1. Краткая история православия до крещения Руси

Целью нашей работы не является изучение истории православия, это потребовало бы сотен страниц. К тому же на сегодняшний день существует достаточно трудов по данной тематике.

В данной статье мы ставим цель ознакомить адвентистов с основами православия. Вначале необходимо коснуться истории, но лишь в той мере, в какой это поможет нам лучше понять учение православия и его практику.

Эпоха гонений. 30-313 г.

Православные историки склонны привязывать возникновение православия к дате возникновения христианской Церкви. Поэтому и мы начнем свой обзор с этого же времени.

С момента излития Святого Духа в день Пятидесятницы молодая христианская Церковь начала активное благовестие. В самом начале членами Церкви становились преимущественно иудеи, и Церковь в целом была иудейской по своему составу и географии распространения. Но после мученической смерти Стефана и убийства Иакова проповедь хлынула за пределы Иудеи. Слово о Христе звучало теперь не только по субботам в синагогах Римской империи, но и в ареопагах, на улицах языческих городов. Поначалу христиане рассматривались как иудейская секта. Однако чем больше язычников обращалось к вере во Христа, тем более христиане воспринимались как самостоятельная религиозная группа. Церковь чрезвычайно увеличилась, и с ее новыми членами пришли новые проблемы. Вскоре возникли вопросы о том, стоит ли заставлять уверовавших во Христа язычников соблюдать Закон Моисеев. Этот вопрос вызвал такие дебаты, что возникла необходимость созывать собор для его решения (см. Деян. 15). Вот как об этом повествует Лука: «Некоторые, пришедшие из Иудеи, учили братьев: если не обрежетесь по обряду Моисееву, не можете спастись. Когда же произошло разногласие и немалое состязание у Павла и Варнавы с ними, то положили Павлу и Варнаве и некоторым другим из них отправиться по сему делу к Апостолам и пресвитерам в Иерусалим» (Деян. 15:1, 2). Вопрос решился в пользу Павла и Варнавы, и решено было не требовать от язычников обрезания и соблюдения иных иудейских предписаний, хотя за иудейской частью Церкви осталось право их соблюдать. Отсюда мы можем увидеть, что апостолов заботила не трансформация богословия Ветхого Завета, а облегчение язычникам входа в общину христиан и устранение тех иудейских взглядов, которые возводили непреодолимую стену разделения в Церкви⁸.

Период мужей апостольских. После гибели апостолов (кроме Иоанна) особая роль учителей Церкви перешла к так называемым мужам апостольским. Это название появилось в XVII веке для обозначения тех, кто «находился в прямом общении либо с самими апостолами⁹, либо с их ближайшими учениками»¹⁰. Письменные труды мужей апостольских датируются концом первого — началом второго века и являются первыми документами христианской письменности после трудов апостолов Иисуса Христа. По стилю их труды близки к посланиям апостолов. В них поднимаются всевозможные вопросы жизни местных церквей, но особое внимание в этих посланиях уделяется проблемам, связанным с отношением церкви к своим иудейским корням.

Проблема взаимоотношений христиан из иудеев и христиан из язычников остро стояла в первые десятилетия истории христианской Церкви. После очередного неудачного восстания иудеев против римлян Иерусалимский храм был уничтожен, город разорен. Иерусалим перестал быть столицей христианской Церкви. В это время христианский центр переместился из Иерусалима в центры языческой культуры и просвещения — Рим, Александрию, Антиохию, Ефес. Благодаря этим событиям, а также успешной проповеди среди язычников процентное соотношение иудеев в Церкви сильно уменьшилось. Тем самым к концу первого века, со смертью всех апостолов, с разрушением Иерусалима и храма, а также в связи с успешной проповедью среди язычников христианская Церковь практически рвет со своим иудейским прошлым. И еще один процесс оказал существенное влияние на события того времени. В 1-11 веках наблюдается особый всплеск борьбы иудеев за свою независимость от Рима. Эти восстания жесточайшим образом подавляются и вызывают репрессии по отношению к иудеям на всей территории империи. Христиане также страдали порой от этого, ибо их рассматривали как секту внутри иудаизма, проповеди которой нередко звучали в иудейских синагогах. Особо остро эта проблема встала в период правления императора Адриана (117-138 гг.), который издал репрессивные антииудейские законы. В 135 году он запретил практику иудаизма, в том числе и соблюдение субботы. Адриан хотел уничтожить иудаизм как религию, что вызвало всплеск восстаний иудеев по всей империи. Это в свою очередь вызывало среди христиан из язычников плохое отношение к иудеям и всяческое стремление отмежеваться от иудаизма. Подобные стремления не остались бесследны и в христианском учении. Так, именно в этот период времени возникает практика отказа от соблюдения субботы во многих областях империи. Примером отношения к иудеям может послужить «послание Варнавы». Оно было написано именно в это время. 16 глав из 21 этого послания посвящены отвержению всего иудейского, даже того, что содержится в 10 заповедях (15-я глава послания говорит о прекращении соблюдения 4-й заповеди). Чтобы избежать антиеврейских и антисубботних репрессий, многие христиане приняли празднование Дня Солнца, ибо это давало им возможность показать свое отличие от евреев. Этим они также демонстрировали верность обычаям Римской империи. Тогда же книги Ветхого

Завета перестали играть роль основания вероучения для многих христиан. Мы можем и сегодня наблюдать, как многие христиане пренебрежительно относятся к Ветхому Завету. Формально Ветхий Завет не отвергается, и православные исследователи утверждают, что «христианская Церковь с самого начала усвоила себе Ветхий Завет»¹¹ (то есть с I века). Но те же православные исследователи практически отрицают то, что Ветхий Завет имеет серьезное вероучительное значение для христианской Церкви. Архиепископ Илларион утверждает, что «второй век оставил в наследство третьему твердо установившуюся экзегетическую традицию, по которой весь Ветхий Завет есть одно сплошное преобразование и предвозвещение новозаветной Церкви»¹². Ветхий Завет стал восприниматься как набор аллегорий, а не как основание христианского вероучения, богословски нераздельное с Новым Заветом. Можно привести несколько примеров таких аллегорий: 1) «брак Моисея и эфиоплянки означает брак Слова (Христа) и Церкви из язычников»¹³; 2) «разноцветные овцы достались в награду Иакову; и Христа награду составляют люди, которые из разнообразных и различных народов»¹⁴. Подобным образом толковались все события Ветхого Завета, а иногда и Нового. Подобный метод не был редкостью и был распространен повсеместно. «Аллегорический метод толкования ветхозаветных книг господствует у всех церковных писателей первых двух веков»¹⁵.

Подобное использование Ветхого Завета было трагической ошибкой для христиан. Ветхий Завет разрабатывает большинство доктрин библейского богословия. Все апостолы и сам Иисус Христос были воспитаны именно на Ветхом Завете, и на этом основании они осмысливали свою веру Новый завет является исполнением обетовании Ветхого, он практически не приносит нового богословия, а раскрывает лишь то, что уже было заложено ранее. Апостолы постоянно использовали Ветхий Завет в своих посланиях, и часто именно в вероучительном отношении¹⁶. Ветхий Завет раскрывает основу откровения Бога — сотворение, природу мира и человека, причину смерти и всякого страдания, путь спасения и искупления благодаря милости Бога через заместительную жертву Там же открывается Закон Божий как выразитель праведности Бога и Его народа и многое другое. Без понимания Ветхого Завета невозможно иметь правильный взгляд на Бога, на себя самого и на спасение, ибо Новый Завет не раскрывает эти истины заново, а опирается в своем изложении на прошлое откровение и описывает лишь выражение этого откровения через пришествие Иисуса Христа. И пока христиане держались Ветхого Завета наряду с евангелиями, они имели истинно библейское мировоззрение. Когда же он превратился для них в одну сплошную аллегорию, то они лишились библейской основы своего мышления, и замена этой основы ложной не заставила себя долго ждать.

Отсюда мы можем увидеть, что после смерти апостолов дьявол использовал антииудейские настроения среди христиан из язычников и с их помощью выбил из-под ног молодой Церкви твердое основание Ветхого Завета, что и привело впоследствии к подмене истинного основания ложным. Это новое основание и то, что было на нем построено, и привело христианство к тому виду, в котором мы и видим его сегодня.

Период апологетов. Мужи апостольские целью своих посланий ставили утверждение Церкви и помощь ей в решении своих внутренних проблем. Пришедшие им на смену апологеты¹⁷ имели другое направление своей деятельности. Из самого их названия следует род их деятельности. «В лице апологетов Церковь впервые обратилась к неверующему миру, защищая христианскую религию пе-ред лицом языческого государства и общества… В апологиях опровергается распространенное мнение, что христианство является угрозой для римского государства, и оправдывается христианское учение и образ жизни христиан»¹⁸. Стоит упомянуть, что с I по начало IV века христианская община находилась в мире, подвергаясь жестоким гонениям Многие мученики отдали свою жизнь за имя Христово в этот период. Но гонения не ограничивались только казнями и притеснениями. Вся огромная машина язычества была запущена для идеологической дискредитации нового учения. Христианское учение высмеивалось, идеалы унижались. Сначала христиане отвечали смирением и мученичеством этому давлению. Но теперь в лице апологетов язычество встретило серьезное сопротивление своей пропаганде. Большинство апологетов были хорошо знакомы с философией язычества и активно пользовались этими знаниями в противостоянии ему Этот метод борьбы был достаточно эффективен, но он в то же время таил в себе некоторые опасности. Он грозил тем, что языческие понятия могли войти в христианство и философское оправдание христианства могло привести к смешению христианского и языческого образа мыслей. Попытки примирения христианского учения с философией могли принести ущерб христианам. Но это не пугало апологетов. «За исключением немногих, например, сирийца Татиана, крайне негативно относившегося к языческой культуре, большинство апологетов оценивало ее вполне положительно. Философия греческих язычников, говорили они, это такой же детоводитель ко Христу, как для евреев -ветхозаветный Закон»¹⁹. Даже православные историки отмечают, что сближение христианства с философией вносило чуждые учения в учение христианской Церкви. Так, М. Э. Поснов пишет: «Апологеты стремились сблизить Логоса-Христа (Христос-Слово) с логосом греческой философии, который выступает в системах Гераклита, Платона, стоиков и иудея Филона. Тогда появились первые опыты христианской богословской науки; к сожалению, нельзя сказать, чтобы они были вполне удачны. Но, сближая христианский Логос с логосом греческой философии, апологеты не обратили внимание на те неправильные выводы, которые следовали для христианского учения из этого сближения»²⁰. Это сближение действительно привело апологетов к ошибочным выводам. «Для греческой философии логос — посредник между абсолютным высшим богом и низшим началом или материей; непосредственное общение между ними невозможно, вот для связи между ними и вводится логос. Значит, философский логос — это есть нечто необходимое лишь для создания мира, и в этом лежит его низшее божественное существо. Таким образом, аналогия с греческим логосом повела к отвержению собственно вечности Логоса Божия (Христа). Отсюда суждения апологетов лишь о домирном происхождении Сына, а не о Его вечности»²¹. И хотя Церковь впоследствии скорректировала это заблуждение, данная иллюстрация показывает нам методы апологетических работ. Этот пример дает лишь представление о том, что синтез философии с христианством чреват для него потерей истинности.

Апологеты сыграли большую положительную роль в выживании Церкви, окруженной языческой средой. Они не жалели ни сил, ни жизни для донесения Евангелия до разных слоев общества империи. Но вместе с тем они избрали греческую философию основанием для богословского приближения благовестия к язычникам. И, к сожалению, этот метод не ушел с уходом века апологетов. Философия, диалектика и логика использовались гораздо чаще, чем Священное Писание и в последующей христианской истории. Теперь мы можем увидеть, что к началу четвертого века за два после-апостольских периода — периода мужей апостольских и периода апологетов — появились две ошибочные тенденции, принесшие обильные плоды в последующие века. Во время мужей апостольских развилась тенденция умаления богословско-догматического значения Ветхого Завета. Вследствие этого христиане из язычников (которых к тому времени было подавляющее большинство), не могли воспринять библейское мировоззрение. (В проповеди о Христе находилась весть о любви Божьей и спасении, а все понятия о Боге и Его промысле могли быть извлечены лишь из всего целостного Священного Писания). Из-за этой ошибки, прочный фундамент откровения Божьего был выбит из-под ног молодой Церкви. Но свято место пусто не бывает. И скоро истинный фундамент был заменен ложным — греческой философией в период апологетов. В это время христианская Церковь в лице своих писателей стала осмысливать свое богословие на философском языке. Это было очень удобно для язычников, приходящих в Церковь, но это приносило вред чистоте христианского учения. Вместо библейского основания Церковью стали использоваться понятия языческого мышления. Это было пагубно для Церкви и облегчило проникновение в нее чуждых Библии идей и практики.

Церковь во власти. 313-988 гг.

С IV века положение христианской Церкви существенно меняется. Предыдущие столетия Церковь постоянно находилась во враждебной среде, страдая от гонений и ненависти. Но теперь ситуация в корне изменяется. Император Константин в 313 году издал Миланский эдикт о веротерпимости, положивший начало расцвета церковной жизни в империи.

Римская империя к IV веку переживала серьезный кризис. Она была разбита на несколько частей, каждая из которых имела собственного правителя. Нередко между этими правителями возникали столкновения и войны за власть. Христиане, не признавая религиозную власть императора, которому все жители империи должны были приносить жертвы, фактически воспринимались как враги государства, и их обвиняли во всех бедах империи. Правители в своей политике часто разыгрывали «христианскую карту», притесняя верующих во Христа и считая их предателями веры и уставов отцов. Но христианство, несмотря на сильное сопротивление, безудержно распространялось по всей территории империи. Апологеты, обладая прекрасными знаниями языческой мудрости, влияли на умы многих и обращали их в христианство. Многочисленные казни не лишали христианство поклонников, наоборот, некоторые жители империи, видя мужество христиан, готовых идти на смерть ради своей веры и прощавших палачей, исполнялись к жертвам сочувствия и симпатии. По словам Тертуллиана, «кровь христиан стала семенем»²² «К 300 году, по разным оценкам, в Церковь входило 5-15% населения империи, то есть 50-75 млн. человек»²³. В такой ситуации римские кесари стали понимать, что гонениями ничего не добьешься и что лучше христиан привлечь на свою сторону, ибо они составляли существенную часть населения империи. Это привело к изданию в 311 году кесарем Галерием толерантного эдикта по отношению к христианам. В нем, в частности, говорится» «Сначала решили мы восстановить все у римлян, согласно древним законам и общественным установлениям, беспокоясь о том, что христиане оставили учение своих предков, и мы желали, чтобы они образумились… Поэтому и последовало наше им повеление вернуться к установлениям предков; очень многие из них подверглись смертельной опасности, большое число было потревожено и умерло разной смертью.

Увидев, что большая часть осталась в своем безумии (т.е. что гонения не принесли желаемого результата — прим. авт.)… мы, по нашему человеколюбию и неизменной привычке даровать всем прощение, решили незамедлительно распространить наше снисхождение и на христиан: пусть они остаются христианами, пусть строят дома для своих собраний, не нарушая только общественного порядка»²⁴. Этот указ не даровал христианам свободу в полном смысле этого слова, а лишь признал бессмысленность гонений и позволял христианам оставаться христианами. По причине недостаточности этого постановления принято считать началом реальной веротерпимости лишь указ Константина от 313 года.

Существует известнейшая история о том, как Константин в 312 году пошел в поход на Рим, чтобы отбить город у Максенция. По свидетельству Евсевия²⁵, сам Константин рассказывал, что «однажды в полуденные часы дня, когда солнце уже начало склоняться к западу, я собственными глазами видел составившееся из света и лежавшее выше солнца знамение креста с надписью «сим побеждай»²⁶ . Другие же источники описывают иное знамение, при этом вообще не упоминая о знамении на солнце. По слову древнего историка Лактация «Константин остановился против Мульвийского моста, приближалось 27 октября. Во время сна Константин получил вразумление, чтобы он изобразил на щитах небесное знамение Бога. Константин и сделал так, как ему было открыто: изобразил на щитах монограмму, и вооруженный этим знамением выступил в поход»²⁷. На следующий день он одержал победу и разгромил войска Максенция. Существуют еще версии откровения Константину перед взятием Рима, но, несмотря на некоторые их отличия, несомненно одно — все исторические источники того времени утверждают, что именно благодаря вмешательству Бога христиан и Его знамению Константин одержал победу Это подтверждает и то, что в 315 году «на самом людном месте города воздвигли ему статую, со спасительным знамением креста в правой руке. Константин повелел начертать на ней на латинском языке такие слова: «Этим спасительным знамением — истинным доказательством мужества, я спас и освободил ваш город от ига тирана…»²⁸.

Через некоторое время, в начале 313 года Константин прибыл в Милан, чтобы отпраздновать свадьбу своей сестры с кесарем Ликинием. Здесь они подписали законодательное постановление о христианах. Этот документ известен как Миланский эдикт 313 года о веротерпимости. Он, в отличие от постановления 311 года, не просто позволял христианам оставаться таковыми, но ставил религию христиан на один уровень с другими религиями, разрешенными в империи. «С давних пор, считая, что не следует стеснять свободу богопочитания, но, напротив, надо предоставлять уму и воле каждого заниматься Божественными предметами по собственному выбору, мы издали повеление, как всем другим, так и христианам хранить свою веру и богопочитание… Никому не запрещается свободно избирать и соблюдать христианскую веру, и каждому даруется свобода обратить свою мысль к той вере, которая, по его мнению, ему подходит»²⁹. Этот эдикт отменял все предыдущие указы, направленные против христиан, и закреплял обязанности за местными властями, а именно: вернуть всю собственность, когда- либо отнятую у христиан.

Прекращение гонений и признание свободы христианского вероисповедания было началом коренного изменения положения Церкви в обществе. Хотя сам Константин не принял крещение и продолжал стоять выше отдельных религий, он особо симпатизировал христианству Император в числе ближайших ко двору людей держал епископов и содействовал привилегиям для христиан. Один за другим Константин стал выпускать указы, дающие христианам особые льготы и преимущества. Император воспринимал христианство как силу, которая должна укрепить и объединить государство. Он освободил всех священников от государственных повинностей, предоставил епископу быть судьей в гражданских делах в обход обычных судебных инстанций, всячески стремился материально поддерживать Церковь. Таким образом, христианство из гонимой превратилось в привилегированную религию в римской империи.

Константин как император использовал свои законодательные права, чтобы создать благоприятную внешнюю среду для развития и процветания христианской Церкви. Во внутренние дела Церкви он не желал вмешиваться, но вскоре изменил свою позицию и из покровителя Церкви превратился фактически в ее руководителя. Эта перемена была рождена определенными историческими событиями. Мы остановимся на этом более подробно.

Гонения Диоклетиана (303 г.) были наиболее жестокими за всю историю гонений. Он запрещал собрания христиан, уничтожал церкви, сопротивлявшихся сажал в тюрьмы и казнил. Особое значение имеет то, что он повелел уничтожать все христианские писания в огне. Слуги императора ходили по церквам, хватали служителей и, угрожая им расправой, требовали выдачи писаний.

Некоторые, поддавшись давлению, отдавали священные тексты для уничтожения. Другие же ради сохранения жизни отрекались от своей принадлежности христианству. Впоследствии, когда гонения утихли, многие ранее отрекшиеся вернулись в Церковь, некоторые же из них даже стали пресвитерами и епископами церкви. Но подобные возвращения производили в некоторых церквях волнения. Те, кто остался верным и не отрекался в период гонений, были недовольны, что отрекшиеся спокойно возвращались в церковь и вновь занимали руководящие посты в ней. Одним из таких недовольных был служитель церкви в Карфагене (северная Африка) Донат. Когда на Карфагенскую кафедру возвели епископа Цецилиана, Донат и сочувствующие ему утверждали, что это возведение незаконно. Они обосновывали это тем, что один из рукополагавших Цецилиана был епископ Феликс, который по их данным был отступником во время гонений Диоклетиана. Они утверждали, что Феликс по требованию слуг императора выдал священные книги христиан, которые впоследствии были уничтожены. Раз он отступник, то рукоположение, совершенное им, не имеет благодати Божьей, следовательно, возведение на кафедру Карфагена Цецилиана недействительно. Донат вдохновил раскол и со своими сторонниками поставил своего епископа, после смерти которого раскольным епископом Карфагена стал сам Донат. Донатисты были настолько уверены в своей правоте, что написали письмо императору Константину с просьбой вмешаться в их спор. Он несколько раз отклонял это предложение, но впоследствии согласился и созвал собор в Риме в октябре 313 года. Собор решил дело не в пользу донатистов. Они предпринимали несколько попыток изменить решение собора, которые так и не увенчались успехом. Более того, упорное несогласие донатистов с решением собора не осталось в рамках религиозного вопроса. В 316 году император приговорил епископов-донатистов к изгнанию и приказал конфисковать их церкви. Это были первые гонения в среде христианской Церкви. Спустя всего три года Церковь из гонимой превращается в гонящую с помощью все той же императорской власти. Как мы видим, император избегал вмешательства в церковные дела, но, к сожалению, сама иерархия настаивала на его вмешательстве, и это впоследствии привело к печальным результатам. После того, как император был введен как участник в решение церковных споров, его мнение стало доминировать в их разрешении. После приглашения иерархией императора участвовать в разрешении внутренних споров император фактически становится руководителем церкви. Так в 321 году он закрепляет законодательным путем почитание воскресного дня. Этот закон не только повелевает христианам и язычникам собираться на богослужения в первый день недели — «в достопочтенный день солнца», но и запрещает всем всякие работы в этот день, исключая лишь крестьян, в случае если существует насущная необходимость выполнять сельскохозяйственную работу именно в этот день. Этот закон хорошо иллюстрирует позицию императора, считающего себя полномочным регулировать религиозную жизнь империи и указывать, когда и как необходимо поклоняться Богу.

Император постепенно становиться не просто участником церковных споров, но руководителем при их разрешении. Именно он, а не иерархия Церкви созывает Первый Вселенский Собор в Никее в 325 году по поводу арианской ереси. «Этот собор Константин мыслит как императорское учреждение. Он не ограничивается ролью внешнего организатора собора. Император сам является на Собор и председательствует на нем, хотя в этот момент он не только еще не крещен, но даже не вошел в число оглашенных³⁰ . Мало того, что он председательствует, он предопределяет соборные решения»³¹. Традиция вмешательства императора в церковные вопросы усугублялась с каждым веком и впоследствии сложилась в концепцию учения о симфонии Царства и Священства, развитую императором Юстинианом (527-565 гг.). Но столь сильная заинтересованность императоров в разрешении проблем церкви была вызвана отнюдь не их горячей приверженностью ее идеалам. Императоры рассматривали Церковь в основном с политической точки зрения. Церковь стала религией империи, и для императора мир в Церкви был тождественен миру в государстве. Поэтому он не просто защищал христианство как веру во Христа и Его учение, но всячески поддерживал Церковь как силу, имеющую всеобъемлющее влияние в империи. При этом император руководствовался чисто политическими мотивами. Если возникало учение, противное мнению официальной Церкви, то император с помощью собора опровергал его и после этого всех несогласных подвергал политическим репрессиям.

Император боялся разномыслия в Церкви и всячески его подавлял, ибо боялся, что за ними последует разлад в империи, а этого он никак не желал допускать. Императору недосуг было разбирать, правильна та или иная точка зрения, ему было важно, чтобы только не было разлада. Исходя из этого, нельзя сказать, что императоры защищали христианскую веру, они защищали официальную религию империи, то есть фактически защищали свои собственные интересы. Высочайшим вероучительным авторитетом для православия являются Вселенские Соборы, и именно на них императоры имели сильнейшее влияние. «Вселенский собор мог быть созван только императором. Обычно императоры если не фактически, то во всяком случае формально руководили соборами. Соборы заседали в императорских резиденциях, Никее, Константинополе, Халкидоне»³². Стоит оговориться, что Вселенские Соборы принесли огромный положительный вклад в формулирование христианского учения и многие их выкладки являются догматической основой всего христианства³³. Но в то же время соборы демонстрируют формирование практики смешения светской и церковной власти, что, на наш взгляд, сыграло отрицательную для христианства роль. Такая практика и по сей день имеет огромное влияние на учение и жизнь православной Церкви.

Безусловно, Церковь получала огромные привилегии от своего положения в империи, но за них она платила столь же щедро. Она позволяла императорам вмешиваться в свою жизнь. Ей пришлось забыть о своей независимости от государства и стать проводником воли императоров в народные массы. Пост епископа получил политическое значение, и за него развернулась настоящая борьба с подкупами, интригами и даже заказными убийствами, ибо епископство сулило огромные блага его обладателю. Даже учение Церкви претерпело изменения в угоду государству Например, отношение Церкви к войне. «Если в IV веке Василий Великий назначал покаянное правило (эпитимию) для тех воинов, которые, находясь в походе, совершали убийство, то император Никифор Фока (X век) предложил всех воинов, которые пали на войне с неверными, почитать как святых. И хотя это предложение не было принято, оно тем не менее говорит о том, как сильно эволюционировало духовное понимание войны»³⁴. Впоследствии это выразилось в церковном благословении войны, которое до сих пор легко просматривается в освящении боевых кораблей, атомных подводных лодок и прочей техники, созданной для уничтожения себе подобных. Церковь воспринимала себя неотделимо от государства и вынуждена была защищать государственные интересы даже тогда, когда эти интересы противоречили христианскому учению и морали.

Таким образом, в указанный период истории Церкви происходит слияние государства и Церкви, что имеет сильнейшее влияние на развитие учения и жизни православия и христианства в целом.

Выводы

Сделав краткий обзор основных тенденций, повлиявших на развитие православия в первое тысячелетие, давайте подведем некоторые итоги. На наш взгляд, существуют три шага, сделав которые Церковь пошла по пути, который привел ее к тому учению и практике, которые мы сегодня можем наблюдать в православии.

1. Отказ от истинного основания. Отрицательное отношение к иудеям и перемещение центра христианской Церкви из Иерусалима в языческие области империи после смерти апостолов сформировало негативное отношение к книгам Ветхого Завета, которые стали восприниматься лишь как иудейские писания. Не рассматривая Ветхий Завет как основу учения Христа, христиане стали беспомощны перед атакой язычества на молодую Церковь. Когда были живы апостолы, выросшие на учении Ветхого Завета, отступления не происходило, ибо они все новозаветное рассматривали не как отмену Ветхого Завета, а как исполнение того, что Бог обещал в нем. Но когда апостолов не стало, язычники не могли сформировать у себя верное библейское миропони-мание без изучения Ветхого Завета. И поэтому это незнание открыло дверь для множества заблуждений в будущем.

2. Подмена библейского основания языческой философией. Когда не стало библейского основания, христиане заменили его привычным для себя языческим. Философия стала рассматриваться как «детоводитель ко Христу» вместо писаний Ветхого Завета. Апологеты как знатоки и зачастую, как поклонники языческой философии усилили этот процесс. Для них Библия была незнакомой и чуждой с точки зрения вероучения. Они воспринимали ее лишь как сплошную притчу и учили подобным методам всю Церковь. Вследствие этой подмены в Церковь стали проникать языческие понятия. Отказ от вероучительного авторитета Ветхого Завета освободил место, которое было стремительно занято философией. 3. Слияние Церкви с государством. Церковь, ослабленная упомянутыми ошибками, не была теперь готова справиться с собственной свободой в случае ее обретения. Когда она получила свободу от императора, то в благодарность целиком вверилась в его руки. Она стала формироваться по подобию языческого государства и забыла, что она «не от мира сего». Этот шаг окончательно делает ее далекой от первоапостольской общины, и в ней окончательно угасает эсхатологическая направленность. Учение Церкви, лишенное истинного основания Писания, стало развиваться не только на основании языческого мышления, но теперь и на основании политических интересов государственных и церковных чиновников. Необходимо учитывать эти тенденции, когда мы говорим об учении православия, ибо они сыграли решающую роль в его выражении. Осмысление и понимание их поможет нам лучше осознать истоки возникновения того или иного учения в православии.