Глава 7. Тибетские лекарства для Николая II

«30 июня. Суббота. Алексей принял первую ванну после Тобольска; колено его поправляется, но совершенно разогнуть его не может. Погода тёплая и приятная. Вестей извне никаких не имеем». [Дневники императора Николая II. Москва.: Орбита, 1991. С. 684]. Это были последние слова, написанные последним русским царем. Ещё более примечательную запись оставила в своём дневнике жена Николая II, Александра Фёдоровна: «3(16) июля, вторник. Серое утро, позднее вышло милое солнышко. Бэби слегка простужен. Все ушли (на прогулку) на полчаса утром. Ольга и я принимали лекарство. Татьяна читала духовное чтение. Когда они ушли, Татьяна осталась со мной и мы читали книгу пророка Авдия и Амоса». «И сокрушу затворы Дамаска, и истреблю жителей долины Авен и держащего скипетр — из дома Еденова, и пойдет народ Арамейский в плен в Кир, говорит Господь» (Ам. 1:5); «Клялся Господь Бог святостью Своею, что вот, придут на вас дни, когда повлекут вас крюками и остальных ваших удами» (Ам. 4:2); «Поэтому разумный безмолвствует в это время, ибо злое это время» (Ам. 5:13); «Вот наступают дни, говорит Господь Бог, когда Я пошлю на землю голод, — не голод хлеба, не жажду воды, но жажду слышания слов Господних. И будут ходить от моря до моря и скитаться от севера к востоку, ища слова Господня, и не найдут его» (Ам. 8:11—12); «Но хотя бы ты, как орел, поднялся высоко и среди звезд устроил гнездо твое, то и оттуда Я низрину тебя, говорит Господь» (Авд. 1:4). «И, слушая эти священные грозные слова, вдруг затихла, задумалась Татьяна». [Радзинский Э. Николай II: жизнь и смерть. М.: Вагриус, 1998. С. 409—410]. Семнадцатое июля 1918 года стало последним днём этой семьи. Её палачи оставили подробные описания ночи расстрела, когда по приказу коменданта Юровского царская семья спустилась в подвал Ипатьевского дома в Екатеринбурге. «Юровский: „Когда встали — позвали команду“. Стрекотин: „Группа людей направилась к комнате, в которую только что ввели арестованных. Я пошел за ними, оставив свой пост. Они и я остановились в дверях комнаты“. Итак, расстрельщики уже толпятся в широких двустворчатых дверях комнаты. И рядом Стрекотин. Ермаков: „Тогда я вышел и сказал шоферу: „Действуй“. Он знал, что надо делать, машина загудела, появились выхлопки. Все это нужно было для того, чтобы заглушить выстрелы, чтобы не было звука слышно на воле“. Шофер Сергей Люханов во дворе сидит в кабине грузовика, слушает работающий мотор и ждет… Юровский: „Когда вошла команда, ком[ендант] сказал Р[оманов]ым: „Ввиду того, что их родственники продолжают наступление на Сов[етскую] Россию, Уралисполком постановил их расстрелять. Николай повернулся спиной к команде — лицом к семье, потом, как бы опомнившись, обернулся к ком[енданту] с вопросом: „Что? Что?“. Стрекотин: „Перед царем стоял Юровский, держа правую руку в кармане брюк, а в левой небольшой кусочек бумаги… Потом он читал приговор. Но не успел докончить последнего слова, как царь громко переспросил… И Юровский читал вторично“. Юровский: „Ком[ендант] наскоро повторил и приказал команде готовиться… Николай больше ничего не произнес, опять обернувшись к семье, другие произнесли несколько бессвязных восклицаний, все это длилось несколько секунд“. Его последние слова… В тот миг и завершилась история о Прощении. И сразу после чтения бумаги Юровский рывком выхватил свой „кольт“. Юровский: „Команде заранее было указано, кому в кого стрелять, и приказано целить прямо в сердце, чтоб избежать большого количества крови и покончить скорее…“. Стрекотин: „При последнем слове он моментально вытащил из кармана револьвер и выстрелил в царя. Царица и дочь Ольга попытались осенить себя крестным знамением, но не успели“. Юровский: „Ник[олай] был убит самим комендантом наповал… Затем сразу же умерла А[лександра] Ф[едоровна]…“. Юровский пишет, что это он убил царя. И Стрекотин тоже видел, как Юровский, прочтя бумагу, тотчас вырвал руку с пистолетом и выстрелил в царя. Впрочем, у Юровского в тот день было с собой два пистолета… Юровский: „Один системы „кольт“ номер 71905 с обоймой и семью патронами и второй системы „маузер“ за номером 167177 с деревянным чехлом-ложей и обоймой патронов 10 штук… Из „кольта“ мною был наповал убит Николай“. Но Стрекотин следил тогда только за читающим Юровским, и только его руку, направленную на бывшего самодержца всея Руси, видел охранник. Но еще двое стрелявших будут утверждать, что царя застрелили они… Сын чекиста Медведева: „Царя убил отец… Как я уже говорил, у них было договорено, кто в кого стреляет. Ермаков — в царя. Юровский взял царицу, а отец — Марию. Но когда они встали в дверях, отец оказался прямо перед царем. Пока Юровский читал бумагу, он стоял и все рассматривал царя. Он никогда его не видел так близко. И сразу, как только Юровский повторил последние слова, отец их уже ждал и был готов и тотчас выстрелил. И убил царя. Он сделал свой выстрел быстрее всех… Только у него был „браунинг“. У „маузера“, „нагана“ и „кольта“ надо взводить курок, и на это уходит время. У „браунинга“ — не надо…“. Но и Ермаков, которому, по уговору, „принадлежал царь“, утверждал: „Я дал выстрел в него в упор, он упал сразу…“. Впрочем, уверен, что все толпившиеся в дверях страшной комнаты — 12 революционеров — пришли, чтобы убить царя. И все 12 сначала послали в него свои пули. И торжествующая надпись по-немецки, оставленная на стене кем-то из „латышей“ — „В эту ночь Валтасар был убит своими холопами“, — была буквальной. Вот отчего с такой силой Николай сразу опрокинулся навзничь… А потом они уже принялись за остальных. И пошла беспорядочная пальба. Алексей Кабанов: „Я хорошо помню: когда мы все участвующие в казни подошли к раскрытой двери помещения, то получилось три ряда стреляющих из револьверов, причем второй и третий ряды стреляли через плечи впереди стоящих. Рук, протянутых с револьверами в сторону казнимых, было так много и они были так близки друг к другу, что впереди стоящий получал ожог тыловой стороны кисти руки от выстрелов позади стоящего соседа“. Все пространство крохотной комнаты они отдали одиннадцати несчастным… И те метались в этой клетке, а 12 стрелков, разобравших свои жертвы, непрерывно палили из горловины двустворчатой двери, обжигая огнем выстрелов стоящих впереди. И руки с револьверами торчали из двери… Сын чекиста Медведева: „У отца был ожог шеи, а Юровскому обожгло палец“. (Да, они оба были в первом ряду!) Юровский: „А[лексе]й и три из его сестер, фрейлина и Боткин были еще живы. Их пришлось пристреливать. Это удивило ком[енданта], т. к. целили прямо в сердце. Удивительно было и то, что пули от „наганов“ отскакивали от чего-то рикошетом и как град прыгали по комнате…“. Итак, царь лежал, сраженный первыми выстрелами, сраженный — всеми. Лежала и царица, убитая на стуле, и черноватенький слуга Трупп, который рухнул вслед за своим господином. И Боткин, и повар Харитонов. А девушки все еще жили… Пули странно отскакивали от них. Пули летали по комнате. И Демидова металась с визгом… Она закрывалась подушкой, и пулю за пулей они всаживали в эту подушку. Почти в безумии, бесконечно палила команда. В пороховом дыму еле видна лампочка… Лежащие фигуры в лужицах крови… с пола протягивал руку, защищаясь от пуль, странно живучий мальчик. И Никулин в ужасе, не понимая, что происходит, палил в него, палил. Юровский: „Мой помощник израсходовал целую обойму патронов (причину странной живучести наследника нужно, вероятно, отнести к слабому владению оружием или неизбежной нервности, вызванной долгой возней с дочерями)“. И тогда комендант вступил в лютый, едкий дым. Юровский: „Остальные патроны одной имеющейся заряженной обоймы „кольта“, а также заряженного „маузера“ ушли на достреливание дочерей Николая и странную живучесть наследника“. Двумя выстрелами он закончил эту „живучесть“. Так он считал. И мальчик затих. Бойня заканчивалась. Кабанов: „Две младшие дочери царя, прижавшись к стенке, сидели на корточках, закрыв головы руками, а в их головы в это время двое стреляли… Алексей лежал на полу, в него также стреляли. Фрельна (т. е. фрейлина — как и Юровский, так он называл служанку Демидову. — Авт.) лежала на полу еще живая. Тогда я вбежал в помещение казни и крикнул — прекратить стрельбу, а живых докончить штыками… Один из товарищей стал вонзать в грудь фрельны штык американской винтовки „винчестер“. Штык вроде кинжала, но тупой и грудь не пронзил. Она ухватилась обеими руками за штык и стала кричать… Потом ее добили прикладами ружей“. Теперь все одиннадцать были на полу — еле видные в этом дыму. Павел Медведев: „Кровь текла потоками. При моем появлении наследник был еще жив — стонал. К нему подошел Юровский и два или три раза выстрелил в него в упор. Наследник затих. Картина вызвала во мне тошноту“. Сын чекиста Медведева: „Когда Павел Медведев вернулся — подошел уже к лежащему царю. И разрядил револьвер. Многие потом в него револьверы разрядили“. Стрекотин: „Дым заслонял электрический свет. Стрельба была прекращена. Были раскрыты двери комнаты, чтобы дым рассеялся… Начали забирать трупы…“. Надо было побыстрее выносить. Пока над городом висела июльская ночь, должен был тронуться этот грузовик. Быстро, поспешно переворачивая трупы, проверяя пульс. Спешили. Чуть светила лампочка в пороховом дыму. Юровский: „Вся процедура, считая проверку (щупанье пульса и т. д.) взяла минут двадцать“. Трупы нужно было нести через все комнаты нижнего этажа к парадному подъезду, где стоял грузовик с шофером Люхановым. Видимо, Павел Медведев придумал выносить их в простынях, чтобы кровью не закапать комнаты. Отправился наверх — в царские комнаты. И когда собирал простыни в спальне княжон, снял чехол с кровати и руки, запачканные царской кровью, обтер. И в угол бросил. И нашли потом чехол — с его, Медведева, кровавыми пальцами. Павел Медведев: „Трупы выносили на носилках, сделанных из простынь, натянутых на оглобли, взятых от стоящих во дворе саней“. Стрекотин: „Первый был вынесен труп царя. Трупы выносили на грузовой автомобиль…“. На дне автомобиля постелили брезент, который лежал в кладовой, укрывая их вещи. Теперь он укрывал дно грузовика от царской крови. В широкой супружеской простыне первыми выносили царя. Отца семейства. Потом понесли дочерей. Стрекотин: „Когда ложили на носилки одну из дочерей, она вскричала и закрыла лицо рукой. Живыми оказались также и другие. Стрелять было уже нельзя, при раскрытых дверях выстрелы могли быть услышаны на улице. По словам товарищей из команды, они были слышны на всех постах“. И когда убитая княжна с криком поднялась в простыне и зашевелились на полу ее сестры — ужас охватил команду. Они еще не знали тогда „причину странной живучести“, как назовет ее Юровский. И им показалось, что само небо против них. И опять не сплоховали чекисты. Ермаков подал пример. Он не боялся неба. Стрекотин: „Ермаков взял у меня винтовку со штыком и доколол всех, кто оказался живыми“… Ливадийский дворец, детские балы, роскошь Зимнего, ожидание любви — все заканчивалось на грязном полу, под пыхтение бывшего каторжника. В невозможной боли под тупым штыком». [Радзинский Э. Николай II: жизнь и смерть. М.: Вагриус, 1998. С. 450—454]. Затем тела были погружены на грузовик и отвезены к деревне Коптяки, а оттуда на телегах доставлены к заброшенной шахте. «Около шахты трупы сложили на ровную глиняную площадку. Юровский: „Комендант распорядился раздеть трупы и разложить костры, чтобы все сжечь. Одежду сожгли тут же на костре. Голые люди на голой земле лежали у шахты. И, как удавки, на обнаженных телах девушек — шнурки… Юровский: „На шее у каждой из девиц оказался портрет Распутина с текстом его молитвы, зашитой в ладанки“. „Святой черт“ был с ними и после смерти». [Цит. по Радзинский. Указ. соч. С. 471, 472]. Кто же был этот человек, портрет которого носили на шее, как крест, члены царской семьи? Какое отношение он имеет к событиям той ночи расстрела и к нашей теме — затерянного королевства Тибет? Чтобы лучше понять феномен Распутина, необходимо хотя бы кратко познакомиться с императором Николаем II и его женой Александрой Фёдоровной. И если личность Николая была весьма невыразительной — слабый, нерешительный человек, совершенно неприспособленный к руководству не только страной, но и семьей, то его жена представляет другую картину. В отличии от мужа императрица жила всецело духовными ценностями, но какими? Вот что об этом пишет в своих воспоминаниях один из её современников и близких ко двору людей, крупнейший вельможа России князь Феликс Юсупов: «Приняв православие, она, со всей экзальтированностью новообращённой вдалась в ревностное исполнение всех внешних требований своей новой веры, не проникнув в ее внутреннюю сущность, сложную и глубокую. Болезненно религиозная по натуре, она все сильнее погружалась в мистицизм. Её скорее влекло к таинственно-темным оккультным силам, к спиритизму и всякого рода волшебству. Она стала интересоваться юродивыми, предсказателями, ясновидящими. Когда появился в Петербурге один французский оккультист, доктор Филипп, о котором говорили, что он послан масонскими организациями к русскому двору, императрица слепо уверовала в его силу…». [Юсупов Ф. Конец Распутина. М.: Отечество, 1990. С. 16]. Особо ревностно она стала искать предсказателей, когда выяснилось, что у её сына царевича Алексея очень тяжелое наследственное заболевание — гемофилия (в просторечии — не свёртываемость крови). Она была готова вступить в контакт с любыми силами, лишь бы исцелить сына. В этот момент «через некоторое время после отъезда Филиппа, появился в Петербурге новый „пророк“, но уже чисто русского типа — Григорий Распутин… Государыня слепо уверовала в его сверхъестественную силу и старалась убедить в этом и Государя. Она верила, что только чудо может спасти её сына. Распутин внушил ей, что именно он может совершить это чудо и что пока он будет близок к царской семье — цесаревич останется жив и будет здоров. Она верила, также, что и Россию может спасти только Распутин, которому дарованы „высшая мудрость, знание людей и предвидение всех событий“». [Юсупов. Указ. соч. С. 23]. Распутин родился в 1872 году в сибирском селе Покровское, прославившись там, как конокрад. «В его роду сказалась преступная кровь предков: сын конокрада, он сам стал вором и конокрадом. В этом позорном и рискованном ремесле упражнял он свою ловкость и хитрость, свои хищные инстинкты. Не раз его ловили на месте преступления и били; били жестоко. Случалось, что приезжающие полицейские стражники едва успевали спасти ему жизнь: окровавленного, почти изувеченного, вырывали они его из тяжелых мужицких рук. Иной бы умер от таких побоев, но Распутин все выносил и становился еще крепче, точно железо от ударов кузнечного молота. Крестьянский труд и оседлая жизнь не могли привлекать его воровскую натуру. Его тянуло к бродяжничеству. Он часто куда-то уходил из Покровского, иногда пропадал подолгу. Во время одной из его продолжительных отлучек, пронесся слух о том, что Распутин где-то спасается и живет строгим подвижником не то в каком-то глухом раскольничьем скиту, не то в одном из отдаленных монастырей. Возможно, что в его беспокойной душе проснулись какие-то смутные искания и что на время он, даже искренно, потянулся к религии. Но чистое учение православной Церкви было чуждо всему внутреннему складу Распутина: темный мистицизм самой извращенной секты скорее всего мог его пленить. Нет точных сведений о том, где именно странствовал Распутин, с кем встречался. Определенно установлено лишь то, что он часто навещал один православный монастырь, где жили сосланные туда для „исправления“ сектанты. Сибирские монастыри были скорее похожи на большие богатые имения, чем на обители строго-благочестивых аскетов. Немногочисленные монахи, поглощенные хозяйственными делами монастыря, не обращали внимания на поселенных у них „сектантов“. Распутин мог вести с ними очень откровенные беседы, вникать во все тайны их культа, по внешности оставаясь в то же самое время ревностным и смиренным странником-богомольцем. Та огромная внутренняя сила, которая была заложена самой природой в этом жутком человеке, несомненно исключительном при всей своей порочности, привлекала к нему особое внимание. Он, как индусский факир, мог не есть и не спать. Тренируя себя подвигами внешнего благочестия, он еще больше развивал в себе свои волевые способности. Окружающим он мог казаться чуть ли не „святым“, в то самое время, как в его душе царил непроницаемый, чисто дьявольский мрак». [Юсупов. Указ. соч. С. 29—31]. Такая жизнь продолжалась у него до 30 лет, пока он не повстречал однажды студента-семинариста. После этой встречи он пошёл странствовать по святым местам, начав проявлять сверхчеловеческие способности, весть о которых вскоре доходит до Петербурга и до дворца. В котором вскоре и появляется Распутин. [Радзинский. Указ. соч. С. 124—125]. Жизнь Распутина в Петербурге началась при покровительстве двух дам высшего общества, черногорских принцесс-сестер, великой княгини Милицы и великой княгини Анастасии, дочерей короля Черногории Николая I. Они вышли замуж за кузенов Николая II, были известны как сторонницы псевдорелигиозного восточного мистицизма, модного и широко распространенного в то время в самых изысканных гостиных столицы. Высшие слои петербургского общества, которым наскучило однообразие старинных обрядов православной церкви, искали нового смысла и сенсационных открытий в оккультизме. В атмосфере упаднических настроений, карт, блеска золота на зелёном сукне ломберных столов, возбужденных выпитым шампанским пар, танцующих ночи напролет, мчащихся троек, проигрышей на скачках целых состояний, процветали ясновидцы и медиумы. Принцы и великие князья собирались вокруг столов, задергивали драпировки и проводили сеансы спиритизма, пытаясь установить контакты с потусторонним миром. Кто-то ударял по столам в темноте, звучали странные голоса, столы сами поднимались и передвигались по воздуху. Во многих богатых домах появились привидения: звучали чьи-то шаги, скрипели двери, и одну постоянную мелодию невидимые руки играли на пианино перед смертью кого-либо из членов семьи. Распутин «с огромным энтузиазмом был принят в кругу приверженцев оккультных наук. Первой привезла Распутина в Царское Село великая княгиня Милица». [Мэсси Р. Николай и Александра. М.: Дом, 1992. С. 187—188]. Как видим, расцвету спиритизма способствовала в значительной степени неудовлетворённость интеллигенции религией обрядов и дел застывшего в средневековых устоях православия. Подобное мы можем наблюдать и сегодня, когда интеллигенция, неудовлетворённая теми же обрядами, пустыми формами и изжившими традициями многих христианских церквей, ищет ответы на волнующие её вопросы в тех же религиях востока, и в первую очередь, в тибетской философии. Все без исключения современники и историки отмечают поразительные способности Распутина. Он действительно исцелял людей! Вот, что пишет личный его секретарь Симанович: «Распутин часто утверждал, что он владеет силой, при помощи которой он может все достигнуть и в опасные моменты даже спасти свою жизнь… В действительности, Распутин обладал особой способностью, которую он называл своей „силой“. Мне приходилось наблюдать, как эта „сила“ у него проявлялась и как он её применял. Я не намереваюсь давать объяснения этой „силы“ и не могу сказать, был ли это гипноз или магнетизм… Я хочу только передать мои личные наблюдения и мне известные факты». «Я хочу рассказать несколько случаев, которые должны послужить показателем чудесной силы Распутина как врачевателя. Мой второй сын уже долгое время страдал болезнью, которая считалась неизлечимой. Его правая рука постоянно тряслась, и вся правая сторона была парализована. Он ежегодно несколько месяцев должен был проводить в кровати. Когда я услышал от Вырубовой и других дам о способности Распутина излечивать болезни, я его несколько раз просил помочь моему сыну. Но он не соглашался на исполнение моей просьбы и всякими путями изворачивался. Во время одного из его деловых посещений он увидел на моей квартире в очень жалком положении моего сына, и его, наверно, охватило сострадание к нему. Не спуская с него глаз, он предложил мне привести его рано утром, пока он еще не встал, к нему. Мой сын должен был поджидать Распутина в одной из комнат, а я разбудить его, но так, чтобы он меня не видел. Я привез моего больного сына на квартиру Распутина, посадил его в кресло в столовой, сам постучал в дверь спальни и быстро покинул его квартиру. Мой сын домой вернулся через час. Он был излечен и счастлив. Болезнь больше не возобновилась. Он рассказывал, что его лечение производилось Распутиным следующим образом: Распутин вышел к нему из своей комнаты, сел против него в кресло, опустил на его плечи свои руки, направил свой взгляд ему твердо в глаза и сильно затрясся. Дрожь постепенно ослабевала, и Распутин успокоился. Потом он вскочил и крикнул на него: — Пошел, мальчишка! Ступай домой, иначе я тебя выпорю. Мальчик вскочил, засмеялся и побежал домой. Я испытал силу Распутина также на себе. Уже много лет я был страстным игроком и проводил много ночей напролет за карточным столом. Я основал несколько карточных клубов. Однажды я так сильно увлекся игрой, что трое суток подряд провел в клубе. Как раз в то время Распутин имел важное дело ко мне. Он звонил мне по телефону, приходил сам в клуб, но ничего не помогало. Когда мы наконец встретились, он спросил, что со мной случилось. Я сознался ему, что я много потерял и не хотел прерывать игру до тех пор, пока я опять не отыгрался. Распутин внимательно меня выслушал. Когда я закончил, он как-то странно улыбнулся и сказал:

— Я дам тебе деньги. Ступай играть.

Я очень удивился его предложению и отказался играть на его деньги.

— Вместо того чтобы проигрывать деньги, — сказал Распутин, — ты бы лучше купил себе новые мозги. Он пригласил меня сесть за стол и воскликнул повелительно:

— Садись, теперь выпьем!

Я последовал его приглашению. Распутин принес бутылку вина и налил два стакана. Я хотел пить из моего стакана, но Распутин дал мне свой, затем он перемешал вино в обоих стаканах, и мы должны были его одновременно выпить. После этого странного действия наступило короткое молчание. Наконец Распутин заговорил:

— Знаешь что? Ты в свою жизнь больше не будешь играть. Конец этому. Ступай, куда ты хочешь! Я хотел бы видеть, исчезнешь ли ты еще раз на три дня. — Пока он говорил, он все время смотрел мне напряженно в глаза. Я испытывал какое-то неприятное, странное чувство. После этого Распутин встал и оставил меня в замешательстве одного. После этого я до смерти Распутина никогда не играл, хотя оставался владельцем карточных клубов. Также я не играл на скачках и сберегал этим много денег и времени. После его смерти прекратилось действие странного гипноза, и я начал опять играть». [Святой чёрт. Тайна Г. Распутина. Воспоминания. Документы. Материалы следственной комиссии. М.: Книжная палата, 1990. С. 119—120]. «Сила эта бесспорна. И она постоянно спасала её сына. Ему даже необязательно было находиться рядом с Алексеем. Колдун XX века, он уже пользуется телефоном и телеграфом. Множество раз описанные истории: Звонок из Царского Села на квартиру Распутина: мальчик страдает, у него болит ухо — он не спит. — Давай-ка его сюда, — обращается по телефону „Старец“ к императрице. И уже совсем ласково подошедшему к телефону мальчику: — Что, Алешенька, полуночничаешь? Ничего не болит, ушко у тебя уже не болит, говорю я тебе. Спи». Через 15 минут — ответный звонок из Царского: ухо не болит, он спит. В 1912 году в Спале наследник умирал — у него опухоль, началось заражение крови. Но Аликс с измученным ночными бдениями лицом торжествующе показывает врачам распутинскую телеграмму: „Бог воззрил на твои слезы и внял твоим молитвам. Не печалься сын твой будет жить“. Знаменитые врачи только печально качают головами: страшный финал неминуем. А мальчик… мальчик вскоре выздоровел. Во время войны Николай взял наследника с собой в Ставку. Алексей простудился, у него появился обычный насморк. Но мальчик — необычный: высморкался — и не выдержали сосуды, полилась кровь. И кровь эту врачи уже не смогли остановить… В императорском поезде вместе с Жильяром и бессильным доктором Деревенко Алексея отправляют в Царское. На перроне в Царском Селе их ожидает императрица. — У него остановилась кровь! — торжествующе сказал Жильяр. — Знаю, — спокойно отвечает Аликс, — когда это случилось? — Где-то в половине седьмого. Аликс протянула телеграмму Распутина: „Бог поможет, будет здоров“. Телеграмма была отправлена в 6.20 утра. В начале 1915 года Аня Вырубова получила тяжелые увечья. „2 января… я ушла от Государыни, — вспоминала Вырубова, — и поездом 5.20 поехала в город. Села в первый вагон от паровоза… против меня сидела сестра кирасирского офицера. В вагоне было много народу. Не доезжая 6 верст до СПБ, вдруг раздался страшный грохот, и я почувствовала, что проваливаюсь куда-то головой вниз и ударяюсь об землю. Ноги запутались вероятно в трубы отопления, и я чувствовала, что они переломаны… Когда я пришла в себя, вокруг были тишина и мрак. Затем раздались стоны придавленных под развалинами вагонов раненых и умирающих. Я сама не могла ни пошевельнуться, ни кричать, на голове у меня лежал огромный железный брус“. Ее вытащили из под развалин. „Помню, как меня пронесли через толпу народа в Царском, и я увидела императрицу и всех великих княжен в слезах. Меня принесли в санитарный автомобиль, и императрица вскочила в него и, присев на пол, держала мою голову на коленях, а я шептала ей, что умираю“. Подруга была безнадежна. И тогда позвали „Старца“. Распутин подошел к Ане… Стоит над кроватью, глаза лезут из орбит от страшного напряжения, и вдруг шепчет ласково: „Аннушка, проснись, поглядь на меня“. Она открывает глаза… Как должна относиться Аликс к тому, кто на ее глазах воскрешал из мертвых!». [Радзинский. Указ. соч. С. 128—129]. И таких примеров сотни. История свидетельствует: Распутин не был обманщиком, он действительно обладал сверхъестественной силой. Но какого она была происхождения? Вот что об этом пишет заместитель министра внутренних дел Российской империи С. Белецкий: «В обществе моего времени ходило много легенд о демонизме Распутина, причем сам Распутин не старался никогда разубеждать в этом тех, кто ему об этом передавал или к нему с этим вопросом обращался, в большей части отделываясь многозначительным молчанием. Эти слухи поддерживались отчасти особенностями нервности всей его подвижной жилистой фигуры, аскетической складкою его лица и глубоко впавшими глазами, острыми, пронизывавшими и как бы проникавшими внутрь своего собеседника, заставлявшими многих верить в проходившую через них силу его гипнотического внушения. Когда я был директором департамента полиции, то в конце 1913 г., наблюдая за перепискою лиц, приближавшихся к Распутину, я имел в своих руках несколько писем одного из петроградских магнетизеров к своей даме сердца, жившей в Самаре, которые свидетельствовали о больших надеждах, возлагаемых этим гипнотизером, лично для своего материального благополучия, на Распутина, бравшего у него уроки гипноза и подававшего, по словам этого лица, большие надежды в силу наличия у Распутина сильной воли и умения ее в себе сконцентрировать. Ввиду этого я, собрав более подробные сведения о гипнотизере, принадлежавшем к типу аферистов, спугнул его, и он быстро выехал из Петрограда. Продолжал ли после этого Распутин брать уроки у кого-либо другого, я не знаю, так как я вскорости оставил службу и при обратном моем возвращении в министерство внутренних дел проследка за Распутиным этих данных мне не давала. Но в этот последний мой служебный период при одном из моих разговоров с Распутиным об А. А. Вырубовой, когда я касался железнодорожной катастрофы (между Петроградом и Царским Селом), жертвой которой явилась А. А. Вырубова, Распутин с большими подробностями и с видимой откровенностью рассказал мне, что своим, по выражению Распутина, воскрешением из мертвых А. А. Вырубова обязана исключительно ему. По словам Распутина, несчастный случай с А. А. Вырубовой произошел в период сильного гнева на него со стороны государя после одного из первых докладов о нем генерала Джунковского, по оставлении мною должности директора департамента полиции, — и поэтому сношения Распутина с дворцом были временно прекращены. О несчастном случае с А. А. Вырубовой Распутин узнал только на второй день, когда положение А. А. Вырубовой было признано очень серьезным и она, находясь все время в забытьи, была уже молитвенно напутствована глухой исповедью и причастием святых тайн. Будучи в бредовом, горячечном состоянии, не открывая все время глаз, А. А. Вырубова повторяла лишь одну фразу: — Отец Григорий, помолись за меня! Ввиду настроения матери А. А. Вырубовой решено было Распутина к А. А. Вырубовой не приглашать. Узнав о тяжелом положении А. А. Вырубовой со слов графини Витте и не имея в ту пору в своем распоряжении казенного автомобиля, Распутин воспользовался любезно предложенным ему графинею Витте ее автомобилем и прибыл в Царское Село в приемный покой лазарета, куда была доставлена А. А. Вырубова женщиной-врачом этого лазарета княжною Гедройц, оказавшей на месте катастрофы первую медицинскую помощь пострадавшей. В это время в палате, где лежала А. А. Вырубова, находились государь с государыней, отец А. А. Вырубовой и княжна Гедройц. Войдя в палату без разрешения и ни с кем не здороваясь, Распутин подошел к А. А. Вырубовой, взял ее руку и, упорно смотря на нее, громко и повелительно сказал ей: — Аннушка! Проснись, поглядь на меня!.. И, к общему изумлению всех присутствовавших, А. А. Вырубова открыла глаза и, увидев наклоненное над нею лицо Распутина, улыбнулась и сказала: — Григорий — это ты? Слава Богу! Тогда Распутин, обернувшись к присутствовавшим, сказал: — Поправится! И, шатаясь, вышел в соседнюю комнату, где и упал в обмороке. Придя в себя, Распутин почувствовал большую слабость и заметил, что он был в сильном поту. Этот рассказ я изложил почти текстуально со слов Распутина, как он мне передавал; проверить правдивость его мне не удалось, так как с княжной Гедройц я не был знаком, и мне не представилось ни разу случая с нею встретиться, чтобы расспросить ее о подробностях этой сцены и о том, не совпал ли этот момент посещения Распутина А. А. Вырубовой с фазой кризиса в болезненном состоянии г-жи Вырубовой, когда голос близкого ей человека, с которым она душевно сроднилась, ускорил конец бредовых ее явлений и вывел ее из ее забытья. Объясняя себе таким образом всю картину происшедшего исцеления Распутиным А. А. Вырубовой, я ясно представлял себе, какое глубокое и сильное впечатление эта сцена „воскрешения из мертвых“ А. А. Вырубовой Распутиным должна была произвести на душевную психику высочайших особ, воочию убедившихся в наличии таинственных сил благодати Провидения, пребывавшей на Распутине, и упрочить значение и влияние Распутина на августейшую семью. После этого случая А. А. Вырубова — как мне закончил свой рассказ Распутин — сделалась ему „дороже всех на свете, даже дороже царей“, так как для нее, по словам Распутина, не было той жертвы, которую она не принесла бы по его требованию. Действительно — как я сам замечал, в особенности в последнее время — Распутин относился к своей августейшей покровительнице без того должного внимания и почтительности, какие следовало бы в нем предполагать за все милости, ему ее величеством оказываемые, по сравнению с А. А. Вырубовой, в которой он видел безропотное отражение своей воли и своих приказаний». [Белецкий С. Григорий Распутин. В Кн. Святой чёрт. Тайна Г. Распутина. Воспоминания. Документы. Материалы следственной комиссии. М.: Книжная палата, 1990. С. 18—19]. Князь Юсупов замечает: «Не стояла ли за спиной Распутина какая-то иная сила, которая искала не только политического ослабления России, но ещё нравственного разложения и разрушения великой нации, для утверждения над ней своего дьявольского господства?». [Юсупов. Указ. соч. С. 37]. И одной из главных таких сил было учение Тибета. Крупнейший современный ученый академик Григулевич пишет: «начиная с конца XIX в. в среде русского дворянства и в некоторых кругах интеллигенции наблюдалось увлечение мистикой, оккультными науками, восточными и псевдовосточными культами… В господствующих слоях русского общества на фоне духовного кризиса и морального упадка стали распространяться настроения глубокого пессимизма, и все большее число людей начало обращаться к теософии, религиозному мистицизму, становились приверженцами различных сект. Именно на тогдашней русской почве в сердце „мистического Петербурга“ зародилось современное теософское учение, пророчицей которого стала Елена Петровна Блаватская… Созданное ею теософское учение далеко не сразу нашло последователей в России. Русское теософское общество возникло только в 1908 г. Его покровителем был врач Бадмаев, бурят по национальности, выдававший себя за травматурга-целителя и специалиста по тибетской медицине. Бадмаев пользовался расположением Александра III, который выступил в роли его крестного отца, когда Бадмаев принял христианство. Впоследствии Бадмаев был связан с Распутиным и входил в окружение Николая II». [Григулевич И. Р. Пророки «Новой истины». М.: Политиздат, 1983. С. 106—107]. Роль Бадмаева хорошо видна из беседы Юсупова с Распутиным. «А знаешь ты Бадмаева? Ужо познакомлю тебя с ним. Вот у него лекарства какие хочешь, вот уж это настоящий доктор. Что там Боткины да Деревенки — ничего они не смыслят: пишут всякую дрянь на бумажках, думают, больной-то поправляется, а ему все хуже да хуже. У Бадмаева средства все природные, в лесах, в горах добываются, насаждаются Господом Богом и, значит, Божеская благодать в них. — Григорий Ефимович, — перебил я Распутина, — а что Государя и Наследника тоже лечат этими средствами? — Как не лечат. Даем им. Сама [Императрица] и Аннушка [Вырубова] доглядывают за этим. Боятся они все, что Боткин узнает, а я им и говорю: коли узнает кто из ваших докторов про эти мои лекарства, больному, за место пользы от них, только большой вред будет. Ну, вот, они и опасаются — все и делают втихомолку. — Какие же это лекарства, которые вы даете Государю и Наследнику? — Разные, милый, разные… Вот ему Самому-то дают чай пить и от этого чаю благодать Божия в нем разливается, делается у него на душе мир, и все ему хорошо, все весело — да, ай люли малина. Да и то сказать, — продолжал Распутин, — какой же он Царь-Государь? Божий он человек. Вот, ужо, увидишь, как все устроим: все у нас будет по новому. — О чем вы говорите, Григорий Ефимович. Что будет по-новому? — Ох, уж больно ты любопытный. Все бы тебе знать да знать… Придет время, все сам узнаешь». [Юсупов. Указ. соч. С. 113—114]. Какими травами опаивали русского царя, остаётся только догадываться. Но результат их положительного действия был „на лицо“. Распутин, Бадмаев и иже с ними становились настоящими хозяевами необъятной России. «С тех пор как Распутин возымел решающее значение при назначении министров, он постоянно искал подходящих кандидатов. Так как личные качества протеже ему были мало известны, то выбор кандидатов для него был очень затруднительным. Поэтому он постоянно обращался ко мне с просьбами указать подходящих лиц для одного или другого министерского поста. Часто это было весьма затруднительно. Наша задача осложнялась еще тем, что многие из намеченных нами кандидатов, зная колеблющийся характер царя, сами отказывались от предлагаемых им назначений. Особенно сложным становилось дело в последние годы царствования Николая II. Часто случалось, что царь телефонировал Распутину, требуя немедленно указать кандидата для какого-либо освобождающегося поста министра. В таких случаях Распутин просил царя обождать несколько минут. Возвращаясь к нам, он требовал назвать необходимого кандидата. — Нам нужен министр, — восклицал он взволнованно. Недалеко от телефона происходила тогда конференция, на которой иногда участвовали даже племянницы Распутина, между тем как царь ждал у телефонной трубки. Однажды Распутин во время разговора с царем сказал нам: — Нам требуется генерал. Случайно присутствовавший при этом мой сын Семен назвал фамилию Волконского, хотя тот и не генералом, а товарищем председателя Государственной Думы был. Распутин назвал фамилию царю. Вскоре после этого Волконский был назначен товарищем министра внутренних дел. Если выбор был особенно затруднительным, то нам приходил на помощь Манасевич-Мануйлов. Он, конечно, старался проводить своих людей. По его совету был назначен Штюрмер председателем Совета Министров. Манасевич-Мануйлов рекомендовал нам Штюрмера как „старого вора и жулика“ и ручался за то, что Штюрмер исполнит все наши пожелания. В первую очередь мы искали людей, согласных на заключение сепаратного мира с Германией. Со Штюрмером мы долго торговались. Только тогда, когда нам казалось, что он достаточно подготовлен, последовало его назначение. Я выступал за него, потому что он был еврейского происхождения. Его отец воспитывался в первой школе раввинов в Вильно, потом крестился и сделался преподавателем гимназии. Потом он получил дворянство. Первоначально он имел другую фамилию и только потом стал называться Штюрмером. Я предполагал, что председатель Совета Министров не станет возражать против уравнения в правах евреев, и не ошибся. Однажды царю понадобился в срочном порядке кандидат для должности обер-прокурора Синода. Мы предложили профессора высших женских курсов Раева, старого и совершенно незаметного человека, носившего парик и очень комичного. Он был председателем учрежденного мною „Научно-коммерческого объединения“. Несмотря на громкое название, это был обыкновенный игорный клуб, где днем и ночью шла крупная игра. Я должен заметить, что в то время царь говорил каждому вновь назначенному министру, что Распутин единственный человек, которому он доверяет. Его указание должно было служить в некотором роде направляющей рукой. — Распутин — посланец Бога, — говорил в таких случаях Николай. — Я никогда в моей жизни не питал такой любви и доверия к человеку, как к Распутину. Посылаемые Распутиным к министрам записки обычно содержали оборот: „Расскажу любящему“. Это означало, что Распутин по данному делу собирался говорить с царем. Соответствующий министр в таких случаях считал просьбу Распутина как приказ царя и ставил на записке надлежащую резолюцию». [Святой. Указ. соч. С. 135—136]. «Министрами Распутин играл, как мячиками. Он настаивал на удалении с поста обер-прокурора С. М. Лукьянова. Григорий говорил мне: „Я папе и маме сказал, что давно бы надо этого Лукьянова, прихвостня Столыпина, прогнать, а вы медлите“. Лукьянов получил отставку. На место Лукьянова Распутин постановил назначить В. К. Саблера. Григорий сам мне сказал о том, как ему в ноги кланялся „Цаблер“. На пост товарища обер-прокурора Распутин возвел П. С. Даманского. В деле ссылки Гермогена и меня за обличие Распутина Даманский играл выдающуюся роль. Даманский всеми силами старался за Распутина, большим другом которого он был. Старался, зная все пакостные дела его. Когда у него газетные сотрудники спрашивали: как же с „подвигами“-то Распутина Синод поступил? — Даманский отвечал: все „подвиги“ преданы забвенью. Особенно дорогим другом Распутина является граф С. Ю. Витте, которого Распутин всегда зовет просто: Виття. Когда Распутин бывает в Петербурге, то непременно бывает у Витти с визитом, а Виття к нему на квартиру ездит. Распутин считает Виттю очень умным и благородным человеком, а Виття в свою очередь до последних дней, зная „подвиги“ Григория, говорил, что у Распутина возвышенная душа, что он — человек больших добродетелей и исключительного ума. Г. П. Сазонов говорил моему брату Аполлону: „Вот скоро Григорий Ефимович поставит С. Ю. Витте в премьер-министры и старых министров заменит новыми“. В 1913 году я, живя в „Новой Галилее“, в дневниках О. В. Лохтиной нашел копию письма Распутина царям: „Миленький! Ошибки надо исправлять, и милость Божья будет. Граф Татищев из-за бунтовщиков был опечален. Теперь надо его ласкать. Дать место ему повыше. Я и сам прежде на него, а не надо. Ошибку поимел в Гермогене и Илиодоре. Да, это знайте. Григорий“. Распутин всегда старался свалить Столыпина. Желание Распутина в этом направлении было так сильно, что он не вытерпел и, по его словам, „предсказал“ за целых семь дней до 1 сентября 1911 года назначение на пост премьер-министра Коковцова. Но как же с Столыпиным? Столыпин уступил силе „старческого предсказания“ и 1-го сентября 1911 года был пристрелен в Киеве, в театре, господином Богровым. Обер-прокурор Синода П. П. Извольский хотел провести автономию в столичной Петербургской духовной академии. Совет профессоров выбрал уже ректором Налимова. Доклад об этом Извольский немедленно передал государю. Тут вмешался Распутин, поехал к царю и приказал ему положить на докладе Извольского о выборе Налимова ректором академии такую резолюцию: „Оставляю протоиерея Тимофея Налимова под большим сомнением. Николай“. Прочтя такую резолюцию, Извольский опешил и с горя подал в отставку. Профессора академии испугались и пошли служить молебень о спасении душ своих. Протоиерей Налимов после того до самого дня смерти не показывался в родную академию. Об автономии же остались сладкие дни воспоминания. Распутин на деле доказал, что „автономия“ гадость. Доказал просто, скоро и внушительно». [Святой. Указ. соч. С. 204—205]. Какова же была жизнь этого «святого» правителя России, дружившего с тибетскими оккультистами? «В Царицыне в одном доме на Курской улице напал Распутин на красивеньких и молоденьких дамочек и девочек. Целовал их несколько раз в доме, целовал их на дворе, и за воротами. Целовал Григорий только молодых, но так как и старые — и гораздо усерднее молодых — лезли освятиться поцелуями „старца“, то он их бесцеремонно отталкивал. В одном доме одна бедная старушка, поцеловавшись с Григорием только один раз, хотела поровняться с молодыми членами семьи и потянулась еще за поцелуем, так Григорий так ее двинул, что она ударилась головой о печь, а Григорий, выходя из дома того, проговорил: „И куда старые карги лезут, как будто не знают, что с молодыми гораздо приятнее целоваться“. Раз было такое дело. Приехал я с Распутиным на святках 1909 года в дом царицынской купчихи — молодой вдовы. Григорий, поцеловавши три раза хозяйку, полез к сестре ее Б. И о, горе! Как только Григорий поцеловал ее, она подняла свою большую, сильную руку и со всего размаха ударила Григория по лицу. Григорий опешил, а дама, принявши воинственный вид, стояла против Распутина, намереваясь еще раз треснуть его; девушки выглядывали из комнат, хихикали, а Распутин побежал в переднюю. Когда я сел с ним в экипаж, он, глубоко вздохнувши, проговорил: „Вот стерва-то, как она меня шарахнула…“ П., девушка, в 1909-10 гг. жила в Царицыне. На пятый день Рождества я приехал в их дом славить Христа. Со мной был Григорий. Я вошел в зал и стал около икон. Григорий остановился в дверях, ведущих из зала через переднюю в спальню. Как только я запел песнопения, Распутин ухватил её за руку, потом за другую и потащил в спальню. Она, испугавшись до последней степени, слабо сопротивлялась. В спальне Григорий начал целовать ее и валить на койку, но в это время я уже окончил молитву и ему помешал. В другом доме. Отца Ивана не было дома, а матушка лежала в постели. Григорий вошел в спальню, подошел к кровати и говорит: „Ну, что, скучно?“ Потом начал поднимать одеяло, и уже лезть на кровать… Тогда З. крикнула: „Куда, куда! Ах ты, черт!“ — и ударила его по лицу. Он отскочил и говорит: „Да и молодец ты! Ты первая меня так ошарашила, ведь все бабы — дуры, с ними что хочь, то и делай, а ты не такая, проучила меня“. И ушел. Сам В. тогда же говорил мне: „Вот, батюшка, беда; лезет Григорий к моей жене. А жена говорит: убью этого черта“. Рассказал мне священник В. и о том, что Григорий делал с сестрой его жены, молоденькой девушкой, только что окончившей гимназию. Девушка приехала в гости к сестре. Как раз в это время был в Саратове и Григорий. Он обратил свое внимание на миловидную девочку. Пригласил ее однажды пройтись в город. Она, конечно, ничего не подозревая, пошла. Вышли из дома часов в 9 вечера, а возвратились около 11. Шли по Архиерейскому саду около стены. Вдруг Григорий охватывает девушку, начинает ее мять, целовать, хватать за разные части тела и прижимать к стене, со всею силой девушка рванулась из „старческих“ объятий, прибежала домой, трясется, плачет и даже не может ответить на тревожный вопрос: что с тобой? А Григорий убежал в город и там ночевал. Послушница Ксения в марте 1910 года рассказала мне, как Распутин приказал ей раздеть его: „Я раздела. Потом он приказал раздеться самой; я разделась. Он лег в приготовленную кровать и говорит: „Ну, милка, ложись со мною“. Я считала его великим праведником, освятителем наших грешных тел и целителем, повиновалась, легла около него, а сама думаю: Господи, что же дальше-то будет. А дальше вот что было. — Ксения запнулась, как будто что-то застряло в ее горле: — Он начал меня целовать, так целовал, что на моем лице не осталось ни одной точки, старцем не целованной. Целовал меня, как говорится, в засос так, что я еле-еле не задохнулась. Я не вытерпела и закричала: „Григорий Ефимович, что вы со мною, бедною, делаете?!“ „Ничего, ничего лежи и молчи“. Я у него спрашиваю: „Брат Григорий! То, что вы со мною делаете, и батюшка мой Илиодор знает?“ „Знает, знает“, — отвечает Григорий. (Вот, дьявол, вот сатана! — крикнул я, не вытерпевши.) А Ксения продолжает: „И владыко Гермоген об этом знает?“ „Ну, а как же, знает, все знает. Не смущайся. Царь-батюшка и царица-матушка об этом знают. Фу, да они-то больше всех знают; я с ними то делаю, что и с тобою; пойми это, голубушка!“ Мучил он меня четыре часа. Потом я пошла домой“». [Святой. Указ. соч. С. 213—214]. Жизнь «святого» хорошо иллюстрируют Выписки из данных наружного наблюдения за Г. Распутиным.

«5 дек. Распутин вернулся домой в три часа ночи пьяный.

7 дек. Распутин вернулся домой в пять часов утра, довольно пьяный.

8 дек. К Распутину на моторе приехал Рубанович, и вместе отправились в ресторан „Донон“ (Мойка, 24), а отсюда послали шофера в гостиницу „Россия“, и тот привез оттуда в ресторан „Донон“ Джанумову и Филиппову. После обеда Распутин поехал с этими дамами в гостиницу „Россия“, где они проживают.

12 дек. Распутин вернулся домой в 9 час. 50 мин. утра вместе с Варваровой, по словам извозчика, с Алексеевской улицы. Вероятно, ночевал у Варваровой.

14 дек. Около двух часов ночи с 13 на 14 декабря Распутин вышел из д. № 11 по Фурштадтской ул., от Свечиной, вместе с женой потомственного почетного гражданина Марией Марковной Ясининской, 28 лет, проживающею в д. № 104 по Мойке, и на моторе отправились в Новую Деревню, в ресторан „Вилла Родэ“, куда за поздним временем их не пустили. Тогда Распутин стал бить в двери и рвать звонки, а стоящему на посту городовому дал 5 рублей, чтобы не мешал ему буянить. Отсюда Распутин вместе со своей спутницей поехали в д. № 49 по 1-й линии к Новой Деревне, в цыганский хор Масальского, где пробыли до 10 часов утра, а потом, сильно подвыпившие, поехали на квартиру к Ясининской, где Распутин пробыл до 12 часов дня и отсюда вернулся домой. На ночь ездил в Царское Село.

15 дек. Распутин с подполковником Езерским, Варваровой и двумя неизвестными женщинами отправились на моторе в ресторан „Вилла Родэ“ и в 2 часа ночи наблюдением были там оставлены.

17 дек. Княгиня Долгорукая прислала мотор за Распутиным, который и привез его в гостиницу „Астория“, где заняли отдельный кабинет. Туда же вскоре явился бывший петроградский градоначальник генерал Клейгельс, и вместе пробыли около 2 часов.

19 дек. Распутин с неизвестным чиновником и дамой вышли из квартиры около часу ночи, а вернулся Распутин домой один в 6 час. утра.

20 дек. Распутин вместе с секретарем митрополита Питирима, бывшим архивариусом канцелярии экзарха Грузии Иваном Зиновьевичем Осипенко в моторе отправились в д. № 26-а, кв. 10, по Песочной ул., к потомственному почетному гражданину Андрею Ипполитовичу Книрше, 28 лет (с женой не живет). Сюда же были привезены из ресторана „Вилла Родэ“ 2 корзины вина и был приглашен хор цыган. Около 2 часов ночи видно было в окно, как Распутин танцевал. В эту ночь Распутин вернулся домой около 7 часов утра в сопровождении двух неизвестных мужчин, мертвецки пьяный.

24 дек. В 7 часов вечера к Распутину пришел секретарь митрополита Питирима И. З. Осипенко, а спустя минут 50 на прокатном моторе к Распутину приехали: княгиня Татьяна Федоровна Шаховская, жена поручика Александра Александровна фон Пистолькорс и неизвестный офицер, причем из мотора вышла только одна Шаховская и минут через 10 вывела с собою из квартиры Распутина и Осипенко, которые сели в тот же мотор, и все пятеро отправились, по-видимому, в Александро-Невскую лавру. В 8 час. 15 мин. вечера на квартиру Распутина на собственном моторе приехала графиня Ольга Эриковна Крейц, проживающая в д. № 29 по Адмиралтейскому каналу, и с нею вместе приехала и дочь действ. ст. сов. Марья Евгеньевна Головина. Последняя зашла в квартиру Распутина и вскоре вышла с крестьянкой Акилиной Никитишной Лаптинской, сели в мотор и отправились в Александро-Невскую лавру, в собор, где уже находился Распутин, но ни офицера, ни приехавших с ним дам в соборе наблюдение не видело. После богослужения, в 10 часов вечера, Распутин вместе с Осипенко вышли из собора и направились в покои митрополита Питирима, откуда выхода их наблюдение не дождалось. Две же дамы (кто именно — наблюдение сказать не может, так как хорошо их не видело) направились к отдельному зданию с правой стороны собора, после чего их наблюдение не видело. Вернулся Распутин домой 25 декабря в 9 часов утра.

1916 год

1 янв. У Распутина были гости до 4 ч. ночи, пели песни.

2 янв. Распутин в час ночи пришел домой пьяный, а в 2 часа ночи к нему пришел неизвестный офицер с дамой, и вскоре сюда же пришла Базилевская. Пробыли они до 4 часов ночи.

4 янв. Распутин вернулся домой с Осипенко около 12 час. ночи. Осипенко сейчас же ушел. В час ночи к Распутину пришла потомственная дворянка, содержательница частной женской гимназии Елена Порфирьевна Турович и пробыла около часу.

5 янв. Распутин, Осипенко, Дуня и Миллер на извозчиках отправились на квартиру к Миллер (Лиговка, 45), и сюда же, было видно, привезли корзину вина. Домой Распутин вернулся в 2 часа 30 мин. ночи пьяный.

6 янв. Распутин дома напился пьяным принесенными ему неизвестным мужчиной двумя бутылками вина и пел песни. В 8 час. вечера вышел из дома, уже проспавшись, и вместе с Осипенко и Евгенией Шаховской на одном извозчике поехали в дом № 15 по Троицкой улице к князю Андронникову, оттуда вернулся домой вместе с Осипенко в 3 часа ночи. Осипенко сейчас же ушел.

8 янв. Распутин посетил д. № 6 по Гагаринской ул. (Нордман), оттуда вернулся домой около трех часов ночи вместе с двумя дамами. Последние, побыв у него около двух часов, ушли.

9 янв. Распутину на именины Гинцбург прислал 10 бутылок шампанского, кто-то прислал диван, две дюжины стульев, много разных подарков и корзин с разными винами и закусками.

10 янв. Клионовский принес Распутину десять бутылок вина. Турович привез корзину вина. Гиль в ночь с 10 на 11 января ночевала у Распутина. В этот же день (именины Распутина) его посещали много лиц и приносили много подарков и несколько корзин с винами, играли на гармонике, гитаре, балалайке, танцевали и пели песни, а потом, позднее, молитвы и „многие лета“. Гости от Распутина разошлись в 2 часа ночи.

11 янв. Распутин говорил по телефону в Царское Село из квартиры Соловьевых. (Свой телефон был испорчен).

13 янв. Распутин, Иваницкая, неизвестный офицер и две дамы в доме № 63 по Лиговской ул. у вдовы ст. сов. Александры Романовны Митинской от 2 час. до 5 с половиной часов дня. Распутин с тем же офицером и Иваницкой вернулся к себе на квартиру, а затем Иваницкая вышла вместе с офицером, будучи навеселе и одетой в поддевку Распутина, и вместе уехали». [Святой. Указ. соч. С. 276—277]. «Один из самых громких его скандалов случился в 1915 году. Он приехал в Москву, выполняя обет: поклониться в Кремле святой могиле Патриарха Гермогена. Поклонение закончилось диким кутежом в знаменитом ресторане „Яр“. Был составлен интереснейший полицейский протокол. „26 марта сего года около 11 часов вечера в ресторан „Яр“ прибыл известный Григорий Распутин вместе со вдовой потомственного почетного гражданина Анисией Решетниковой и сотрудником московских и петроградских газет. Николаем Соедовым и неустановленной молодой женщиной. Заняв кабинет, приехавшие вызвали к себе по телефону редактора-издателя московской газеты „Новости сезона“ Семена Кугульского и пригласили женский хор, который исполнил несколько песен и протанцевал „Матчиш“… Опьяневший Распутин плясал впоследствии „русскую“, а затем начал откровенничать с певичками в таком роде: этот кафтан подарила мне „старуха“, она его и шила… Далее поведение Распутина приняло совершенно безобразный характер какой-то половой психопатии: он обнажал свои половые органы и в таком виде продолжал вести беседу с певичками, раздавая некоторым из них собственноручные записки с записью вроде „люби бескорыстно“…“». [Радзинский. Указ. соч. С. 131]. Премьер-министры России Коковцев и Столыпин многократно обращались к Николаю II с требованием отстранить Распутина, позорящего, в первую очередь, самого царя. Но тот был непреклонен. Ни он, ни его семья не могли жить без Распутина, ставшего их полубогом. Императрица и её дочери пишут во время поездок Григория ему очень тёплые письма. «Письмо Александра (жена Николая II). «Возлюбленный мой и незабвенный учитель, спаситель и наставник. Как томительно мне без тебя. Я только тогда душой покойна, отдыхаю, когда ты, учитель, сидишь около меня, а я целую твои руки и голову свою склоняю на твои блаженные плечи. О, как легко, легко мне тогда бывает. Тогда я желаю мне одного: заснуть, заснуть навеки на твоих плечах в твоих объятиях. Где ты есть…».

Письмо Ольги, дочери Николая II. «Бесценный друг мой! Часто вспоминаем тебя, как ты бываешь у нас и ведёшь с нами беседу о Боге. Тяжело без тебя: не к кому обратиться с горем, а горе-то, горя сколько».

Письмо Анастасии, дочери Николая II. «Милый мой друг! Когда мы тебя увидим? Вот я буду радоваться. Я люблю, когда ты говоришь нам о Боге. Когда же ты приедешь?… До свидания, целую тебя, а ты благослови меня. Любящая тебя твоя Анастасия». [Святой. Указ. соч. С. 208, 209]. Дьявольская сила торжествовала. На спиритические сеансы уже ходит не только императрица, но всё чаще и чаще ходит и сам Николай II, попив тибетских «лекарств» Бадмаева. «Царь проявлял особый интерес к спиритизму и ко всему сверхъестественному. В этом лежала большая опасность. Когда он слышал о каком-нибудь предсказателе, спирите или гипнотизере, то в нем сейчас же возникало желание с ним познакомиться… Среди лиц, которые умели заинтересовать Николая II в сверхъестественном ещё до появления Распутина, особое место занимала графиня Нина Сарнекау, незаконная дочь принца Ольденбургского. Николай II постоянно устраивал с ней спиритические сеансы и запрашивал через неё духов о своей судьбе». [Симанович. Указ. соч. С. 94]. Семья последнего русского царя пережила страшную трагедию. Но в ней в значительной степени было и их участие, ибо свою жизнь они вверили оккультным силам, зловещим старцам и тибетцам. И злые силы, взяв власть над ними и над страной, привели к страшной трагедии, которая потрясла не только нашу страну, но и весь мир. Императрица была любящей матерью, но в своей любви она была слепа, решив, что счастье для её ребёнка могут дать прооккультные силы. Сегодня дьявол так же играет на людском горе, трагедиях, устроенных им же, приглашая обратиться к себе. И некоторые, подобно Александре Федоровне, во имя любви к детям идут на это, не желая понимать, что только утяжеляют участь своих близких, губя их и для вечности. Господь же со Своей стороны стремится спасти человека, прилагая все для этого. И мы можем быть уверены, что это было сделано и для семьи Николая II, и если в их сердцах (в это очень хочется верить) было совершено полное обращение к Богу, то они будут спасены и воскреснут при Втором Пришествии Христа. Но их жизнь в любом случае показывает нам влияние затерянного царства Тибет и оккультных сил, покоривших себе высшие круги Российской империи, а затем взявших под контроль и всю Европу через страшную идеологию фашизма.