Библиотека soteria.ru
Арианство адвентизм и методизм
Вудро Уидден
Дата публикации: 28.02.13 Просмотров: 1698 Все тексты автора Вудро Уидден
Доктринальное развитие раннего адвентизма
Вполне понятно, что возникшая из сумятицы, вызванной Вторым Великим Разочарованием Миллеритского Движения 22 октября 1844, отколовшаяся от миллеритов группа, которая впоследствии эволюционировала в то, что стало известно как адвентизм седьмого дня, имела очень эсхатологическую доктринальную направленность. Такой интерес во многом вытекал из их интерпретации апокалиптических разделов Писания, особенно книг Даниила и Откровения, беседы Иисуса на горе Елеонской и 2 послания к Фессалоникийцам.
Ключевыми доктринами, составлявшими суть того, что стало известно как «истина для настоящего времени», были:
1) близкое, буквальное, катастрофическое и дотысячелетнее Второе Пришествие;
2) «следственный суд» перед пришествием;
3) тысячелетнее царствование искупленных с Христом на небесах в то время как земля остаётся опустошённой в течение этой тысячелетней ночи, вслед за чем по прошествии тысячи лет на воссозданной земле устанавливается вечное царство;
4) Восстановление нравственного авторитета десяти заповедей и особенно требование того, чтобы народ Божий соблюдал Четвёртую Заповедь в знак освящения и эсхатологической «печати» их верности Богу во время последнего великого кризиса в земной истории;
5) подчёркивание условного бессмертия, которое выросло из обновлённого понимания антропологического монизма с сопутствующими ему доктринами о «сне души» и аннигиляционизме;
6) и, наконец, новое открытие пророческого дара, особенно в том виде, как оно было явлено в служении Елены Г. Уайт.
В этом развитии удивительно то, что ни христология, ни пневматология, ни сотериология детально не рассматривались.
То развитие христологии, которое имело место, по большей части касалось широко распространённых арианских импульсов и отрицания личности Святого Духа. С 1844 по 1890 гг. Наблюдалось общее движение от довольно классической арианской христологии к скорее полуарианской позиции. Однако до конца 70-х гг. XIX в. напрасно будет искать каких-либо чётко выраженных тенденций в сторону афанасианской или никейской теологии. Более того, лишь после событий, которые непосредственно предшествовали и следовали за сессией Генеральной Конференции в Миннеаполисе в 1888 г., достаточно ясно стало прослеживаться развитие более ортодоксальной тринитарной позиции.
Развитие сотериологии шло во многом в том же направлении, с заметным отсутствием глубокого рассмотрения доктрины об оправдании. Это было вызвано двумя главными причинами:
1) большинству ведущих мыслителей адвентистов седьмого дня казалось, что это движение верит в оправдание одной верой, и поскольку этот вопрос в американском протестантизме XIX в. были не очень полемическим, они чувствовали потребность заниматься тем, что представлялось более серьёзными ошибками, требующими пересмотра мнений;
2) эти ошибки относились к тому, что адвентистские служители воспринимали как широко распространённые противоречивые взгляды не только в католицизме, но и в преобладающих течениях евангелического протестантизма тех дней. Наибольшего внимания, как представлялось, требовал закон и повиновение его требованиям.
Следовательно, теологически вполне понятно, почему адвентизм придавал такое большое внимание сохранению авторитета закона Божия, особенно десяти заповедей, и важности освящения и послушания. Без тщательно построенного учения об оправдании п вере и при сильном подчёркивании закона и освящённого послушания было неизбежно то, что в этой деноминации должны были начаться довольно тёмные времена, когда очень явными стали законнические акценты.
К концу 70-х – началу 80-х гг. XIX в. и Джеймса Уайта (1821-1881), и его жену Елену Уайт всё больше охватывала озабоченность отсутствием христоцентричной проповеди и всепроникающей атмосферой духовной сухости. В месяцы непосредственно перед смертью Джеймса Уайта в 1881 г. он вновь решил вернуть деноминацию к намного более христоцентричному провозглашению «истины для настоящего времени».
О многом говорит и то, что Елена Уайт разделяла его углубляющееся беспокойство. Именно в этот период она также начала предпринимать непрестанные попытки оживить интерес к тому, чтобы сделать евангелизационное провозглашение эсхатологических «истин» адвентизма более христоцентричным. Более того, она была главным человеком, призвавшим к более осознанному размышлению о таких вопросах, как первостепенность объективного оправдания по вере и уверенность в Евангелии.
Такое размышление было особенно явно в её докладах на сессии Генеральной Конференции 1883 г. в Бэттл-Крик (Мичиган). Там она прямо говорила о необходимости христианской уверенности в спасении (и избежании фарисейства и духовного отчаяния, которые, как казалось, всегда сопровождали акценты, делаемые на освящении и послушании, не основанные на ясном понимании оправдания по вере). Действительно, чётко видно, что до 1886 г. Елена Уайт была единственным человеком в адвентизме, проявлявшим более или менее заметные опасения относительно законнической сухости и среди ведущих служителей, и среди рядовых членов рождающейся деноминации. Всё это, однако, должно было заметно измениться в конце 80-х – начале 90-х гг. XIX в.