Глава 17. Общая характеристика протестантизма и положение других вероисповеданий в России в 20-е годы

Баптисты и евангельские христиане в условиях новой власти. Оживление деятельности. Пацифизм и Декрет об освобождении от воинской повинности по религиозным убеждениям. Участие протестантов в социальных проектах. Другие религиозные исповедания в первые годы советской власти. Тактика большевиков в отношении мусульман.

Прежде чем продолжить знакомство с историей Церкви адвентистов седьмого дня, интересно проследить судьбу основных протестантских деноминаций в условиях нового режима. По приблизительным данным накануне первой мировой войны в России насчитывалось около 1 млн. членов различных сектантских церквей, из них около трехсот тысяч протестантов западного направления. Исследователи отмечают, что к этому времени постепенно формы старого русского сектантства стали сходить на нет, в то время как западные протестанты, такие как баптисты, евангельские христиане, начинают оказывать все более заметное воздействие на религиозную и общественную ситуацию в России*. («Клибанов А.И. Русское православие: вехи истории. — М., 1989. -С. б 15).

Следует отметить, что уже накануне октябрьского переворота Союз русских баптистов и евангельские христиане играли видную роль в общественной и религиозной жизни России. Сразу же после февральской революции они развивают активную деятельность. Так, например, председатель Всероссийского Союза Евангельских Христиан И. С, Проханов создает христианско-демократическую партию «Воскресение», рассчитанную, как он говорил, «на всех свободно верующих людей в России»*. (* Программа партии была опубликована в газете союза евангельских христиан «Утренняя звезда», № 1,1917. После октября 1917 партия «Воскресение» прекратила свое существование.). Партия предлагала, в частности, проект социально-политических преобразований общества на основе религиозной реформации.

Следует подчеркнуть, однако, что баптистские лидеры всегда выступали против революционных настроений в России и роста влияния партии большевиков. Главным, согласно баптистскому учению, должна была стать «революция духа». Прежде чем изменится общество, должно произойти изменение сердца. «Если очищения и освобождения от „ветхого» человека не последует, — писал один из лидеров баптистов Григорьев, — то, как бы хороши ни были все человеческие программы, как бы ни были заманчивы провозглашаемые лозунги, осуществить их не будет дано. Мало того, всех реформаторов указанного направления ожидает участь «вавилонских строителей». ** (**Источник из камня (Петроград). — 1920, № 11, 12, июнь-июль. — С. 2).

Большевистский переворот лидеры обоих направлений баптизма, как Союз русских баптистов, так и Всероссийский Союз Евангельских христиан, встретили настороженно, хотя Декрет о свободе совести от 20 января 1918 года, а также статья 13 новой Конституции, принятой 10 июля 1918 года, гарантировавшая свободу как религиозной, так и антирелигиозной пропаганды, давали небывалые по сравнению с царской властью возможности для проповедования своих идей*. (*Декреты Советской власти. — Т. 2. — Москва, 1959. — С. 553.).

Первое время большевики, находящиеся под влиянием известного ученого, знатока русских сектантов В. Д. Бонч-Бруевича (секретаря Ленина), терпимо относились к баптистам и евангелистам и даже надеялись на сотрудничество с ними в строительстве социализма. Кроме всего прочего, свежи еще были в памяти воспоминания о тех временах, когда революционеры и руководители сектантских организаций вместе отбывали каторгу в Сибири или делили тюремную камеру **. («Julius F. Hecker. Religion and Communism (London: Chapman and Hall, 1933), 72).

Идя навстречу требованиям сектантов, отказывающихся брать в руки оружие, 4 января 1919 года Советской властью был издан Декрет об освобождении от воинской повинности по религиозным убеждениям. В. И. Ленин издание данного декрета объяснял тремя причинами:

1. Успокоить и удовлетворить тех, кто претерпел страшные гонения и притеснения от царского правительства;

2. Предотвратить возможность проникновения «чуждого элемента» в ряды Красной Армии; 3. Убежденность, что декрет будет недолговечным, поскольку при большевистском правлении как религия, так и пацифизм вскоре вовсе отомрут*. (*См. Клибанов А. И., Религиозное сектантство и современность. — М.: «Наука», 1969. — С. 194-195.). Для принятия окончательного решения по каждому конкретному случаю освобождения от воинской повинности в Москве был создан Объединенный Совет Религиозных Обществ и Групп, который выдавал удостоверения о принадлежности к секте на предмет освобождения от службы в Красной Армии.

Однако дезорганизация советской правовой системы мешала проведению декрета об освобождении от воинской повинности по религиозным убеждениям в жизнь. Военные власти на местах либо ничего не знали о декрете, либо просто его игнорировали. Были случаи, когда отказников предавали военному суду и приговаривали к смертной казни. Тем не менее Объединенному Совету удалось в 1919 и 1920 гг. освободить от воинской повинности около 8 000 новобранцев. В последующем отношения между Объединенным Советом и Советом народных комиссаров осложнились. Власти обвинили Совет в нарушении декрета, и в 1922 г. Объединенный Совет был распущен**. (** Бруно Коппитерс. Пацифистские секты, большевики и право на отказ от воинской службы // Альманах по истории русского баптизма. Вып. 2.: Сборник / Сост. М. Каретникова. — СПб.: «Библия для всех», 2001. — С. 409,410).

2 августа 1926 года Декрет об освобождении от воинской повинности по религиозным убеждениям был отменен.

В начале 1923 года отношения баптистов и евангельских христиан с Советской властью натягиваются. Пацифистская позиция протестантов уже не устраивает большевиков, и они начинают принуждать верующих брать в руки оружие. Многие руководители баптистской Церкви подвергаются арестам. Арестовывают и Проханова, который вынужден был обратиться к верующим с письмом, призывая их к исполнению воинского долга. На 26-м съезде баптистов (1926 г.) один из руководителей баптистов В. В. Иванов-Клышников выступает со следующим заявлением: «В интересах сохранения свободы деятельности для баптистского союза съезд должен прямо отказаться от пацифизма»*. (*3аписи заседаний пленума совета Союза баптистов. — СССР, М., 5-12 дек. 1925 г. — С. 53.). Наивно полагая, что такая позиция действительно будет служить гарантией свободы проповеди Евангелия, баптисты недооценили безбожной сути новой власти, которая проявится в скором времени во всей своей богоборческой полноте.

Между тем влияние баптистской Церкви в обществе быстро растет. В результате активизации проповеднической деятельности, а также изменившегося положения РПЦ, к баптистской Церкви примыкают десятки тысяч новых членов, в прошлом православных. По данным Федеративного совета баптистов в 1927 году в 6 500 баптистских общинах насчитывалось уже около 500 тысяч членов**. (Тихомиров Б. Баптизм и его политическая роль. — М.: ГАИ3.1929.-С. 17,18).

В 20-е годы баптистские руководители серьезное внимание уделяют расширению миссионерской деятельности, особенно среди инородцев: армян, грузин, татар и среди языческих народов, живущих на территории СССР*. (* 26-й Всесоюзный съезд баптистов СССР (Протоколы и материалы). — М., 1927. — С. 107.). Например, 26-й съезд баптистов проходил под девизом: «Христос — язычникам и мусульманам, живущим в СССР». Церковь баптистов содержала десятки освобожденных евангелистов, полностью посвятивших себя миссионерскому служению.

Учитывая благоприятные возможности, еще в 1919 году лидеры двух союзов предприняли попытки к объединению, которые, к сожалению, оказались безуспешными. Совместный съезд баптистов и евангельских христиан, состоявшийся в Москве в 1920 г., закончился, к сожалению, ничем. Противостояние двух основных протестантских церквей в России осталось. В декабре 1925 г. на пленуме Союза баптистов перечислялись 80 случаев конфликтных ситуаций с евангельскими христианами на местах, в результате чего было принято решение издать официальное заявление о разрыве отношений. В этом заявлении содержались особенно резкие обвинения в адрес Ивана Проханова, а местным церквам рекомендовалось избегать всяческих контактов с евангельскими христианами и даже не допускать их проповедников на кафедру в баптистских собраниях**. (** Вальтер Заватски. Евангелическое движение в СССР. — М., 1995.- С. 46).

Баптисты и евангельские христиане не остались в стороне от участия в социальных преобразованиях в стране, особенно после того, как на XIII съезде ВКП(б) в 1924 г. М. И. Калинин призвал партию «направить на рельсы социалистического труда» значительный культурный и экономический потенциал почти десяти миллионов сектантов. В том же году В. Д. Бонч-Бруевич в статье, опубликованной в газете «Правда», охарактеризовал сектантов как образцовых тружеников и предложил использовать их во всех кооперативах и совхозах. По мнению одного из отечественных экспертов, российские евангелисты и баптисты были в числе первых в реализации социальных и экономических проектов, отстаивая принципы так называемого христианского социализма. В двадцатые годы они основали во всех частях Советского Союза множество коммун, быстро добившихся значительных успехов. Эти коммуны носили библейские названия, как, например, «Утренняя звезда», «Вифания», «Гефсимания» и др. На Кавказе пятидесятники организовали коммуну, которую они назвали «Коммуной Откровения». Но все эти начинания, конечно же, поблекли во свете грандиозного проекта Города Солнца, предложенного выдающимся лидером евангельских христиан И. С. Прохановым, имеющим инженерное образование, блестящий ум и пылкое воображение*. (*Steeves, Paul D. «The Russian Baptist Gnion, 1917-1935; Evangelical Awakening in Russia», Ph.D. dissertation (University of Kansas, 1976), p.p. 510-533).

Этот город, названный Евангельском, должен был стать образцом братской любви. По планам Проханова, в нем должно было проживать 800 000 христиан. После того, как попытки получить землю под строительство Города Солнца на юге провалились, была найдена огромная территория нетронутой земли на Алтае в районе слияния двух рек Бии и Катуни. 11 сентября 1927 года два представителя Всероссийского Совета евангельских христиан прибыли на место будущего строительства, где вместе с местными властями приняли участие в торжественной церемонии посадки дубовых саженцев. В газетах появились сообщения, рассказывающие о деталях необычного проекта. В центре города (около двух километров в диаметре), спроектированном по типу парковой зоны, намечалось построить школы, больницы, дома молитвы. От центральной части подобно лучам солнца должны были отходить жилые кварталы.

Ни у кого не возникало сомнений в реальности проекта, на который уже были найдены средства. Спонсором проекта стал известный американский миллионер баптист Рокфеллер. Однако государственные власти не могли мириться с тем, что в коммунистической стране появится огромный теократический город. Народный комиссариат сельского хозяйства, поначалу поддерживавший идею Города Солнца, под давлением правительства вынужден был отказать Проханову. Проект Солнцеграда так и остался на бумаге. Великим планам этого необычного человека не суждено было сбыться. Потеряв веру на перемены и мужество, он уехал из России, чтобы никогда в нее больше не вернуться. Прохановумер в 1935 году в Берлине, не питая никаких иллюзий относительно будущего советского общества*. (* W. Kolarz, Religion in the Soviet CJnion (New York Martin’s Press, 1961), p.p. 292, 293).

Во второй половине 20-х гг. бурный рост протестантизма и успехи сектантов в области сельского хозяйства стали восприниматься большевиками как политическая угроза. Союз воинствующих безбожников обвинял Народный комиссариат сельского хозяйства в том, что добрые отношения с сектантами и экономические успехи последних дискредитируют его политику. СВБ резко выступил и против лояльной позиции В. Д. Бонч-Бруевича. Спустя какое-то время эксперименту по сотрудничеству советской власти с протестантами в области сельского хозяйства будет положен конец и все сельскохозяйственные коммуны окажутся разогнанными.

Однако главную свою задачу основные протестантские союзы видели все-таки в миссионерской деятельности. Для поддержания широкой миссионерской деятельности и для удовлетворения резко возросших нужд церкви требовалась литература, поэтому как баптисты, так и евангельские христиане развернули широкую издательскую деятельность. Издавались журналы «Баптист», «Сеятель», «Христианин». В 1926 году было отпечатано 25 000 Библий, 10 000 Симфоний, в 1927 году — 25 000 Новых Заветов.

Для удовлетворения духовных нужд быстро растущих общин нужны были проповеднические кадры. Для подготовки служителей в ряде городов, в частности, Ленинграде, Москве, Киеве открылись библейские школы. По данным И. Проханова, только в Санкт-Петербурге обучалось 422 будущих пастора*. (* Walter Sawatsky, Soviet Evangelicals, p. 40.). Нельзя сказать, что эти учебные заведения отличались высоким академическим уровнем, во всяком случае, они были единственными на то время. Лишь 40 лет спустя в Москве вновь откроются скромные Библейские курсы. Серьезное внимание баптисты старались уделять воспитательной работе среди молодежи, организуя христианские кружки и даже союзы. Известны попытки, в противовес комсомолу, создать сестричества (среди девушек и женщин) и «христомол», «бапсомол» (среди юношей и мужчин).

В начале 20-х годов в России появляются пяти-десятнические церкви, объединенные под названием Христиан Евангельской Веры (ХЕВ). Идейным вдохновителем этого движения является вернувшийся на родину из эмиграции миссионер американской пятидесятнической церкви Ассамблеи Бога И. Е. Воронаев. Главным идеологическим органом пятидесятничества становится журнал «Евангелист». К концу 20-х годов насчитывалось уже 350 общин Христиан Евангельской Веры, в которые входило около 17 тысяч верующих, в прошлом главным образом членов Церкви баптистов и евангельских христиан . (** Steve Durasoff, The Russian Protestants: Evangelicals in the SovietUnion (Fairleigh Dickinson University Press, 1969), p. 73).

Особенно быстро росли пятидесятнические церкви в тех регионах бывшей Российской империи, которые после заключения Брестского договора о мире с Германией обрели самостоятельность и независимость (Латвия, Эстония, Литва, западная часть Украины). Здесь получают распространение Христиане Веры Евангельской (ХВЕ) и Церковь Христа (главным образом в Волынской и Брестской областях).

Итак, несмотря на все трудности 20-х годов, несмотря на разобщенность и идейные несогласия, баптисты и евангельские христиане становятся ведущими протестантскими церквами в России с четким видением миссионерской и евангельской программ. Они проводят публичные евангелизационные собрания в арендованных залах, больших палатках или просто на открытом воздухе, успешно вступают в диспуты с атеистами, издают литературу, открывают учебные заведения по подготовке служителей. Очевидно, коммунистам не удалось использовать евангельских христиан и баптистов в своих целях, и потому политика терпимости в 1929 году заменяется тактикой преследования и репрессий.

Положение других вероисповеданий в России после 1917 года

Почти все конфессии были едины в своем неприятии власти большевиков. Например, старообрядческий архиепископ Мелетий выпустил воззвание с призывом старообрядцев к сопротивлению. Связано это было с тем, что сразу вскоре после революции были закрыты все старообрядческие монастыри, ликвидирован единственный Старообрядческий духовный институт, полностью прекратилась издательская деятельность. Католики на первых порах приветствовали Декрет об отделении церкви от государства, полагая, что национализации будет подвергнута лишь собственность православной Церкви, как церкви в прошлом государственной. Однако режим повел организованное наступление и на собственность католической Церкви, что радикально изменило отношение церкви к новой власти. В составленной ксендзом Буткевичем (позже будет расстрелян) и не предназначавшейся для опубликования «Исторической записке об отделении церкви от государства в бывшей России» говорилось о том, что руководство католической Церкви разработало целую систему мер борьбы с декретом, которая должна была осуществляться приходскими советами*. (*Плаксин Р. Ю. Крах церковной контрреволюции 1917-1923 гг. — М.: «Наука», 1968. — С. 151, 152.). Вместе с тем до конца 20-х годов антикатолические преследования не имели массового характера ввиду того, что советское руководство стремилось использовать контакты с римской курией для прорыва дипломатической блокады страны**. (** История религий в России / Под общ. ред. Н. А. Трофимчука. — М.: Изд-во РАГС, 2001. — С. 291.).

Враждебную позицию заняло и иудейское духовенство. В 1918 г. в Москве был созван Общероссийский съезд иудейских общин, на котором единодушно были приняты резолюции против церковной политики Советской власти. В том же году Всеукраинский съезд раввинов в Одессе наложил херем (анафему) на большевиков***. (***Эзрин Г. И. Государство и религия, религиозные организации и политическая структура обществ).

Образованный в Москве еврейский национальный совет также выступил с декларацией, в которой предал анафеме Советскую власть и осудил декрет об отделении Церкви от государства, характеризуя его как гонение на религию. Борьба иудейского духовенства против практического осуществления декрета об отделении принимала порой весьма острые формы и развернулась главным образом в 1921-1922 гг., когда территория бывшей черты оседлости евреев на Украине и в Белоруссии была захвачена большевиками.

Между тем следует отметить тот факт, что евреи как национально-конфессиональная группа пользовались существенным преимуществом особого представительства в ВКП(б) — в качестве так называемой «еврейской секции». И хотя эта секция и ставила перед собой задачу борьбы с иудаизмом и секуляризации еврейской культуры и образования, сама ситуация несла в себе некое чисто практическое преимущество для иудаизма. Если, скажем, православные храмы, равно как и молитвенные дома других конфессий, могли закрывать и партийные, и советские организации всех уровней, то вопрос о закрытии синагоги решался исключительно еврейской секцией местной партийной организации, состоящей, понятно, лишь из евреев*. (*Эзрин Г. И. Государство и религия, религиозные организации и политическая структура обществ. С. 166).

Несколько слов следует сказать о положении мусульман в условиях новой власти. Важно отметить, что тактика большевиков в отношении мусульман была несколько иной. Здесь они действовали очень осторожно. Опасаясь вспышки недовольства горячих мусульман, желая заслужить некоторую симпатию к себе, Ленин еще 19 декабря 1917 г. подписал распоряжение о незамедлительной выдаче мусульманам России их религиозного и культурного памятника — Корана Османа, хранившегося среди величайших редкостей в Государственной публичной библиотеке в Петрограде. Относительно работы с мусульманами Ленин писал: «Прошу действовать осторожно и обязательно проявлять максимум доброжелательности к мусульманам, особенно при вступлении в Дагестан. Всячески демонстрируйте, и притом самым торжественным образом, симпатии к мусульманам, их автономии, независимости и прочее»*. (*Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. 51. — С. 175).

В 1918 году был создан специальный Комиссариат по делам мусульманских народностей, руководителем которого стал мулла Hyp Вахитов. Вот почему до конца 20-х годов, а в наиболее отдаленных районах и в начале 30-х годов, с разрешения органов власти продолжали действовать мусульманские начальные школы — мекбеты, а в городах и наиболее крупных населенных пунктах — и средние, медресе. Обучение детей без Корана у мусульман считалось греховным. Значительно позже, чем в других районах страны, были созданы в Средней Азии и Казахстане и организации Союза Воинствующих Безбожников.

Интересно то, что в 20-е годы в коммунистической партии, действующей на территории Средней Азии и Казахстана, было немало верующих и даже служителей культа. Например, в начале 1924 г. около 70 % членов Бухарской коммунистической партии составляли верующие, а в коммунистической партии Хорезма служители культа составляли в 1923 году 10 %*. (* История Хорезмской Народной Советской Республики. — Ташкент, 1976. — С. 175.).

Таким образом, многочисленные инославные исповедания, в том числе и протестанты, в силу своего ущемленного положения при царской власти, почувствовали определенные преимущества отдельных законодательных актов в первые годы существования Советской власти, хотя их отношение к новому режиму и было неоднозначным.

Вопросы для обсуждения:

1. Как реагировали основные представители протестантизма в России — баптисты и евангельские христиане на революционные события 1917 г.?

2. Каким было отношение к сектантам в первые годы советской власти?

3. Какое значение для пацифистски настроенных протестантских конфессий имел Декрет об освобождении от воинской повинности по религиозным убеждениям, принятый в 1919 г.?

4. Каким образом государство пыталось привлечь культурно-экономический потенциал протестантов к делу социалистического строительства?

5. Каким было отношение к советской власти старообрядцев, католиков, иудеев?

6. Какие особенности имела государственно-конфессиональная политика советской власти по отношению к мусульманам и почему?