Глава 9. Страдания по собственной воле

В свои первый визит этот, несомненно хорошо воспитанный джентльмен средних лет в элегантном черном костюме от Армани сдержанно сел и начал объяснять, что привело его в мой офис. Он говорил довольно тихо, хорошо поставленным, красивым голосом. Я пробежал привычный список стандартных вопросов: жалобы, возраст, образование, семейное положение…

— Эта сучка! — внезапно выкрикнул он голосом, полным злобы. — Моя чертова жена! Теперь бывшая жена. Она крутила любовь за моей спиной. И это после всего, что я для нее сделал. Эта маленькая… эта маленькая… СТЕРВА! — В течение следующих двадцати минут его голос становился все громче и злее по мере того, как он обрушивал все новые и новые обвинения в адрес своей бывшей жены.

Когда время нашего сеанса уже почти подошло к концу, я, поняв, что он только разминается и способен продолжать в этом же духе часами, решил направить его по другому пути.

— Ну что ж, у большинства людей возникают проблемы, связанные с недавним разводом, и мы, вероятно, сможем уделить этому некоторое время на следующих занятиях, — успокаивающим тоном сказал я. — Кстати, как давно вы развелись?

— В мае прошлого года исполнилось ровно семнадцать лет.

В последней главе мы обсудили важность принятия страдания в качестве естественного фактора существования. Некоторые виды страдания неизбежны, некоторые создаем мы сами. Так, мы определили, что отказ принять страдание в качестве естественной части бытия приводит к постоянному восприятию себя в качестве жертвы и обвинению других в своих проблемах — стопроцентная гарантия несчастливой жизни.

Но мы можем причинять себе страдания и многими другими способами. Очень часто мы усиливаем и продлеваем свою боль, воспроизводя свои обиды вновь и вновь в воображении, во много раз преувеличивая их в ходе этого процесса. Мы возвращаемся к болезненным воспоминаниям, ощущая бессознательную убежденность в том, что это может каким-то образом изменить ситуацию, — однако это не так. Конечно же, иногда это бесконечное перебирание собственных горестей дает определенные результаты; оно способно усилить драматизм и возбуждение или вызвать внимание и симпатию других людей. Однако учитывая глубину несчастливости, которую мы при этом переживаем, эта сделка совершенно невыгодна.

Говоря о том, каким образом мы можем усиливать свои собственные страдания, Далай-лама объяснил:

— Существует множество способов, при помощи которых мы можем доставить самим себе беспокойство и страдания. Хотя, как правило, душевные и эмоциональные потрясения приходят естественным образом, наша концентрация на этих негативных эмоциях часто значительно их усиливает. Например, когда мы ощущаем гнев или ненависть к какому-то человеку, вряд ли это отношение достигнет крайней степени, если мы не будем на нем концентрироваться. Если же мы начнем постоянно думать о несправедливостях и обидах, жертвами которых, как нам кажется, мы стали, это усилит нашу ненависть. Подобные размышления сделают ненависть мощной и глубокой. Конечно же, этот же принцип справедлив и в случае, когда мы испытываем привязанность к кому-либо. Мы можем усилить это чувство, думая о том, как этот человек прекрасен. Постоянно думая о спроецированных качествах, которые мы, как нам кажется, видим у этого человека, мы тем самым усиливаем свою привязанность к нему. Таким образом, постоянные размышления увеличивают глубину и силу наших эмоций.

Часто нашу боль и страдания усиливает чрезмерная чувствительность, восприимчивость к незначительным вещам и склонность принимать все близко к сердцу. Мы иногда слишком серьезно относимся к мелочам, в то же время оставляя без внимания действительно важные вещи, которые имеют для нас большое значение и длительные последствия.

Поэтому я считаю, что вы сами выбираете, страдать вам или нет, выбирая свою реакцию на ту или иную ситуацию. Предположим, вы узнали, что кто-то дурно отзывается о вас за вашей спиной. Реагируя на эту информацию обидой или гневом, вы сами разрушаете свое душевное спокойствие. Ваша боль — дело ваших собственных рук. Если вы удерживаетесь от негативной реакции, позволяете злословию пронестись мимо вас, словно легкому ветерку, вы защищаете себя от чувства обиды, от гнева. Таким образом, хотя не всегда удается избежать трудной ситуации, вы можете манипулировать своей реакцией на нее, ослабляя или усиливая свои страдания.

Мы часто усиливаем собственную боль и страдания, проявляя чрезмерную восприимчивость и излишнее внимание к мелочам, а также принимая вещи слишком близко к сердцу …

Так описывает Далай-лама источники страдания в повседневной жизни. Нам присуща склонность в сложные моменты сужать психологическое поле зрения, интерпретируя происходящие события исключительно в свете их влияния на нас. Специалисты называют это персонализацией .

Однажды мы с коллегой договорились поужинать вместе. Обслуживание в том ресторане оказалось очень медленным, и мой коллега начал брюзжать почти сразу же. как только мы присели: «Ты только посмотри! Этот официант ползает, как черепаха! Где он? По-моему, он специально нас игнорирует!»

Хотя ни один из нас никуда не опаздывал, мой коллега непрерывно жаловался на медленное обслуживание, плохую пищу, посуду и все остальное. В конце ужина официант принес нам два бесплатных десерта и искренне объяснил: «Извините за медленное обслуживание, но у нас сегодня не хватает рабочих рук. У одного из поваров умер кто-то из близких, поэтому он сегодня отсутствует, а один официант заболел и не успел предупредить об этом. Надеюсь, мы не причинили вам значительных неудобств…»

«Все равно я больше никогда сюда не приду», — злобно проворчал мой коллега, как только официант отошел.

Этот случай — лишь небольшая иллюстрация того, как мы можем усиливать свои страдания, персонализируя любую неприятную ситуацию и принимая все на свой счет. В тот вечер результатом подобного отношения стал лишь испорченный ужин и раздражение. Но когда оно превращается в мировоззрение и распространяется буквально на все, наша жизнь превращается в цепь обид и несчастий.

Описывая обширные следствия подобного узкого мышления, Жак Люссейран однажды пришел к весьма глубокому заключению. Ослепнув в восьмилетнем возрасте, Люссейран впоследствии, во время Второй мировой войны, стал руководителем одной из групп французского Сопротивления. В конце концов он был пойман немцами и отправлен в Бухенвальд. Позднее, вспоминая о лагерной жизни, Люссейран писал: «…Я понял, что мы чувствуем себя несчастными тогда, когда помещаем себя в центр мира, когда в нас возникает печальная убежденность в том, что лишь наши страдания огромны и невыносимы. Несчастливым ощущает себя тот, кто чувствует себя заключенным в своей собственной коже, в собственном мозгу».

«Но это нечестно!»

Проблемы — неотъемлемая часть нашей жизни, однако сами по себе они не способны причинять страдания. Если мы, например, найдем в себе силы сосредоточиться на какой-нибудь проблеме и направим всю свою энергию на ее решение, она превратится в задачу . Если же мы внушаем себе, что эта проблема является проявлением «несправедливости» по отношению к нам, мы сами разрушаем свое душевное спокойствие и причиняем себе эмоциональные страдания. В результате мы не только получаем две проблемы вместо одной; чувство «несправедливости» отвлекает наше внимание, целиком поглощает нас и отбирает энергию, необходимую для решения первоначальной проблемы.

Однажды утром, во время очередной беседы с Далай-ламой, я решил затронуть эту тему.

— Как, по-вашему, следует бороться с ощущением несправедливости, которое часто возникает у нас в сложных ситуациях и причиняет нам такие душевные страдания?

— У этой проблемы существует множество решений. Я уже неоднократно говорил о важности принятия страдания как неотъемлемой составляющей человеческого существования. И я считаю, что в какой-то степени тибетцы находятся в лучшем положении, чем люди Запада, так как на проблемы, которые кажутся вам проявлением несправедливости, они реагируют так: «Возможно, это карма моего прошлого». Они считают, что причинами этих проблем являются негативные поступки, совершенные ими в прошлых воплощениях, поэтому у них не возникнет ощущения несправедливости происходящего с ними. В Индии не редкость люди, живущие за гранью нищеты и вдобавок имеющие слепых или умственно отсталых детей. Они каким-то образом умудряются ухаживать за этими детьми, просто говоря себе и другим: «Такова их карма, такова их судьба».

Что касается кармы, иногда неправильное понимание этой концепции приводит к тому, что люди начинают все сваливать на карму и пытаются устраниться от ответственности или от инициативы. Ведь можно просто сказать: «Это все моя прошлая карма, моя негативная прошлая карма, при чем тут я? Я ничего не могу с этим поделать».

Это совершенно неправильное понимание кармы. Хотя судьба человека во многом зависит от результатов его прошлой жизни, это не значит, что у него вообще нет выбора или что у него нет возможности производить в своей жизни какие-то позитивные изменения. Это касается любых аспектов нашей жизни. Не следует оставаться пассивным, говоря себе, что все зависит только от кармы, так как тот, кто правильно понимает концепцию кармы, знает, что карма значит «действие» . Карма — очень активный процесс. И когда мы говорим о карме, или действии, подразумевается само действие, совершенное субъектом, в данном случае нами, в прошлом. Таким образом, наше будущее в значительной степени зависит от настоящего и находится в наших руках. Его создает инициатива, которую мы проявляем в настоящем.

То есть карму следует рассматривать не как пассивную, статическую силу, а как активный процесс. Ход этого процесса в значительной мере определяется индивидуальным субъектом. Возьмем, например, какое-нибудь простейшее действие или простейшую потребность — например, потребность в еде… Чтобы удовлетворить ее, мы должны предпринять определенные действия по собственной инициативе. Сначала нам нужно найти пищу, затем съесть ее; итак, даже самая простая цель достигается только действием…

— Что ж, возможно, мысль о карме и ослабляет ощущение несправедливости, но ведь это эффективно только для буддистов, — перебил я. — Как быть тем, кто не верит в карму? Например, многие западные люди…

— Те, кто верят в Творца, в Бога, могут не менее легко, чем буддисты, представить все, что с ними происходит, частью божественного творения, или замысла. Они тоже могут даже в самой худшей ситуации подумать о том, что Бог всемогущ и милосерден, поэтому происходящее с ними может иметь какое-то скрытое от них значение. Мне кажется, что подобная вера также может поддержать в часы страданий.

— А как быть тем, кто не верит ни в доктрину кармы, ни в идею Бога-Творца?

— Тем, кто ни во что подобное не верит… — Далай-лама задумался на несколько мгновений, — …наверное, поможет практический, научный подход. Ученые обычно стараются объективно взглянуть на проблему, исключить из анализа эмоции. Учитывая это, вы можете попытаться отнестись к своей проблеме так: «Если существует способ ее решить, я ее решу, даже если для этого придется идти в суд!» — Он засмеялся. — А если вы обнаруживаете, что выхода нет, постарайтесь просто забыть об этой проблеме.

Объективный анализ очень важен в трудных или проблематичных ситуациях, так как он позволяет обнаружить скрытые факторы и причины. Так, если вы обнаруживаете, что ваш начальник относится к вам несправедливо, в этом не обязательно виноваты вы сами; он мог просто утром поссориться с женой… Аналитический подход позволяет вам избавиться от значительной доли беспокойства.

— Может ли подобный научный подход, при котором человек объективно анализирует обстоятельства, помочь ему определить степень своей вины в сложившейся ситуации? И может ли это ослабить ощущение несправедливости, связанное с этой трудной ситуацией?

— Да, — ответил он с энтузиазмом. — Безусловно. Вообще, если внимательно и непредвзято изучить любую ситуацию, мы увидим, что во многом сами ответственны за ход событий.

Например, многие считают Саддама Хусейна основным виновником войны в Персидском заливе. Я не раз говорил по этому поводу: «Так нечестно!» Мне действительно жаль Саддама Хусейна. Он, конечно же, диктатор и совершил немало плохих поступков. Если анализировать ситуацию поверхностно, легко всю вину свалить на него — он диктатор, преступник, и взгляд у него страшный! — Он засмеялся. — Но без армии он мало на что способен, а самая мощная армия не может функционировать без оружия. А оружие не берется ниоткуда! То есть в этот процесс вовлечено множество факторов.

— Итак, — продолжал Далай-лама, — мы нередко склонны обвинять в своих проблемах других людей или внешние факторы. Более того, мы стараемся найти одну-единственную причину и полностью устраниться от ответственности. Складывается такое впечатление, что в любой ситуации, пробуждающей сильные эмоции, возникает значительное расхождение между восприятием вещей и реальностью. В случае с Саддамом Хусейном глубокий анализ показывает, что сам Саддам является лишь одной из причин войны, одним из множества факторов. Как только вы понимаете это, ваш взгляд на ситуацию становится более объективным.

Чтобы освоить этот подход, нужно научиться смотреть на вещи холистически (целостно), то есть учитывать как можно большее число действующих факторов. Взять, например, наш конфликт с Китаем — во многом виноваты мы сами. Возможно, в нем отчасти виновато и наше поколение, но мне кажется, что основная вина ложится на несколько предыдущих поколений. Поэтому я считаю, что сами тибетцы в значительной мере виноваты в сложившейся ситуации, и не очень честно во всем обвинять Китай. Тем не менее все не так просто. Конечно же, в сложившейся ситуации отчасти виноваты и мы, но это не значит, что мы — единственная виновная сторона. Так, тибетцы никогда не подчинялись Китаю, мы очень долго сопротивлялись. В результате Китай выработал новую политику по отношению к нам — начал переселять значительные массы людей из основного Китая в Тибет, чтобы сделать процент чисто тибетского населения незначительным, а движение сопротивления — неэффективным. В этом случае нельзя сказать, что тибетское сопротивление виновато или ответственно за политику Китая.

— Итак, вы стараетесь определить свою роль в любой касающейся вас ситуации. Но как быть с ситуациями, в которых вообще нет вашей вины, к которым вы не имеете отношения — например, когда кто-то говорит вам неправду? — спросил я.

— Конечно же, вначале я испытываю разочарование, когда кто-то говорит мне неправду, но все равно пытаюсь анализировать ситуацию. В результате я могу обнаружить, что человек лжет мне, пытаясь что-то скрыть не из плохих побуждений. Поэтому, когда возникают подобные ситуации, я пытаюсь посмотреть на все под другим углом. Может быть, человек не хочет доверять мне какую-то информацию, поскольку не верит в то, что я могу сохранить ее в секрете. Я обычно искренен и общителен, поэтому людям может показаться, что я не умею хранить секреты. Другими словами, моя натура не у всех вызывает доверие. Рассматривая ситуацию с этой точки зрения, я вижу в ней и свою вину.

Даже в устах Далай-ламы подобные идеи звучали несколько неестественно — искать свою вину в ошибках других людей! Однако искренность, звучавшая в его голосе, не оставляла сомнений в том, что он действительно верит в эффективность подобного метода. Применяя эту технику в собственной жизни, мы, конечно, не всегда сможем определить долю своей вины. Но даже в случае неудачи наша искренняя попытка найти свою вину в сложившейся ситуации обязательно приведет к некоторому изменению нашего взгляда на эту ситуацию, что ослабит ощущение несправедливости, доставляющее столько негативного нам и миру в целом.

Вина

Будучи продуктами несовершенного мира, все мы несовершенны. Никто из нас не застрахован от ошибок. Каждый из нас о чем-то сожалеет — о том, что он сделал, или о том, чего не сделал. Умение раскаиваться в своих ошибках позволяет человеку оставаться на правильном пути и совершать меньше ошибок в будущем. Однако когда мы позволяем себе расслабиться и отдаемся всепоглощающему чувству вины, «зацикливаясь» на воспоминаниях о своих ошибках и разжигая ненависть к самим себе, эта вина становится для нас неисчерпаемым источником страданий.

В одной из предыдущих бесед, когда мы коротко обсудили смерть брата Далай-ламы, он упомянул о сожалении. Меня заинтересовало его отношение к чувству сожаления и вины, поэтому я решил вернуться к этой теме.

— Когда мы говорили о смерти Лобсанга, вы упомянули о сожалении. Были ли в вашей жизни какие-либо другие ситуации, в которых вы испытывали чувство сожаления?

— О, да. Один пожилой монах-отшельник часто приходил ко мне, чтобы послушать мои проповеди, хотя я думаю, что он был гораздо опытнее и мудрее меня и совершал это просто из формальности. Тем не менее однажды он пришел ко мне и попросил помочь ему разобраться в одной эзотерической практике высокого уровня. Я небрежно заметил, что это довольно сложная практика, которая предназначена для молодых людей; по традиции, ее следовало осваивать в молодости. Вскоре после этого я узнал, что монах покончил с собой, чтобы возродиться в более молодом теле и освоить эту практику…

Удивленный этой историей, я заметил:

— О, это просто ужасно! Наверное, известие о его смерти было для вас тяжелым ударом?

Далай-лама грустно кивнул.

— И как вам удалось справиться с этим чувством сожаления? Как вы избавились от него?

Далай-лама помолчал несколько мгновений, прежде чем ответить.

—А я и не избавился, я до сих пор его испытываю.

Он вновь замолчал, затем продолжил:

— Хотя это чувство сожаления до сих пор присутствует, у меня нет тяжести на душе. Никому не было бы пользы, если бы я позволил этому чувству победить себя, стать бессмысленным источником депрессии и разочарования или управлять моей жизнью…

В тот момент меня до глубины души поразила мысль о том, что человек может принимать участие в жизненных трагедиях и реагировать на них эмоционально, испытывать сожаление, но совершенно не испытывать вины или презрения к самому себе. Мысль о возможности полного принятия себя — со всеми ограничениями, слабостями и заблуждениями. Мысль о возможности отчетливого понимания сложности ситуации и эмоциональной реакции на нее, но реакции сдержанной, без крайностей. Далай-лама чувствовал искреннее сожаление в связи с происшествием, о котором рассказал, но нес это чувство с достоинством и благородством. Не пытаясь от него избавиться, он в то же время не позволял ему овладеть собой, продолжал двигаться вперед и помогал другим.

Иногда я задумываюсь над тем, а не является ли эта способность жить без разрушающего чувства вины этнокультурным элементом? Когда я передал слова Далай-ламы о сожалении одному своему другу, тибетскому ученому, он сказал, что в тибетском языке не существует эквивалента слову «вина», хотя есть слова, означающие «угрызения совести», «раскаяние», «сожаление» —в значении «исправление ситуации в будущем». Тем не менее я считаю, что независимо от своей культурной основы каждый из нас может изменить образ мышления и мировоззрение в соответствии с идеями, которые проповедует Далай-лама, чтобы избавиться от излишнего чувства вины, причиняющего страдания и затрудняющего жизнь.

Сопротивление переменам

Чувство вины появляется, когда мы упрекаем себя в том, что совершили неисправимую ошибку. Это чувство превращается в пытку, когда мы понимаем, что проблему решить невозможно. Но так как нет ничего постоянного, рано или поздно исчезает и любая проблема. В этом — позитивная сторона перемен. Негативная сторона — в том, что любые перемены обычно вызывают в нас сопротивление. Итак, освобождение от страдания следует начинать с изучения его первичной причины — сопротивления переменам.

Говоря об изменчивой природе бытия, Далай-лама объясняет:

— Чрезвычайно важно изучить причины, источники страдания. Начинать следует с понимания непостоянной, изменчивой природы бытия. Вещи, события и явления динамичны, постоянно изменяются. Хорошей иллюстрацией этого является циркуляция крови в теле человека: кровь постоянно течет, двигается, никогда не пребывает в покое. Эта изменчивость явлений похожа на встроенный механизм. И так как все, что нас окружает, изменчиво, мы приходим к выводу, что нет ничего вечного, нет ничего постоянного. Так как все вещи подвержены переменам, ничто не может существовать постоянно, ничто не может вечно сохранять свою независимую природу. Таким образом, все предметы и явления находятся под влиянием других факторов. То есть в любой момент времени вы изменяетесь, и ваши чувства, какими бы прекрасными или приятными они ни были, также изменяются. Это — основа страдания, которое в буддизме называется «страданием от перемен».

Концепция непостоянства играет центральную роль в буддийском учении, а созерцание непостоянства является его ключевой практикой. Созерцание непостоянства служит двум основным целям. На обычном уровне буддист созерцает свое собственное непостоянство — факт, что жизнь неясна и мы никогда не знаем свою судьбу. Эта мысль, в сочетании с верой в уникальность человеческого существования и возможность достижения состояния духовного Освобождения, избавления от страдания и бесконечного перевоплощения, помогает буддисту укрепить в себе решимость наилучшим образом использовать свое время, посвятить его духовным практикам, которые ведут к этому освобождению. На более глубоком уровне созерцание более тонких аспектов непостоянства, непостоянной натуры всех явлений подталкивает буддиста к поиску истинной природы реальности и порождает стремление избавиться от невежества, являющегося основной причиной страдания.

Так как созерцание непостоянства играет значительную роль в буддийском учении, возникает вопрос: имеет ли это созерцание и понимание природы непостоянства какое-либо практическое применение в повседневной жизни людей вне буддизма? Если рассматривать концепцию непостоянства, понимая под ним перемены, ответ на этот вопрос безусловно положителен. Как бы то ни было, с любой точки зрения — буддисткой или западной — жизнь является чередой перемен. И чем сильнее мы будем отказываться принять этот факт и сопротивляться естественным жизненным переменам, тем глубже будут наши страдания.

Принятие перемен — важный фактор в избавлении от значительной части причиняемых нами страданий самим себе. Так, мы часто заставляем себя страдать, отказываясь расстаться с прошлым. Если мы оцениваем и воспринимаем себя на основе того, как мы выглядим или что способны делать, с возрастом мы не сможем стать счастливее. Чем активнее мы стараемся удержать жизнь, тем более гротескной и искаженной она становится.

Тогда как принятие неизбежности перемен в качестве общего принципа может избавить нас от множества проблем, принятие более активной роли посредством изучения природы естественных жизненных перемен может избавить нас от еще большего количества беспокойства, являющегося причиной многих наших проблем.

Рассказывая мне о значении принятия жизненных перемен, одна женщина, только что родившая ребенка, описала визит в больницу, который она совершила в два часа ночи. — На что жалуетесь? — спросил ее педиатр.

— МОИ РЕБЕНОК! С НИМ ЧТО-ТО НЕ В ПОРЯДКЕ! — неистово закричала она, — по-моему, он задыхается! Он все время высовывает язык… снова и снова… как будто пытается что-то выплюнуть, но у него ничего нет во рту…

Задав еще несколько вопросов и осмотрев ребенка, врач успокоил ее:

— Не стоит волноваться. Развиваясь, ребенок осваивает свое тело и его функции. Ваш ребенок просто недавно обнаружил, что у него есть язык.

Маргарет, 31-летняя журналистка, иллюстрирует важность понимания и принятия перемен в личных взаимоотношениях. Она пришла ко мне с жалобой на небольшое беспокойство, которое она связывала со своим недавним разводом.

— Мне показалось, что стоит посетить несколько ваших занятий, просто чтобы пообщаться с кем-нибудь, — сказала она, — чтобы кто-то помог мне избавиться от прошлого и вернуться к холостой жизни. Если честно, я немного нервничаю…

Я попросил ее описать обстоятельства ее развода.

— Ну, все прошло скорее благополучно. Не было ни сильных ссор, ни драк. И у меня, и у моего бывшего мужа хорошая работа, поэтому финансовая сторона развода также не принесла особых проблем. У нас только один ребенок, мальчик, но он, по-видимому, хорошо перенес развод, и у меня с моим бывшим мужем оформлена совместная опека, поэтому с этой стороны проблем также нет…

— Я имею в виду — что привело вас к разводу?

— Хм… Мне кажется, мы просто разлюбили друг друга, — вздохнула она. — Романтика постепенно развеялась; мы просто перестали ощущать ту близость, которая была у нас в дни, когда мы только поженились. Мы оба все внимание уделяли только своей работе и сыну, поэтому постепенно отдалились друг от друга. Несколько раз мы пытались воспользоваться помощью семейных психологов, но это ничего не дало. Мы продолжали жить вместе, но уже словно брат и сестра. В наших отношениях не было той любви, которая есть в хорошем браке. В конце концов мы решили, что лучший выход из ситуации — развод; просто из нашей жизни что-то ушло.

После двух занятий мы решили провести краткий психотерапевтический курс, который должен был помочь ей избавиться от беспокойства и приспособиться к переменам, недавно произошедшим в ее жизни. Она была достаточно умным и эмоционально уравновешенным человеком, поэтому этого краткого курса терапии ей вполне хватило, чтобы успешно вернуться к холостой жизни.

Было очевидно, что, несмотря на уважение и привязанность друг к другу, Маргарет и ее муж расценили изменение уровня страсти как признак несостоятельности их брака. Признак того, что их брак подошел к концу. Мы слишком часто расцениваем легкое охлаждение страсти как признак фатальных проблем в отношениях. И обычно малейшие признаки перемен в любовных отношениях вызывают чувство паники, ощущение, что все идет не так. Возможно, мы неправильно выбрали партнера. Человек, находящийся рядом с нами, совершенно не похож на того, в кого мы влюбились. Появляются раздоры — мы хотим заниматься любовью, партнер устал, мы хотим посмотреть какой-то фильм, а партнеру он неинтересен, либо он постоянно занят. Мы начинаем обнаруживать различия, которых ранее не замечали. В результате мы приходим к выводу, что все кончено, все идет не так, как прежде; возможно, нам следует развестись.

И как же мы поступаем? Специалисты-психологи дюжинами издают книги об этом, многочисленные руководства в точности объясняют нам, как поступать, когда страсть и пламя любви утихают. Нам предлагают миллионы идей для того, чтобы раздуть это пламя, — перестройте свой распорядок дня, отдавая приоритет романтическим отношениям, тщательно планируйте романтические ужины, чаще делайте комплименты, научитесь правильно вести разговор. Иногда это помогает. Иногда нет.

Однако прежде, чем считать отношения обреченными, мы можем сделать одну полезную вещь — остановиться, оценить ситуацию и попробовать понять, что перемены — естественная вещь как в жизни в целом, так и во взаимоотношениях с другим человеком в частности.

Проходит время, и мы превращаемся из детей в подростков, из подростков — во взрослых, из взрослых — в стариков. Мы считаем эти перемены естественными. Но отношения с другим человеком также являются динамичной, живой системой, взаимодействием двух живых организмов. Для любой живой системы естественно развитие, прохождение через определенные этапы. В любых отношениях существует множество степеней близости — физическая, эмоциональная, интеллектуальная. Телесный контакт, обмен эмоциями, мыслями и идеями — естественные способы общения с теми, кого мы любим. Равновесие постоянно изменяется, и это естественно — иногда физическая близость ослабевает, зато усиливается близость эмоциональная, иногда нам недостаточно слов и нужны объятия. Если мы чувствуем это, мы наслаждаемся силой страсти в начале отношений и не испытываем беспокойства или злобы, когда со временем эта страсть охладевает — вместо этого мы пытаемся найти другие формы близости. Мы можем найти в своем партнере друга, наслаждаться спокойной любовью, более глубокой связью.

В своей книге «Интимное поведение» Десмонд Моррис описывает естественные перемены, происходящие с человеческой потребностью в близости. Он считает, что она последовательно проходит три стадии: «Обними меня», «Отпусти меня» и «Оставь меня в покое». Этот цикл проявляется уже в первые годы жизни ребенка, когда он переходит от фазы «обними меня» к фазе «отпусти меня», то есть начинает самостоятельно передвигаться, ползать и исследовать мир относительно независимо от матери. Это — часть естественного процесса развития и роста. Такие фазы необязательно сменяются только в одном направлении; иногда ребенок начинает испытывать одиночество и возвращается к матери за утешением и близостью. В подростковом возрасте доминирует отношение «оставь меня в покое», так как у человека формируется личность. Большинство специалистов признают эту фазу естественной, какие бы трудности она ни вызывала у родителей. Но даже на этом этапе присутствует смесь отношений. В то время как дома подросток кричит: «Оставьте меня в покое!», к своим товарищам он может испытывать отношение «обними меня».

Это же справедливо и для отношений между взрослыми людьми. Степень близости постоянно изменяется, и это также естественный процесс. Для того чтобы в полной мере реализовать свой потенциал и развивать свою личность, мы должны уравновесить свою потребность в близости с устремленностью внутрь себя, чувством независимости.

Поняв это, мы перестанем испытывать панику и ужас каждый раз, когда замечаем признаки отдаления у партнера, как не испытываем ее при виде волн на морском берегу. Конечно, иногда растущее отчуждение является признаком серьезных проблем в отношениях (подсознательной глубинной злобы, например) и даже приближающегося разрыва. В этих случаях без терапии не обойтись. Но главное — помнить о том, что отчужденность — это еще не катастрофа. Она может быть этапом цикла, который сменяется пересмотром отношений и сближением, возможно, даже большим, чем прежде.

Поэтому принятие естественности перемен в отношениях имеет очень большое значение. Мы можем обнаружить, что именно в момент нашего глубочайшего отчаяния и мыслях о том, что что-то утеряно без возврата, происходит серьезная трансформация. Подобные переходные периоды являются признаком расцвета и созревания настоящей любви. Страсть и обожествление другого человека сменяются знанием этого человека, его достоинств и недостатков. Только тогда возникает настоящая любовь.

Возможно, брак Маргарет удалось бы спасти, признай они с мужем естественность перемен в отношениях и возможность перехода на новый уровень близости.

К счастью, их история на этом не заканчивается. Спустя два года я случайно встретился с Маргарет в супермаркете (встречи с бывшими пациентами в подобных обстоятельствах вызывают у меня, как и большинства других психотерапевтов, чувство неловкости).

— Как поживаете? — спросил я.

— Лучше некуда! — воскликнула она. — В прошлом месяце мой бывший муж и я вновь поженились.

— Неужели?

— Да, и все идет замечательно. Видите ли, в силу совместной опеки мы продолжали встречаться. Сначала это было трудно… но после развода напряжение как-то исчезло. Сейчас у нас нет никаких иллюзий. Мы обнаружили, что по-настоящему любим друг друга. Все немного по-другому, но это не важно, ведь мы счастливы вместе.