Айсберг

Итак, мы вступили в брак. Теперь главное — понять, что есть только один выход: нужно успокоиться и изучать любовь, стремясь узнать о ней все, что мы не знали раньше. Снова и снова любовь обливает нас холодной водой. Она терпеливо показывает, как сильно отличается от наших представлений о ней. А мы все не понимаем, никак ей не верим…

Что может быть хуже этого маленького диктатора — любви? Даже ненависть не раздражает так! По крайней мере, ненависть — чувство предсказуемое, одноплановое. А любовь, словно хамелеон, меняет цвета. Ей нравится ускользать из наших рук. Сначала она раздувается, чтобы казаться важной, реальной и большой, а потом съеживается и сливается с пустынным ландшафтом повседневной жизни. По крайней мере, именно так предстает она перед большинством влюбленных.

Чаще всего о любви говорят: «В ней есть свои взлеты и падения». Взлеты — когда любовь очевидна, как ясный день, велика, словно жизнь, и чуть ли не телесна. Падения — когда любовь «уходит в подполье», ее не видно и не слышно, и кажется, что ее совсем не осталось. Эти слова о взлетах и падениях кажутся такой прописной истиной, что так и хочется включить их в брачные обеты. Но там говорится иное: «в радости и печали, в богатстве и бедности…».

Жизнь, как и брак, полна неожиданностей, потому что в браке участвуют целых две жизни, которые так замысловато сплетены друг с другом, что лишь Бог, по словам Иисуса (Мк. 10:9), может разлучить их. Это хитросплетение жизней и человеческой воли настолько сложное и замысловатое, что разобраться в нем может только любовь. Хотят люди или нет — им приходится учиться любви. Стоит отвлечься на минутку, как она проскользнет в их жизнь. Любовь умеет подкрадываться как-то незаметно, возникать в такие моменты жизни, когда человек просто не в состоянии разобраться в себе самом.

Любовь, как и любая духовная реальность, то видна, то нет. Она настолько велика, что ее невозможно до конца охватить разумом и чувствами. Труд любви свершается ночью, тайно, часто под видом других чувств и так быстро, что за этим не уследишь. Когда мы видим отблеск любви, мы понимаем, что она все еще очень далеко от нас. И вдруг она проносится мимо, ее невозможно изловить — только она сама может поймать нас. Она непредсказуема, иррациональна, она приходит свыше. Теория эволюции не объясняет, как возникла любовь. Результаты любви хорошо видны в нашей жизни, а самой любви не увидишь, ибо она, как звезда в открытом космосе: лучи ее проникают в нашу жизнь и согревают нас; она — невидимая закваска всей нашей жизни. Такова суть любви: быть невидимой и непостижимой, находиться в миллионах световых лет от нас и — быть больше нас, заставлять содрогаться от своего прикосновения. Кто может отвергнуть ее притязания? Ведь любовь, как и смерть, хочет нас целиком. Кого не пугала тень любви, проносящаяся над нами, как тень акулы над ныряльщиком? Любовь — не любовь, если она не переполняет нас, не заставляет нас цепенеть. У любви есть жало, жало смертельное. Тот, кого ужалила любовь, умирает для всего, что любил раньше. Против своего желания он может умереть для самого себя, для своей воли. Ибо его воля (если все сложится хорошо) запутается в силках, которые будут держать ее крепче крепкого. Любовь парализует волю.