5. У ног Иисуса в самоотдаче: У креста

История

Прошло всего лишь несколько дней с того памятного ужина в доме Симона, и вот Марфа, Мария и Лазарь снова сидели вместе за другой необычной трапезой. Тяжелое предчувствие чего–то ужасного витало в маленькой группе учеников в Вифании, когда они принимали простую пасхальную пищу тем вечером в четверг. Мария остро ощущала необычную тишину. Когда Иисус объявил, что в этом году Он будет вкушать в святом городе с двенадцатью, это прозвучало как прощание. Все знали о возросшем числе врагов в Иерусалиме, которые покушались на Его жизнь. Совсем недавно священники и книжники были вне себя, когда огромное множество провозглашало Его Сыном Давида, восклицая: «Благословен Грядущий во имя Господне! осанна в вышних!» (Мф. 21:9).

Иисус ехал верхом на заимствованном осленке, на котором никто еще не ездил, вниз с холма Елеонской горы, через красивые ворота к храму. Каждый иудей понимал глубочайшее значение происходящего. Учитель воплощал в жизнь одно из самых известных пророчеств относительно грядущего Мессии.

«Ликуй от радости, дщерь Сиона, торжествуй, дщерь Иерусалима: се Царь твой грядет к тебе, праведный и спасающий, кроткий, сидящий на ослице и на молодом осле, сыне подъяремной» (Зах. 9:9).

Мария была среди самых эмоциональных и радостных восклицающих, которые провозглашали: «Благословенно грядущее во имя Господа царство отца нашего Давида! осанна в вышних!» (Мк. 11:10). Люди расстилали свои одежды на Его пути, размахивали пальмовыми ветвями, что являлось явным свидетельством принятия нового царя–победителя.

Когда книжники и фарисеи приказали Иисусу успокоить шумную толпу, Он укорил вождей. «Если они умолкнут, то камни возопиют», — ответил Он, дав понять Своим врагам, что они не смогут предотвратить сбывающееся пророчество.

Храмовые священники и правящая партия фарисеев негодовали. Они завидовали этому необразованному Плотнику, Которого прославляли люди. Наполненные земной мудростью, эти мужи видели в Иисусе серьезную угрозу их авторитету и положению, но особенно их беспокоила национальная безопасность.

Эти нападки тревожили Марию, но случилось нечто, что еще более ее взволновало. Спускаясь с Елеонской горы к Иерусалиму, Иисус остановил ликующую процессию и, устремив пристальный взгляд на прекрасный город, как бы впал в транс. После длительного молчания Его лицо исказилось в муке, и Он зарыдал о городе. Когда Христос пророчествовал о будущем города, в Его голосе звучала ужасающая определенность.

«Ибо придут на тебя дни, когда враги твои обложат тебя окопами и окружат тебя, и стеснят тебя отовсюду, и разорят тебя, и побьют детей твоих в тебе, и не оставят в тебе камня на камне за то, что ты не узнал времени посещения твоего» (Лк. 19:43, 44).

В тот же самый день Он вошел в храм и еще раз выгнал менял, перевернув их столы, выдворил покупающих и продающих в храме, а также торговцев жертвенными животными. Затем, будто этого было недостаточно, Он еще словесно боролся с саддукеями, книжниками, фарисеями и законниками.

Они хотели уловить Его в Собственных словах или, по крайней мере, смутить и унизить перед людьми. Но вместо этого их злобный план привел к обратным результатам, оказавшись жалким и несостоятельным. В Своей сверхъестественной мудрости Иисус неожиданно перевернул столы на вождей, оставив их униженными на глазах толпы пришедших на поклонение людей. Затем Иисус завершил конфронтацию, признав их лицемерами, слепыми безумцами, выбеленными гробами и змеиным выводком!

Стремительно покидая это место, опозоренные Его уничтожающими упреками, их глаза отражали убийственное отмщение, разраставшееся в их сердцах. В этом не было никаких сомнений. Жадные вожди теперь готовы были заплатить любую цену, чтобы уничтожить Его.

Покидая храм, Иисус остановился, чтобы посмотреть на прекрасное здание, и сказал: «Се, оставляется вам дом ваш пуст. Ибо сказываю вам: не увидите Меня отныне, доколе не воскликнете: „благословен Грядый во имя Господне!» (Мф. 23:38, 39). Матфей рассказывал Марии, что позднее Иисус предсказал, что скоро от храма не останется камня на камне. Не оставалось сомнений — Иисус знал о том, что должно произойти что–то зловещее.

Позднее ночью, ворочаясь в постели, Мария снова переживала события недели. Через несколько часов ее беспокойные мысли все–таки покорились тяжелому сну.

Этой глубокой, теплой весенней ночью спокойствие дома Марфы в Вифании было резко нарушено настойчивым стуком кулака в переднюю дверь.

— Кто там? — крикнул Лазарь в темноту. — Что вам нужно?

— Это Андрей! — послышался приглушенный ответ. Андрей был одним из самых добрых и вдумчивых учеников Иисуса. Мария слышала, как ее брат искал одежду и затем направился к двери. Глядя из своей комнаты через зал, Мария видела, как Марфа раздувала уголь, чтобы зажечь пучком соломы лампу. По мере того как страх разрастался, Мария встала с постели, натянула платье.

Лазарь поспешил открыть дверь. Он резко втащил Андрея в дом, затем закрыл за ним дверь, заперев ее на засов.

— Что случилось? — спросил он. Мария все знала еще до ответа Андрея.

— Они взяли Учителя, — задыхаясь ответил Андрей.

— Кто Его взял? — донеслись слова Марфы. Через долю секунды она сама вбежала в гостиную.

— Священники пришли с храмовой стражей и еще много народу. И… — Андрей побледнел. Его голос передавал шоковое состояние, в котором он находился. — Иуда Искариот был во главе.

— Иуда? — не в силах поверить, выдохнул Лазарь. Стоящая в тени брата Мария была удивлена меньше.

— Куда они Его повели? — продолжила задавать вопросы Марфа.

— Точно не знаю, — признался Андрей. — Мы растерялись и испугались. Я видел, как мой брат Петр выхватил меч и стал им размахивать, но Иисус его остановил и ничего со Своей стороны не делал, чтобы спастись.

Лазарь провел измученного Андрея и усадил на кушетку. На мгновение Андрей закрыл глаза руками. После долгой паузы он умоляюще посмотрел Лазарю в глаза:

— Когда Он позволил им схватить Себя и связать Ему руки, мы все были ошеломлены! Мы думали, что Он воспользуется Своей силой, чтобы освободиться, как раньше. — Андрей стыдливо опустил голову. — Когда Он ничего не стал предпринимать, мы все запаниковали и разбежались кто куда.

Дыхание Марфы стало тяжелым. «О Господи! Не позволь им причинить вреда Помазанному Израилеву».

Не зная о молитве женщины, Андрей продолжил:

— Думаю, Его отвели в дом первосвященника. Лазарь серьезно кивнул.

— Они проведут там что–то вроде суда, — он тяжело вздохнул. — Они поведут Его к Пилату, чтобы узаконить смертный приговор. Конечно, если сами Его не убьют.

«Я должна найти Его. Я должна что–то сделать», — Мария поспешила в свою комнату, накинула верхнюю одежду, прибрала волосы, покрыла голову шалью и, вернувшись, застала сестру и брата, которые тоже собирались идти.

Как только проблески нового утра начали скрывать собою звезды, темные фигуры четырех испуганных учеников, спешащих вниз по дороге к святому городу, слабо маячили в исчезающем лунном свете. Вифания находилась на восточном холме Елеонской горы, примерно в трех километрах от Иерусалима. Поднявшись на вершину холма, глядя на древний город, Лазарь заметил, что довольно странно видеть столько зажженных огней в Иерусалиме в такой ранний час. Действительно, происходило что–то необычное.

— Как мы Его найдем? — спросила Мария. Андрей ответил первым:

— Сначала стоит пойти в дом Марии, матери Иоанна Марка. Мы всегда оставляем вести там, в ее горнице, когда бываем в Иерусалиме.

Они торопливо спустились с Елеонской горы, прошли через Гефсиманский сад. Андрей указал на просеку, где он последний раз видел Иисуса, как будто надеялся, что сможет снова Его здесь увидеть: «Вот где…

Из молодой кипарисовой рощи раздался громкий, душераздирающий стон как бы раненого зверя. Холод пробежал по спине Марии.

Это был Петр. Он возвратился в сад, чтобы выплакать свое раскаяние в том, что отрекся от Господа. Он распростерся на том самом месте, где Иисус несколькими часами раньше орошал землю Своей кровью и слезами, когда молился и переживал агонию. Андрей подошел к нему, склонился на колени рядом со своим старшим братом и нежно положил руку на плечо сильного рыбака. Переполненный горем, Петр сотрясался всем телом, горько плача.

— Симон, — умолял брата Андрей, — пойдем, мы идем в горницу.

— Нет, — простонал Петр. — Я отрекся от Него. Три раза! Андрей пытался его утешить:

— Мы все были напуганы. Мы все разбежались.

— Ты не понимаешь. Иисус посмотрел на меня, — всхлипывал Петр. — Последний раз, когда я клялся и божился, что не знаю Его, Он посмотрел из зала суда прямо на меня.

Петр взглянул на брата. Его лицо было залито слезами и испачкано землей.

— Потом, когда я услышал, как поет петух, я увидел, как стражник Его ударил! Помнишь, что Он мне говорил? Он пытался предупредить меня, но я был слишком горд, чтобы услышать это.

Петр уткнулся лицом в одну руку, а кулаком другой стал колотить землю, безудержно рыдая. Лазарь обратился к Петру:

— Как только мы узнаем, что произошло, мы кого–нибудь за тобой пришлем.

Было очевидно, что этот убитый горем ученик никак не мог помочь им в поисках. Андрей с трудом оставил брата. Он рассказал Лазарю, что последний раз видел его плачущим, когда тот был маленьким мальчиком.

Когда они подошли к Золотым Воротам, римские стражники были настолько сонными, что без лишних вопросов пропустили их в город. В течение пасхальной недели правоверные иудеи толпами стекались в Иерусалим со всех уголков империи. Городские стражники уже страшились той решительной борьбы, которую готовил наступающий день.

В этом году Пасха выпадала на субботний день, таким образом, эта суббота становилась «великой субботой». В связи с этим тысячи идущих на поклонение стекались к храму, чтобы успеть к пятничной вечерней жертве.

Когда Мария и остальные пришли в дом Иоанна Марка, то оказалось, что Андрей был прав. Некоторые из учеников были уже там. Тяжелая атмосфера предвещала что–то ужасное. Марфа кинулась в объятья матери Иоанна Марка. Мария смотрела, как две женщины плакали на плечах друг у друга. Нескончаемые вопросы, каждый хотел услышать какие–то новости об их схваченном Господе.

— Нам известно немного, только то, что сказал Андрей, — пояснила Марфа. — Мы встретили Петра в саду. Он сказал, что последний раз видел Иисуса на суде в доме первосвященника.

— Что слышали вы? — добавила Мария.

На этот раз заговорил восемнадцатилетний Иоанн Марк:

— Я знал, что Иисус с двенадцатью должны были в эту ночь ночевать в саду. Мне хотелось послушать, как Учитель снова будет рассказывать пасхальную историю. Поэтому я пришел в Гефсиманию. Но когда пришел, Фома сказал, что Иисус чем–то опечален, Он взял с Собой Петра, Иакова и Иоанна. Они отошли на расстояние брошенного камня, чтобы помолиться. Я поговорил немного с Фомой и Нафанаилом, потом снял верхнюю одежду, лег, укрылся покрывалом и заснул. Следующее, что я услышал, были крики приближавшейся толпы людей. С ними были солдаты. Мы все знали, что этот день наступит, но ожидали, что когда они наложат на Него руки и свяжут, то Дух Господень сойдет на Него и Он освободит Себя, как это делал Самсон. Мы думали, что пойдем с Иисусом в битву против римлян, и потом Он воссядет на престоле Давида, — странный поворот событий сбил молодого человека с толку. — Но когда они связали Иисуса, Он ничего не предпринял, чтобы освободиться. Все мы пережили потрясение, когда Его увели, как какого–то преступника. Они повели Его из сада но направлению к городу.

Иоанн Марк остановился, чтобы сглотнуть слезы, затем продолжил:

— Я завернулся в свое покрывало и попытался проследить за ними. Вдруг двое из храмовых стражников заметили меня и заорали: шпионишь? Они схватили меня, но я вырвался из их рук и убежал раздетый, потому что мое покрывало осталось у них.

— Это плохой знак, — произнес Фома, глядя в пол и мотая головой. — То же самое произошло с патриархом Иосифом, когда он убежал от жены Потифара. Все закончилось тюрьмой.

Марк проигнорировал мрачный комментарий и продолжил:

— Но до того, как они меня схватили, я слышал, как один из них говорил, что после того, как проведут суд, нужно будет побеспокоить Пилата, чтобы получить разрешение на смертный приговор.

Иоанн Марк взглянул на Лазаря, ища в его глазах понимания.

— Они–то уже признали Его виновным, — заключил юноша. — Они намереваются распять Его, прежде чем об этом узнают Его последователи.

Слово «распять» вызвало хор стонов из уст напуганных учеников. Этот жуткий вид казни использовался по отношению к самым ужасным преступникам. Его придумали для того, чтобы причинить жертве особенно тяжкие страдания.

Как только Иоанн Марк произнес эти слова, Мария поняла, что должна что–то сделать, хоть что–то. Она выбежала в открытую дверь и исчезла в ночи.

Последующие часы были наполнены для Марии душераздирающим отчаянием. К тому времени, как она добралась до дома престарелого Анны, бывшего первосвященника, Иисуса уже увели к Каиафе, нынешнему первосвященнику. В доме Каиафы сонный слуга сказал ей, что совет иудеев приговорил Его к смерти и что сейчас они направлялись к Пилату, чтобы он ратифицировал смертный приговор. То были решительные и безжалостные люди. Они не успокоятся, пока не достигнут своей цели.

На пути к судебному залу Пилата местный торговец, который как раз открывал свой магазин, сказал ей, что слышал о том, что Пилат направил Иисуса к Ироду. «Поскольку Иисус из Галилеи, — напомнил ей торговец, — заключенные из Галилеи находятся под юрисдикцией Ирода».

Измученная Мария прислонилась к стене и заплакала. Ирод был самым бессердечным и ненавидимым правителем в Римской империи. Его отец перерезал маленьких мальчиков в Вифлееме, и сын был не намного лучше. Он предал смерти Иоанна Крестителя без какого–либо намека на суд. Она знала, что Иисусу не будет милости от этого жестокого человека.

Немного отдышавшись, Мария кинулась к римской резиденции в Иерусалиме по направлению к летнему дворцу Ирода. Мария была в таком смятении, что даже не замечала, как утреннее весеннее солнышко начинало согревать крыши домов своими первыми лучами. Внезапно в памяти женщины всплыло то утро, когда два года назад она впервые встретила Иисуса в храме и Он спас ее от тех же злых людей.

Мария осознала, что не сможет сделать то же самое для Него. Она поняла, что сейчас Иисус несет на Себе ее наказание: «Если бы я могла что–то для Него сделать. Если бы я могла хотя бы быть рядом с Ним».

Как только скорбящая молодая женщина свернула на улицу, которая вела к римскому сектору, она услышала звон оружия и топот солдатских ног. В ужасе она увидела большую группу солдат, впереди которой шли священники. Они направлялись вверх по узкой, устланной булыжником улице. В середине, окруженный со всех сторон, будто опасный осужденный, шел Иисус. Процессия двигалась торопливо и решительно. Марии пришлось быстро встать в дверной проем, чтобы ее не сбили.

Когда в конце концов она поймала взгляд Иисуса, то едва Его узнала. Римский стражник вел Его по дороге, время от времени ударяя Его по плечам деревянной ручкой своего кнута. Они сплели венец из вьющегося, грубого тернового куста и плотно одели Ему на голову. Его избитое лицо было покрыто ужасной смесью крови и слюны. Борода была непривычно неровной и редкой, как будто бы кто–то выдергивал из нее пучки волос. Но, несмотря на все это, Его лицо совершенно не выражало злости.

Ее сердце болело за Учителя. Он был Самым нежным Человеком из всех, кого она знала. Невозможно высказать, как ее огорчило то, что Он так страдал. Мария почувствовала, что ей дурно. Слезы застилали глаза.

Когда процессия прошла, она обратилась к одному из зрителей, низенькому, круглому мужчине:

— Что с Ним случилось?

Его ответ звучал примерно так:

— Ну, я слышал, что Ирод хотел, чтобы Учитель сотворил какое–нибудь чудо. Царь, возможно, отпустил бы Его, но, поскольку Он ничего не ответил, Ирод приказал Его высечь. Солдаты выполнили приказ, развлекли своего господина, — лицо незнакомца помрачнело. — Эти римские стражники только и ждали момента, чтобы поиздеваться над Иудеем, и тут уж они постарались! Теперь скорее всего Ирод послал Его к Пилату.

Подойдя к воротам резиденции Пилата, Мария увидела, что там уже собрались сотни вновь пришедших людей. Они пытались пробиться ближе к внешнему помещению, где происходит суд. Некоторые находящиеся в услужении у священников сновали в толпе, предупреждая собравшихся: «Когда Пилат обратится к вам, просите отпустить Варавву!»

Мария встала на цыпочки, чтобы посмотреть, что происходит, но возрастающий поток людей, в основном мужчин, отталкивал ее хрупкую фигуру то назад, то вперед. Она пробиралась вперед, насколько это было возможно, пока не наткнулась на двойной ряд отборных римских воинов, которые выдвинутыми вперед копьями нервно пытались остановить перевозбужденную толпу.

В непосредственной близости от стражников стояли священники и начальники синедриона. Иудейский закон не позволял им подойти ближе, войти туда, где обитают язычники, дабы не оскверниться и не стать нечистыми. Им это было некстати, особенно в эту святую пасхальную неделю.

Мария подумала: «Какие лицемеры! Вот они готовы убить невинного Человека, своего Мессию, а все помыслы их заняты лишь тем, чтобы не наступить случайно на ступеньку, ведущую в жилище римлян». Она подумала о словах Иисуса: «Вожди слепые, оцеживающие комара, а верблюда поглощающие!» (Мф. 23:24).

Мария повернулась к одной из немногих присутствующих женщин и спросила:

— Что происходит с Иисусом?

Едва взглянув на Марию, женщина ответила:

— Пилат вызвал Его к себе, чтобы допросить.

Мария снова посмотрела на эту женщину и поняла, что узнала ее. Женщина эта была одной из первых, кто возглавлял восклицающую процессию, которая сопровождала Иисуса на пути в Иерусалим.

Через некоторое время Пилат появился перед народом. Он выглядел озадаченным и обеспокоенным. Вместе с ним вышел израненный Иисус. Господа поставили между двумя колоннами, по обе стороны стояли воины. Марии вспомнилась история Самсона.

Пилат кивнул в сторону Иисуса:

— Я допросил Того, Кого вы называете Царем Иудейским, и не нашел в Нем никакой вины, — толпа загудела, прежде чем Пилат успел закончить свою мысль, — но поскольку это у вас святая неделя, как жест доброй воли, я поступлю в этот раз так же, как поступал раньше, и освобожу одного из вашего народа.

Тут же солдаты привели Варавву, самого бесславного иудейского преступника из всех, которых когда–либо задерживали римляне. Варавва был вором, убийцей и самопровозглашенным мессией.

Пилат поставил перед народом двух узников. Контраст не мог бы быть более ярким. Варавва был холодным, черствым преступником; Иисус, хотя и был измучен пыткой, все же сохранял отпечаток невинности и Божественного величия.

Мария не могла поверить своим ушам. Словно ревущие дикие звери, народ заорал:

— Отпусти Варавву!

Мария заметила, что внедрившиеся в толпу слуги священников подстегивали ее. Громче и громче разрастался крик:

— Варавву! Варавву! Отпусти нам Варавву! Освободи Варавву! Озадаченный столь неожиданным ответом, Пилат побледнел.

— Что же хотите, чтобы я сделал с Тем, Которого вы называете Царем Иудейским? (Мк. 15:12).

Первосвященники отвечали:

— Нету нас царя, кроме кесаря (Ин. 19:15). Толпа заревела в унисон:

— Распни Его!

Мария кричала изо всех сил:

— Освободите Иисуса!

Некоторые из собравшихся злобно взглянули на нее. Но ее слабый одинокий голос затерялся в шуме одержимой демонами толпы, требовавшей Его крови.

Они продолжали скандировать:

— Распни Его! Распни Его!

Пилат в недоумении и с отвращением смотрел на толпу:

— Какое же зло сделал Он? (Мф. 27:23).

Мария увидела, что стоящая рядом женщина, которая несколько дней тому назад восклицала: «Осанна Сыну Давидову! Благословен Грядущий во имя Господне!», теперь кричала: «Распни Его! Распни Его!»

Пилат выглядел совершенно обескураженным:

— Какое же зло сделал Он? Я ничего, достойного смерти, не нашел в Нем (Лк. 23:22).

Рев толпы стал оглушающим.

Римский прелат поднял руки, требуя тишины. Возбужденная толпа неохотно повиновалась. Пытаясь успокоить их, он сказал:

— Наказав Его, отпущу.

Но сам намек о Его освобождении привел народ в еще более неистовое состояние. Мария услышала, как один из священников крикнул Пилату:

— Если отпустишь Его, ты не друг кесарю; всякий, делающий себя царем, — противник кесарю (Ин. 19:12).

Когда Пилат услышал, что его обвиняют в измене, и увидел, что мятеж усиливается, он взял воды и омыл руки перед всем множеством:

Невиновен я в крови Праведника Сего; смотрите вы (Мф. 27:24).

Толпа разразилась громким, победоносным ревом:

— Кровь Его на нас и на детях наших (стих 25).

Итак, Пилат, желая удовлетворить собравшихся, освободил Варавву и приказал, чтобы Иисуса, бичевав, предали на распятие.

На какое–то время Марию словно парализовало. Она боролась с собой, в то время как остальные спешили к месту распятия. Она страстно желала быть рядом с Иисусом, но от мысли, что ей предстоит стать свидетелем Его наказания, ей становилось нехорошо. Она видела, что это такое — самый ужасный вид казни из всех когда–либо изобретенных.

Мария медленно повернулась и пошла к воротам. Было около девяти часов утра, и, казалось, весь город уже проснулся и гудел, ожидая того, что должно произойти. С возросшей решимостью прокладывая себе путь сквозь растущую толпу вверх по старой улице, она слышала, как голоса шедших впереди людей становились все более взволнованными. Солдаты орали, пытаясь очистить путь, чтобы вести Иисуса на место казни. Вместе с Ним они также вели двух преступников, воров, которым также предстояло умереть в этот раз.

Мария отчаянно протискивалась вперед, пока не смогла увидеть Иисуса, но страшная картина чуть не лишила ее чувств. Он склонился под тяжелой ношей ужасного креста, который возложили Ему на плечи. Его руки были привязаны ремнями к перекладине креста, чтобы Он не мог отгонять назойливых насекомых, которые теперь летели на Его окровавленное лицо. Его ноги подкашивались при каждом шаге. Мария видела, что причиной этому была не столько тяжесть креста, но свежая, струящаяся по спине Иисуса кровь говорила ей о том, что приказ Пилата о Его бичевании был выполнен. Давление сучковатой перекладины на Его изодранную спину должно было быть мучительным.

Иисус споткнулся и упал, ударившись коленями о бездушный каменный тротуар. Нетерпеливый римский солдат пнул Его в бок и начал изрыгать проклятья, крича на латинском. Застонав от невыносимой боли, Иисус попытался подняться, но Ему удалось сделать лишь несколько шагов, после которых Он потерял сознание. Будучи не в состоянии контролировать Свое падение, Он ударился лицом о камни.

Мария съежилась и инстинктивно бросилась к Иисусу, чтобы помочь Ему. Удивленный ее смелостью, тот же самый солдат, который ударил Иисуса, оттолкнул ее прочь.

Но сотник, бывший во главе процессии, осознав, что Иисус не в состоянии нести дальше Свой собственный крест, приказал отвязать его от плеч Иисуса. Командир быстрым взглядом пробежался по лицам зрителей, заметив крепкого чернокожего мужчину, который с сочувствием смотрел на Иисуса. «Ты! Неси крест!» — безоговорочно потребовал он, указав на отвратительное орудие пытки.

Пока всеобщее внимание было приковано к солдатам, которые возлагали крест на плечи другого человека, Мария подбежала к Иисусу. Она взяла свою шаль и нежно стала отирать избитое, окровавленное лицо. Женщина знала, что на это у нее есть всего несколько секунд, а воды не было. Она лихорадочно посмотрела по сторонам и заметила человека, к поясу которого был привязан небольшой мех с водой. Не спрашивая разрешения, Мария подошла и сорвала деревянную пробку с наполненного водой мешочка, вылив содержимое в свою шаль. Удивленный мужчина громко запротестовал, но никак не остановил ее. Мария приподняла голову Иисуса и влила несколько капель воды из своей мокрой одежды в Его израненные, опухшие уста.

Иисус медленно открыл глаза. Прошло несколько секунд, прежде чем Он смог сфокусировать взгляд на Марии, которая теперь мокрой стороной шали отирала кровь с Его лица. Мария уловила то мгновенье, когда Он узнал ее, потому что Иисус отчетливо улыбнулся ей. В этот момент солдаты заметили, что она делает. Один из них закричал и угрожающе поднял свой кнут.

Неохотно вернувшись в толпу, Мария испытывала благодарность, что хоть чуть–чуть могла облегчить страдания своего Учителя. Особенно она радовалась тому, что Иисус знал, что она была с Ним. Но теперь этот кошмар должен продолжиться. С развязанными руками, подталкиваемый в спину острым римским копьем, Иисус медленно и тяжело шел вперед, исполняя пророчество.

Когда они приблизились к городским воротам, один из осужденных воров смог освободить одну руку и предпринял жалкую, отчаянную попытку спастись, волоча крест, который был все так же привязан к другой руке. Пока воины разбирались с мятежником, Иисус услышал, как группа женщин у ворот плачет о Нем. Он повернулся к ним и отчетливо произнес леденящее сердце предсказание: «Дщери Иерусалимские! не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших, ибо приходят дни, в которые скажут: „блаженны неплодные, и утробы неродившие, и сосцы непитавшие!» Тогда начнут говорить горам: „падите на нас!», и холмам: „покройте нас!» Ибо если с зеленеющим деревом это делают, то с сухим что будет?» (Лк. 23:28-31). Услышав эти слова, Мария почувствовала, как дрожь пробежала у нее но спине.

Толпа людей, пытавшаяся протиснуться через Овечьи Ворота, образовала такую давку, что Мария оказалась оттиснутой в глубь народа. К тому времени, когда молодая женщина добралась до холма, именуемого Голгофой, двое воров, осужденных вместе с Иисусом, отчаянно сопротивлялись, в то время как группа солдат насильно укладывала их на кресты, вбивая гвозди в их конечности. Римские солдаты насмехались над отчаянными мольбами осужденных, над их мучительным плачем. Но когда они раздели Иисуса и положили на грубые брусья, очерствевшие солдаты поразились Его спокойствию и податливости.

Мария услышала, как человек позади нее процитировал пророчества: «Он истязуем был, но страдал добровольно и не открывал уст Своих; как овца, веден был Он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих» (Ис. 53:7). Она обернулась и узнала Никодима, выдающегося фарисея, который недавно стал открыто поддерживать служение Иисуса. Этот великий муж рыдал, цитируя Мессианские Писания.

Сотник, испытывавший теперь сочувствие к Иисусу, позволил одному из солдат дать Ему смесь желчи с вином, чтобы облегчить боль, прежде чем пригвоздить Его ко кресту. Иисус поднес Свои уста к ковшу, но когда Он осознал, что это было старое вино, то отказался его пить.

Мария вздрогнула, когда один из воинов поднял молот и вонзил первый железный гвоздь в нежную, трепещущую плоть Спасителя. Иисус выгнул спину и издал мучительный стон. Его пальцы дергались от боли, но лицо все так же хранило отпечаток безмятежности и покоя. Они продолжили свое кровавое дело, пригвоздив Его вторую руку, затем ноги. Потом она и все собравшиеся на холме услышали голос Иисуса, взывающий к небу: «Отче! прости им, ибо не знают, что делают» (Лк. 23:34).

С разбитым сердцем, измученная, Мария отвернулась и сразу же увидела стоящего в стороне от толпы Иоанна. Он вместе с другим учеником уносил обмякшее тело матери Иисуса. Она потеряла сознание.

Мария инстинктивно направилась к друзьям. Глаза Иоанна были красными от слез и усталости. С ним были еще две женщины: Мария, жена Клеопы, и тетя Иисуса. Приведя в чувства мать Иисуса, они предложили увести ее, но она настояла на том, чтобы остаться. Итак, трое из них повернулись, чтобы видеть страшную казнь. Никто не промолвил ни слова. Солдаты шумно поднимали и устанавливали крест, с силой воткнув его в приготовленное в земле отверстие. Иисус еще раз мучительно застонал, когда Его тело резко сотряслось и повисло на гвоздях.

Сначала было невозможно находиться рядом с Иисусом. Тысячи посвященных пилигримов со всей Римской империи шли по дороге, ведущей в город, на Пасху. Многие останавливались, шокированно глядя на кресты, особенно на торопливо написанную табличку, прибитую к среднему кресту, над головой Иисуса. Там на трех языках были начерчены слова: «Сей есть Царь Иудейский».

Зрители эти опускали глаза, ударяли себя в грудь и уходили. Были здесь и религиозные вожди. Они обступили крест, словно коварные шакалы, ожидая, когда их потенциальная жертва умрет. Они осыпали умирающего Человека насмешками и проклятиями. Для всех было очевидно то, что эти мужи находились во власти жестоких и кровожадных демонов зависти.

По мере того как тянулись бесконечно долгие часы, грифы начинали кружить над головой, и толпа заметно поредела. Люди торопились домой, чтобы подготовиться к субботе. По мере возможности Мария вместе с остальными верными последователями подходила ближе к кресту, пока не оказалась всего лишь в нескольких метрах от Того Единственного Человека, Который, как никто другой, любил ее чистой любовью.

Черствые римские воины, смотревшие на все происходящее, были поражены жестокостью религиозных вождей, проявленной против Одного из их же народа. Они сочувствовали Марии и ее друзьям и позволили им подойти к кресту Иисуса.

Глаза Иисуса были закрыты, дыхание было тяжелым. Но, будто чувствуя, что подошла Мария, Учитель открыл глаза и посмотрел на нее с таким выражением, словно хотел сказать: «Вот как сильно Я тебя люблю». Глядя сквозь слезы на Его избитое лицо, она инстинктивно протянула свою тонкую руку и дрожащими пальцами дотронулась до Его израненных, кровоточащих ступней.

Изучение

Луки 23:33, 34

«И когда пришли на место, называемое Лобное, там распяли Его и злодеев, одного по правую, а другого полевую сторону. Иисус же говорил: Отче! прости им, ибо не знают, что делают. И делали одежды Его, бросая жребий».

Распятие и страдания Иисуса, возможно, и не являются приятной темой для исследования, но для нашего духовного возрастания это очень ценно. Такие размышления всегда вдохновляют нас более глубоко и смиренно ценить Того, Кто занял наше место как грешников. Тема креста — это ось, вокруг которой вращается Евангелие. Как дом для любителя утреннего бега, крест является как отправной точкой, так и местом прибытия в процессе обращения. Павел говорил: «Ибо я рассудил быть у вас не знающим ничего, кроме Иисуса Христа, и притом распятого» (1 Кор. 2:2).

Как Закхей залез на дерево и только тогда увидел Иисуса, так и мы сможем наилучшим образом увидеть Спасителя, только подойдя к кресту (Л к. 19:1-10).

Крест — это фокус

Когда Бенджамин Франклин умирал, то попросил, чтобы картина с изображением распятого Христа была повешена в его спальне так, чтобы он мог видеть «Безмолвного Страдальца».

Один из моих любимых авторов написал: «Вам пойдет на пользу… часто вспоминать заключительные сцены из жизни нашего Искупителя. Здесь, осажденные искушениями, как и Он, мы сможем почерпнуть уроки, которые для нас крайне важны. Хорошо было бы каждый день проводить один час в размышлениях о жизни Христа, начиная с яслей и до Голгофы.

Мы должны идти шаг за шагом и позволить воображению ярко освещать каждую сцену, особенно заключительные события Его земной жизни. Размышляя, таким образом, над Его учением и страданиями, над бесконечной жертвой, принесенной Им ради искупления человечества, мы сможем умножить свою веру, зажечь любовь и глубже вместить в себя дух, который поддерживал нашего Спасителя.

…Если в конце концов мы будем спасены, то должны выучить урок раскаяния и веры у подножия креста… Все благородное и великодушное в человеке станет ответом на размышления о распятом Христе» (Возвысьте Его) (Lift Him Up, p. 240).

В самом распятии нет ничего привлекательного. Это чрезвычайно отвратительная и безобразная казнь. Но подобно ложке лекарства, которое сначала горькое, а потом приносит выздоровление, так и размышление над этим принесет исцеление нашим душам.

Страдания на кресте

Распятие было изначально изобретено персами, но римляне развили его так, чтобы извлечь из этого вида казни максимум страданий для несчастной жертвы. Один историк написал: «Крест, на котором умер Иисус, состоял из перпендикулярного столба и перекладины, которая располагалась либо на самом верху столба, либо немного ниже верха. К столбу иногда приставляли бревно или чурбан в качестве сидения для осужденного, чтобы немного поддержать тело. Иногда устанавливалась ступень для ног.

Жертвы распятия часто оставались живы в течение двух или трех дней. Обычно жертву перед распятием жестоко бичевали, что могло ускорить наступление смерти от потери крови. Другой фактор, от которого зависела продолжительность страданий, состоял в наличии или отсутствии сидения и подставки для ног. Потому что, когда человек, подвешенный на руках, быстро терял кровяное давление, возрастала частота пульса. Полный конец в результате недостаточной циркуляции крови к мозгу и сердцу наступал не скоро. Если жертва поддерживала себя, используя сидение и подставку для ног, кровь могла снова начать циркулировать в верхнюю часть тела».

Грант Осборн наглядно описывает эту ужасную смерть: «Чтобы зафиксировать руки жертвы на перекладине, использовались либо веревки, либо веревки и гвозди. Иногда пригвождались и ступни. Если пытку хотели прекратить, жертве ломали ноги ниже колен с помощью дубины. После этого человек уже не мог поддерживать свой вес и отсутствие циркуляции крови ускоряло кончину. Быстро наступал инфаркт» (Библейский словарь Холмана) (Holman Bible Dictionary).

Что было написано на кресте?

Некоторые не понимают, почему евангельские утверждения о том, что было написано на табличке, прибитой над головой Иисуса, казалось бы, противоречат друг другу.

1. «И поставили над головою Его надпись, означающую вину Его: „Сей есть Иисус, Царь Иудейский»» (Мф. 27:37).

2. «И была надпись вины Его: „Царь Иудейский»» (Мк. 15:26).

3. «И была над Ним надпись, написанная словами греческими, римскими и еврейскими: „Сей есть Царь Иудейский»» (Лк. 23:38).

4. «Пилат же написал и надпись и поставил на кресте. Написано было: „Иисус Назорей, Царь Иудейский»» (Ин. 19:19).

Действительно, в записях Евангелий есть небольшие различия. Ответ на вопрос можно найти в Евангелии от Луки. Там написано, что надпись была сделана на трех разных языках: «словами греческими, римскими и еврейскими» (Лк. 23:38).

Большинство вариаций в евангельских повествованиях является результатом перевода с разных языков. Лука и Иоанн писали для язычников, они предпочитали греческую надпись. Матфей, обращаясь к иудеям, использовал еврейскую; Марк, который писал римлянам, естественно, привел латинский вариант. Также не забывайте о том, что Пилат, возможно, повелел сделать надпись одному из римских воинов, который скорее всего не сильно добивался полной гармонии в текстах.

Кто выл па кресте?

Продолжая ту же линию, кто–то может спросить, почему разные авторы Евангелия перечисляют разных людей, присутствовавших при распятии: «Там были также и смотрели издали многие женщины, которые следовали за Иисусом из Галилеи, служа Ему; между ними были Мария Магдалина и Мария, мать Иакова и Иосии, и мать сыновей Зеведеевых» (Мф. 27:55, 56).

«Были тут и женщины, которые смотрели издали: между ними была и Мария Магдалина, и Мария, мать Иакова меньшего и Иосии, и Саломия, которые и тогда, как Он был в Галилее, следовали за Ним и служили Ему, и другие многие, вместе с Ним пришедшие в Иерусалим» (Мк. 15:40, 41).

«Все же, знавшие Его, и женщины, следовавшие за Ним из Галилеи, стояли вдали и смотрели на это» (Лк. 23:49).

«При кресте Иисуса стояли Матерь Его и сестра матери Его, Мария Клеопова, и Мария Магдалина» (Ин. 19:25).

Логичный ответ в том, что в течение шести часов, когда Иисус висел на кресте, многие Его друзья и ученики, верующие верующие в Него, стояли небольшими группами и наблюдали за происходившим кошмаром на разном расстоянии. Некоторые приходили и уходили, потому что время шло, приближалась суббота. Лука говорит, что они «стояли вдали». Иоанн свидетельствует, что они стояли «при кресте». Возможно, когда толпа любопытствующих разошлась, верные последователи подошли ближе.

Но одно можно говорить наверняка: согласно всем повествованиям, Мария Магдалина оставалась там на протяжении всего времени.

Как работает крест?

Молодой пехотинец во время Второй мировой войны (дело было в Италии) прыгнул в одиночный окоп за мгновенье до того, как его настигли бы пули. Пытаясь углубить окоп, чтобы защита была более надежной, неистово выгребая землю руками, он наткнулся на серебряное распятье, оставленное прежним обитателем окопа. Через мгновенье другая фигура упала в соседний окоп. Солдат, в руках которого было распятье, узнал в своем новом соседе армейского капеллана. «Как я рад всегда видеть вас! — выдохнул солдат, — как это у вас работает?»

Некоторые ошибочно полагают, что во времена Ветхого Завета люди спасались делами, и только Новый Завет учит тому, что мы спасаемся по вере. Это неверно. Каждый искупленный спасается верой в жертву Иисуса. Все праведники от Адама и до Иоанна Крестителя были спасены, взирая верой вперед, на крест. Каждый спасенный сегодня спасается тем, что смотрит верой в прошлое, на крест. Каждый спасается верой через видение Агнца Божьего, «Который берет на Себя грех мира» (Ин. 1:29).

Все просто: мы не можем быть спасены, не любя при этом Бога. Но как мы начинаем Его любить? «Будем любить Его, потому что Он прежде возлюбил нас» (1 Ин. 4:19). Поэтому Иисус сказал: «И когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе» (Ин. 12:32). Крест — это самая важная точка в истории; там мы наилучшим образом можем увидеть Его любовь, проявленную к нам. На кресте любовь Божья достигла своего апогея, и эта удивительная сила влечет каждое сердце.

Петр говорит, что для спасения прежде необходимо покаяние: «Итак, покайтесь и обратитесь, чтобы загладились грехи ваши» (Деян. 3:19).

Так как же мы можем покаяться? Писание дает ответ: «Благость Божия ведет тебя к покаянию» (Рим. 2:4).

На кресте благость Бога проявлена наиярчайшим образом. На кресте мы видим любовь сатаны к власти и силу любви Иисуса. Крест является катализатором любого истинного обращения.

Крест дает мужество

Стив Браун рассказывает историю о британском солдате, который во время Первой мировой войны настолько испугался сражений, что дезертировал. Пытаясь добраться до берега, чтобы сесть на отплывающий в Англию корабль, он в ту ночь бродил в кромешной тьме, безнадежно потерянный. Он прошел через, как ему казалось, указатель. Ночь была настолько темной, что ему пришлось забраться на знак, чтобы прочитать, что там написано. Взобравшись на столб, он чиркнул спичкой и обнаружил, что смотрит прямо на лицо Иисуса Христа. Он понял, что вместо того, чтобы взобраться на дорожный знак, он влез на расположенное у дороги распятье. Браун продолжает: «Тут он вспомнил Того, Кто за него умер, Кто все вытерпел и не повернул назад. На следующее утро солдат был снова в траншее».

«Помыслите о Претерпевшем такое над Собою поругание от грешников, чтобы вам не изнемочь и не ослабеть душами вашими» (Евр. 12:3).

Крест дает нам силу прощать

Давайте всегда помнить о том, что первые слова, произнесенные с креста, были слова прощения! «Иисус же говорил: Отче! прости им, ибо не знают, что делают» (Лк. 23:34). Это не просто убеждает нас в желании и возможности Иисуса простить каждого грешника, но также показывает, что крест дает нам силы прощать друг друга. «Снисходя друг другу и прощая взаимно, если кто на кого имеет жалобу: как Христос простил вас, так и вы» (Кол. 3:13). «Ибо если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный, а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших» (Мф. 6:14, 15).

Джордж Херберт сказал: «Тот, кто не может простить ближних, ломает мост, через который сам должен пройти».

Как нам найти силы, чтобы простить тех, кто глубоко нас ранил или причинил нам боль? Стоя в ослепительном свете, струящемся с Голгофы, каждое пятно греха в нашем собственном характере становится болезненно отчетливым. Мы начинаем лучше видеть, как простил нас Христос. Когда мы действительно осознаем, что Бог безвозмездно освободил нас от настоящей горы греха, тогда обиды, причиняемые нам другими людьми, в сравнении с этим кажутся мелкими и незначительными (Мф. 18:23–35).

Александр К. Дейонг сказал: «Чтобы простить кого–либо, необходимы три составляющие. Во–первых, следует воздержаться от нанесения ответного удара. Человек отвергает желание отплатить сплетней за сплетню и ответить на плохой поступок еще худшим. Во–вторых, чувство злости и негодования необходимо заменить расположением, любовью, ищущей благополучия ближнего, а не его вреда. В–третьих, прощающий должен предпринять конкретные шаги для того, чтобы восстановить хорошие взаимоотношения» (Руководство, т. 4 № 1) (leadership,vol. 4, No. 1).

Простить и забыть

После гражданской войны Роберт И. Ли посетил одну женщину из Кентукки. Она показала ему то, что осталось от великого старого дерева, которое росло напротив ее дома. Она горько плакала из–за того, что его сучья и ствол были жестоко повреждены огнем союзной артиллерии. Она ожидала от генерала Ли, что он осудит север или, по крайней мере, посочувствует ей. Ли подумал и нежно сказал: «Срубите его, милая женщина, и забудьте».

Истинное прощение подразумевает решение простить. Однажды Кларе Бартон, основателю Американской Ассоциации Красного Креста, напомнили об одном когда–то совершенном против нее злодеянии. Но она вела себя так, как будто ничего не произошло.

— Разве ты забыла об этом? — спросил ее друг.

— Нет, — ответила Бартон, — я отчетливо помню, что это нужно забыть.

Но вы можете подумать: «Разве можно забыть обиду на самом деле?» Возможно, нет, но человек должен принять решение больше об этом не думать.

Мартин Лютер сказал: «Вы не можете запретить птицам летать у вас над головой, но вы можете не позволить им свить гнездо у вас на голове». Так же и мы можем принять решение не прокручивать в мыслях то, что уже простили.

Это нормально — ненавидеть… грех

Я понимаю, что крест не представляет собой красивой картины, но то же самое можно сказать и о грехе. Когда мы думаем о том, как страшен и ужасен крест, давайте не будем забывать, что его вызвали наши отвратительные грехи. Он учит нас не только чудесной любви Божьей, но и напоминает, насколько отвратителен для Бога грех.

«Но грех, оказывающийся грехом потому, что посредством доброго причиняет мне смерть, так что грех становится крайне грешен посредством заповеди» (Рим. 7:13).

Мы никогда не узнаем всего того, что пришлось вынести и выстрадать Иисусу, чтобы нас спасти. Он не только понес страдания за все человечество; на кресте Иисус понес страдания за всю природу. Грех причинил огромные страдания Богу, нашему ближнему, нам самим и даже творению. Каждый шип и увядший цветок, каждая падающая птичка и грозовая туча напоминают нам, что вся природа страдает от последствий греха вместе с нами. «Ибо знаем, что вся тварь совокупно стенает и мучится доныне» (Рим. 8:22).

Вот еще некоторые цитаты, которые мне очень нравятся:

«Беспорочный Сын Божий висел на кресте. Все Его тело покрывали рубцы. Руки, что так часто простирались для благоСловения, были пригвождены к бревнам; ноги, что без устали несли Его к делам милосердия, прибиты к дереву, Его царственную голову язвили шипы тернового венца. Из дрожащих уст готов был вырваться горестный вопль. И кровь, капающая с Его чела, рук и ног, и страдания, изуродовавшие тело, и невыразимая душевная мука, когда Отец Его скрыл Свое лицо, — все напоминает каждому сыну человеческому: это за тебя Сын Божий согласился понести бремя вины, ради тебя Он разрушает власть смерти и открывает врата рая. Он, усмирявший разбушевавшиеся волны и ходивший по пенящимся валам, заставлявший бесов трепетать и исцелявший болезни, открывавший глаза слепым и воскрешавший мертвых, принес Себя в жертву на кресте, и все из любви к тебе!» («Желание веков», с. 755).

Крест указывает нам направление

Помню, однажды я читал историю об офицере милиции, который находился ночью на посту, в северной Англии. Он услышал судорожное всхлипывание маленького ребенка. Повернувшись в ту сторону, откуда доносился плач, в тени он заметил сидящего на пороге мальчика. Слезы катились по его щекам, когда он проговорил жалобным голосом:

— Мистер, я потерялся. Пожалуйста, отведите меня домой. Офицер присел рядом и спросил:

— Ты знаешь свой адрес?

Мальчик замотал головой. Милиционер начал перечислять улицы, пытаясь помочь ребенку вспомнить, где он живет. Это не помогло. Тогда офицер стал называть магазины и отели, находившиеся в округе, — тоже напрасно. Вдруг он вспомнил, что в центре города находилась известная всем церковь с большим белым крестом, возвышавшимся на шпиле, который был виден из любой точки города. Он был виден и с того места, где находились милиционер с ребенком.

Офицер указал на крест и спросил:

— Ты живешь где–то поблизости к тому месту? Мальчик посмотрел вверх, и вдруг его лицо оживилось:

— Да, точно. Отведите меня к кресту. Оттуда я смогу найти дорогу домой!

Крест по–прежнему остается стартовой точкой, откуда потерянные дети Божьи могут вернуться домой.

У креста, там, где я впервые увидел свет,

И сердце освободилось от своего бремени,

Там по вере я обрел видение,

И теперь каждый мой день наполнен счастьем!

Исаак Уоттс