32. Деяния Христа: искупление

Литература: J.Denney, The Death of Christ (1903,1950); C.H.Dodd, The Bible and the Greeks (1935), 82–95; T.W.Manson, «Hilasterion», JTS 46 (1945), 170; V.Taylor, The Atonement in NT Teaching (1945), 54–100; A.M.Stibbs, The Meaning of the Word «Blood» in Scripture (1947); L.Morris, The Apostolic Preaching of the Cross (1955), 108–85; R.Nicole, «C.H.Dodd and the Doctrine of Propitiation», WThJ 17(1955), 117–57; L.Morris, «The Meaning of Hilasterion in Romans 3:25», NTS 2 (1955), 33–43; idem. The Cross in the NT (1965), 208–59; D.Hill, Greek Words and Hebrew Meanings (1967), 23–81; J.D.G.Dunn, «Paul’s Understanding of the Death of Jesus», in Reconciliation and Hope, ed. R.Banks (1974), 125–41; R.H.Fuller, «Jesus Christ as Savior in the NT», Int 35 (1981), 145–56; M.Hengel, The Atonement: The Origin of the Doctrine in the NT (1981); J.A.Ziesler, «Salvation Proclaimed, 9: Romans 3:21–26», ET 93 (1982), 356–59; L.Morris, The Atonement (1983).

Слово « искупление » встречается в переводе AV только один раз — в Рим. 5:11; но в RSV это слово переведено правильно: «посредством Которого мы получили ныне примирение». «Искупление» (atonement) — не новозаветное слово, но идея смерти Христа как решающей проблему человеческого греха и возвращающей людей к общению с Богом — одна из основных в Новом Завете.[1370]

Тема смерти Христа играет такую важную роль в богословии Павла, что заслуживает особо тщательного изучения. Важность этой темы очевидна из первой формулировки символа веры, который был составлен не Павлом, но получен им от ранней церкви. «Ибо я первоначально преподал вам, что и [сам] принял, [то есть,] что Христос умер за грехи наши, по Писанию» (1 Кор. 15:3). Почти в каждом послании Павел в той или иной форме упоминает о смерти Христа. Павел использует самые разные выражения, говоря о смерти Христа,[1371] Его крови,[1372] Его кресте[1373] и распятии.[1374]

Любовь Божья

Первое, что нужно сказать о смерти Христа: она стала высшим откровением любви Божьей. Хотя в Новом Завете, как и в Ветхом, искупительная работа Христа связана с Божьим гневом, это никоим образом не следует понимать как превращение Божьего гнева в любовь. В языческой греческой философии боги часто гневались на людей, но люди приносили им жертвоприношения, и гнев богов сменялся на милость. Даже в Ветхом Завете искупление не предполагает умилостивления гневного божества, чтобы добиться его благорасположения.[1375] Павел же, напротив, неоднократно утверждает, что за искуплением, свершившимся в смерти Христа, стоит именно Божья любовь. Павел нигде не говорит о распятии Христа как о простом событии человеческой истории, и его мало интересуют исторические обстоятельства, повлекшие за собой эту смерть. Для него самая жестокая и позорная казнь стала высшим способом выражения Божьей любви. Это не значит, что Павел не считал смерть Иисуса историческим фактом или что крест для него был просто символом субъективного опыта. Он признает историчность события, но его интересует прежде всего богословское значение этой смерти.

Крест — не только свидетельство о любви Христа, но и любви Самого Бога. «Бог во Христе примирил с Собою мир» (2 Кор. 5:19). «Бог Свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками» (Рим. 5:8). «Бог послал Сына Своего в подобии плоти греховной [в жертву] за грех и осудил грех во плоти» (Рим. 8:3). «Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас» (Рим. 8:32). «Любовь Бога, проявившаяся в жертве Христа, — основная тема его богословия».[1376] Понятно, что для Павла распятие было окончательным доказательством любви Бога к людям. И мы, конечно, не можем считать, будто инициатива в деле искупления принадлежала Христу, в то время как Отец играл роль пассивную.

Любовь Бога и любовь Христа Павел не разграничивает. В распятии они проявились обе. В самом деле, любовь Христа — это любовь Бога, и наоборот. «А что ныне живу во плоти, то живу верою в Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня» (Гал. 2:20). «Ибо любовь Христова объемлет нас, рассуждающих так: если один умер за всех, то все умерли» (2 Кор. 5:14). «Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее» (Еф. 5:25). Идея креста как выражения любви Христовой к нам и Его желания искупить нас от сурового и непреклонного Отца, совершенного, справедливого, но неумолимого, — искажение новозаветного богословия.[1377]

В то же время, считая распятие деянием любящего Отца, мы должны признать, что необходимость искупления вызвана гневом Божьим, обращенным против греха. (См. выше, с. 477.) Павел говорит об этом в Римлянам, где наиболее полно формулирует идею искупления (Рим. 3:21 и далее), утверждая: «Открывается гнев Божий с неба на всякое нечестие и неправду человеков» (Рим. 1:18). Как бы ни объясняли эти слова современные ученые, Павел явно не считал, что Божий гнев и Божья любовь противоречат друг другу и несовместимы. Павел говорит о последствиях греха не как о чем–то безличном; он говорит о воле личного Бога, Который не может быть поругаем преступниками (Гал. 6:7). Бог любит человечество и желает спасти его, но «Он должен осуществить этот замысел в соответствии со Своей природой, не отрицая Своей праведности, на глубоко этическом основании».[1378] Гнев — это осуждение, которое постигнет грешников в моральном порядке, установленном Богом. Гнев — это реакция Бога на грех. Искупление необходимо, потому что люди навлекли на себя гнев Божий и осуждение. «Если мы понимаем гнев Божий неправильно, если не признаем, что люди действительно заслуживают Его суда и наказания за прегрешения, мы принижаем значение Божьего прощения».[1379] Значение этого будет видно из следующих абзацев. Пока мы утверждаем лишь, что искупительные деяния Христа не ведут к смене Божьего гнева на любовь, потому что именно любовь — источник искупления.

Жертва

Павел рассматривает смерть Христа как жертвенную. В ряде мест он явно связывает смерть Христа с ветхозаветными обрядами и понятием жертвоприношения. Можно ли перевести hilasterion (Рим. 3:25) как «крышка ковчега» (а именно такое значение это слово имеет в Септуагинте) или нет, но, используя это слово, Павел с очевидностью подразумевает жертвоприношение за грех, которое приносил Первосвященник в великий день искупления. Смерть Христа в изображении Павла — «жертва Богу, в благоухание приятное» (Еф. 5:2). Во Христе Бог сделал то, чего Закон сделать не мог: «Бог послал Сына Своего в подобии плоти греховной [в жертву] за грех и осудил грех во плоти» (Рим. 8:3). Слова «за грех» (peri hamartias), вероятно, относятся к жертвенной смерти Христа, что отражено в альтернативном переводе RSV (ср. с 2 Кор. 5:21, где «грех» равнозначен «жертве за грех»). Опять же, Павел говорит о Христе как о пасхальном агнце на заклание (1 Кор. 5:7).

О жертвенном аспекте смерти Христа говорят частые упоминания о Его крови. Бог сделал Христа умилостивлением (см. ниже, с. 501 и далее) в крови Его (Рим. 3:25); мы оправданы Его кровью (Рим. 5:9); мы искуплены Его кровью (Еф. 1:7); мы приближены к Богу через кровь Иисуса Христа (Еф. 2:13); мы примирились с Богом через кровь, пролитую Им на кресте (Кол. 1:20).

Достаточно немного вдуматься, чтобы понять: здесь в первую очередь говорится не о конкретной физической крови Иисуса,[1380] потому что на самом деле Иисус, в плане материальном, пролил ее немного. Мысль о пролитой крови указывает на заклание жертвенного агнца, которому перерезали горло, чтобы вытекла кровь. Ничего подобного с Иисусом не было. Кровь и вода (Ин. 19:34) вытекли из раны у Него в боку после того, как Он умер. В Новом Завете кровь обозначает жертвоприношение.[1381]

Эту точку зрения оспаривали, приводя следующие доводы: пролитие крови обозначает не лишение жизни, но наделение жизнью. «Значение кровопролития было двояким. Кровь рассматривалась евреями как символ жизни… Следовательно, смерть жертвы была не просто смертью, но смертью животворящей; пролитие крови было наделением жизнью; и кровавое жертвоприношение Христа — это дар жизни. В этом природа жертвоприношения».[1382] Недавно аналогичные мысли высказал Тейлор: «Жертва заклана для того, чтобы ее жизнь, в виде крови, была отдана другим… Поэтому Бог может даровать жизнь нам».[1383]

Но такая трактовка не встретила поддержки. Говоря о значении крови в Послании к евреям и у Иоанна, Джеймс Денни пишет: «Осмелюсь сказать, что никогда еще никакой фрагмент Писания не истолковывали с такой неуемной фантазией… Говорить, что посредством Его смерти Его жизнь, как нечто отличное от Его смерти, «освободилась» и «была дарована» людям, полная бессмыслица».[1384] Мы приходим к выводу, что «кровь» отдельно от плоти означает не жизнь, а смерть, жизнь, отданную в жертву.[1385]

Замещающая жертва (Vicarious)

Разъясняя значение смерти Христа, богословы говорят о «замещающей жертве», имея в виду, что Христос не просто умер, — Он умер ради нас. Он «умер за нас» (1Фес. 5:9–10); «Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками» (Рим. 5:8). Он отдал Себя «за всех нас» (Рим. 8:32; Еф. 5:2), сделался «за нас» клятвою (Гал. 3:13). Высказывания такого рода отражают собственное отношение Иисуса к Своей смерти: «Сын Человеческий… пришел… чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих» (Мк. 10:45). Тейлор даже утверждает, что Христос считал Себя в таком случае представителем всего человечества. «Святой Павел полагал, что Христос в определенной степени действовал от лица всего человечества, как его представитель, и то, что произошло с Ним, было высшим моментом нашей истории».[1386] «Когда Святой Павел говорит, что Бог сделал Христа «грехом ради нас», это значит, что Христос добровольно принял на Себя пагубность греха, сошел в глубочайшую пропасть проклятия и разделил с человеком его тяжкое бремя и его вину».[1387]

Заместительная жертва (Substitutionary)

Тейлор, как и многие современные ученые, не использует слова «заместительная жертва» применительно к смерти Иисуса. Конечно, мы должны избегать слишком прямолинейного толкования, сводящего все чуть ли не к сделке. Разве не достаточно сказать, что в Своей смерти Иисус был всего лишь «представителем» человечества? Если, как утверждает Тейлор, Христос добровольно принял на Себя пагубность греха, сошел в глубочайшую пропасть проклятия и разделил с человеком его тяжкое бремя и его вину, трудно не прийти к выводу, что Он умер не только за меня, но и вместо меня; ведь благодаря Его смерти, я не умру, но буду жить вечно вместе с Ним. Своими страданиями и смертью, приняв на Себя грех, Он избавил меня от того, чтобы пережить это в реальности. Покорившись Божьему суду над грехом, Он освободил меня от этого суда. Смысл всего этого трудно понять, если Христос не пострадал от наказания и Божьего суда вместо грешника, чтобы грешник никогда не понес этой ужасной кары.

Универсальная посылка, связанная с учением о смерти Христа, — это ее совершенная уникальность. Один лишь Иисус, из всех людей, был безгрешен (2 Кор. 5:21) и поэтому как невиновный не был осужден на смерть. Его смерть — не следствие Его собственной вины или греха; Он пострадал вместо других, виновных и заслуживающих смерти. Благодаря Его незаслуженной смерти грешники спаслись от погибели и от Божьего гнева, который неизбежно должен был их настигнуть. Трудно понять логику всего этого, если не принять теории заместительной жертвы. Доказательства этого можно найти в словах Павла: так как Христос умер за многих, «то все умерли» (2 Кор. 5:14). Здесь несколько иной смысл, чем в Гал. 2:20, где речь идет об отождествлении верующего со Христом в Его смерти, посредством чего верующий распинается вместе со Христом, чтобы возродиться к новой жизни в вере. В Коринфянам говорится об объективном событии, которое произошло в момент исторической смерти Христа. В смерти Христа умерли все. Смерть Христа была в определенном смысле смертью всех. В смерти Христа я умер; я был осужден за грех; кара, которую я заслуживал своими грехами, навлекшими на меня гнев Божий, исполнилась в смерти, которой я умер во Христе. Этот объективный факт, высшее проявление Божьей любви, должен стать главной движущей силой моей жизни; и качество этой любви явствует из того, что смерть Христа не была Его собственной смертью, — она была моей. Он умер не просто как мой представитель; Он умер вместо меня, потому что благодаря Его смерти я спасся от такой же судьбы. Он умер моей смертью ради меня и вместо меня.

Многие современные толкователи не признают мотива заместительной жертвы в учении Павла, потому что Павел не использует предлога anti, с очевидностью передающего идею замены. За исключением отрывка 1 Тим. 2:6, где Павел говорит, что Христос отдал Себя во искупление всех (antilytron hyper panton), Павел обычно использует предлог hyper; а отрывок из Послания к Тимофею не принимается во внимание, потому что многие сомневаются в том, что пастырские послания принадлежат перу Павла.

Однако доказательства, основанные на использовании Павлом предлогов, не исключают мотива заместительной жертвы. В эллинистическом греческом предлог hyper часто использовался вместо anti.[1388] В папирусах hyper относится к человеку, который пишет письмо вместо другого.[1389] В подобных обстоятельствах человек не просто представляет другого, но действует вместо него. В таких отрывках, как 2 Кор. 5:15: «за всех умер», или Гал. 3:13, где сказано, что Христос сделался за нас клятвою, идея заместительной жертвы звучит очень отчетливо, и «только насилие над контекстом позволяет от нее избавиться».[1390]

Возражение, гласящее, что такое учение неприемлемо, ибо оно разработано абсолютно независимо от нас, так что нам остается только воспользоваться его положениями, — вот главный аргумент. Павел же как раз и учит тому, что Бог совершил нечто независимо от людей, и люди не заслуживают этого, но могут принять дар через веру. «Ибо благодатью вы спасены чрез веру, и сие не от вас, Божий дар: не от дел, чтобы никто не хвалился» (Еф. 2:8–9). Доводы Тейлора могут поднять серьезную проблему, только если рассматривать объективную деятельность Христа вне сопровождающей ее субъективной работы и, таким образом, считать ее учением о спасении вообще.

Если искупительная смерть, оправдание и примирение — это вся работа Христа, то спасение было бы чем–то независимым от нас, некой сделкой, совершенной без участия верующего, и не имело бы ничего общего с этической и духовной жизнью людей. Но заместительный аспект смерти Христа — это еще не все ее значение. В смерти Христа верующий находит не только объективное искупление греха; он находит в ней также освобождение от власти греха, цепей закона и мира. Эти моменты неразрывно связаны со смертью Христа и относятся к субъективной реальности опыта христианина. Верующие должны отождествиться с Иисусом в Его смерти, чтобы, умерев для греха, жить новой жизнью (Рим. 6:1 и далее; Гал. 2:20). Вместе с тем заместительная сторона смерти Христа никоим образом не субъективна; это — объективное свершение Бога в исторической смерти Христа, посредством чего Бог осуждает грех и наказывает Того, Кто не просто представляет грешника, но и заменяет его, — Иисуса Христа.[1391]

Умилостивление

Смерть Христа связана не только с людьми и их грехом; она обращена также к Богу и представляет собой умилостивление. Эта истина выражена в одном слове — ключевом в учении Павла о смерти Христа: «…получая оправдание даром, по благодати Его, искуплением во Христе Иисусе, Которого Бог предложил в hilasterion в Крови Его чрез веру» (Рим. 3:24–25). Слово hilasterion обычно переводится как «умилостивление» (propitiation), хотя современные богословы предпочитают вариант «искупление» (expiation).[1392] Это существительное образовано от глагола hilaskomai, который в греческих текстах означает умилостивление оскорбленного человека. Традиционно богословы считают, что Павел имел в виду следующее: Христос умилостивил гневающегося Бога, в результате чего грешники избавились от ожидающей их кары и получили возможность принять благодатный дар любви. Современные богословы выступают против такого традиционного толкования. Классическую формулировку этой точки зрения мы находим у Ч. X. Додда в труде «Библия и греки»,[1393] где глубоко проанализирована еврейская терминология искупления и ее греческие эквиваленты из Септуагинты. Додд указывает, что Бог никогда не является объектом действий, относящихся к искуплению. Если исходить сугубо из грамматики и семантики, то происходит не умилостивление Бога и не успокоение Его гнева, а, напротив, искупление греха. Додд делает вывод, что лингвистически выражения, употребленные в Септуагинте, не следует истолковывать «как рассказ об актах умилостивления божества, но как совершения некоего действия, посредством которого грех или осквернение устраняются». Додд предполагает, что Павел основывается в своих умозаключениях на тексте Септуагинты, и заключает, что «речь здесь идет (в соответствии с узусом Септуагинты, превалирующим для Павла) об искуплении, а не об умилостивлении. Большинство переводчиков и комментаторов не правы».[1394] Додд полагает, что библейское понятие искупления предполагает выкуп за грех, а не умилостивление Бога, как принято считать. «Неверно было бы думать, что Божий гнев можно было «усмирить», принеся в жертву Христа, как гласят некоторые теории искупления, как «сделки» …потому что Сам Бог во Христе примиряет с Собой мир… Неверно было бы противопоставлять гнев Отца и любовь Сына».[1395]

Несмотря на сильное влияние Додда и преобладание его точки зрения, нельзя сказать, что его выводы бесспорны.[1396] Во–первых, это слово у небиблейских авторов, писавших на эллинистическом греческом языке, таких как Иосиф Флавий и Филон, обычно значит «умилостивлять». То же самое относится и к трудам отцов церкви.[1397] Как пишет Моррис, «если переводчики Септуагинты и авторы Нового Завета вкладывали в это слово совершенно новое значение, то оно умерло вместе с ними и до сих пор не воскресло».[1398] Во–вторых, в Септуагинте есть три места, где слово exhilaskesthai используется в значении умилостивления Бога (Зах. 7:2; 8:22; Мал. 1:9);[1399] и доводы Додда, доказывающего, что это исключения, неубедительны. В–третьих, даже если в Септуагинте слово «Бог» редко является дополнением этого глагола, то в равной мере справедливо и то, что в канонических писаниях Ветхого Завета оно никогда не используется с аккузативом греха.[1400] В–четвертых, и это самое важное, хотя в Ветхом Завете нигде не говорится об успокоении Божьего гнева, во многих случаях при использовании данного слова в контексте там речь идет все же о гневе Божьем. Часто искупление необходимо для спасения жизни человека, который в противном случае был бы обречен — вероятно, по причине гнева Божьего.

В Римлянам контекст высказывания Павла об умилостивлении — гнев Божий, вина грешников и смертная погибель. Умилостивление нужно, чтобы спасти людей от гнева Божьего, который извергается с небес на безбожное и преступное человечество (Рим. 1:18). Истолковывать гнев Божий как естественное воздаяние, как пытается сделать Додд, значит искажать мысль Павла.[1401] Бог — это Бог живой, Который в день суда изольет Свой гнев на тех, кто заслуживает Его праведного осуждения (Рим. 2:5). Все осуждены как виновные грешники в присутствии святого Бога. Основная мысль Павла в Рим. 1:18 — 3:20 — не оценка степени морального падения человечества; он хочет доказать, что грех универсален, что все виновны перед Богом. И язычники, и иудеи получили откровение в природе, совести и законе; и язычники, и иудеи одинаково не смогли вести себя праведно перед Богом, поэтому они заслужили священный Божий гнев. Они осуждены как виновные грешники. Виновные обречены на смерть. Бог в Своей праведности постановил, чтобы те, кто грешит, как язычники, погибли (Рим. 1:32). Грешники обречены на погибель (Рим. 2:12), потому что плата за грех — смерть (Рим. 6:23). Божий гнев, изливаясь на грешника, приводит его к смерти.

Такова печальная истина, на которой основано новозаветное учение умилостивления. Смертью Христа человечество спасено от смерти; люди признали свою вину и оправданы; примирение произошло, потому что им больше не нужно бояться Божьего гнева. Смерть Христа спасла верующих от гнева Божьего, чтобы в будущем их ждал не Божий гнев, а жизнь (1 Фес. 5:9). Вину и погибель грешников Христос взял на Себя, совершив умилостивление гнева Божьего.

Не вполне понятно, используется ли слово hilasterion как существительное или как прилагательное. В других местах, где это слово употребляется в греческой Библии (Евр. 9:5; Исх. 25:17–20), оно обозначает крышку ковчега, на которую проливалась жертвенная кровь. Многие толкователи полагают, что в Рим. 3:25 это слово имеет именно такое значение. Бог послал Иисуса, который в крови Своей стал как бы крышкой ковчега.[1402] Но против такого толкования решительно выступает Моррис,[1403] который настаивает, что это прилагательное: «Которого Бог послал как умилостивляющую силу» или «умилостивляющий предмет».[1404] Мы не можем здесь привести все аргументы, но вот один из самых веских: трудно представить себе, что Иисус является одновременно священником, приносящим жертву, жертвой и местом ее принесения. В Новом Завете место, где пролилась кровь Иисуса, обозначено как крест. Более того, римляне не были знакомы с левитским символизмом. Вот почему лучшим переводом представляется: «Которого Бог послал в (жертву) умилостивления». В любом случае, здесь умилостивляется гнев Божий, а не просто искупаются грехи людские.

Существует также мнение, что Бог — субъект hilasterion, а не его объект.[1405] Мы ответим на это, что действительно Бог в смерти Христа умилостивляет Свой собственный гнев. «Если смерть Христа как умилостивление исключается из Божьей любви, было бы несправедливо говорить, что Божья любовь лишена всякого значения, но она, несомненно, лишается своего апостольского смысла».[1406] Если hilasterion — это лишь искупление, возникает вопрос: почему нужно искупать грех? Что случилось бы с человечеством, если бы искупления не было? Очевидно, что если бы люди умирали во грехе, им пришлось бы столкнуться с божественным неудовольствием; т.е. опять–таки с Божьим гневом.[1407]

То, что смерть Иисуса — умилостивление, подтверждается также Рим. 3:25–26. Смерть Христа была праведным деянием, свидетельством того, что Бог действительно справедлив. В прошлом казалось, бывало, что Он забывает о грехах. Это объясняется Его долготерпением; но на самом деле грешники заслуживают наказания. Если бы Бог мог не обращать внимания на грех, мы имели бы право усомниться в Его праведности и справедливости. Смерть Христа ясно показала, что праведный Бог наказывает грех и осуждает его. Теперь мы знаем, что Бог одновременно и справедлив, и оправдывает того, кто поверит в Иисуса (Рим. 3:26).

Некоторые исследователи пытаются объяснить союз «и» (kai) в Рим. 3:26 как соотносительный и истолковать оправдание верующего как акт праведности. Богу свойственно предлагать прощение грешникам, вот почему когда Бог действует по Своей природе, Он тем самым являет Свою праведность. Поэтому оправдание грешника — праведное деяние само по себе — как свидетельство о природе Бога. Но такое толкование не подходит к контексту данного отрывка. Справедливая плата за грех — смерть; и Бог продемонстрировал бы Свою праведность, если бы покарал смертью каждого грешника. В таком случае доказательством праведности Бога было бы наказание. Вот почему kai следует понимать не как соединительный, а как противительный союз, что означает: «в настоящее время Он доказал Свою праведность, однако оправдывает тех, кто верит в Иисуса».[1408] Если бы Христос не умер, Бог не мог бы оправдать грешника. Без смерти Христа единственным доказательством праведности Бога была бы смерть грешника. Благодаря смерти Христа божественная справедливость и милосердие смогли найти свое совершенное выражение. Справедливый Бог наказал грех, как он того заслуживал, и в то же время в милосердии Своем Он простил грешникам все преступления и избавил их от погибели. Поэтому мы вынуждены прийти к выводу, что, хоть в Писании нигде не используется этот термин, Христос в Своей смерти в настоящем смысле слова познал Божий гнев вместо виновных грешников.

Полное признание смерти Христа как умилостивления и заместительной жертвы не позволяет нам оставлять без внимания или недооценивать сопутствующее учение: что смерть Христова как доказательство Божьей любви нужна была затем, чтобы воспламенить искру ответной любвив человеческих сердцах. Задача и заместительный характер смерти Христа как высшего проявления любви Бога должны привести человека к преображению поведения, осуществляемому с помощью сдерживающей силы этой любви. Те, кто признает эту любовь, готовы подчиниться ее власти; так как Христос умер за всех, люди теперь хотят не удовлетворять свои собственные желания, но жить для Того, Кто ради них умер и снова воскрес (2 Кор. 5:14–15). Моральное влияние смерти Христа на жизнь отдельных людей невозможно игнорировать из–за того, что этим учением много злоупотребляли, ошибочно сделав его основной истиной искупления. Любовь Христа проявилась в том, что Он отдал Себя в жертву Богу, и люди должны подражать Ему в этой любви (Еф. 5:2). Примеру предельной кротости Христа, подчинившегося Богу в совершенстве, вплоть до смерти на кресте, должны последовать Его ученики и прежде всего — в своем общении друг с другом (Флп. 2:5 и далее). Основное значение смерти Христа объективно: это умилостивление, заместительная жертва, последствия которой должны быть приняты в вере как дар благодати; но субъективное значение Его смерти, пробуждающей ответную любовь в сердцах людей, тоже нельзя отрицать или игнорировать. Смерть Христа имеет как объективное, так и субъективное значение.

Выкуп

Смерть Христа — это также искупление. Существует две группы слов, обозначающих это понятие: lytron, apolytrosis и agorazo, exagrazo — «покупать, приобретать». Существительного lytron, которое значит «выкуп» или «искупление», у Павла нет; оно встречается в Мк. 10:45, где говорится, что Сын Человеческий пришел, чтобы отдать Свою жизнь как выкуп за многих. (См. выше, с. 209 и далее.) И в классическом, и в эллинистическом греческом эта группа слов обозначала выкуп, который уплачивался за освобождение, — освобождение военнопленных или рабов.[1409] То же самое значение эти слова имеют и в Септуагинте.[1410] Глагол lytroo используется в Тит. 2:14: Христос «дал Себя за нас, чтобы избавить нас от всякого беззакония ». Это явная отсылка к преданию, отраженному в Мк. 10:45, причем точно указывается цена выкупа: Он отдал Себя.[1411]

Сложная форма этого существительного употребляется в 1 Тим. 2:6: «предавший Себя для искупления (antilytron) всех». Здесь опять же есть конкретное указание на цену выкупа: «Себя». Anti указывает на замену. Смерть Христа была выкупом–заменой.

Чаще всего Павел употребляет слово apolytrosis. Это редкое слово, и вне Нового Завета оно встречается только восемь раз.[1412] Несколько раз цену выкупа можно установить из контекста. Мы оправданы по Его благодати «искуплением во Христе Иисусе, Которого Бог предложил в жертву умилостивления в Крови Его» (Рим. 3:24–25), «в Котором мы имеем искупление Кровию Его» (Еф. 1:7).[1413] В свете этих вполне понятных высказываний трудно согласиться с мнением Бюхселя о том, что первоначальное значение корня lytron забылось и речь идет не собственно о выкупе, а об «освобождении» в широком смысле слова.[1414] Напротив, трудно не прийти к выводу, что lytron сохраняет свое полное значение, идентичное time («цена»), и что оба слова относятся к смерти Христа. Акцент ставится на том, чего стоило искупление человечества.[1415]

Есть и другие отрывки, в которых apolytrosis используется эсхатологически, по отношению к дню телесного искупления (Рим. 8:23; Еф. 4:30). В Еф. 1:14 значение, которое не совсем понятно в переводе RSV, также представляется нам эсхатологическим. Отрывок в 1 Кор. 1:30 нейтрален: Бог сделал Христа «для нас премудростью… праведностью и освящением и искуплением».

Идея выкупа выражается также с помощью глагола agorazo, «покупать или приобретать». «Вы не свои… вы куплены [дорогою] ценою» (1 Кор. 6:19–20). «Ибо раб, призванный в Господе, есть свободный Господа; равно и призванный свободным есть раб Христов. Вы куплены [дорогою] ценою; не делайтесь рабами человеков» (1 Кор. 7:22–23). Цена конкретно не указывается, но понятно, что Павел имеет в виду. Этой ценой может быть только смерть Христа. Идея приобретения отмечена несколько иным оттенком по сравнению с выкупом. В последнем более акцентировано негативное значение — то, от чего были искуплены люди: грех и смерть. Идея приобретения больше сориентирована на смену владельца. Верующий теперь принадлежит Богу по праву приобретения. «Вы не свои».

Сложное существительное, обозначающее приобретение, употребляется только один раз: «Христос искупил нас (exagorazo) от клятвы закона, сделавшись за нас клятвою» (Гал. 3:13). Смысл здесь в том, что ищущие праведность в соблюдении Закона прокляты, если не соответствуют в совершенстве его требованиям. Но Христос принял это проклятие на Себя, когда был распят; Он умер «за нас». Это означает освобождение от проклятия закона, которое довлело над нами, потому что мы не могли соблюдать его. Здесь явно предполагается заместительная жертва. Это одно из «наиболее явных указаний Святого Павла на то, что он воспринимал смерть Христа и как заместительную жертву, и как принятие на Себя нашего приговора».[1416] Здесь также указывается, что распятие — цена выкупа, ибо избавление осуществилось благодаря тому, что Христос был распят на древе. В Гал. 4:4–5 к этому добавляется немногое: «Бог послал Сына Своего… чтобы искупить подзаконных». В этих стихах акцент ставится не столько на приобретении нас Христом, сколько на освобождении.

Моррис удачно подводит итоги учения об искуплении, включая в него обе группы слов.[1417] а) Человечество должно быть искуплено из греховного состояния. Последнее сравнивается с рабством, цепи которого человечество не способно разорвать, поэтому искупление требует вмешательства личности извне, и эта личность платит выкуп за человечество, б) Цена, которая должна быть уплачена. Уплата этой цены — обязательный элемент идеи искупления; Христос уплатил цену нашей свободы. в) Состояние верующего в результате. Оно двойственно. Мы выкуплены на свободу как дети Божьи; но эта свобода — зависимость от Бога. Основное значение искупления: грех больше над нами не властен. Искупленные подчинены воле Своего Хозяина.

Триумф

Другая особенность смерти Христа — победа над вселенскими духовными силами. Мы уже видели, что мировоззрение Павла включало в себя представление о добрых и злых духах. Люди подчинены не только закону, греху и смерти, они также — рабы злых духов. (См. выше, с. 471 и далее.) Одна из задач миссии Христа — уничтожить «всякое начальство и всякую власть и силу; ибо Ему надлежит царствовать, доколе низложит всех врагов под ноги Свои» (1 Кор. 15:24–25). Необъяснимым образом смерть Христа явилась началом поражения этих сил. (Мы уже говорили раньше, на с. 78 и далее, что даже земная миссия Иисуса, в особенности изгнание бесов, была Его победой над миром духов.) Об этом ясно говорится в Колоссянам: «Отняв силы у начальств и властей, властно подверг их позору, восторжествовав над ними Собою» (Кол. 2:15). Некоторые толкователи понимают эти строки иначе. Слово, которое переводится как «отнять силы», — apekdysamenos. Строго говоря, это означает «срывать»; и некоторые ученые считают это аллюзией на смерть Христа, лишившую Его плоти, через которую силы зла и смерти могли воздействовать на людей.[1418] Другое, сходное с этим, толкование — Он тем самым оторвал от Себя силы зла, которые цепко держались за Его человеческое начало.[1419] Таким образом, глагол понимается как медиальный. Но в эллинистическом греческом языке медиальный глагол мог иметь активное значение, и наиболее удовлетворительный перевод дается в RSV, где значение стиха передано следующим образом: Христос обезоружил эти духовные силы, лишив их знамен или оружия.[1420] Таким образом, в стихе говорится, что смерть Христа была Его триумфом над духовными врагами, победой Бога над силами космоса.

Существует и еще одна проблема, связанная с использованием аrchoп как термина для обозначения духовных сил. Сатана именуется «князем (аrchoп), господствующим в воздухе» (Еф. 2:2). В 1 Коринфянам Павел говорит о «властях (hoi archontes) века сего преходящих» (1 Кор. 2:6). Опять же, описывая Божью мудрость, он утверждает, что мудрости этой «никто из властей века сего не познал; ибо, если бы познали, то не распяли бы Господа славы» (1 Кор. 2:8). Многие ученые толкуют «властей века сего» как выражение, синонимичное «начальствам и властям» из Еф. 3:10. Согласно этому толкованию, на самом деле Христа распяли духовные силы, но сделали это по неведению, потому что не узнали Его.[1421] Кульман усматривает такое значение в Рим. 13:1–2, где Павел, как нам кажется, говорит о государственных правителях — политических руководителях как «властях» (exousiai), которым христиане должны подчиняться. Он утверждает, что exousiai — действительно политические руководители, но это также и ангельские силы, стоящие за ними. Христос, покорив духовные силы, подчинил Себе не только ангелов, но и политических руководителей, которые исполняют их волю. Таким образом, Христос действительно ввел государственную власть в сферу Своего правления, хоть само государство и не знает об этом. Это называется «христологическими основами государства».[1422] Однако естественнее считать, что exousiai в Рим. 13 — это просто политические власти. Совершенно не обязательно усматривать в этом отрывке указание на действие духовных сил через политических правителей,[1423] и проще воспринимать archontes 1 Кор. 2:6,8 как политических руководителей, подобных Ироду или Нерону. Опять же, не вполне понятно, что имел в виду Павел, говоря о невежестве ангельских сил, распявших Иисуса.[1424] Мы приходим к выводу, что эти отрывки в 1 Коринфянам и Римлянам ничего не добавляют к идее Павла о победе Христа над духовными силами.