизни. Ибо одни используют проповедь о милосердии Божием как повод для вседозволенности, а другим мешает размыслить об обновлении жизни их лень. Но явление благодати Божией с необходимостью влечет за собой увещевания к благочестивому житию.

Спасительная для всех. Апостол подчеркнуто говорит, что благодать обща для всех, включая в их число и ранее упомянутых рабов. Между тем, Павел имеет здесь в виду не отдельных личностей, а скорее сословия или разные образы жизни. И фраза о том, что благодать Божия снизошла даже до рода рабов, содержит в себе немалую эмфазу. Ведь, коль скоро Бог не презирает даже немощных и крайне жалких, нам было бы весьма глупо выказывать лень и медлительность в принятии Его благости.

12) Отвергнув нечестие. Теперь апостол возвещает нам правило благоустроения жизни и говорит о том, с чего следует начать, а именно: с отречения от предыдущей жизни, о двух качествах которой – нечестии и мирских похотях – Павел упоминает особо. Под нечестием я разумею не только суеверия, из-за которых люди прежде заблуждались, но и мирское презрение к Богу, процветающее в людях, доколе они не просвещаются к познанию истины. Ведь даже если эти люди внешне и выказывают какое-то благочестие, искренне и от души они все же не боятся и не почитают Бога. Напротив, совесть их как будто спит, и они меньше всего думают о том, что Богу следует выказывать повиновение. Мирскими же похотями апостол называет чувствования плоти, поскольку, пока Господь не привлечет нас к Себе, мы думаем только об этом мире. Ведь помышление о жизни небесной начинается с момента возрождения. До него же люди прилепляются к миру и прилагают усердие только к достижению мирских целей.

Целомудренно (умеренно), праведно и благочестиво. Прежде апостол упомянул о трех добродетелях, коими хотел выразить сущность христианской жизни, теперь же он определяет эту жизнь с помощью трех других: благочестия, праведности и умеренности. Благочестие – это почитание Бога, праведность же относится к взаимоотношениям между людьми. И тот, кто наделен этими двумя качествами, имеет все необходимое для совершенной добродетели.

Действительно, в законе Божием нам преподается наивысшее совершенство, к которому ничего нельзя добавить. Но подобно тому, как упражнения в благочестии – как бы добавок к первой скрижали, так и умеренность, о которой Павел здесь упоминает, относится только к соблюдению закона, и, как я уже говорил о терпении, добавляется к первым двум добродетелям в качестве приправы. И апостол вовсе не противоречит сам себе, упоминая то о терпении, то об умеренности в качестве дополнения к святой жизни. Ибо эти добродетели не разнятся друг с дружкой, коль скоро σωφροσύνη включает в себя терпение.

Апостол добавляет «в нынешнем веке», поскольку Господь предназначил настоящую земную жизнь для испытания нашей веры. И хотя плод добрых дел еще явился не полностью, для усердия к доброделанию нам должно быть достаточно надежды, о которой апостол тут же упоминает особо.

13) Ожидая блаженного упования. Апостол основывает свое увещевание на надежде грядущего бессмертия. Действительно, если эта надежда прочно укоренится в наших душах, то обязательно полностью привяжет нас к Богу. И, наоборот, те, кто не перестает жить для плоти и мира, никогда не вкушали силы обетования вечной жизни. Ибо Господь, призывая нас на небо, тем самым отваживает от земли. Упованием же апостол называет здесь то, на что мы уповаем. В противном случае изречение его нельзя было бы понимать буквально. Так Павел называет счастливою жизнь, уготованную нам на небе. Одновременно апостол говорит о том, когда именно мы станем ее причастниками, и на что нам следует обращать внимание всякий раз, как в нас возникает помышление о нашем спасении или желание им обладать.

Славу Божию я толкую не только как ту, посредством которой Бог славен в Самом Себе, но и как ту, посредством которой Он тогда неким образом распространит Себя повсюду, делая причастниками этой славы всех Своих избранных. Великим же апостол называет Бога потому, что Его величие, которое ныне люди принижают и даже порой по мере собственных сил изничтожают, ослепленные суетным блеском мира сего, в последний день наконец-то проявит себя полностью. Ибо образ мира сего, являясь перед нашим взором чем-то великим, так застилает нам очи, что слава Божия как бы остается в тени. И Христос пришествием Своим рассеет дым мира сего, так что больше ничто не будет затемнять сияние Его славы или затуманивать ее величие. Господь каждый день выказывает Свое величие Собственными делами, но, поскольку лицезреть его людям мешает их слепота, об этом величии говорится как бы о пребывающем в потемках. Но Павел хочет, чтобы уже сейчас верующие думали о том, что откроется в последний день, и поэтому возвеличивали Бога, Которого мир или презирает, или, по крайней мере, не оценивает по достоинству.

Далее, не вполне ясно, следует ли читать фразу «великого Бога и Спасителя Христа» целиком, или как две отдельные, говорящие об Отце и Сыне. Ариане, хватаясь за второе толкование, пытались доказать из него, что Сын меньше Отца, утверждая, что Павел называет здесь Бога великим с целью отличить Его от Сына. Ортодоксальные же учителя Церкви, дабы преградить дорогу этой клевете, горячо настаивали на том, что обе фразы следует относить к Сыну. Однако ариан можно опровергнуть быстрее и надежнее другим способом: Павел, говоря об откровении славы великого Бога, тут же заявляет о Христе, давая тем самым понять, что именно в Его лице будет происходить откровение этой славы. Он как бы говорит: когда явится Христос, тогда нам и будет явлено величие славы Божией. Отсюда мы узнаем: первое – ничто так не укрепит наше усердие к доброделанию, как надежда на будущее воскресение; и второе – верующие должны всегда взирать на эту надежду с тем, чтобы не обессилеть посредине правого пути. Ибо, если мы не полностью на нее полагаемся, то часто уклоняемся в мирскую суету. Но, поскольку пришествие Господне на суд могло бы показаться нам устрашающим, нам в качестве Спасителя предлагается Христос, Который Сам и будет нашим грядущим Судьей.

14) Который дал Себя. Это – еще один повод для воодушевления, основанный на вере в Христову смерть и на ее результате. Христос дал Себя за нас для того, чтобы искупить нас от рабства греху и приобрести нас для Себя в качестве особого стада. Поэтому Его благодать с необходимостью влечет за собой обновление жизни, коль скоро продолжающие служить греху делают благодеяние искупления недействительным. От рабства же греху мы освобождаемся для того, чтобы служить праведности Божией. Поэтому апостол добавляет вторую фразу об особом народе, ревностном к добрым делам. Павел имеет в виду, что плод искупления погибает в нас, если мы все еще увлечены мирскими похотями. И чтобы выразить еще яснее мысль о том, что через смерть Христову мы посвящаемся добрым делам, апостол воспользовался здесь словом «очистить». Ведь нам было бы стыдно снова оскверняться той же самой грязью, от которой Сын Божий уже очистил нас Собственной кровью.

15) Сие говори. Эта фраза означает то же, как если бы апостол повелел Титу постоянно заниматься назидательным учением и никогда не уставать от него, коль скоро внушение этого учения никогда не бывает излишним. К учению Павел также велит добавлять стрекала увещеваний и обличений. Ведь людям недостаточно сказать об их долге, если одновременно настойчиво не призывать к его исполнению. И тот, кто придерживается вышеизложенного, тот, у кого оно всегда на устах, будет иметь повод не только для поучения, но и для обличений.

Со всякою властью. Я не согласен с Эразмом, переведшим слово έπιταγήν как усердие в повелениях. Более вероятно мнение Златоуста, толкующего это слово как строгость в отношении очень тяжких грехов. Хотя и он, кажется, не ухватил мысли Павла. Ведь апостол хочет, чтобы Тит, передавая людям сказанное, одновременно отстаивал собственный авторитет и уважение к своей личности. Ибо любопытные и жаждущие умственных изысков люди отвращаются от заповедей благочестивой и святой жизни как от чего-то известного и обыденного. И чтобы Тит устранил подобное отвращение, ему велено добавлять к учению также и вес собственного авторитета. Сюда же (на мой взгляд) относится и сразу же следующая фраза «чтобы никто не пренебрегал тебя». Одни думают, будто Тита увещевают здесь путем целомудренной жизни обрести достоинство в глазах людей и вызвать в них готовность себя слушать.

Действительно, верно, что святые и непорочные нравы придают учению немалый авторитет. Но Павел имел в виду нечто иное: ведь здесь он больше поучает народ, чем самого Тита. Коль скоро слух большинства был столь утончен, что простота Евангелия казалась им достойной презрения, коль скоро этими людьми владело такое желание новизны, что не оставалось больше места для назидания, апостол обуздывает гордыню таковых и сурово повелевает им прекратить каким-либо образом презирать здравое и полезное учение. И подтверждается сказанное мною ранее: это послание адресовано скорее всем жителям Крита, нежели какому-то частному лицу.