Кризис Келлога и кульминационные высказывания

Как замечено выше, то, что Елена Уайт писала о Божестве, касается по меньшей мере двух различных разновидностей тринитарных представлений – одной она последовательно противостояла, а с другой она в итоге согласилась. Проводимое ею различие между двумя точками зрения на Троицу стало очень явным во время кризиса Келлогга 1902-1907 гг.[53] Поскольку некоторые высказывания и Дж. Х. Келлога, и Елены Уайт в этот период за последние годы во многом понимались неверно, необходимо рассмотреть эту полемику несколько подробнее.

Д-р. Дж. Х. Келлогг, руководитель медицинской части в санатории Бэттл-Крик, был на рубеже ХХ века ведущим человеком среди АСД, имеющим учёную степень. Возможно, под влиянием свои товарищей-интеллектуалов за пределами адвентистских кругов,[54] он в конце концов выдвинул идею о том, что жизнь всех живых существ – деревьев, цветов, животных и людей – была самим присутствием Бога в них. Его взгляды был одной из форм пантеизма,[55] следы которого можно найти в его публичных презентациях 1890-х гг.,[56] но «кризис» разразился только в 1902 г.

После пожара в санатории Бэттл-Крик 18 февраля 1902 г., Келлогг предложил план сбора средств для финансирования восстановления санатория. Он хотел дать издательской ассоциации «Ривью энд Херальд» рукопись новой книги о здоровье.[57] Если «Ривью энд Херальд» покрыла стоимость издания и если бы 73 000 членов, состоявших в церкви адвентистов седьмого дня в 1902 г. взялись бы продать 500 000 экземпляров по доллару за штуку, выручки хватило бы и на уплату давнишних долгов, и на отстройку санатория. Этот план был принят. «Живой храм» был прежде всего справочником по основам физиологии, питания, профилактической медицины и домашнему лечению обычных недомоганий. Но на титульном листе цитировался текст из 1 Кор. 6:19 о том, что тело есть «храм Духа Святого», и здесь Келлог заложил свои богословские взгляды.

Хотя людям, предварительно прочитавшим рукопись, понравилось то, что в ней говорилось о физиологии, они резко раскритиковали некоторые содержавшиеся в ней рассуждения насчёт учения о Боге. Несмотря на критику, Келлог настаивал на скорейшей публикации. Однако 30 декабря 1902 г., когда издательская ассоциация «Ривью энд Херальд» уже печатала первое издание, издательство сгорело дотла. Среди прочих потерь были отпечатанные гранки и незаконченные экземпляры «Живого храма». Келлог срочно отнёс рукопись другому издателю и договорился об издании 3 000 экземпляров за свой счёт.

Когда книга, наконец, разошлась, в начальной главе под названием «Тайна жизни» обнаружились вопиющие расхождения с утверждённым адвентистским богословием.[58] «Бог является объяснением природы, – заявлял Келлог, – Бог не за пределами природы, но в природе, проявляющий себя через все объекты, движения и разнообразные явления мироздания и в них».[59] Очевидно, отвечая на какую-то критику, высказанную до публикации, Келлогг стремился притупить или обойти их возражения особыми ссылками на Святого Духа. Он рассуждал о том, что если бы Святой Дух мог быть везде сразу, и если бы Святой Дух был также Личностью, то никто не мог бы сказать, что тот Бог, которого Келлогг вселял во всё, это Бог безличный. «Как можно силу отделить от источника силы? – спрашивал Келлогг. Там, где действует Божий Дух, там, где проявляется Божия сила, подлинно и истинно присутствует Сам Бог».[60] Утверждая, что сила Бога равняется Его присутствию, Келлогг рассуждает нелогично, как покажет короткий пример. Полководец может давать приказы о мобилизации вооружённых сил, и через эти приказы власть командующего достигает дома отдельного солдата, ясно, что это отличается от личного визита командира в дом этого человека.

Затем Келлогг раскручивает свою определяющую метафору – наиболее цитируемый абзац из «Живого храма»:

«Предположим, что перед нами имеется ботинок – не обычный ботинок, а живой, и когда мы смотрим на этот ботинок, мы видим, маленькие ботиночки, которые толпой пробиваются из его швов, выталкиваются через носок и выпрыгивают через верх – десятки, сотни, тысячи ботиночков, целый рой ботинок, постоянно выходящих из нашего живого ботинка, – разве не наведёт это нас на мысль: «В этом ботинке сидит сапожник»? Так и в дереве присутствует сила, которая творит и хранит его, деревянщик в дереве, цветочник в цветке,… бесконечное, божественное, хотя и невидимое Присутствие… которое вечно проявляет себя через свою непрестанную благодетельную активность». [61]

Теория Келлогга горячо обсуждалась в церкви в течение нескольких лет. Поскольку ведущие адвентисты указывали на её слабость,[62] Елена Уайт поначалу надеялась, что ей не будет нужды вмешиваться. Но к сентябрю 1903 г. взгляды Келлогга стали набирать приверженцев. Когда он публично заявил, что учения «Живого храма» «о личности Бога» не соответствовали тому, что писала Елена Уайт, она больше не могла молчать. «Не дай Бог, чтобы это мнение возобладало, – заявила она.[63] – Нам не нужен мистицизм этой книги, – продолжала она. – Автор этой книги стоит на ложном пути. Он упустил из виду отличительные истины для нашего времени. Он не знает, к чему ведут его шаги. Стезя истины проходит близко от стези заблуждения, и они могут казаться одним путём умам, которые не просвещены Духом Святым, и которые из-за этого неспособны уловить различие между истиной и заблуждением».[64]

В последующем письме она уделяет основное внимание ключевому вопросу: «Господь Иисус… представлял Бога не как сущность, разлитую в природе, а как личностное существо. Христианам следует иметь в виду, что Бог обладает личностью столько истинно, как и Христос».[65]

Через несколько недель, в письме к бывшему президенту Генеральной Конференции Дж.И. Батлеру,[66] Келлогг защищал своё позицию: «Насколько я понимаю ту сложность, которую находят в Живом храме [sic], всё можно свести к такому вопросу: Является ли Святой Дух личностью? Вы говорите, нет». (Батлер принадлежал к более старой антитринитарной школе, считавшей, что Святой Дух был одним из аспектов силы Бога, а не личностью). Келлогг продолжал: «Я предполагал, что Библия говорит так по той причине, что в отношении к Святому Духу использовано личное местоимение he. Сестра Уайт употребляет местоимение he и так часто говорила, что Святой Дух есть третья ипостась Божества. Мне трудно понять, как Святой Дух может одновременно быть третьей ипостасью и не быть личностью совсем».[67]

Здесь мы имеем превосходный пример полемического мастерства Келлогга. По сути он говорит: «Меня неправильно поняли. Я не утверждал, что Отец есть во всём, во всём присутствует Святой Дух. А если Святой Дух – это личность, то Елена Уайт неправа, говоря, будто мои взгляды подрывают личностность Бога». Таким образом, он стремится перехитрить упрёк Елены Уайт и утвердить законность своего мнения.

Однако ему не удалось провести Батлера. «Что касается того, насколько полно вы находитесь в согласии с сестрой Уайт, мне придётся оставить выяснение этого вопроса вам и сестре Уайт. Сестра Уайт говорит, что полного согласия здесь нет. Вы утверждаете, что есть… Я должен поверить… её словам о том, что различие есть».[68]

Келлогг говорить здесь Батлеру казуистическую половину истины, пытаясь изобразить «пантеизм» «Живого храма» просто как научную точку зрения на то же учениео Боге, которое Елена Уайт высказала в «Желании веков». Именно в это хотел Келлогг заставить поверить своих читателей, но это не делает его позиции истинной, хотя сама Елена Уайт признавала, что «умам, которые не просвещены Духом Святым», она может показаться таковой.[69]

Поскольку конфликт до 1905 г. не разрешился, Елена Уайт написала ещё один документ, в котором излагала церкви вопрос настолько решительно, что её нельзя было понять иначе. В рукописи содержится, наверно, самое радикальный, фундаментальный обвинительный акт, когда-либо написанный ею против ложных взглядов на триединство, за которым следовало одно из наиболее ярких из сделанных ею описаний того, что она считала истинным пониманием Божества. В этом документе, опубликованном в 1905 г., она клеймит первую точку зрения как «спиритуалистическую», «ничтожную», «несовершенную, неистинную»,[70] «след змея» и «глубины сатанинские».[71] Она говорила, что те, кто приняли её, «слушали духов-обольстителей и учения бесовские, отступая от веры, которую они свято хранили последние пятьдесят лет».[72]

В противовес этой позиции, которую она так беспощадно отвергает, она предлагает другую точку зрения, которую считает «верным основанием», соответствующим «простоте подлинного благочестия» и «древности… когда под водительствам Святого Духа тысячи людей обращались ко Христу за день».[73] Антагонизм между двумя противоположными взглядами едва ли можно было в богословском контексте обозначить более убедительно, чем различие между учениями «духов-обольстителей» и учением «древности», изначальной Пятидесятницы. Она говорит о двух противоположных учениях о триединстве. Вот первое, ясно приписываемое «д-ру Келлогу» и его единомышленникам в «нашем ведущем медицинском братстве»:

«Я получила наставление сказать, что чувствам людей, которые ищут прогрессивные научные идеи, нельзя доверять. Делаются, например, такие сравнения: Отец подобен свету невидимому, Сын – свету воплощённому; Дух есть свет излитый. Отец подобен росе, невидимому пару; Сын подобен росе, собранной в прекрасный сосуд; Дух подобен росе, выпавшей на вместилище жизни. Или такое: Отец подобен невидимому пару; Сын – свинцовой туче; Дух же есть дождь выпавший и воздействующий освежающей силой.

Все эти спиритуалистические сравнения просто ничтожны. Они несовершенны, неистинны. Они ослабляют и преуменьшают Величие, которое нельзя сравнить ни с каким земным подобием. Бога нельзя сравнивать с тем, что сотворили Его руки. Эти вещи просто земные, страдающие под Божьим проклятием из-за грехов человека. Отца нельзя описать с помощью земных вещей» [выделение наше].[74]

Затем, прямо в следующей фразе, она даёт определение тому, что она понимает как истину о Божестве:

«Отец есть вся полнота Божества телесно, и Он невидим для ока смертных.

Сын есть вся полнота Божества явленная. Слово Божие говорит, что Он есть “образ ипостаси Его.” “Так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную.” Здесь показана личность Отца.

Утешитель, которого Христос обещал послать после того, как Он взошёл на небеса, это Дух во всей полноте Божества, являющий силу божественной благодати всем, кто принимает Христа и верует в Него как в своего личного Спасителя. В небесном трио есть три живые ипостаси; во имя этих трёх великих сил – Отца, Сына и Святого Духа – крестятся те, кто принимает Христа живой верой, и эти силы будут сотрудничать с послушными подданными небес в их усилиях жить новой жизнью во Христе [выделение наше].[75]

Обвиняя Келлогга в том, что он со своей «спиритуалистической» доктриной о триединстве «отступал от веры», которую адвентисты «свято хранили последние пятьдесят лет», она ясно опровергает предположение, что все учения о триединстве одинаковы и что возражение на одно из них требует отказа от всех.[76] Она чётко различает две разновидности тринитаризма.

Важно то, что Елена Уайт осуждает точку зрения Келлогга на Троицу словами, почти идентичными тем, которые её муж Джеймс употреблял в 1846 г., когда осуждал «старое небиблейское тринитарное учение» за «успиритуализирование существования Отца и Сына как двух различных, буквальных, осязаемых личностей». Это подтверждает ту интерпретацию, согласно которой она, по крайней мере, частично, была согласна с ним в 1846 г., а впоследствии увидела сходства между догматическими определениями, заявлявшими, что Бог «невидим, не имеет тела или частей» и «спиритуалистическими сравнениями», употребляемыми Келлоггом в метафорах о свете и воде.

Далее, Елена Уайт утверждает, что в ереси Келлогга она «узнала те самые чувства», которым она противостояла среди спиритуализирующих бывших миллериан в 1845 и 1846 гг.[77] Это означает, что и спиритуализирование фанатиков после Разочарования, и догматическое учение о том, что Бог бесформен и неосязаем, и келлогговские представления о безличном Боге Джеймс и Елена Уайт объединяли под общим названием «спиритуалистические теории».[78]

Это имеет прямое отношение к нынешней дискуссии, так как некоторые утверждают, будто точка зрения Келлогга, которую Елена Уайт осуждала, это то же самое представление о триединстве, которое впоследствии была принята церковью[79] – утверждение, не подкреплённое фактами. Она ясно отвергает такое представление о триединстве, из-за которого Бог кажется отдалённым, неосязаемым, безличным; и излагает буквальное, библейское[80] понимание триединства, точку зрения, которая показывает, что Бог имеет три индивидуальные божественные ипостаси, единые по сущности, характеру, цели и любви.

Самые поздние её утверждения истины о едином Боге в трёх лицах полностью согласуются с первым недвусмысленно тринитарным изложением веры среди адвентистов седьмого дня, написанным Ф.М. Уилкоксом и «Ривью энд Херальд» в 1913 г.[81] «Адвентисты седьмого дня, – объяснял Уилкокс, – верят в божественную Троицу. Эта Троица состоит из вечного Отца, …Господа Иисуса Христа,… [и] Святого Духа, третью ипостась Божества».[82]