Благочестие

«Если кто из вас думает, что он благочестив, и не обуздывает своего языка, но обольщает свое сердце, у того пустое благочестие. Чистое и непорочное благочестие пред Богом и Отцем есть то, чтобы призирать сирот и вдов в их скорбях и хранить себе неоскверненным от мира» (Иак. 1:26-27).

Ты же, человек Божий, убегай сего, а преуспевай в правде, благочестии, вере, любви, терпении, кротости» (1 Тим. 6:11).

Упражняй себе в благочестии, ибо телесное упражнение мало полезно, а благочестие на все полезно, имея обетование жизни настоящей и будущей» (1 Тим. 4:7-8).

От Божественной силы Его даровано нам все потребное для жизни и благочестия, чрез познание Призвавшего нас славою и благостию» (1Пет.1:3)

«Проклятие Господне на доме нечестивого, а жилище благочестивых Он благословляет» (Пр 3:33).

Благочестие — это истинное богопочитание; благоговейное признание божественных истин и исполнение их на деле (В. Даль).

Благочестивый — по истине почитающий Бога, богобоязненный и строго соблюдающий заповеди Господни (В. Даль).

Благочестие (уподобление Богу, богоуподобление) является даром Божиим, плодом Святого Духа, благословением, которое приходит к нам, верующим, чрез Иисуса Христа.

Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею своею, и всем разумением твоим» (Мф. 22:37). Вот тайна истинного благочестия. Без этого ничто не имеет значения для Бога.

Благочестивый — это человек, поглощенный Богом. Истинно благочестивый человек любит ближнего своего.

Каждый подвиг благочестия проливает в сердце неизъяснимое утешение.

Стезя смиренного и благочестивого христианина одинаково удалена от суеверия, с одной, и от неверия — с другой стороны.

Благочестие без креста — это только воображаемое благочестие.

Что же такое благочестие? «Благочестие» означает благое, то есть доброе почитание Господа. Ибо слово «благочестие» слагается из двух слов: «благое» и «честное». Благое и честное, соединенные воедино, составляют благочестие. На деле же благочестие обнаруживается в благом, истинном, нелицемерном почитании Бога. Ибо много нас, христиан, но не все мы почитаем Его «благо», чаще же чтим только устами, сердцем же далеко отстоим от Него; только сохраняем вид благочестия, силы же Его отрекаемся; только называемся христианами, творим же дела язычников. Разве в том благочестие, чтобы именоваться правоверными, а следовать неверным? Устами исповедовать веру истинную, а беззаконной жизнью отвергать Того, в Кого веруем? Челом поклоняться Христу до земли, а скверными делами и поруганием вторично распинать Его? В этом ли благочестие? В этом ли христианство? К каждому из таковых относятся слова Господа в Откровении: «знаю твои дела; ты носишь имя, будто жив, но ты мертв» (Отк 3:1) (Димитрий Ростовский).

Наружное благочестие боится действия благодати Божией, дерзновение веры оскорбляет его.

Ничто так не ослепляет ум, не ожесточает сердце и не усыпляет совесть человека, как «пустое благочестие» (Иак. 1:26).

Истинное благочестие есть поклонение Богу в духе и истине.

Благочестие — признак духовно живущего человека (Тихон Задонский).

В отвращении сердца от мира сего состоит почти вся сила христианского благочестия (Тихон Задонский).

Чем более кто познает Бога и Христа, Сына Божия, тем более преуспеет в благочестии. Познание же здесь подразумевается действительное, а не такое, о каком апостол пишет: «Они говорят, что знают Бога, а делами отрекаются, будучи гнусны и непокорны и не способны ни к какому доброму делу» (Тит. 1:16). Ибо не знает Бога тот, кто не почитает Его страхом, любовью и послушанием. Потому что невозможно знать Бога и не почитать Его, то есть не бояться, не любить и не слушать (Тихон Задонский).

«Любовь есть исполнение закона» (Рим. 13:10), по свидетельству апостола; «цель же увещания есть любовь от чистого сердца и доброй совести и нелицемерной веры» (1 Тим. 1:5). Кто преуспеет в христианской любви, тот преуспеет и в благочестии. Любовь здесь разумеется такая, о какой апостол написал выше, то есть «от чистого сердца». И святой Иоанн Богослов говорит: «Дети мои! станем любить не словом или языком, но делом и истиною» (1 Ин. 3:18) (Тихон Задонский).

Если сердце не согрето любовью, то христианину нет никакой пользы от его благочестия (Тихон Задонский).

Истинное смирение неотлучно от истинного благочестия и всегда с ним сопряжено. Чем благочестивее сердце, тем более оно смиренно. Ибо чем более просвещается человек благодатью Божией, тем более видит свое недостоинство, — так же, как чем более освещаемся мы естественным светом, тем лучше видим пороки на лице, руках или сор в комнатах. И видя свое недостоинство, человек смиряется. Если в сердце нет смирения, а только гордость, нет в нем и благочестия. Ибо такой человек не знает своего недостоинства, и потому благочестие в нем не вмещается. Истинного благочестия без Бога быть не может (Тихон Задонский).

Желающему хранить благочестие и преуспевать в нем нужно удаляться от вредных дружб и бесед (Тихон Задонский).

Как входящие в аптеку, наполненную благовонными маслами, и помедлившие там выносят с собой и благовоние этих масел, так благочестивая душа, войдя в собрание людей, живущих по плоти и миру, и помедлив, выносит хоть немного злонравия, будто дурной запах, впитанный там. Чувства наши, особенно слух и зрение, как двери, которыми всякое зло входит в наше сердце, и хотим или не хотим, ударяет в него и влечет к тому, что ухо слышало или око видело (Тихон Задонский).

Многие, по-видимому, и стараются быть благочестивыми, но поскольку не внимают слову Божиему, как истинному и совершенному правилу, — не в том полагают благочестие, в чем оно состоит, а в том, что угодно их слепому разуму и плоти, и так заблуждаются. Многие из них то, что человек написал, нерушимо хранят, но что Бог запретил или повелел, тем пренебрегают. Слово и заповедь человеческую соблюдают, но слово и заповедь Божий оставляют. Много везде такого заблуждения. Многие считают благочестивым воздерживаться от скоромной пищи в среду, пятницу и другие дни, а иные и совсем ничего не едят в эти дни, но от злобы, зависти, клеветы, злословия и прочего зла и один час не хотят воздержаться (Тихон Задонский).

Кто такие «имеющие вид благочестия, силы же его отрекшиеся» (2 Тим. 3:5)? Это те, которые соблюдают все внешние порядки благочестивой жизни, но не имеют достаточно крепкой воли, чтобы и внутренние свои расположения хранить в соответствии с истинным благочестием. Они охотно идут в храм и охотно стоят там, но не прилагают усилий, чтобы и умом неотступно стоять перед Богом. Они благоговейно припадают к Нему, а помолившись немного, отпускают поводья ума, и он парит, обтекая весь мир; и выходит, что по внешнему положению они в храме, по внутреннему состоянию — их там нет. Остался один образ благочестия — а силы его нет (Феофан Затворник).

Господь осудил смоковницу на бесплодие за то, что по виду она была так покрыта листьями, что следовало быть на ней плодам, которых, однако, не оказалось (Мф. 21:19). В применении к жизни христианской листья означают внешние дела благочестия и внешние подвиги, а плоды — внутренние состояния. По закону так: внешние дела должны исходить из внутренних состояний. Но по снисхождению к немощам по крайней мере склонности должны развиваться имеете с делами. Если же дела есть, а склонностей нет и в зародыше, — от этого происходит лживость жизни, которая состоит в том, чтобы казаться, а не быть. Вначале, может быть, и нет этого несчастного настроения в мысли, а потом оно незаметно появляется и определяет собой строй жизни. У того, кто обращает слишком большое внимание на внешнее и пристрастится к нему, ослабевает внимание к сердцу, глохнут духовные чувства и водворяется холодность. На этом уровне замирает духовная жизнь, остается видимость благочестия — без силы его. Поведение внешне исправно, а внутри — все наоборот. Следствие этого — духовное бесплодие: совершаются дела, но все они — мертвые (Феофан Затворник).

Благочестие есть дар Божий и дается с неба; причем наставником и учителем благочестия является Дух Божий. Но обычно Он дается через естественные средства, выбирая Себе помощниками родителей, наставников, служителей церкви, которые бы с верным попечением насаждали и поливали райские ветки (1 Кор. 3:6-8) (Я.А. Коменский).

Что следует понимать под именем благочестия? Оно заключается в том, чтобы, после правильно воспринятого понятия о делах веры и религии, сердце наше умело везде искать Бога, Которого Писание называет сокровенным (Ис. 45:15) и Царем невидимым (Евр. 11:27), то есть таким, Который покрыл Себя одеянием Своих дел и во всем видимом и невидимом присутствует, всем невидимо управляет, — везде находя Его, следовать за Ним и достигать Его и, наконец, радоваться о Нем. Первое совершается умом, второе — волею, а третье — радостью совести (Я.А. Коменский).

Мы ищем Бога, отличая следы Его Божественности во всем созданном Им. Мы следуем за Богом, поручая себя Его воле во всем: как в наших делах, так и для перенесения всего, что будет Ему благоугодно ниспослать нам. Мы радуемся о Боге, успокаиваясь в Его любви и милости таким образом, чтобы ничего ни на небе, ни на земле не было более желанным, чем Сам Бог, ничего не было приятнее мысли о Нем, ничего более сладостного, чем Его слова, — так чтобы сердце наше таяло от любви (Я А. Коменский).

Три источника и три способа почерпать оттуда. Троякий источник — это Слово Божие в творении, Писании и вдохновении. Источниками являются: Священное Писание, мир и мы сами. Именно в первом случае Слово Божие, во втором — творение, в третьем — вдохновение. Не подлежит сомнению, что из Писания черпается познание о Боге и любовь к Нему (Я.А. Коменский).

Троякий способ почерпать благочестие из троякого источника. Способов почерпать из этого источника благочестия — три: размышление, молитва и искус. Доктор М. Лютер говорит, что эти три состояния образуют богослова, но поистине эти три дела вообще могут образовать и христианина.

Размышление. Размышление есть частое, внимательное, благочестивое проникновение в дела, слово и милость Божий, именно: как все происходит только по милости Бога (или прямо действующего, или соизволяющего) и какими чудными путями все решения воли Божией достигают своих целей.

Молитва. Молитва есть частое и до некоторой степени постоянное воздыхание к Богу и мольба о Его милосердии, чтобы Он нас поддерживал и руководил нами Духом Святым.

Искус. Наконец, искус есть постоянное исследование наших успехов в благочестии, происходит ли это через нас самих или через других. Сюда относится каждое в своем роде испытание: человеческое, дьявольское, божественное. Ибо и себя самого должен испытывать постоянно человек, крепок ли он в вере (2 Кор. 13:5) и как старательно он выполняет волю Божию. Необходимо, чтобы нас исследовали и люди — друзья и враги.

Это происходит тогда, когда те, кто богобоязненно начальствует над другими, бдительным вниманием и открытыми или тайными наблюдениями стремятся расследовать, какие мы сделали успехи, а также те случаи, когда Бог поднимает на нас врага, который научает нас обращаться к Богу и нам показывает, сколько заключается в нас силы веры. Наконец, и самого сатану иногда посылает на нас Бог или даже Сам ополчается против человека, чтобы обнаружить, что находится в его сердце (Я.А. Коменский).

Особый метод благочестия, который заключается в двадцать одном правиле, будет следующий:

Забота о внедрении благочестия должна начинаться с раннего возраста, с одной стороны, потому, что откладывать это опасно. Самый разум советует, что следует приводить в исполнение прежде то, что предшествует, и скорее то, что важнее. Но что должно стоять впереди и должно быть важнее, чем благочестие, без которого всякое другое упражнение мало полезно, тогда как само оно имеет обетование жизни настоящей и будущей (1 Тим. 4:8).

Откладывать это опасно, так как если в самом раннем возрасте души не проникаются любовью к Богу, то вследствие самого хода жизни, проведенной некоторое время без любви к Божеству, незаметно проникает в душу неуважение к Божеству, которое впоследствии искореняется с величайшим трудом, а у некоторых не искоренится никогда. Поэтому, жалуясь на ужасающий поток безбожия в своем народе, пророк говорит: «Кого хочет он учить ведению? и кого вразумлять проповедью? отнятых от грудного молока, отлученных от сосцов матери» (Ис. 28:9), то есть грудных детей. О других другой пророк говорит, что не могут они исправиться, чтобы делать доброе, ибо привыкли они делать злое (Иер. 13.23) (Я.А. Коменский).

Итак, тотчас, при первом пользовании глазами, языком, руками и ногами, пусть дети научатся взирать на небеса, поднимая руки вверх, взывая к Богу и Христу, преклонять колена перед незримым величием и почитать Его. Не настолько трудно научить этому детей, как это воображают те, кто не обращает внимания на то, насколько важно нам отрешиться от сатаны, от мира, от самих себя, и поэтому к столь важному делу относятся слишком небрежно. В законе Бог повелел посвящать Ему всех первенцев; так почему же не посвящать Ему начатки мыслей, детского лепета, движений и действий наших? (Я.А. Коменский)

Но когда детям по возрасту можно уже давать образование, прежде всего им следует внушать, что мы находимся на этой земле не ради этой жизни, но чтобы стремиться к вечности, что здесь лишь переходное положение, чтобы, подобающим образом подготовившись, мы достойно вступили в вечное жилище (Я.А. Коменский).

Итак, постоянно им нужно напоминать, что не следует здесь делать ничего, кроме того, чтобы правильно подготовиться к грядущей жизни. Иначе было бы неразумно заниматься тем, что придется покинуть, и пренебрегать тем, что нас будет сопровождать в саму вечность (Я.А. Коменский).

Затем нужно детей научить, что жизнь, в которую переселяются люди отсюда, бывает двоякая: блаженная с Богом и несчастная в аду; и та и другая вечны. Примером этого служат Лазарь и богач, души которых были отнесены — одного ангелами на небо, а другого дьяволом в геенну (Я.А. Коменский).

Счастливы и бесконечно счастливы те, кто так воспитывает свою душу, что оказывается достойным быть перенесенным к Богу. Ибо вне Бога, источника света и жизни, нет ничего, кроме мрака, ужаса, мучений, вечной смерти, так что лучше было бы не родиться тем, кто уклоняется от Бога и низвергается в пропасть вечной гибели (Я.А. Коменский).

Переселены к Богу будут те, кто здесь живет с Богом (как Енох и Илия, оба живые), другие после смерти, А живет с Богом тот, кто имеет Его перед глазами, боится Его и исполняет Его заповеди. Нужно всегда учить всех христиан иметь то на устах и в сердце, чтобы когда-либо чрезмерно не заблудиться вместе с Марфой в суете этой жизни (Я.А. Коменский).

Итак, пусть дети приучаются относить к Богу непосредственно и посредственно все то, что они здесь видят, слышат, с чем соприкасаются, что делают и терпят.

Те, кто отдается научным знаниям и созерцательной жизни, должны этому отдаваться таким образом, чтобы созерцать везде разливающееся Божие могущество, благость и мудрость, благодаря этому воспламеняться любовью к Нему и этой любовью прилепляться к

Богу все теснее и теснее так, чтобы расторгнуть их с Ним было бы невозможно вовеки.

А кто занимается физическим трудом, земледелием, ремеслами и пр., те ищут и остального, необходимого для жизни, — все это затем, чтобы жить удобно, а жить так им нужно для того, чтобы служить Богу спокойно и радостно и, служа, угождать Ему, а угождая Ему, вечно быть с Ним в единении. Кто в своих делах преследует другие цели, тот уклоняется от воли Божией и от Самого Бога (Я.А. Коменский).

С самого юного возраста дети пусть научатся заниматься преимущественно тем, что непосредственно ведет к Богу: чтением Священного Писания, участием в богослужении и внешними добрыми делами. Ведь чтение Священного Писания возбуждает и согревает воспоминание о Боге; участие в богослужении ставит человека перед лицом Бога и соединяет его с Ним; добрые дела укрепляют эту связь, так как показывают, что мы поистине ходим по заповедям Божиим. Эти три требования решительно предъявляются всем, кто ищет благочестия (Я.А. Коменский).

Поэтому Священное Писание в христианских школах должно быть «альфой и омегой». Об этом Гиперий сказал: «богослов рождается в Писании». Апостол Петр развил это шире, говоря, что Божий сыны рождаются от нетленного семени Слова Божия, живого и пребывающего вовеки (1 Пет. 1:23). Итак, в христианских школах впереди всех книг должна идти божественная Книга, чтобы, по примеру Тимофея, все христианские юноши, обученные с детства Священному Писанию, были наставлены к блаженству (2 Тим. 3:15) и воспитаны в словах веры (1 Тим. 4:6). В свое время прекрасно об этом рассуждал Эразм в своем «Параклезесе», то есть в признании к изучению христианской философии. «Священное Писание, — сказал он, — подходит ко всем одинаково: оно склоняется к детям, приспособляется к их возрасту, питая их молоком, согревая, поддерживая, делая все, пока мы не возмужаем во Христе». А если оно и по силам самым малым, то для самых великих оно является предметом, достойным удивления; для малых оно малое, для великих оно более чем величайшее. Оно не отвергает никакого возраста, никакого пола, никакого положения, никакого жребия. О, если бы оно было переведено на все языки всех народов, чтобы его могли читать и понимать не только шотландцы и ирландцы, но также турки и сарацины! Многие бы смеялись над ним — пусть будет так, но некоторые увлеклись бы им. О, если бы из него напевал что-либо земледелец у плуга, исполнял бы кое-что ткач в такт своей работе, такого рода рассказами пусть сокращает скучную дорогу путешественник; и если бы отсюда были заимствованы все разговоры христиан!

Ведь мы приблизительно таковы, какими являются наши ежедневные разговоры. Пусть каждый достигает того, чего может достигнуть, пусть каждый выражает то, что может. Кто позади, пусть не завидует тому, кто впереди; кто впереди, пусть зовет следующего, не презирая его. Почему общее для всех призвание мы ограничиваем | тайным кругом?

Ведь чрезвычайно глубоко коренится и чрезвычайно крепко держится то, что впервые впитал в себя новый еще сосуд духа. Пусть первый лепет называет Христа; на Евангелиях Христа пусть образуется первое детство. Я желал бы, чтобы о Христе так рассказывали начинающим, чтобы Его полюбили даже дети. Пусть предаются этим занятиям и после, пока, незаметно подрастая, дети не вырастут | крепкими мужами вопиете. Счастлив тот, кого смерть застанет за этими книгами. Итак, будем же всей душой жаждать этих занятий, погрузимся в них, будем предаваться им непрерывно, будем лобзать эти книги, умрем, наконец, в этих занятиях и в них превратимся, так как занятия переходят в нравы. И, насколько я знаю, не будет неразумным, по мнению Блаженного Августина, заучивать Священные Книги наизусть, даже не понимая их.

Вообще в христианских школах должны раздаваться не Плавты, не Теренций, не Овидий, не Аристотель, но Моисей, Давид, Христос. Ведь как из звуков и букв, так и из элементов божественных Книг — все построенные религии и благочестие (Я.А. Коменский).

Все, что изучается из Писания, должно быть относимо к вере, любви, надежде. Ведь это — три главные цели, к которым относится все, что Богу угодно было открыть нам Своим Словом. Одно открывает Он, чтобы мы знали, второе заповедует, чтобы мы исполняли; третье даже обещает, чтобы от благости Его мы ожидали в этой и в будущей жизни. Во всем Писании не встречается ничего, что бы не имело никакого отношения к какой-нибудь из этих основ (Я.А. Коменский).

Вера, любовь, надежда должны быть изучаемы для применения их в жизни. Начиная с первой ступени, мы должны образовывать детей-христиан на практике, если мы действительно желаем иметь христиан. Религия — дело живое, а не выдуманное, поэтому свою жизненность пусть она выражает действием. Отсюда Писание требует действенной веры (Гал. 5:6), называя веру без дел мертвой верой (Иак. 2:20), требует также живой надежды (1 Пет. 1:3) (Я.А. Коменский).

Вере, любви, надежде научатся применительно к жизни дети, если их научат непоколебимо верить в то, что обещают Нужно заметить и старательно внушать юношеству, что если оно желает, чтобы Слово Божие для него было силой Божией во спасение, то оно должно приносить сердце смиренное и преданное, чтобы всегда и везде и во всем подчиняться Богу, мало того — уже подчиняющееся Ему на деле. Ведь как солнце своим светом ничего не освещает тому, кто не желает открыть глаза, и предложенная пища не насыщает никого, если он не желает есть, так и божественный, дарованный умам свет, данные для наших действий заповеди и обещанное боящимся Бога блаженство были бы напрасными, если бы мы не воспринимали этого с твердой верой, пылкой любовью и твердой надеждой (Я.А. Коменский)

Что бы ни изучало христианское юношество после Священного Писания (науки, искусство, языки и пр.) — все должно изучаться в подчинении Писанию, а именно: чтобы юношество могло заметить и точно увидеть, что все есть чистая суета, если оно не относится к Богу и будущей жизни (Я А Коменский).

Пусть все научатся с величайшей ревностью предаваться богопочитанию как внутреннему, так и внешнему, чтобы внутреннее без внешнего не потеряло своей силы, а внешнее без внутреннего не выродилось в лицемерие.

Внешнее благочестие есть слово о Боге, проповедь и слушание Его Слова, моление с коленопреклонением, воспеваемая в гимнах хвала, совершение таинств и другие священные обряды, общие и частные.

А внутреннее богопочитание есть постоянное помышление о божественном присутствии, страх и любовь к Богу, самоуничижение и преданность воле Божией, а именно — готовность совершать и претерпеть все то, что угодно Богу.

Это нужно соединять, а не разделять не только потому, что справедливо, да прославится Бог в телах наших, которые суть Его (1 Кор. 6:20), но также и потому, что быть разделенными без опасности они не могут. Ведь от внешних обрядов без внутренней правды Бог отвращается.

Но с другой стороны, так как мы не чисто духовные, а именно и чувственные, необходимо, чтобы постоянно наши чувства возбуждались извне для совершения того, что должно совершаться внутри, — духом и истиной, И таким образом, хотя Бог требует преимущественно внутреннего, однако предписывает и повелевает соблюдать вместе и внешнее.

Итак, если мы воспитаем юношество в религии, то мы должны воспитывать его в совершенстве внешне и внутренне, чтобы нам не образовать лицемеров, то есть наружных, мнимых, разукрашенных, фальшивых почитателей Бога, или фанатиков, которые услаждаются своими мечтаниями и презрением к внешнему почитанию церкви, разрывают порядок и красу ее, или, наконец, людей холодных, если внешнее не дает стимулов к внутреннему, а внутреннее — внешнему жизни (Я.А. Коменский).

Нужно заботливо приучать детей к внешним делам, предписанным свыше, чтобы они знали, что истинное христианство состоит в том, чтобы веру свою подтверждать делами. Такого рода дела: упражнение в воздержании, справедливости, милосердии и терпении — их упускать не следует никогда. Ведь если наша вера не приносит таких плодов, то она является мертвой (Иак. 2:20). Но, если она должна вести к блаженству, подобает ей быть живой (Я.А. Коменский).

Также нужно заботливо приучать детей различать пределы благодеяний Бога и Его суда, чтобы они умели всем пользоваться законно и ничем не злоупотреблять. Фульгенций разделяет благодеяния Божий на три вида. Он говорит, что некоторые из них будут пребывать вечно, другие служат для достижения вечности, наконец, третьи — для пользования только в этой жизни. К первым принадлежат: познание Бога, радость во Святом Духе и любовь к Богу, разливающаяся в наших сердцах. Ко второму виду он относит веру, надежду и милосердие к ближним. К третьему виду он относит здоровье, богатство, друзей и прочие внешние блага, которые сами по себе не делают нас ни счастливыми, ни несчастными (Я.А. Коменский).

И нужно их направлять, что вернейший путь к жизни — это путь креста, и этот путь показал нам вождь жизни Христос, на этот путь пригласил Он других, этим путем ведет Он тех, кого особенно любит. Тайна нашего спасения совершена крестом, стоит на кресте; именно им умерщвляется ветхий Адам, да живет новый, сотворенный по образу Божию. Итак, кого Бог любит, тех наказывает и как бы со Христом пригвождает ко кресту, чтобы, воскресив их со Христом, посадить одесную Себя в вышних. Совершенно необходимо весьма твердо внушать это христианам, чтобы они поняли, что они не могут быть учениками Христа, если не отрекутся от самих себя и не возьмут на свои плечи крест Христа (Лк. 14:27) и не будут готовы следовать туда, куда бы их ни повел Бог (Я.А. Коменский).

Но нужно предусмотреть, чтобы в то же время, пока всему этому будут учить, не встречалось детям никакого противоположного примера, то есть нужно принимать меры, чтобы дети не видели и не слышали богохульства, клятвопреступлений, различных оскорблений имени Божия и других примеров безбожия. Но куда бы они ни обратились, пусть они замечают благоговение к Богу, соблюдение религии, попечение о совести (Я.А. Коменский).

Наконец, — так как при этой испорченности мира и природы никогда мы не делаем таких успехов, какие должны делать; а если и делаем некоторые, то та же испорченная плоть легко впадает в самодовольство и духовную гордость, откуда (так как гордым Бог противится) является величайшая опасность для нашего спасения, — всех христиан должно своевременно учить тому, что наши добрые стремления и дела вследствие их несовершенства — ничто, если Своим совершенством не придет нам на помощь Христос, Агнец Божий, принимающий на Себя грех мира, на Котором одном благоволение Отца. К Нему нужно взывать, на Него одного следует уповать. Так, наконец, мы поставим в безопасность надежду нашего собственного спасения и наших близких, когда утвердим ее на краеугольном камне — Христе, Который является вершиной всякого совершенства на небе и на земле, единственным Начальником и Совершителем нашей веры, любви, надежды и спасения нашего (Я.А. Коменский).