Глава 5. Личные качества человека, поддерживающего других

Когда мы общаемся как христиане — в обеденный перерыв, на занятиях в воскресной школе, на званом ужине илипо телефону, — нам следует сознательно и настойчиво делать одну вещь, которая не приходит сама собой. Мы должны напоминать себе, что наша цель — служение, снова и снова настраивая себя на выполнение этой задачи.

Такая приверженность цели не подразумевает, однако, что нам нужно ежеминутно цитировать Писание или придавать голосу ту напускную значительность, которую кое-кто считает едва ли не главным атрибутом молитвы. Обязанности служения не отменяют нормальный ход жизни.

Приятно посмотреть интересный теннисный матч, вмешаться в волнующий спор, посидеть с друзьями перед камином за чашкой горячего шоколада. Я никого не призываю изображать на лице чопорную набожность и глубокомысленно насупить брови, сурово воздерживаясь от улыбок и шутливых замечаний. И я не думаю, что любому разговору нужно старательно придавать оттенок возвышенности, уснащая свою речь такими восклицаниями, как «спаси вас Бог!» или «слава Тебе, Господи!» Если такие слова сами собой приходят вам на ум — прекрасно; если нет — не стоит специально их подыскивать. В надуманной возвышенности не остается ничего истинно возвышенного.

Христиане, преданные своему служению, продолжают готовить обеды и ужины, разговаривать о делах житейских, платить по счетам и ходить на работу. Но среди всей бытовой

рутины мы должны сознательно заботиться о духовных потребностях других людей. Наша обязанность как христиан — в любой ситуации учитывать возможное влияние наших слов на окружающих и подбирать только такие слова, в которых проявится наша забота о благе ближнего. Мы должны выработать и культивировать в себе мотивацию, соответствующую целям нашего служения, которая будет определять все наши слова и поступки.

Апостол Павел считает особенно важной чистоту помыслов, когда предупреждает, что всем христианам должно явиться пред судилище Христово (2 Кор. 5:10). На этом суде наш Господь выявит, какие намерения лежали в истоках всего содеянного каждым из нас на земле, и вознаградит только тех, чьи дела были продиктованы стремлением угодить Богу (1 Кор. 4:5). У всех же остальных их бесполезные дела сгорят (1 Кор. 3:15).

Таким образом, вопрос, что мы делаем, в каком-то смысле менее важен, нежели вопрос, ради чего мы это делаем. Если я, сердечно приветствуя незнакомца, преследовал цель произвести на него впечатление своей пасторской благожелательностью, то эта моя любезность останется без награды. Это плод плоти. Если же моим желанием было, чтобы мою доброту оценили, но моей целью было ободрить незнакомца добрым словом — и я стремился к такой цели независимо от исполнения моих желаний, — тогда это проявление истинной любви.

Мы имеем дело с высшим эталоном. Сознавая значение правильной мотивации и задумываясь о том, чего требует от меня Бог, я лишь сокрушенно развожу руками и признаю свою несостоятельность. В душе у себя я обнаруживаю тот упрямый настрой, который требует, чтобы и другие совершали служение ради моего блага. Трудно перевести эту настоятельную потребность в разряд простых пожеланий. Разграничивать цели и.желания легко в теории, но не на практике. И все же я должен проникнуться безраздельной преданностью в стремлении лишь к тем целям, которые ставит передо мною Бог. Я должен как-то выработать в себе силу характера, позволяющую сохранять верность моему служению, даже когда кажется, что никто в ответ не совершает служение для меня. Где мне взять такую силу характера?

Однажды я разговаривал с человеком, почти три года пробывшим в лагере для военнопленных. За время своего заключения он решил выяснить смысл не до конца понятной ему заповеди нашего Господа: «Любите врагов ваших, благотворите ненавидящим вас» (Лк. 6:27). Пребывание в лагере дало ему уникальную возможность проверить, способен ли Дух выковать такой характер в горниле тяжких испытаний? И Дух сделал это для него. Мой друг рассказывал, что научился искренне желать добра своим мучителям.

Как нам выработать подобную силу характера? Большинство из нас не в силах любить даже христианского собрата, который всего лишь утомляет нас своей многословностью, не говоря уже о лагерном надзирателе, который беспощадно бы нас избивал. И все же, чтобы реально оказывать поддержку нашим ближним в теле Христовом, мы должны быть достаточно сильны, сохраняя преданность своему служению даже тогда, когда наши собственные потребности в поддержке нигде не находят удовлетворения. Но как это сделать?

Проблемы служения

Когда я в детстве жил в Пенсильвании, я любил рано просыпаться холодным зимним утром. Перед тем как начать одеваться, я пристраивал подушку напротив вентиляционного люка, расположенного в стене невысоко над полом. Вытянувшись во весь рост, я поднимал ноги к струе нагретого воздуха из люка. Теплый ветерок овевал мои босые пятки, а я словно купался в волнах неземного блаженства. Грелся я сам, а платил за отопление мой папа. Мне виделось что-то особенно хорошее и правильное в том, что другой человек принимает на себя полную ответственность за мое благополучие.

Сегодня ситуация несколько изменилась. До нашего возвращения в северный климат я с семьей десять лет прожил на юге Флориды. Там у меня при одном взгляде на наш включенный кондиционер непроизвольно возникал перед глазами образ электрического счетчика, с бешеной, запредельной скоростью накручивающего киловатт-часы. На этот раз пришел черед моим детям беззаботно наслаждаться, пока их отец в поте лица обеспечивает им прохладу. Воспоминания о потоке теплого воздуха, приятно согревающем в зимние холода, подсказывали мне, как замечательно всецело положиться на заботу другого человека, зависеть в своем благополучии от него.

Желание, чтобы о нас заботился кто-то, кто старше и сильнее нас, является неустранимым элементом человеческого существования. Поскольку это стремление положиться на чью-то заботу так сильно, мы естественным образом не хотим, чтобы от нас кто-то зависел, мы хотим сами быть зависимыми.

И все же наша преданность служению как раз требует, чтобы мы обеспечивали благополучие других, а не наоборот. Чтобы совершать свое служение, я должен преодолеть мое естественное желание повлиять на других, побудить их заботиться обо мне.

Когда мы остаемся в неподвижности достаточно долго, чтобы углубиться в себя, едва ли не все мы ощущаем несколько сентиментальное стремление раствориться в чьем-то могуществе, ощутить полную безопасность в тепле этой благотворной любви. Такова одна из проблем служения: чем больше я предан служению, тем мучительней сознаю свое желание, чтобы обо мне позаботились.

Но заповедь Павла всегда заботиться о потребностях других людей словно бы игнорирует реальность этого страстного желания. Если я обязан посвятить себя делу помощи ближнему, у меня не может быть свободы предоставить ему заботиться обо мне. Но ведь именно этого жаждет моя душа. В детстве меня никогда не беспокоила плата за теплоснабжение. Возможность жить на попечении родителей воспринималась мною как благо. Но вверить себя попечению другого человека — значит отрешиться от забот о его благополучии.

Такова реальная проблема, обусловленная требованиями нашего служения: мне никогда нельзя забывать о том, как мои слова действуют на других людей. Следовательно, на свете нет ни одного человека (в буквальном смысле — ни одного), которому я мог бы безоговорочно вверить заботы о себе. Мне предстоит следить за тем, чтобы в моих словах всегда учитывались чьи-то потребности. Но я-то не хочу задумываться о влиянии моих слов на других людей; я предпочел бы, чтобы окружающие озаботились, что их слова дают мне.

Люди, серьезно относящиеся к целям служения и не допускающие, чтобы их связанные со служением пожеланияпревратились в их цели, неизбежно испытывают глубокое одиночество. Появляется осознание того факта, что мы, хотя можем поделиться с окружающими своими чувствами, не можем всецело препоручить себя их заботам. Преданный целям служения христианин не позволит себе делать то, в чем ощущает глубочайшую потребность. Он не может переложить на чьи-то плечи свои заботы. Этого не допускает его преданность.

Даже если ему придется оставить свое служение, чтобы в отчаянии искать возможность избавиться — через служение других для него — от своего одиночества, он не найдет настоящего решения проблемы. В этом нас неизбежно подводят даже лучшие друзья, либо из-за собственных забот, либо

из-за недопонимания наших потребностей. Выхода нет. Существование человека в его греховном состоянии — это одиночество; и преданность целям служения лишь усложняет проблему.

Неожиданные достоинства одиночества

Но, как в старых кинофильмах, где усатые злодеи привязывают жертву к рельсам, еще не все потеряно… Бог, щедрый на поразительные неожиданности, опять укажет выход из тупика отчаяния к источнику несравненной радости. Существует Божье решение для нашей проблемы одиночества, обусловленной преданностью целям служения.

Чтобы наши слова поддержки реально действовали на людей, чтобы наши усилия укреплять друг друга на христианском пути не свелись к пустым разговорам, мы должны стать людьми, не просто знающими о Боге, но истинно познавшими Его.

Как-то мне довелось читать проповеди поочередно с пастором, возраст которого приближался к семидесяти годам. Мне тогда еще не исполнилось и тридцати. Я стремился читать проповеди практичные, актуальные и интересные. Но его проповеди были сильнее. Разница заключалась в том, как глубоко он познал Бога, — по сравнению с этим, все мои познания выглядели не более чем шапочным знакомством с божественным.

Благочестие требует лично познать Бога. Путь к познанию Бога рано или поздно проходит через юдоль полного одиночества. Именно в то время, когда с нами нет никого, кроме Бога, мы способны глубже всего познать Его. Это время — этот момент крайнего одиночества — приходит только тогда, когда мы живем не для себя, а для ближних.

Когда мы не зависим ни от кого, кто совершал бы служение для нас, когда мы с благодарностью принимаем любой проблеск поддержки, встреченный со стороны окружающих, душа наша ощущает эту глубочайшую потребность — отдать себя в подлинно надежные и сильные руки. Мы понимаем, что отчаянно одиноки. Если в этот момент мы упорно сопротивляемся соблазну отступить от своей преданности служению, если мы не препоручаем себя ничьим заботам, то одиночество усиливается.

Когда чувство одиночества дойдет до своего предела, нам нужно в отчаянном порыве обратиться за поддержкой к Богу. Мы должны во всем довериться Ему, поставить себя в такую полную зависимость от Него, чтобы наша психологическая гибель была бы неизбежна, если бы Он не откликнулся. Тогда мы сделаем еще один шаг в познании Бога. Тогда мы укрепимся в благочестии. Слава Божья сияет ярче всего, когданочной мрак сгущается. Тем реальнее проявляется Его сила, чем мы слабее. И глубже всего проникает в нас Его любовь, если именно любви нам и не хватает.

Не так давно я был заграницей и делился этими мыслями со своими слушателями. После одной из проповедей ко мне подошел один мужчина чуть моложе тридцати лет, чувствуя потребность рассказать свою историю. За предыдущий год его жена перенесла две операции по причине рака молочной железы. Во время постановки диагноза, лечения и вплоть до настоящего времени он старался быть для своей жены сильным и надежным другом, служить ей опорой в трудную минуту. Его собственные страдания, смятение и страх могли бы психологически сломить его, но он посвятил себя одной цели — служению на благо своей жены.

Молодой человек попросил меня прочесть вслух Псалом 141. Пока я листал свою Библию, он рассказал мне о долгих ночах, проведенных без сна, — иногда вместе с женой, иногда в одиночестве, но всегда со слезами на глазах; в такие ночи он молился словами этого псалма. Я нашел нужное место и прочел вот что:

Когда изнемогал во мне дух мой, Ты знал стезю мою. <…> …Никто не заботится о душе моей. Я воззвал к Тебе, Господи, я сказал: Ты — прибежище мое и часть моя на земле живых. Внемли воплю моему, ибо я очень изнемог… Выведи из темницы душу мою… Ты явишь мне благодеяние (ст. 3-7).

Голос мой дрогнул, а глаза увлажнились. Я понял, что читаю для этого человека слова жизни, слова, которые поддерживали его на пути глубочайшего приобщения к Богу.

Мне вспомнились сходные слова из Псалма 72:

Кто мне на небе? и с Тобою ничего не хочу на земле. <…> А мне благо приближаться к Богу! (ст. 25, 28).

У того, кто поддерживает других, должен быть сильный характер, выкованный и закаленный в пламени испытания одиночеством, когда с человеком нет никого, кроме Бога. Одиночество — эта неожиданная возможность познать Бога -приходит тогда, когда мы всецело посвящаем себя служению на благо других, так что в своей потребности получать поддержку зависим только от Бога. Благодаря Его поддержке мы приобщаемся к Нему, и слова приходят к нам от источника святости. Тогда в наших словах появляется благая сила.

Заключение

Мы должны сохранять преданность целям нашего служения на благо других, даже не получая от наших ближних никакой поддержки.

Преданность целям служения требует, чтобы мы никогда полностью не вверяли себя попечению другого человека, не становились зависимыми от других. На своем пути преданности мы сталкиваемся с проблемой нашей глубокой потребности, противоречащей целям нашего служения: мы хотели бы, чтобы кто-то всегда заботился о нас. Результатом становятся муки одиночества.

Если в моменты крайнего одиночества мы поставим себя в полную зависимость от Бога, всецело доверимся Ему, то сможем приобщиться к Нему. Благодаря этому источнику мы станем сильнее — от самых глубин нашего существа до внешних проявлений твердости характера.

Тогда мы в силах будем продолжить служение, вдохновляясь общением с Богом. Наши слова станут словами благодати, исполненными той любовью, которую Он явил нам. В наших словах будет сила, способная поддерживать других людей.