Глава 15. Россия после октября 1917 г.: общий обзор

Политическое и экономическое состояние России в период с 1917 по 1928 гг. Культурная и духовная жизнь в России после Октября 1917. Формирование политики в области государственно-церковных отношений. Декрет об отделении церкви от государства и школы от церкви. Начало антирелигиозной войны.

Прежде чем рассматривать последующую историю Церкви адвентистов седьмого дня в России, следует хотя бы кратко остановиться на характеристике общественно-политической, экономической и культурно-религиозной ситуации в России после революционных событий, имевших место осенью 1917 г. Как известно, 25 октября 1917 года в России произошел переворот. Временное правительство, созданное в марте и состоявшее главным образом из либеральных общественных деятелей, было арестовано. Революционеры-экстремисты, приехав из эмиграции с огромными германскими деньгами, воспользовавшись слабостью Временного правительства, захватили власть. Правовое государство, основы которого были заложены Временным правительством, было уничтожено, всякие человеческие права попраны. Партия большевиков во главе с В. Лениным (Ульяновым) установила в стране жесткую диктатуру, повлекшую за собой чудовищный террор и гражданскую войну. Вот определение диктатуры, данное самим Лениным: «…Понятие диктатуры означает не что иное, как ничем не ограниченную, никакими законами, никакими абсолютно правилами не стесненную, непосредственно на насилие опирающуюся власть»*. (* Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. 41. — С. 383).

С 5 по 6 января 1918 года было разогнано выбранное ранее демократическим путем Учредительное собрание, которое призвано было избрать законное российское правительство. Вышедшие на улицы Петрограда в знак протеста рабочие были расстреляны. Власть полностью оказалась в руках большевиков.

Чтобы привлечь на свою сторону массы, большевики использовали проверенную не раз историей тактику. Они поступали очень просто — в нужный момент выбрасывали нужный лозунг. Один из них — «Мир хижинам». Большевики давно выступали против войны, желая поражения в ней царского правительства. Взяв власть и желая укрепить свое положение в стране, они издают Декрет о мире. Идя на этот шаг, большевики надеялись на солидарность немецких рабочих, одетых в шинели, которые якобы включатся в мировую революцию. Но когда после издания этого декрета русские солдаты массово стали оставлять поля сражений, немцы просто-напросто начали наступление по всему фронту. Положение сложилось отчаянное. Революционеры оказались заложниками своих же собственных иллюзий. Большевистское правительство, желая сохранить советскую власть любой ценой, даже за счет ограбления и национального унижения России, заключает с Германией соглашение, известное в истории как Брестский мир.

Реакция союзников на этот договор была однозначной. Дипломаты стран Антанты покидают столицу революционной России. Более того, союзники посчитали новое правительство предателями и стали оказывать помощь белогвардейским движениям. Заключение Брестского мира, согласно которому новое правительство выплатило немцам 10 миллиардов дани хлебом, рудой, деньгами, и реакция союзников во многом способствовали тому, что в стране началась и так долго продолжалась гражданская война, война, в которой погибло около 12 миллионов человек.

В условиях разрухи, крайней нехватки основных товаров и хлеба в стране был введен режим так называемого «военного коммунизма». Одним из принципов продовольственной политики этого периода стала так называемая продовольственная разверстка. Имелось в виду «разверстывать» по районам составляемый в центре государственный план сева и доводить его до крестьян в качестве своего рода «государственной повинности». Создается административно-командная система регулирования сельского хозяйства.

Подобная политика не замедлила отразиться на внутренней ситуации в стране. В Сибири, Украине, Тамбовской губернии и ряде других районов прокатывается волна крестьянских восстаний. В городах рабочие устраивают забастовки. К весне 1921 года Россия оказывается в острейшем кризисе. Растет безработица, преступность, топливный и транспортный кризисы парализуют жизнь в стране. В довершение всех бедствий в 1921 году обширнейшие районы — Поволжье, Приуралье, Кавказ, Крым, Украину охватила засуха. Положение народа стало просто отчаянным. Пришел небывалый для России голод. По официальным данным, в стране голодало более 40 миллионов человек. От голода и его последствий погибло 5 миллионов человек. Были установлены факты людоедства. Свирепствовали массовые эпидемии: тиф, оспа. Из голодающих районов началось бегство. В деревнях опустело до 20% дворов. Эти факты, а также последствия гражданской войны породили еще одно зло: массовую детскую беспризорность. К1922 году по просторам страны скиталось около 7 миллионов детей — нищих, голодных, лишившихся родителей и всяких средств к существованию*. (*Боржов Ю.С. История СССР. — М.: «Просвещение», 1989. -С. 17). Россия, в которой до 1913 года было 6 миллионов зажиточных крестьянских хозяйств, Россия, которая продавала за рубеж хлеб и масло, Россия, которая выдавала зарплату золотыми монетами, Россия, в которой шумело 18 тысяч ежегодных ярмарок, убийственной политикой «военного коммунизма» была доведена до отчаяния. Без преувеличения можно сказать, что голод 1921 г. был вызван искусственно.

Критическая ситуация, сложившаяся в стране, заставила большевиков поменять свою политику. На смену «военному коммунизму» приходит НЭП — новая экономическая политика. Возвращение предприятий прежним владельцам, развитие кооперации, привлечение иностранного капитала, свобода торговли, замена продразверстки продналогом, ликвидация сверхцентрализованных бюрократических главных управлений (главков) удивительно быстро принесли благотворные перемены. Страна постепенно стала выходить из кризиса.

В 1922 году Москва получает приглашение принять участие в конференции глав правительств европейских держав в Генуе, где рассматривается «русский вопрос» и решается проблема восстановления Европы. А с 1924 года многие европейские страны начинают признавать новое государство и устанавливают с Советским Союзом дипломатические отношения.

В 1917 году, с приходом к власти большевиков, начала осуществляться и так называемая культурная революция, завершившаяся к концу 30-х годов ликвидацией старой, буржуазной, и построением новой, пролетарской, или социалистической, культуры. Такова официальная точка зрения, находящая отражение во всех учебниках по истории СССР. На самом деле все обстояло не так просто.

Буржуазная культура, в основе которой лежали идеалы рациональности, ответственности, разумного ограничения потребностей, в России, в отличие от западной Европы и Америки, была совсем неразвитой. Если речь идет о дореволюционной России, то следует говорить о дворянской культуре, сочетавшей в себе обостренное чувство личного достоинства с идеалом служения, лояльности; крестьянской культуре, основанной на многовековой традиции русской общины и отражавшей характерные национальные черты русского народа; и, наконец, культуре прогрессивной интеллигенции с ее идеалом служения народу и подражания ему. Пролетарской культуры, так же как и буржуазной, в России тоже не существовало. Она еще не успела сложиться. По сути дела, русские рабочие были вчерашними крестьянами, потерявшими связь с землей, с традицией, но не успевшие еще сформировать собственной культуры. Именно эти люди, лишенные корней, нравственной базы, устойчивых жизненных навыков, в согласии с буквой марксистского учения, были объявлены солью земли, носителями высшей культуры.

Тем не менее объявляется борьба именно этих двух культур — пролетарской и буржуазной. Новая культура должна была удовлетворять потребностям гигантской массы люмпенов — бывших крестьян, солдат, служащих, поднятых на строительство «нового мира». Культура приспосабливалась к потребностям политики, вкусам вождей — Сталина, Жданова и других. Традиции дворянской, крестьянской, интеллигентской культуры безжалостно выкорчевывались и подавлялись. Отрицается классика, разрушаются театры, концертные залы, изгоняются лучшие представители русской интеллигенции.

Господствующей идеологией становится марксистско-ленинская, материалистическая по существу. Запрещаются все оппозиционные издания, вводится драконовская цензура. Для представителей литературы и искусства создается новое направление — так называемый социалистический реализм, согласно которому единственный живительный и благодатный источник вдохновения для творческой интеллигенции — это героическая деятельность рабочего класса, колхозного крестьянства и социалистический образ жизни. Цель социалистического реализма — увлечь писателей и художников от сферы духовной жизни, отвлечь от реальностей высшего порядка, свести их в овраг атеистических позиций. Для борьбы против «дипломированных лакеев поповщины»* (Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. 45. — С. 23-35.). и в целях пропаганды воинствующего материализма и атеизма в январе 1922 года создается философский и общественно-экономический журнал «Под знаменем марксизма».

В связи с НЭП, правда, отмечается некоторое послабление для духовной жизни. Возобновляются многие дореволюционные издания, регистрируются частные издательства, появляются независимые союзы писателей. В Москве начинает работу созданная Н. Бердяевым Вольная Академия духовной культуры. Атеисты пробуют силы в открытых диспутах с религиозными философами и деятелями церкви. Особый интерес общественности вызвал, например, диспут наркома просвещения РСФСР А. В. Луначарского с лидером церковно-обновленческого движения митрополитом А. И. Введенским в 1925 году в Москве**. (**На переломе / Философские дискуссии 20-х годов // Сост. П. В. Алексеев. — М., 1990. — С. 290-319). Победа в этих диспутах чаще всего оставалась на стороне верующих. Вот почему подобная форма атеистической пропаганды быстро была прикрыта.

Тем не менее осенью 1922 года происходит неожиданное и для многих необъяснимое событие — групповое изгнание лучших умов России, объявлении ленных большевиками пособниками Антанты, «растлителями молодежи» и т. д.*. (*См. Геллер М. Первое предостережение — удар хлыстом // Вестник РХД. — Париж, 1978, № 127.). Среди изгнанных находились ректор Московского университета профессор Новиков, ректор Петербургского университета профессор Карсавин (философ), группа математиков МГУ, историки, экономисты, философы Бердяев, Франк, Трубецкой, отец С. Булгаков, Вышеславцев, Ильин, Лосский, Зеньковский, Шестов и многие другие. Вот какое разъяснение давал по этому поводу Лев Троцкий:

«…Они потенциальное оружие в руках наших возможных врагов. В случае новых военных осложнений все эти наши непримиримые и неисправимые элементы окажутся военно-политическими агентами врага. И мы вынуждены будем расстрелять их по законам войны. Вот почему мы предпочли сейчас в спокойный период выслать их заблаговременно»**. (**Из интервью Л. Троцкого американской журналистке Луизе Брайант, жене Джона Рида. — 30 августа 1922 г).

Изгнание лучших представителей русской интеллигенции нанесло тяжелый удар по отечественной науке и культуре. Подверженная жестокой классовой цензуре, великая российская мысль и культура стали медленно погружаться во мглу «нового средневековья». Уже в 1922 году в России ликвидируются последние крохи оппозиции в лице меньшевиков и эсеров и воцаряется однопартийность. Борьба большевиков за введение единомыслия в России приобретает формы кровавого террора.

В первую очередь страдает церковь как носительница реакционной идеологии. Каким же образом формировалась политика новой власти в области государственно-церковных отношений?

Уже в декабре 1917 года Совет Народных Комиссаров образовал специальную комиссию в составе А. В. Луначарского, П. И. Стучки, П. А. Красикова, М. А. Рейснераи М. В. Галкина для выработки проекта декрета об отделении церкви от государства. В конце декабря проект был опубликован в печати. Выглядел он следующим образом:

Проект декрета об отделении церкви от государства

1. Религия есть частное дело каждого гражданина российской республики.

2. Запрещается издавать местные законы или постановления, которые могут ограничивать свободу совести.

3. Каждый гражданин может исповедовать какую угодно религию или же никакой.

4. Отменяются официальные церковные обряды во всех государственных учреждениях.

5. Отменяются религиозные клятвы и присяги; вместо них вводится торжественное обещание.

6. Запись рождений, смертей и браков ведется без участия духовных лиц.

7. Церковные и религиозные общества приравниваются к частным обществам.

8. Отменяется всякое преподавание религиозных предметов в учебных заведениях.9. Не допускаются принудительные взыскания церковных сборов.

10. Церковные и религиозные общества не имеют права владеть собственностью и не имеют прав юридического лица.

11. Все имущество церковных и религиозных обществ с момента издания декрета поступает в собственность государства.

12. Имуществом приходов будут ведать волостные, земские и городские самоуправления.

13. Церковные здания для общественных богослужении представляются лишь с разрешения присутствия по заведованию религиозным имуществом*. (*Дело народа (газета). — 31 декабря 1917 г.3).

20 января 1918 года проект декрета был отредактирован В. И, Лениным и в тот же день был утвержден Совнаркомом. 21 января декрет публикуется в газетах «Правда» и «Известия» под названием «Об отделении церкви от государства и школы от церкви». Окончательный вариант статей декрета выглядел следующим образом:

1. Церковь отделяется от государства.

2. В пределах республики запрещается издавать какие-либо местные законы или постановления, которые бы стесняли или ограничивали свободу совести, или устанавливали какие бы то ни было преимущества или привилегии на основании вероисповедной принадлежности граждан.

Каждый гражданин может исповедовать любую религию или не исповедовать никакой. Всякие праволишения, связанные с исповедованием какой бы то ни было веры или неисповеданием никакой веры, отменяются.

Примечание. Из всех официальных актов всякое указание на религиозную принадлежность и на непринадлежность граждан устраняется.

4. Действия государственных и иных публично-правовых общественных установлений не сопровождаются никакими религиозными обрядами или церемониями.

5. Свободное исполнение религиозных обрядов обеспечивается постольку, поскольку они не нарушают общественного порядка и не сопровождаются посягательством на права граждан и Советской Республики. Местные власти имеют право принимать все необходимые меры для обеспечения в этих случаях общественного порядка и безопасности.

6. Никто не может, ссылаясь на свои религиозные воззрения, уклоняться от исполнения своих гражданских обязанностей. Изъятия из этого положения под условием замены одной гражданской обязанности другой в каждом отдельном случае допускается по решению народного суда.

7. Религиозная клятва или присяга отменяется. В необходимых случаях дается лишь торжественное обещание.8. Акты гражданского состояния ведутся исключительно гражданской властью: отделами записи браков и рождений.

9. Школа отделяется от церкви. Преподавание религиозных вероучений во всех государственных и общественных, а также частных учебных заведениях, где преподаются общеобразовательные предметы, не допускается. Граждане могут обучать и обучаться религии частным образом.

10. Все церковные и религиозные общества подчиняются общим положениям о частных обществах и союзах и не пользуются никакими преимуществами, субсидиями ни от государства, ни от его местных автономных и самоуправляющихся установлений.

11. Принудительное взыскание сборов и обложений в пользу церковных или религиозных обществ, равно как меры принуждения или наказания со стороны этих обществ над их сочленами, не допускаются.

12. Никакие церковные и религиозные общества не имеют права владеть собственностью. Прав юридического лица они не имеют.

13. Все имущества существующих в России церковных и религиозных обществ объявляются народным достоянием. Здания и предметы, предназначенные специально для богослужебных целей, отдаются по особым установлениям местной или центральной государственной власти в бесплатное пользование соответственных религиозных обществ. Декрет о свободе совести, сочетающий в себе позитивные демократические начала с явно негативными положениями (особенно параграфы 12 и 13), встретил неоднозначную реакцию со стороны верующих. Нужны были, безусловно, подробные комментарии на многие статьи декрета. С этой целью с 1919 по 1924 годы издавался журнал «Революция и церковь», в котором его главный редактор П. А. Красиков выступал со статьями, разъясняющими сущность декрета. На смену этому журналу придет целая серия «Безбожников», о которых будет сказано ниже.

Несмотря на кажущуюся демократичность декрета о свободе совести, большевики повели беспощадную борьбу с религией. Атеизм насаждался насильно. Атеистическая доктрина превратилась в государственную политику. В основе этой политики лежали не определенные принципы, а какая-то слепая, подчас совершенно дикая и стихийная ненависть к религии и церкви. Во второй половине 20-х годов Советская власть следовала лозунгу: «Борьба с религией — борьба за социализм», выдвинутому еще в 1922 г. Л. Троцким*. (‘Троцкий Л. Положение республики и задачи рабочей молодежи // Троцкий Л. Соч. Т. 21. — М-Л.: Госиздат, 1927. — С. 313.).

С первых шагов, по признанию самой официальной прессы, Советская власть в церковной политике приняла направление крикливости, вульгарности и администрирования**. («Наука и религия. — 1968, № 4. — С. 9). И хотя советская пропаганда утверждала, что оружие Советской власти в борьбе с религией только слово, убеждение, на деле это было

далеко не так. Во-первых, какое это было слово? В публичных изданиях из номера в номер, и в прозе, и в стихах повторялись насмешки, издевательства, клевета против церкви и священнослужителей. «В этих, с позволения сказать, литературных упражнениях, не знаешь, чему больше удивляться — развязному ли поистине хулиганскому тону или их безграничному безвкусию, тупости и фальшивости*. (*Степанов (Русак) В. Свидетельство обвинения. — Ч. 3. — М., 1980.- С. 74.).

Открытая антирелигиозная пропаганда началась после известного выступления Скворцова-Степанова на V съезде РКСМ в 1922 году**. (** Выступление было опубликовано в газете Известия, № 231 за 13 октября 1922 г.). Прокатилась I волна так называемых «агитационно-пропагандистских» судов (в основном над религиозными книгами). Резко увеличивается выпуск антирелигиозной литературы, особенно с того момента, как в 1925 году был организован Союз Воинствующих Безбожников (СВБ). Этот союз возглавил Емельян Ярославский (он же Губельман Миней Израилевич), ведущий антирелигиозник страны. О его отношении к религии можно судить хотя бы по следующему высказыванию: «В лице всех и всяких религиозных организаций мы имеем непримиримых врагов 1 социализма»***. (***Ярославский Е. О религии. — М., 1957. — С. 209). Ярославский же был и редактором основных антирелигиозных изданий, таких как «Антирелигиозник» (издавался в 1926-1941 гг.), «Безбожник» (издавался с 1925 по 1941 гг.). В результате проводившихся властями кампаний число членов СВБ возросло с 87 000 в 1926 году до 500 000 в 1929 и 5 670 000 в 1932 году, не достигнув, правда, запланированных семи миллионов. Была поставлена задача расширить его ряды к 1941 году до 22 миллионов*. («Поспеловский Д. В. русская Православная Церковь в XX веке. — М.: «Республика», 1995. — С. 113, 114.). В 1922 году возникло так называемое научное общество «Атеист», просуществовавшее до 1930 года. Общество издавало одноименное издание, редактором которого был И. А. Шпицберг.

Как велась антирелигиозная пропаганда, легко проследить на примере такого издания, как «Безбожник у станка». Журнал начал издаваться с 1923 года. Во втором номере журнала, например, на обложке была помещена надпись: «Пора нам рассеять туман, который буржуазия на нас напустила. Долой эту сволочь, эту религию»**. («Ярославский Е. 10 лет на антирелигиозном фронте. — М.: Акц. изд-во «Безбожник», 1927. — С. 8).

А вот как в антирелигиозной литературе называли священнослужителей: «Попы — трутни, живут на плутни», «главный ворон» (об отце Иоанне Кронштадском), «лисья морда попа», «свора мракобесов», «вавилонская блудница» (о патриархе Тихоне), «длинноволосые паразиты» и т. д. Газеты и журналы из года в год преподносят атеистические материалы под такими заголовками: «Против религиозного дурмана», «В угаре духовной сивухи», «Благочестивая гниль», «Осиное гнездо», «Воронье», «Волчьи клыки божьих овечек», «Сектантское болото», «Гнусный баптистский мирок» и т. д. По выражению Джона Рида, советская антирелигиозная литература — это «не журналистика, это не публицистика, это не идеологическая пища, и уж тем более не научная, а проституированный литературный хлам»*. (*Журналист. — 1977, № 11. — С. 70.). И этот хлам издавался миллионными тиражами. Газета «Безбожник», например, распространялась в количестве 20 миллионов экземпляров, журнал «Безбожник» — 1 миллион 300 тысяч экземпляров.

Атеистические материалы постоянно указывают на политическую подоплеку в деятельности сектантства, подчеркивая его пособничество контрреволюционной буржуазии. Так, например, П. А. Красиков в статье «И мытьем и катаньем» (1922) «разоблачает» планы международной контрреволюции, искавшей якобы опору среди руководителей и проповедников религиозного сектантства**. («Красиков П. А. На церковном фронте. — М., 1923. — С. 231,232.).

В 1924 году Е. Ярославский издает нашумевшую книгу: «Библия для верующих и неверующих», в которой академик А И. Белецкий в свое время обнаружит около 200 грубейших ошибок, а ведь Ярославский был главой, специалистом по атеизму. Белецкий отмечает: «Перечень ошибок Ярославского в его творениях мог бы составить книгу приблизительно таких же размеров, как и первый том его сочинений»***. (*** Белецкий А. И. (академик). Некоторые замечания по поводу атеистической литературы последних лет. — Машинопись). То же самое можно было бы сказать и о других известных антирелигиозниках страны — Румянцеве (Шнейдер), Кандидове (Фридман), Захарове (Эделыптейн), Рановиче, Шахновиче, которые обнаруживают потрясающее невежество, зачастую в самых элементарных вопросах.

Отделением церкви от государства было положено начало новому атеистическому методу воспитания молодежи. Известно, что по предложению Ленина с фронтона Московского университета снимается надпись: «Свет Христов просвещает всех» и на ее месте появляется лозунг: «Наука трудящимся»*. (*Шахнович М. И. Советская наука против религии. — Л.: Лениздат, 1955.-С. 3.). Образование русского народа пошло по антирелигиозному руслу. Судьба церкви, религии и каждого верующего человека в планах советских руководителей была решена однозначно и недвусмысленно. Они должны исчезнуть из советского общества. Все дело лишь во времени**. (**Степанов (Русак) В. Свидетельство обвинения. — Ч. 2. — М., 1980.- С. 68).

Одной из наиболее распространенных форм антирелигиозной пропаганды в начале 20-х годов становятся антирелигиозные митинги. Устраивались они на основные церковные праздники, когда комсомольские демонстранты выходили на улицы, неся чучела монахов и попов с красными знаменами и распевая частушки примерно такого содержания:

«Долой, долой монахов,

Долой, долой попов,

Мы на небо залезем,

Разгоним всех богов».

Такие и подобные песенки считались перлами поэтического творчества во время антирелигиозных карнавалов***. (***Наука и религия. — 1978, № б. — С. 37).

Следует сказать, что комсомольские «рождества» и «пасхи» устраивались с благословения идеологической «троицы»: Ярославского, Скворцова-Степанова и Красикова. А вот о каких методах антирелигиозной пропаганды среди детей рассказывает один из адвентистских эмигрантов в своей книге From Exile to Freedom. В школьный актовый зал собирали детей, рассаживали их ближе к сцене, которая была закрыта занавесом. Перед занавесом на натянутой через сцену проволоке висели сладкие подарки: конфеты, бублики, баранки. Учитывая страшный голод в стране, представьте, какими голодными глазами смотрели ребятишки на эти сладости. На сцене появлялся лектор и начинал примерно так:

— Кто из вас, дети, все еще верит в Бога? Поднимался лес рук.

— Кому из вас родители говорили, что Бог отвечает на ваши молитвы? Снова лес рук.

— Ну, хорошо, дети, сегодня вы убедитесь, что нет в мире никого могущественнее Ленина. Итак, каждый из вас выберите из сладостей то, что вам нравится больше всего.

После этих слов занавес раздвигался, и на стене появлялось изображение Христа. На сцену приглашался ребенок, которому лектор предлагал помолиться перед изображением Христа и попросить у него то, что ребенок для себя выбрал. После молитвы лектор с усмешкой спрашивал:

— Ну что, не получилось? Не слышит тебя Бог? Может быть, он оглох или спит? Попробуй помолиться еще раз, на этот раз громче, чтобы он проснулся. Бедный ребенок молился снова, и, после того, как ничего не происходило, лектор спрашивал:

— А что говорила тебе мать, есть только один Бог?

— Да, — отвечал ребенок.

— Неужели ты настолько глуп, — продолжал издеваться лектор, — чтобы поверить в то, что один Бог может быть с каждым человеком в одно и то же время? Иди, садись, мы пригласим кого-нибудь еще, может быть, Бог все-таки ответит.

На сцену приглашался другой мальчик или девочка, и все начиналось снова. Так продолжалось свыше часа, когда наконец раздвигался занавес на другой половине сцены и перед учениками появлялся портрет Ленина.

— Вот кто действительно может вам помочь, — продолжал лектор. — Его не нужно умолять и упрашивать, просто подойдите к нему и скажите ему, что вы хотите и что вы верите в то, что он самый всемогущий в мире. Я уверяю вас, что ваши молитвы будут услышаны.

Дети, конечно же, не верили, однако лектор был настойчивым, кто-то из детей все же выходил на сцену и просил у Ленина дать ему бублик. В тот момент, когда наивный ребенок произносил свою просьбу, стоящий за кулисами помощник освобождал висящий на проволоке подарок и тот падал прямо в руки. Вслед за этим ребенком к сцене устремлялись и другие дети, желая получить от Ленина свои подарки. Некоторые кричали:

— Ура, слава Ленину. Он всемогущий. Он слышит наши молитвы. Таким образом глумились лекторы-атеисты над детской верой, насаждая в юные души безбожную идеологию*. (* Jesske W. S. From Exile to Freedom (Denver, CO: Eichman Press, 1946), 98-100.).

Но не только словом боролась новая власть с религией. Не добиваясь успеха в пропаганде, антирелигиозники часто прибегали к насилию. Людей заставляли отказываться от религии под страхом увольнения с работы. Уже в 1918 году по всей стране прокатывается волна репрессий против духовенства, призванная запугать и оттолкнуть народ от церкви. У церкви появляются мученики. Патриарх Тихон, который пошел на крайнюю меру против власти-гонительницы — анафематствование, 7 ноября 1918 года писал Ленину: «Кровь наших братьев, безжалостно убиенных по твоему приказу, образует реки и вопиет к небу… Безразлично, каким бы именем ты свои злодеяния ни прикрывал, — убийство, насилие, грабеж всегда остаются грехами, они преступления, которые кричат о мщении. Ты обещал свободу — свобода есть великое благо, если ее правильно понимать как свободу от зла и свободу от угнетения. Ты, однако, не дал нам этой свободы, ты использовал свою власть для преследования своих ближних и для уничтожения невиновных»**. (**Авторханов А. Ленин в судьбах России. — Prometheus Veriad, 1990).

Особенно нетерпимым в силу определенных исторических условий было отношение новой власти к православию. С лица земли сносятся красавцы-храмы, сбрасываются колокола. В одной только Москве будет уничтожено 450 храмов, а по всей стране не меньше 90 %. Какой же была реакция Русской Православной Церкви на произошедшие в стране перемены, и какими тенденциями характеризуется развитие православия в последующие после октября 1917-го годы?

Вопросы для обсуждения:

1. Чем характеризовалась общественно-политическая ситуация в России после Октябрьского переворота 1917 года?

2. С чем, по-вашему, был связан острейший экономический и продовольственный кризис в стране в 1920-21 гг.?

3. В чем заключалась суть проводимой в первые годы советской власти культурной революции?

4. Дайте характеристику Декрета об отделении церкви от государства и школы от церкви от 20 января 1918 г.

5. Какую разную реакцию, по-вашему, могли вызвать определенные статьи Декрета у представителей православия и протестантов?

6. Какие методы использовала советская власть для проведения в жизнь основных положений Декрета о свободе совести?

7. Что представляла собой антирелигиозная пропаганда 20-х годов в Советском Союзе?