Введение

По идее эту вещь следовало написать после книги Сущий—имя Божие. Надо сказать, что в последние годы мы с Эдит, не покладая рук, трудимся над серией книг, охватывающих в известной мере всю совокупность знаний. Лежащая перед читателем книга принадлежит к числу центральных, без которых весь проект был бы неполным. Позвольте пояснить почему.

Сначала автор выпустил две книги: Сущий—имя Божие и Бегство от разума. Тогда многие подумали, возможно, судя по объему, что Бегство от разума является “введением” в тему, а Сущий—имя Божие, ее продолжением. По правде говоря, все наоборот. Сначала была написана книга Сущий—имя Божие. Она-то и легла в основание всего проекта, определила терминологию и представила основополагающее утверждение. Именно его, этот центральной тезис мы и защищали в Лабри все время: христианское вероучение, имеющее гармоническое единство не только с точки зрения экзегетики и логики, но и в сфере действительности и красоты; настойчивое утверждение того обстоятельства, что всякий, начав с христианской системы, которую Бог даровал человеку в форме вербально-пропозиционального библейского прозрения, может идти дальше, находя истину и хваление во всех горизонтах бытия. В книге Бегство от разума подробно рассматривается действие этого принципа в области философской проблематики природы и благодати, и процесс развития современной культуры из оскверненных истоков с далеких времен позднего средневековья.

Этой книге по порядку надлежало появиться после первых двух. Так что трилогия в целом составляет единый фундамент, без чего многие заявления из последующих книг повисали бы в воздухе, не вызывая отклика. В этой книге рассматривается один из наиболее существенных вопросов: как человек познает и узнает, что знает. Без надлежащей гносеологии ненадлежащим становится все. На этом основании автор и говорит, что книга Сущий не хранит молчания перекликается с книгой Сущий—имя Божие. На связь между ними указывают их названия. Беспредельно-личностный Бог существует и не хранит молчания; этот факт преображает весь мир. Витгенштейн в своем Логико-философском трактате, исследуя сферу ценностей и значений, в конце концов вышел только на молчание. Ту же мысль выразил в ленте Молчание и Бергман. Наша книга бросает вызов их пессимизму. Бог существует. Бог не молчит.

Остальные книги, которые вышли или еще не вышли из печати, поставлены в зависимость от этой трилогии, составляющей осмысленное единство, смею надеяться, на основании единства самого Писания. Различные горизонты бытия рассматриваются в этих книгах с точки зрения единой христианской системы. Заметим, что в приложениях к книге Сущий—имя Божие анализируются специфические проблемы церкви среднего класса в ХХ–ом веке и вопросы воплощения истины в христианском деле и благовествовании. Эти же проблемы и вопросы более подробно разобраны в последующих книгах. Смерть в городе, книга объяснительная, возвращается к поднятой в предыдущих книгах теме американской и североевропейской культуры, отвернувшейся от того, что Бог положил в качестве оснований.

Далее идет вещь под титулом Осквернение и погибель человека, посвященная экологической дилемме и ее христианскому решению, основанному на той же рациональной системе. Направленность книги Церковь кончины века иная—общественные науки и учение о Церкви. Приложения к этой вещи, Прелюбодеяние и богоотступничество и Христианская черта (последнее издано и в виде брошюры), вновь поднимают вопросы, затронутые во втором приложении к работе Сущий—имя Божие: в них говорится о необходимости божеского сочетания обыкновений чистоты зримой Церкви с любовью, которая должна характеризовать отношения всех истинных христиан друг с другом, какими бы ни были их различия в сомнительном. В книге Церковь и недреманное око мира дается более подробная трактовка учения о Церкви в его практическом приложении.

Могут сказать, что все это, якобы, новая форма бесплодной схоластики, спроецированной на сферу гносеологии, экклезиологии, экологии, социологии и так далее. Если бы дело обстояло так, то это было бы ничто иное, как кимвал звучащий. Однако, следующие три книги равновесие восстанавливают. Здесь весьма важное значение придается последней главе книги Смерть в городе под заголовком “Мир и два стула”. Далее идет вещь под названием Лабри—книга Эдит, один из важнейших элементов проекта, без которого другим книгам не доставало бы подлинного единства и гармонии. В ней говорится о том, как в повседневной жизни в общине Лабри научаются поступать согласно тому, что личностно-беспредельный Бог воистину существует. И еще одна книга, Истинная одухотворенность, играет решающую роль; построенная по определенному плану она трактует самое основание чистосердечных отношений христианина с Богом и ближними его, единоверцами и другими.

Теперь должно быть понятно какими общими идеями книги Сущий—имя Божие, Бегство от разума и эта объединяются в трилогию. Конечно, их можно было бы издать в виде одной книги, состоящей из многих частей, где некоторые вопросы, например, экология, даются в виде подстрочных примечаний, а их детальное описание—в специальном разделе. Особое место среди всех книг принадлежит книге Эдит Неизвестное искусство, поскольку она переносит эти общие идеи в прекрасную сферу созидания реальной христианской жизни. Книга, посвященная первым одиннадцати главам книги Бытия, под названием Бытие в пространстве и времени, готовится к печати. Здесь даются экзегетические основоположения, стоящие наиболее близко к исходному прозрению. Все эти книги, собранные вместе, отражают единый способ разумения, который разрабатывался по ходу долгих лет научных штудий и долгих лет эмпирического познания Бога Сущего, и ныне реализуется в различных дисциплинах.

Также должно быть понятно, что данная книга посвящена фундаментальной сфере и по этой причине составляет важнейший раздел в деле возвещения исторического христианства в конце ХХ–го века. Сущий близко и не хранит молчания.

Шесть дней творения

Полемическое богословие