Тупик

В 1844 году Джордж Сторрс сформулировал основное положение, породившее борьбу по вопросу организации в адвентизме, когда объявил: «ни одна церковь не может быть организована человеком, она становится Вавилоном в тот момент, когда организована»¹. Это заявление было принято тем поколением адвентистов, которые, последовав Миллеру в 1843-44 гг., преследовались своими деноминациями.

Конечно, некоторые из организаторов будущей церкви адвентистов седьмого дня не особенно нуждались в помощи на антиорганизационном фронте. Для Джеймса Уайта и Джозефа Бейтса данное положение было естественным, поскольку они вышли из «Христианской Связи», где не было эффективной церковной организации кроме поместной церкви². Даже Эллен Уайт, которая вышла из чётко структурированной Методистской Епископальной церкви, усматривала в своей деноминации черты Вавилона, когда служителей лишали духовного сана за поддержку миллеризма. Она видела, как стремились заткнуть рот тем членам, которые не хотели молчать по данному вопросу, и отлучить от церкви тех, кто не подчинялся принятому иерархическому порядку — включая её собственную семью, которая предстала перед судом церкви и была лишена членства в ней в 1843 году³.

Поэтому не случайно первые соблюдающие субботу адвентисты с подозрением относились к преследующей силе Вавилона. Они ощущали силу церковной организации, как нечто негативное, даже не христианское.

Но, когда соблюдающие субботу начали создавать свои церкви в начале 1850-х годов, они быстро осознали, что символический Вавилон имел в Библии неоднозначный смысл. Символический Вавилон мог представлять собой не только преследующий орган, но и беспорядок, путаницу, смешение.

Джеймс и Эллен Уайт начали выделять это последнее определение к концу 1853 года, когда столкнулись с проблемами неорганизованного движения, которое плохо понимало, куда двигаться, и не имело организации за исключением поместных церквей. «Прискорбно, — сокрушался Джеймс на страницах „Ревью энд Геральд“ в декабре 1853 года, — что многие из наших братьев-адвентистов, которые вовремя вырвались из сетей разных церквей (Вавилона)… с тех пор находятся в ещё худшем Вавилоне, чем раньше. Они слишком игнорируют Евангельский порядок…»

«Многие, в своём порыве выйти из Вавилона, предались спешке, неорганизованности и вскоре оказались в совершенном Вавилоне беспорядка …Полагать, что в Церкви Христовой не должно быть ограничений и дисциплины, — это дикий фанатизм»⁴.

Жена Джеймса согласилась с этим. Основывая свои чувства на видении, полученном во время их с Джеймсом восточной поездки осенью 1852 года, Эллен написала: «Господь показал мне, что многие братья относятся к евангельскому порядку с боязнью и пренебрежением. Нужно избегать всякого формализма, но при этом не следует пренебрегать порядком. На небе царит стройный порядок. Порядок царил и в Церкви, когда Христос жил на земле, а после Его вознесения за этим строго следили апостолы. И сейчас, в эти последние дни, когда Бог приводит Своих детей в единство веры, порядок нужен как никогда прежде»⁵.

Даже Бейтс выступал за необходимость церковного порядка. В духе взглядов «Христианской Связи», Бейтс заявлял, что до второго пришествия в Церкви должен быть восстановлен библейский порядок. Он убеждал, что в средние века «нарушители закона» «отменили» такие существенные элементы христианства, как субботу и библейский церковный порядок. Бог использовал соблюдающих субботу адвентистов для того, чтобы восстановить седьмой день — субботу, и, по его мнению, было «абсолютно ясно, что Бог использует соблюдающих закон в качестве инструмента для восстановления „выдающейся Церкви без пятна и порока“».

«Со дней апостолов никогда не существовало такого единства веры и церковного порядка»⁶.

К 1853 году проблема заключалась не в том, чтобы увидеть нужду в церковной организации, а в том, чтобы библейски обосновать такой шаг. И эта нужда приводит нас к ранней адвентистской герменевтике.