Направленная любовь

Не нужно полагать, что брак преследует узкие интересы, что он — закрытое общество, созданное двумя людьми с целью взаимного обожания, что каждый из членов этого общества должен все свои жизненные силы направлять на любовь к супругу. Напротив: если супруги целиком «зациклились» друг на друге, не признают обязательств перед человечеством, — такой брак не достоин своего высокого имени. На элементарном уровне брак — это союз между «мной» и «не мной», но супруги заключают союз не только друг с другом, но и с обществом: со всем, что не является «мной». Вступая в брак, человек осознает практическую неосуществимость такого союза, но выражает желание вступить в него, двигаться к высшей цели, начать семейную жизнь. Человек делает все возможное, чтобы полностью сродниться лишь с мужем или женой: он знает, что это можно, но во всяком деле должно быть начало. Преданность должна с чего-то начаться, и этот шаг — вовсе не символический — помогает человеку возлюбить и окружающих.

Любовь — это не река, зажатая между двух берегов. Ей свойственно выходить из своих пределов. А вот наполовину обмелевшая река, не говоря уж о полностью обмелевшей, выйти из берегов не может. Вы скажете: на любовь уходит слишком много времени, а потому она не может выплеснуться за рамки одного дома! Напротив, обет любить единственного человека нужен для того, чтобы наполнить нас любовью до краев, погрузить нас в ее глубины, высвободить в нас способность любить других — стольких, скольких раньше мы никогда не любили. Наше время и энергию пожирает не любовь, а скорее, недостаток любви. Именно он мешает семейной жизни, заставляет бесконечно копаться в себе и отнимает силы, которые можно было бы потратить на любовь к другим.

Давая брачные обеты, мы делаем то, что Сам Господь сделал по отношению к Аврааму: Он дал обетование Своей любви человеку. Соблюдая это обещание, мы подражаем верности Господней, которую Он проявлял по отношению к Своему народу, которую с самого начала намеревался распространить на все человечество. Почему же, свершая спасение, Господь решил обратить Свои усилия именно на избранный народ, провозгласив им: «…будете Моим уделом из всех народов» (Исх. 19:5)? Может, у Бога любви хватило лишь на один небольшой народец? Вовсе нет! Любовь остается собою, когда имеет узкую направленность, когда на объект любви направлено все внимание любящего. На просьбу хананеянки Иисус сначала ответил: «Я послан только к погибшим овцам дома Израилева» (Мф. 15:24). Но подумайте: служение Его было направлено на четко определенную группу людей, и лишь поэтому оно смогло потом распространиться по миру. Любовь Иисуса всегда была явной и очевидной. Его любовь — это не размытые эмоции универсалистов, которые заявляют, что «любят всех», а на деле не любят никого. Нет, любовь Иисуса была четко привязана к объекту любви, а потому-то о ней и смогли узнать все те, кто вплотную с Ним не соприкоснулись. Она была направлена не на весь Израиль, а на небольшую группу людей, и даже скажем точнее: на одного конкретного ученика, «которого любил Иисус».

Иисус сохранил безбрачие, но Он пользовался стратегией направленной любви, а потому супруги видят ее и понимают, как мыслил себе Бог брачный союз. По замыслу Бога, супружеская любовь должна обретать максимально конкретные формы, строгую направленность и высший накал, становясь при этом неизбежной. Именно так Бог превратил любовь в задачу, которую надлежит исполнить даже ценой собственной жизни. Мы говорили, что брак — это ловушка, очень хитроумная ловушка, в которую попадаются два человека (им приходится друг друга любить). Произнося обеты, они принимают ультиматум: любовь или ничего. Выходит, если супруги не могут любить друг друга, как самих себя, то они не могут по-настоящему любить ни самих себя, ни кого бы то ни было еще. Когда они любят, их любовь становится огнем, способным зажечь все вокруг них.