Танцующая лошадь

Как ни странно, физическая близость — это способ не только дать определение понятия «человек», но и рассказать о Боге. Назвав Бога создателем секса, мы скажем этим не только то, что Он изобрел секс, как и все остальное в мире, но и то, что чувственная любовь берет свое начало в Боге, в Его сути, и потому люди — их душа и тело — это отражение Божьего естества и характера. Следовательно, можно сказать, что и телесная близость богоподобна, создана по Божьему подобию.

В самом начале два рода сочетались в одном человеческом теле: чтобы создать две отдельные личности, Господу пришлось произвести хирургическую операцию: «И навел Господь Бог на человека крепкий сон; и, когда он уснул, взял одно из ребер его… и создал… жену» (Быт. 2:21-22). Женщина не была сотворена из праха или из ничего. Она взята из мужчины, причем таким образом, что мужчина оказался физически отличен от нее, даже в чем-то преумалился. По крайней мере, ребро он потерял. Но можно предположить, что перемена, происшедшая в нем, была более значительной.

В любом случае, лишь вместе мужчина и женщина являют собой Божий образ, причем более полный, чем каждый из них, взятый в отдельности. Телесная же близость остается символом и напоминанием о первобытном состоянии человека — о том, как он впервые появился из праха, будучи слеплен Божьей рукой. Холостяк в своем — одном-единственном — теле идет к вечной жизни, а супруги предприняли то же путешествие в новом объединенном теле. Они или идут вместе, или не идут вообще. Они — одна плоть. Им нужно и мыслить о себе как о единой плоти, жить, как единая плоть. Неудивительно, что мир для новобрачных настолько же нов и необычен, как и для новорожденного. Супруги обрели новое тело, к которому предстоит привыкнуть. У него — две головы и четыре ноги!

В браке есть что-то от гибрида. Это ни рыба ни мясо. Это — как бег в мешке, только в мешке двое. Брак похож на цирковую танцующую лошадь, которую изображают два клоуна в специальном костюме. Только во всех этих фокусах участвуют не ноги и руки супругов, а их души. В браке не просто открываешь другому душу — души смешиваются. Причем единение это становится настолько тесным, что порой трудно сказать, где кончается один человек и начинается другой. Иногда всматриваешься в ребенка и стараешься понять, на кого из родителей он похож. Может, при этом неким тайным образом стараешься вычленить индивидуальности супругов, вновь разделить то, что безвозвратно слилось. Нельзя сказать, что внутреннее слияние всегда заметно, но его нельзя не заметить при рождении ребенка, в кризисных ситуациях — когда скрытые жизненные реалии выплывают на поверхность. Так, это становится совершенно очевидно, когда умирает один из супругов: тогда видишь, что часть его жизни покоилась в другом; тогда понимаешь, что оставшийся в живых потерял часть себя. На любом этапе жизненного пути Господь может забрать от нас того, кому мы себя отдали. Такая потеря ощущается прежде всего как потеря себя, а не потеря друга. Скорбящий супруг похож на ослепшего, потерявшего ноги, на паралитика. Такую рану исцелить может Господь и только Господь. Только Он может «закрыть то место плотью».