6. Неправедный страх: разрушительное беспокойство

Подметая пол на кухне, Тереза думала о дневных делах. Жизнь была ими так заполнена, что только в такие моменты, как этот, она могла погрузиться в мечты и строить планы. Даже сейчас ей нужно было спешить, чтобы успеть в церковь на женские занятия по изучению Библии. После этого она запланировала обед в садовом клубе, который мог занять пару часов.

Вдруг на душе у нее стало тревожно. Перед ее внутренним взором возник образ ее несовершеннолетнего сына Роберта. В это утро он с угрюмым видом вышел из дома, буркнув что-то вроде: «Жизнь — такая дрянь». Она перестала подметать. Перехватило дыхание, закружилась голова. Она овладела собой и начала снова подметать, но поняла, что ей трудно сосредоточиться на работе. Затем она осознала, что уже несколько минут стоит неподвижно, просто уставясь в пространство. В ее воображении возникали всевозможные картины, связанные с Робертом, одна тревожней другой.

У него не было друзей; он казался таким одиноким. Он безучастно слонялся по дому, не в силах сесть за уроки. Школьная учительница, звонившая вчера, беспокоилась о его отношении к учебе. Мысль о том, что он может что-то с собой сделать, нависла над Терезой, как злой дух. Во рту пересохло, она пошла выпить воды. Затем ей захотелось присесть, и она почувствовала, что сейчас разрыдается. Сдержав слезы, она заставила себя снова встать, закончила подметать пол и постаралась выбросить эти мысли из головы.

СТРАХ: НЕОПРЕДЕЛЕННОСТЬ

ПЕРЕД ЛИЦОМ ОПАСНОСТИ

Страх — это не только ужас, который мы чувствуем при сообщении об угрожающих жизни событиях, не только реакция на угрозу физической боли или ущерба. Это и ежедневная неопределенность, терзающая нас.

Иногда наш страх беспричинный, не связанный явно с конкретными событиями. Чаще мы очень хорошо понимаем его причину: грубый начальник, невнимательный или безответственный супруг, проблемный ребенок или даже просто грязный стол. Можно перечислить весь спектр ощущений, называемых «страхом», в порядке их нарастания: нервозность, беспокойство, тревога, страх, ужас. Различие между ними состоит в интенсивности переживания. Сила страха не обязательно связана с серьезностью вызвавшей его проблемы. Соответствие это присутствует далеко не всегда.

Одна женщина чувствует сильное беспокойство, если на кухне грязный пол. Другая же совершенно спокойна, когда во всем доме беспорядок. Некоторые из моих (Тремпера) студентов не могут спать в ночь перед экзаменом. Они боятся, что я задам вопрос, на который они не смогут ответить. Другим студентам подобные опасения даже не приходят в голову. Они занимаются столько, сколько могут, и потом спокойно спят. Интересно, что получаемые оценки никак не отражают количество вложенного беспокойства!

Тревога и страх — близнецы-братья. Они отличаются по силе переживания, но это разновидности одной и той же эмоции. Что же их вызывает?

Люди боятся разных вещей с разной силой, но все мы боимся того, что нам неподвластно. Страх — это реакция на нашу неуверенность перед лицом опасности, когда мы подвергаемся нападению превосходящих сил и вынуждены признать свою беспомощность и незащищенность. Страх возникает тогда, когда угроза опасности (физической или в сфере межличностных отношений) выявляет нашу неспособность сохранить то, что нам дорого.

Тереза не могла ничего сделать, чтобы помочь своему сыну Роберту. Он не подчинялся ее руководству и контролю. Она могла молиться, уговаривать, просить помощи у других, но она была не в силах заставить его измениться. Если бы он решил погрузиться еще больше в свою депрессию, то она могла бы прибегнуть к профессиональной помощи, но в конце концов вряд ли смогла бы удержать его от самоубийства.

Любой страх включает в себя угрозу опасности. Библия говорит нам, что мы живем в падшем мире, наполненном грешными людьми. Сатану, само воплощение зла, называют «князем этого мира». Христиане знают, что мир полон угроз и опасностей. Каждый день может принести неприятности: либо проблемы с коллегами на работе, либо испорченные отношения дома. И, видимо, самые страшные опасности — это те, которые нам неподвластны.

РАЗЛУКА И СМЕРТЬ:

САМАЯ ГЛАВНАЯ УГРОЗА

Это было тридцать лет назад, когда мне (Тремперу) было около десяти лет, но я помню все так ясно, как будто это произошло вчера. Я смотрел из окна моей спальни, как вдруг меня поразила мысль о том, что я умру. Безусловно, я знал, что цветы, животные и даже люди умирают. Но никогда прежде я не сталкивался с реальностью моей смерти, и я был охвачен ужасом. В течение всего следующего года, когда я начинал засыпать, я представлял себе надгробную плиту с моим именем. Я не думал, что умру немедленно или даже относительно скоро, но я знал, что смерть неизбежна. Спасения не было.

Сейчас я стал старше, и смерть для меня — реальность, свидетелем которой я был уже не раз. Но если быть честным, эта мысль ужасает меня не меньше, чем в десять лет. В действительности столь же пугающей является перспектива старения, утраты физических и умственных способностей, пребывания (подобно некоторым из моих более старых родственников) в доме престарелых, невозможности подняться самому с постели, утраты способности членораздельной речи.

Смерть, боль и страдание — это опасности, прячущиеся за каждым углом и под каждой кроватью. Большинство из нас еще в раннем возрасте понимают, что опасность существует и что она может уничтожить нас. Мы знаем, что бессильны против неизбежности смерти. Мы боимся физической, личной смерти. Мы боимся растворения, разрушения, распада на составные части, небытия. Мы чувствуем страх оттого, что смерть -разрушение привычного порядка и связей — погружает нас во тьму неизвестности.

Книга Екклесиаста полностью раскрывает смысл ужаса смерти. Проповедник очень хорошо понимает, что смерть не только приводит жизнь к трагическому завершению, она сводит к нулю и земное положение, и земные достижения. Давид тоже боялся смерти. Он не пытался скрыть свой страх от Бога. Когда он был болен (существует некоторое количество псалмов, спетых Давидом в состоянии болезни), то в страхе обращался к Господу, умоляя спасти его от смерти. Псалом 29 — это фактически псалом благодарения, воздающий хвалу Богу за спасение от смерти, но, празднуя свое исцеление, псалмопевец цитирует свои прежние горестные стенания:

Что пользы в крови моей, когда я сойду в могилу?

будет ли прах славить Тебя?

будет ли возвещать истину Твою?

Услышь, Господи, и помилуй меня;

Господи! будь мне помощником (Пс 29:10-11).

В основе страха смерти — ужас разлуки. Смерть — это кульминация опыта одиночества. Когда мы умираем, то все, что радовало нас (вещи и люди), уходит навсегда. И фактически, если мы не верим в Благую весть, то смерть разлучает нас даже с нами самими.

Смерть — физическая реальность, но она также имеет символический характер. Мы чувствуем страх, когда устремления, питающие нашу жизнь, являющиеся основой нашей личности, подвергаются угрозе уничтожения. Я (Тремпер) помню месяцы мучительного ожидания ответа из аспирантур. Я закончил колледж с прекрасными отметками; шел последний год учебы в семинарии, где я был первым по успеваемости в нашем классе. Мои преподаватели настаивали, чтобы я поступал в одну из известных аспирантур. Но после того, как я потратил много часов на заполнение всех анкет, получил все рекомендации и копии документов и отправил все это в шесть аспирантур, меня охватил неудержимый страх. Примерно через неделю я в абсолютном ужасе подходил к почтовому ящику, руки дрожали, я твердил одну и ту же молитву, умоляя Бога, чтобы я получил, наконец, письма о своем приеме.

Разумеется, ответы я получил только через несколько месяцев, но каждый день ко времени прихода почты мое тело сотрясалось, а голова ничего не соображала. Гибель мечты об аспирантуре я воспринимал как потенциальную гибель моей личности. Любая форма смерти несет в себе потенциал огромного страха.

Реальность смерти хорошо проясняет тот факт, что страх переживает каждый. Даже если ваша жизнь идеальна, все взаимоотношения складываются удачно и все сферы вашей жизни в полном порядке, вам есть чего бояться — мрачной, неизвестной реальности смерти. На самом деле, как мне кажется, именно те люди, которые больше всех удовлетворены этой жизнью, особенно боятся смерти. Смерть означает расставание с тем статусом, который вы имеете в результате своей работы, с уважением, которое вы получаете от других людей, с преимуществами вашего материального положения и разлуку с теми, кого вы любите.

БЕСПОМОЩНОСТЬ И ПОБЕГ

Опасность также выявляет нашу неспособность сохранить самое дорогое для нас — счастье. Чем значимее наши заботы, тем более мы беспомощны. Я могу сделать так, чтобы на моем дворе была зеленая трава и не было сорняков. Но я не могу быть уверен, что мои дети будут возрастать в Господе и не будут вовлечены в тенета греха.

Обычно жизнь скрывает от нас нашу фактическую беспомощность, и мы пребываем в иллюзии, что все в наших силах и власти. Мы можем планировать поездку или завершение проекта и чувствуем себя могущественными. Но результат наших трудов может быть мгновенно сведен на нет, и мы не в состоянии предупредить это.

Сны часто вскрывают наш главный страх, показывая его в виде яркой живой картины. Обычно я (Дэн) плохо помню сны, даже сразу после пробуждения, но один, повторявшийся многие годы, я не мог не запомнить.

Сон начинается с того, что я прихожу на урок математики после десятинедельного пропуска и узнаю, что сейчас мы будем сдавать выпускной экзамен. Лист бумаги исписан длинной чередой алгебраических символов, и я должен найти решение и показать, как я к нему пришел. Я начинаю яростно писать. Сначала движения моей ручки кажутся мне прекрасными. Я не имею представления о том, что делаю, но работа движется вперед. Краем глаза я вижу учителя, направляющегося к моей парте. Я склоняюсь ниже над моей работой и продолжаю исписывать символами лист за листом. Учитель движется ко мне быстрее и быстрее, и я, в свою очередь, пишу быстрее, пока все не начинает мелькать с огромной скоростью. Вдруг я оказываюсь у доски перед классом, и многочисленные листы с решением задачи сыплются у меня из рук. Учитель поднимает один лист, и я чувствую, как уменьшаюсь в размерах и бледнею. Лицо учителя становится жестоким, и он начинает произносить презрительные слова. Здесь сон кончается.

Мой сон — это проникновение в ужас невладения ситуацией. Я не знаю об экзамене; фактически даже не имею понятия, что должен быть в классе, до того момента, пока наивно туда не вхожу и не сажусь за парту. Я неожиданно оказался в положении, где что-то от меня требуется, а у меня нет того, что необходимо, чтобы справиться с ситуацией. Однако я стараюсь и какое-то время чувствую радость от своей деятельности. Но потом я осознаю, что моя жизнь — подделка, и скоро это будет обнаружено. Я чувствую себя не в силах справиться с грузом, взваленным мне на плечи.

Каждый из нас каким-либо образом ощущает свою беспомощность в мире «больших» людей. Кто принимает решение давать или не давать нам работу? В большинстве случаев, если мы не владеем компанией, или фирмой мы во власти тех, кого мы можем не уважать и кому можем не доверять, но кто тем не менее определяет наше финансовое будущее. Но разве сколько-нибудь лучше владеть компанией? Если это компания, которая производит товары или занимается обслуживанием, то нами руководят причуды клиентов. Даже те, кто кажутся держащими в своих руках ситуацию, таковыми на самом деле не являются.

Мой сон об уроке математики — один из вариантов темы, общей для многих из нас. Это символ скрытой беспомощности, с которой мы встречаемся изо дня в день. От рождения до смерти нам навязывается присутствие и власть других людей. Мы не свободны, во всяком случае в смысле возможности, сделать выбор независимо от других людей. Мы не способны вырваться на свободу от нашей культуры, личного жизненного опыта, взаимоотношений, генетической структуры, ежедневных насущных жизненных требований.

Желание управлять ситуацией — это только одна сторона монеты. Другая сторона — ненависть к несостоятельности (личной смерти). Моя некомпетентность в итоге раскрывается, и меня выставляют перед всем классом, меня унижают. Ворох листов, беспорядочно опускающихся на пол около учительского стола, — это символ распада: несостоятельность ведет к уничтожению и разрушению.

Похоже, что мне не удастся победить. Сорнякам жизни, видимо, суждено завладеть моим садом. Чем энергичнее я стараюсь устроить свою жизнь, тем большим нападениям она подвергается со всех сторон. Как только я решаю проводить больше времени с детьми, появляются какие-то срочные дела, мешающие моим добрым намерениям. Когда у меня появляется немного лишних денег, ломается автомобиль. Это второй закон термодинамики: энтропия, распад, все нарастающее ухудшение состояния каждого объекта, физического тела и взаимоотношений. Мне кажется, что мне придется мириться с перемежающимися успехами, за которыми будет следовать еще большее количество сорняков жизни.

Мы жаждем контроля над ситуацией, мы ненавидим несостоятельность. Чем больше мы ощущаем возможность личной или физической смерти, тем больше наша беспомощность. И чем более беспомощными мы себя чувствуем, тем больше наш страх. Когда наш страх говорит нам, что мы беспомощны, мы видим единственный выход — уход, побег.

СТРАХ: РЕАКЦИЯ УХОДА

Страх — это обратная сторона гнева. И тот, и другой — ответ на угрозу и опасность. Гнев атакует угрозу, страх бежит от нее. Страх отступает перед чем-то или кем-то, кто может ранить нас физически или психологически. Мы убегаем, когда возникает опасность, превосходящая наши возможности, самосохранение будет большим благом, нежели встреча с опасностью.

Страх в нашем падшем мире выполняет полезную функцию. Он предупреждает нас, что необходимо принять меры предосторожности, держаться в стороне от определенных людей и ситуаций. В этом смысле страх действует аналогично боли. Боль предупреждает нас, что телу угрожает опасность, и заставляет нас мгновенно удалиться от источника боли. Не будь боли, мы очень скоро потеряли бы свое здоровье. Представьте, что вы босиком наступаете на что-нибудь острое, например на кнопку. Как только ваша нога коснется ее, вы подпрыгнете и сделаете все необходимое, чтобы вытащить ее из ноги. Если бы вы не чувствовали боли, то не заметили бы, что вам в ступню воткнулась кнопка, до тех пор пока случайно не увидели бы ее — а за это время рана могла бы инфицироваться. Переживать боль неприятно, но альтернатива намного хуже. То же самое касается и страха.

Мне (Тремперу) нравится исследовать большие города. Моя работа позволяет мне часто путешествовать, и когда я приезжаю в большой город и у меня есть свободное время, я люблю много гулять, изучая городскую архитектуру. Недавно я был в Чикаго, одном из моих самых любимых городов. Приехав в деловую часть города, я поставил автомобиль на стоянку. Я начал свое дневное путешествие с посещения Института искусств, потом побрел вниз по Мичиган-Авеню, затем, срезав путь, свернул в район ресторанов, где находится Голливуд. Выйдя оттуда, я продолжил прогулку, но вскоре почувствовал беспокойство. Хотя было еще светло, пустынные улицы становились все более узкими и грязными. Чувство страха заставило меня повернуть обратно. Это было не такое место, где можно было бродить одному, поэтому я быстро пошел назад к улицам с оживленным движением.

Страх может действовать, как предупреждающий свет, когда рядом опасность. Он может предохранять нас от вреда. Однако он может сослужить и плохую службу, и часто именно так и бывает.

ТЕМНАЯ СТОРОНА СТРАХА

Хотя уход, побег — часто вполне уместная реакция в нашем падшем мире, страх может стать навязчивым, сжимая наши сердца, сковывая наши действия и заметно уменьшая нашу радость от общения с Богом и Его миром. Вместо того чтобы помогать нам, такой страх может причинить вред. Для некоторых страх может стать настолько подавляющим, что они не могут выйти из дома. Словом, беспокойство существенно мешает нормальной жизни.

Заключенные в зоне комфорта

Большинство из нас живет в условиях, где нам все знакомо и удобно. Это так называемая зона комфорта, и мы боимся выйти из нее, поскольку узнавание нового и неизведанного часто связано с неприятными ощущениями.

Склонность оставаться в зоне комфорта иногда полезна, поскольку это защищает нас от потенциального вреда. Моя зона комфорта охраняет меня от превышения скорости выше девяноста миль в час при езде по автостраде. Ощущение потенциального беспокойства не только уменьшает вероятность несчастного случая, но и сохраняет мне немало денег, так как меня не штрафуют за превышение скорости.

В другое время, однако, нежелание покинуть зону комфорта может привести к неприятностям. В тот день, когда моему (Тремпера) обычно невозмутимому сыну нужно было в первый раз идти в восьмой класс, он неохотно покидал теплую защиту своего дома ради холодной неопределенности школы. Мы с женой провели целый час, вытаскивая его из комфортной зоны постели, и это стоило всем нам троим немало крови.

Естественно, что нам не хочется сталкиваться с проблемами. Но некоторые так преуспевают в возведении заградительных щитов, что создают защитный кокон, в котором их не достигает ничто и никто. В данном случае страх уже не защищает, он лишает свободы.

Искажающее действие страха

Многие сильные эмоции искажают реальность, но страх делает это особенным образом. Одно из искажений — это неверное восприятие самих себя. Мы кажемся себе более слабыми, чем мы есть на самом деле, и в то же время налагаем на себя слишком большую ответственность. Как правило, впадая в гнев, мы склонны обвинять других, впадая же в страх, мы склонны обвинять самих себя. Обвиняя самих себя, мы создаем иллюзию того, что неудача произошла по нашей вине, и что мы можем и должны все исправить.

Страх также искажает наше восприятие природы опасности, угрожающей нам. Если мы считаем, что угроза выходит за рамки нашей способности справиться с ней, то побег кажется нам совершенно естественным.

Один наш знакомый рассказал историю о начале своего служения. Только что закончив семинарию, Том приобретал опыт работы в приходе и очень старался проповедовать как можно лучше. Однажды у него попросил разрешения на аудиенцию прихожанин. Том ликовал, что кому-то наконец понадобился его совет. В назначенное время мужчина появился в офисе Тома с семью аудиокассетами. «Я пришел не для разговора о моих проблемах, — без обиняков начал он. — Я здесь затем, чтобы поговорить о ваших. Ваши проповеди просто убивают нас. Неделю за неделей мы слушаем это монотонное, усыпляющее чтение — вы погубите нашу церковь».

Том не мог прийти в себя от неожиданности, а мужчина продолжил: «Возьмите эти семь кассет. Попробуйте подражать стилю этого проповедника. С содержанием у вас все нормально, но если вы не научитесь преподносить его так, как это делает достопочтенный Браун, я опасаюсь за будущее нашей церкви».

Вся следующая неделя была пыткой для Тома. В воскресенье он поднялся на кафедру с болью в животе и с пересохшим ртом. Он старался не опускать глаза, но ему казалось, что, куда бы он ни посмотрел, всюду он встречает критический взгляд прихожанина, направленный на него. «У всех головы были нормального размера, — вспоминал Том, — но голова этого мужчины казалась огромной, как арбуз».

Страх искажает наше восприятие реальности. Наши враги кажутся нам громадными и всемогущими. Нигде в Библии это не выражено ярче, чем в Книге пророка Исайи:

От угрозы одного побежит тысяча, от угрозы пятерых побежите так,

что остаток ваш будет как веха на вершине горы и как знамя на холме (Ис 30:17).

Враг кажется нам непобедимым, себя же мы видим слабыми, неполноценными и одинокими. А Бог? Его нигде не найти Том мог произнести вместе с псалмопевцем:

Множество тельцов обступили меня; тучные Васанские окружили меня,

раскрыли на меня пасть свою,

как лев, алчущий добычи и рыкающий (Пс 21:13-14).

Страх Тома не только исказил реальность, он еще породил неспособность обращаться к своим прихожанам авторитетно и убедительно. Страх задушил в нем и те способности, которые у него были.

Как и все сильные эмоции, страх может сводить на нет способность к мышлению. В мире музыки лейтмотив — это доминирующая мелодия или музыкальная фраза, которая возникает в произведении снова и снова. Наш мозг часто действует так же. Наши наполненные страхом мысли возникают снова и снова, пока не станут доминирующими. Существует ли способ управлять ими?

КЛЮЧ К БОРЬБЕ СО СТРАХОМ

Лаура говорила почти шепотом: «Во время отдыха в конце дня, когда вы не думаете о том, что еще нужно сделать, когда ваша голова не гудит от работы и шума, что вы чувствуете — удовольствие или страх?» Психотерапевты обычно предпочитают не отвечать на личные вопросы. Напряженность ее взгляда и властный голос побудили меня (Дэна) ответить. «Как правило, — признался я, — я не чувствую ничего, кроме изнеможения. — Ее взгляд продолжал быть напряженным: — Я чувствую страх, когда изнеможение лишает меня бесчувственности».

Страдание Лауры научило ее, что изнеможение не избавляет от чувств — оно разрушает видимость уравновешенности и владения ситуацией. Ее муж, вполне порядочный человек, недавно умер в возрасте сорока трех лет. Она осталась одинокой в мире супружеских пар. Ко всему прочему Джим оказался незастрахованным. За два года до смерти неудачная сделка истощила все их сбережения. Ничего не сказав Лауре, он аннулировал свой основной полис страхования жизни. Когда же финансовое положение улучшилось, он просто забыл возобновить страховку. Его небрежность обернулась несчастьем: Лаура лишалась дома и возможности дать частное образование детям, и была вынуждена устраиваться на работу намного раньше, чем этого требовали интересы семьи.

Ее истинная боль не имела ничего общего с теми сложными проблемами, с которыми она столкнулась. Она чувствовала, что умерший муж предал ее. Почему он не посоветовался с ней об аннулировании полиса? Ответ казался простым: он просто не хотел связываться с ней — начались бы вопросы и страхи. Он выбрал для себя путь наименьшего сопротивления, и его малодушие оказалось нападением на нее, таким же болезненным, как и его смерть. Она ощущала холодный гнев, который плавно переходил в страх, когда она начинала думать о том, как жить дальше.

Что я мог сказать ей такого, что могло помочь ей побороть страх? Казалось жестоким и слишком простым посоветовать ей: «Не бойся». Но это именно то, что предлагает Священное Писание:

Если ополчится против меня полк, не убоится сердце мое;

если восстанет на меня война, и тогда буду надеяться (Пс 26:3).

Посему не убоимся, хотя бы поколебалась земля и горы двинулись в сердце морей.

Пусть шумят, вздымаются воды их,

трясутся горы от волнения их (Пс 45:3-4).

Скажите робким душою;

будьте тверды, не бойтесь;

вот Бог ваш,

придет отмщение,

воздаяние Божие;

Он придет и спасет вас (Ис 35:4).

Не бойся, ибо Я с тобою;

не смущайся, ибо Я Бог твой;

Я укреплю тебя и помогу тебе,

и поддержу тебя десницею правды Моей (Ис 41:10).

Потому что вы не приняли духа рабства, чтобы опять жить в страхе, но приняли Духа усыновления,

Которым взываем: «Авва, Отче!» (Рим 8:15).

В любви нет страха,

но совершенная любовь изгоняет страх,

потому что в страхе есть мучение.

Боящийся несовершенен в любви (1 Ин 4:18).

Как нам следует понимать этот совет? Может быть, библейские писатели просто нечувствительны к реальностям жизни в нашем падшем мире? Их ответ на страх представляется слишком простым: «Не бойся». Неужели это так просто? Да, страх неотделим от человеческого существования. Но Священное Писание указывает, что избавление от страха требует от нас борьбы с тем, чему мы глубоко преданны. И все это сводится не к тому, боимся ли мы, но к тому, чего и кого мы боимся.