Глава 10

Откровение 10:1-4 Невыразимое откровение

Откровение 10:5-7 Божественное провозглашение

Откровение 10:8-11 Радость и печаль вестника Божия

Откровение 10:1-4 Невыразимое откровение

И видел я другого Ангела сильного, сходящего с неба, облеченного облаком, над головою его была радуга, и лице его как солнце, и ноги его как столпы огненные,

В руке у него была книжка раскрытая И поставил он правую ногу свою на море, а левую на землю,

И воскликнул громким голосом, как рыкает лев, и когда он воскликнул, тогда семь громов проговорили голосами своими

И когда семь громов проговорили голосами своими, я хотел было писать, но услышал голос с неба, говорящий мне скрой, что говорили семь громов, и не пиши сего.

Отрывок 10,1-11,14 представляет собой промежуточный эпизод между звуками шестой и седьмой трубы. Шестая труба уже вострубила, седьмая вострубит в 11,15, а в промежутке между ними происходят ужасные вещи. Сильный ангел описан в этом отрывке так, что сразу видно, что он пришел прямо от присутствия Божия и Воскресшего Христа. Он облечен облаком, а облака являются колесницами Божиими, ибо Бог делает облака Своей колесницей (Пс. 103,3). У Него на голове радуги, а радуга — часть славы престола Божия (Иез. 1,28). Радуга — это свет от лица ангела, сияющий сквозь облако. Лицо ангела подобно солнцу, а таким именно образом описано лицо Иисуса на горе Преображения (Мат. 17,2). Голос его подобен львиному рыканию, а львиному рыканию часто уподобляется голос Бога: «И возгремит Господь с Сиона, и даст глас Свой из Иерусалима» (Иоил. 3,16; Ос. 11,10; Ам. 3,8). Совершенно очевидно, что этот ангел пришел из непосредственного присутствия Бога; иные богословы полагают, что это Сам Христос в Своей славе.

Ангел поставил свою правую ногу на море, а левую на землю. Это показывает его размеры и его силу, потому что море и земля символизируют всю вселенную. Кроме того, это показывает, что сила и власть Божия столь же тверды на море, как и на суше. В руке у ангела маленький свиток, развернутый и раскрытый. Это значит, что он дает Иоанну короткое откровение о совершенно коротком отрезке времени. Когда говорил ангел, прогремели семь громов — это вероятнее всего указание на семь гласов Божиих в Пс. 28.

Совершенно естественно, что тайнозритель, видя открытый свиток и слыша голос ангела, готовится записать все это, но получает указание не делать этого. Другими словами, он получает откровение, которое не может открыть людям немедленно. Эта же самая идея заключена в словах Павла, когда он говорит о том, что был вознесен до третьего неба и «слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать» (2 Кор. 12,4). Не надо даже пытаться рассуждать о том, в чем же заключалось таинственное откровение. Мы просто знаем, что Иоанн пережил нечто такое, что он не мог сообщить людям. Бог иногда поведает человеку больше, чем этот человек может сказать или его поколение может понять.

Откровение 10:5-7 Божественное провозглашение

И Ангел, которого я видел стоящим на море и на земле, поднял руку свою к небу

И клялся Живущим во веки веков, Который сотворил небо и все, что на нем, землю и все, что на ней, и море и все, что в нем, что времени уже не будет,

Но в те дни, когда возгласит седьмой Ангел, когда он вострубит, совершится тайна Божия, как Он благовествовал рабам Своим пророкам.

А теперь ангел делает заявление и подкрепляет его клятвою. Иногда считалось, что заявление сводится к тому, что «времени уже не будет». Это значит, что время, каким его знаем мы, вот-вот кончится, и наступит вечность. Но более вероятно, что значение сводится к тому, что осталось мало времени, что нельзя откладывать дальше, что сразу на сцену выступит антихрист во всем своем разрушительном ужасе. Пробил час, когда «откроется человек греха, сын погибели» (2 Фес. 2,3). Каким бы ни было значение этой фразы, весть несомненно заключается в том, что антихрист вторгнется на землю; все готово для последней битвы.

Когда это случится совершится тайна Божья. Значение этих слов таково, что тогда именно откроются все цели Божии в человеческой истории. Очень многое в жизни весьма трудно понять; нам кажется, что порок утверждает свою власть. Но, как это видел Иоанн, все устремлено к раскрытию собственных планов и намерений. Бог и антихрист, добро и зло, окажутся пред лицом друг друга, тогда и одержана будет последняя завершающая победа; на прежние вопросы дарованы будут соответствующие ответы, и зло будет осуждено.

Несмотря на всю странность предлагаемого образа, вполне очевидна та истина, что история движется к неизбежному триумфу Бога, и если ныне зло еще преуспевает, тем не менее победа в конце концов окажется не за ним.

Откровение 10:8-11 Радость и печаль вестника Божия

И голос, который я слышал с неба, опять стал говорить со мною и сказал пойди, возьми раскрытую книжку из руки Ангела, стоящего на море и на земле

И я пошел к Ангелу и сказал ему дай мне книжку Он сказал мне возьми и съешь ее, она будет горька во чреве твоем, но в устах твоих будет сладка, как мед

И взял я книжку из руки Ангела и съел ее, и она в устах моих была сладка, как мед, когда же съел ее, то горько стало во чреве моем

И сказал он мне тебе надлежит опять пророчествовать о народах и племенах и языках и царях многих.

Прежде чем приступить к подробному анализу этого отрывка отметим, что тайновидцу два раза говорится взять книжку (свиток). Она ему не дана; даже когда он просит ангела отдать ее ему, он слышит в ответ, что должен взять ее. Смысл заключается в том, что откровение Божье не навязывается человеку насильно; он должен сам взять его.

Картина восходит к переживаниям пророка Иезекииля, которому повелено было съесть свиток и напитать чрево свое (Иез. 3,1.3). Идея в обеих картинах одна: вестник Божий должен воспринять весть Божью в свою жизнь и усвоить ее.

Идея сладости свитка повторяется в Писании несколько раз. Для псалмопевца суды Господни слаще меда и капель сота (Пс. 18,11). «Как сладки гортани моей слова Твои! лучше меда устам моим» (Пс. 118,-103). Вполне возможно, что за этими словами стоит приятный иудейский обычай воспитания детей. Когда иудейский мальчик учил алфавит, его писали на грифельной доске смесью муки и меда. Мальчику объясняли, что это за буквы и как они звучат.

После первого объяснения учитель спрашивал, указывая на букву: «Что это такое и как она звучит?» Если мальчик отвечал правильно, он в качестве вознаграждения мог слизнуть букву с доски! Когда пророки и псалмопевец говорили, что слово и суды Божии слаще меда, они, вполне возможно, думали об этом.

К этому Иоанн добавляет еще одну идею. Для него свиток был сладок и одновременно горек. Имеет же он в виду вот что: весть Божья может быть для вестника одновременно и сладка и горька. Она сладка, потому что эта великая честь, быть удостоенным и избранным в вестники Божии, но сама весть может быть предсказанием гибели и, потому, горькой задачей. Так что Иоанн воспринимал это как невероятную привилегию, быть допущенным к небесным секретам, но ему в то же время было горько предсказывать время ужасов, даже если потом за этим в конце будет победа.