II. Тайны молитвы

Слышит Господь! Насадивший ухо не услышит ли?[16]

Джордж Герберт

6. Зачем молиться?

Молитвы похожи на камешки, которые мы бросаем в небесное окно, чтобы обратить внимание на Себя, Любимого.

Рональд Стюарт Томас

Есть ли Богу дело до наших житейских проблем — будь то продажа дома или поиски пропавшей кошки? И если мы ответим «да», то почему Он не предотвратил ураган, который снес с лица земли целый город, или цунами, погубившее четверть миллиона человек? Почему вмешательство Бога в хаос событий, происходящих на планете, выглядит как каприз?

Наши молитвенные просьбы чаще всего относятся к одной из двух категорий: «бедствие» или «житейские дела». Стоит приключиться беде, как мы сразу же взываем к Богу. Растерянные родители у постели больного ребенка, испуганные пассажиры самолета, моряк в страшную бурю — в минуту опасности все мы молимся, даже если способны произнести лишь: «О, Боже!»

В такие минуты никто не вспоминает о богословских теориях. Мне просто нужна помощь от Того, Кто сильнее меня.

Как любят повторять армейские капелланы, «в окопах атеистов не бывает».

Часто мы просим о пустяках. Лев Толстой в романе «Война и мир» описал, как во время охоты Николай Ростов отчаянно молится, страстно желая затравить матерого волка. «Несколько раз он обращался к Богу с мольбой о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, — говорил он Богу, — сделать это для меня! Знаю, что Ты велик и что грех Тебя просить об этом; но, ради Бога, сделай, чтобы на меня вылез матерый и чтобы Карай, на глазах дядюшки, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло».

Мой друг ездил в Южную Америку — отчасти ради того, чтобы прийти в себя после развода. Там он побывал в национальном парке. Он усердно (и, судя по его словам, с верными побуждениями) молился о том, чтобы увидеть некоторые редкие виды зверей и змей. Ради этого он не спал ночь и провел двадцать часов на помосте на верхушке дерева, где комары чуть не обглодали его до костей. И что? Другие участники тура то и дело натыкались на экзотических животных, а мой друг так никого из них и не увидел. Вернувшись, он задал себе вопрос: «А вмешивается ли Бог вообще в нашу жизнь?» Он не получил ответа ни на свои настоятельные мольбы о предотвращении развода, ни на невинную просьбу о том, чтобы увидеть чудеса природы.

Но если бы Бог ответил на его молитву — например, мой друг узрел бы со своего помоста целый ковчег экзотических тварей, — то возникла бы новая, более серьезная проблема. Вот как сформулировал ее некий профессор философии: «Допустим, что Бог способен влиять на ход событий. Но Бог, исцеляющий от простуды или приберегающий для нас свободное место на парковке и не желающий предотвратить Освенцим и Хиросиму, не может не вызвать нравственного отвращения! Хиросима и Освенцим были. Это факт. Отсюда мы вынуждены сделать вывод: Бог не способен влиять на ход событий в мире или взял за правило никогда этого не делать».

Даже те, кто не согласны с радикальными выводами профессора, вынуждены задуматься над вопросом, который поставил сей ученый муж.

Суть вопроса

Мне не хотелось предаваться абстрактным рассуждениям о молитве, поэтому я достал из ящика стола письма моих читателей. Все они задают вопросы о молитве на основании личного опыта. И их вопросы очень остры.

Пишет заключенный из штата Индиана: «Писание ясно говорит о том, что Бог управляет всем творение. Но есть ли Ему дело до мелких житейских проблем человека? Станет ли Он вмешиваться в нашу жизнь? Или, может быть, Он обещал помогать нам лишь в достижении духовного роста? Или, может, Он помогает нам верно реагировать на происходящие события, а в ход событий не вмешивается?» Автор письма вкратце рассказывает о своей нелегкой судьбе — попал в тюрьму, подруга бросила, сестра разводится с мужем, — а затем пишет о хорошо знакомой ему семье из бедного квартала:

«Сын-подросток страдает хронической астмой, был частично парализован, подвергается физическому насилию со стороны отца. Его постоянно высмеивают за то, что он инвалид. И вот недавно его мать была убита. Есть что-то глубоко неправильное в том, что все это происходит с невинными детьми — особенно если вспомнить, как решительно Иисус говорил, что Он защищает кротких, что нужно делать добро «малым сим». Я снова и снова вспоминаю, как вез этого подростка на кладбище, на могилу матери. Там мы узнали, что родственники по бедности не смогли купить ей надгробие. Молить Бога о любой помощи для этой несчастной семьи — не легкомысленная просьба о чуде, а призыв к милосердию!»

Заключенный где-то вычитал, что режиссер Фрэнсис Коппола работает над своими фильмами в передвижном офисе. Он наблюдает за съемками через мониторы и общается с актерами, операторами и помощниками при помощи переговорных устройств. «Может быть, и Бог управляет миром подобным образом?» — спрашивал автор письма.

Другой читатель, из штата Айдахо, так описывает свои попытки молиться: это, мол, нытье типичного обывателя о долгах за обучение в колледже, о неудачном вложении денег, о семейных проблемах, о неудачах в бизнесе да плохом здоровье старика-отца. Но тон его письма меняется, когда он упоминает о сыне: у того из-за родовой травмы деформирована ступня и не двигается рука. «Мы каждый день молимся о его исцелении, — пишет отец. — Есть ли Богу дело до таких вот настоящих проблем? У большинства из нас имеются сокровенные желания — если не исцеление, то успех, счастье, безопасность, мир… Осмелимся ли мы просить Бога о сокровенном? Я ощупью учусь молиться. А научившись, хочу научить и сына».

Я получил письмо от женщины. Ей сорок один год. Она рассказывает, как она, еврейка по национальности, уверовала в Иисуса Христа. Затем ее постигло страшное несчастье — рак молочной железы, давший метастазы в легкие и печень. Порой она отворачивалась от Бога, но затем, позлившись на Него несколько дней, все равно к Нему возвращалась — медленно, нехотя, с недовольной гримасой на лице, отчетливо понимая, что не умеет жить без Бога. Во время суровых испытаний она мучительно пыталась понять, как ей молиться:

«Какой смысл молиться о том, чтобы что-то произошло? Допустимо молиться ради того, чтобы установить и поддерживать общение с Богом. Но зачем молиться об исцелении? Или чтобы мой муж нашел работу? Или чтобы мои родители обрели спасение? Я часто молюсь за других людей, потому что не в силах ничего больше сделать для них. Я цепляюсь за надежду: а вдруг на этот раз молитва поможет.

Духовные наставники нашей церкви увещевают прихожан молиться по нескольку часов, ходатайствовать за всех, кто в этом нуждается. Но, если у Бога есть определенный замысел, если Он знает, чего мы хотим, в чем нуждаемся и что для нас лучше, то зачем мне часами молить Его о том, чтобы Он изменил свои намерения? И как молиться с верой, если, судя по всему, те молитвы, которые я Ему возношу, почти всегда остаются без ответа?»

Она рассказала о том, что сотни верующих молились о ее исцелении от рака, а потом задала вопрос: «Имеет ли это хоть какое-то значение? Неужели у меня больше шансов на исцеление, чем у моей подруги, которая тоже больна раком, но за которую регулярно молится лишь горстка людей? Иногда я говорю в шутку, что Бог вынужден меня исцелить, потому что иначе Ему влетит за меня ото всех, кто за меня молился». Эта женщина преподает в христианской начальной школе, и как-то раз она дала детям такое задание: «Представь себе, что ты встретил на улице Иисуса. Какой вопрос ты бы Ему задал?» Многие ученики проявили большую любознательность: «На что похожи небеса?», «Как Тебе жилось, когда Ты был ребенком?». Но на одной из бумажек она прочла два вопроса: «Почему Ты не исцеляешь мою маму? Почему мой папа не может найти работу?» Почерк показался ей знакомым. Она с болью в сердце поняла: это писал ее сын.

Больше всего меня огорчило письмо от человека, который рассказал о ране, нанесенной ему безответной молитвой. Долгие годы отец и мать молились о сыне, у которого были серьезные психологические проблемы. И вот однажды раздался телефонный звонок. Звонила их дочь. Только что она обнаружила тело своего брата. Он наложил на себя руки — отравился выхлопными газами. А ему только-только исполнилось двадцать два года. В письме родители задавали свои вопросы Богу: «Господи, мы постоянно молились о трех наших детях — разве Ты не слышал?» Мать выписала несколько своих любимых стихов из Библии: «…Чего ни пожелаете, просите, и будет вам… (Ин 15:7); …Не оставлю тебя и не покину тебя… Евр 13:5); …Довольно для тебя благодати моей… (2 Кор 12:9); …Любящим Бога, призванным по Его изволению, все содействует ко благу» (Рим 8:28). Разве эти стихи могут объяснить самоубийство сына?

Молитва Иисуса

Я ответил на каждое из писем, но у меня все равно осталось больше вопросов, чем ответов. Все, что вы прочтете дальше, вся книга — результат моих попыток ответить на заданные мне вопросы. Я буду рассматривать разные грани молитвы. Моя задача — узнать о ней такое, что могло бы хоть как-то утешить авторов приведенных выше писем.

Исходной точкой для меня станут истории из реальной жизни — история заключенного, история человека из Айдахо, история больной раком молочной железы женщины и история семьи, потерявшей сына. За ответами я обратился к Учителю, жившему в первом веке нашей эры и изменившему мир. Конечно, Христос знал, какие возможности открывает молитва. Но знал Он и заложенные в молитву ограничения. Как я уже говорил, самый простой ответ на вопрос «Зачем молиться?» таков: «Потому что молился Иисус». Но чем молитвы Иисуса могут помочь моим корреспондентам?

В Евангелиях можно найти около дюжины примеров того, как молился Иисус. Есть в них и несколько притч и поучений о молитве. Подобно другим иудеям своего времени, Иисус регулярно посещал синагогу («дом молитвы»), молился не реже трех раз в день. Но мы с уверенностью можем утверждать, что Иисус вел уединенные молитвы-беседы с Богом, ведь учил же Он Своих учеников, чтобы они, молясь, закрывали дверь в свою комнату. Ученики Иисуса не могли не обратить внимания на эти особые молитвы Господа: пять раз в Евангелиях упоминается о том, что Иисус молился в одиночестве.

Как и большинство из нас, Иисус обращался к Богу в тяжелые для Себя времена. Он несомненно молился во время Своего сорокадневного поста в пустыне. Он громко молился незадолго до смерти, изливая перед Богом Свое великое смятение в Гефсиманском саду: «Душа Моя теперь возмутилась: и что Мне сказать? «Отче! Избавь Меня от часа сего!» Но на сей час Я пришел» (Ин 12:27). Молитва в Гефсиманском саду была изнурительной: Иисус трижды падал в изнеможении на землю, но ничто не могло остановить Его.

Две молитвы, произнесенные в самые трагические моменты Его жизни настолько тронули сердца учеников, что так и отпечатались в их памяти на родном языке Иисуса — арамейском («Авва» (Мк 14:36) в Гефсиманском саду и «Элои! Элои! ламма савахфани?» (Мк 15:34) на кресте). Из семи слов, произнесенных Иисусом на кресте по меньшей мере три были молитвами. Послание к Евреям свидетельствует: Иисус «с сильным воплем и со слезами принес молитвы и моления Могущему спасти Его от смерти» (Евр 5:7) — но Он не был избавлен от смерти. Как и авторы полученных мною писем, Иисус знал, что значит — молиться и не получить желаемого ответа. В той или иной мере это состояние знакомо каждому из нас.

Другой тип молитвенной просьбы — о житейском — практически не звучал из уст Иисуса. От повседневных нужд не уйти, они важны: ведь недаром в молитве Господней упоминается о хлебе насущном, о борьбе с искушениями, о восстановлении разорванных отношений. Но такие просьбы вряд ли можно назвать банальными, обыденными. Молитвы Иисуса показывают, что Он практически не заботился о собственных нуждах. «Пронеси чашу сию мимо Меня» (Мк 14:36) — вероятно, единственный пример того, как Христос попросил о чем-то для Самого Себя.

О чем-то для Себя Христос просил крайне редко, зато за других Он молился очень часто. Он молился о детях, которых приносили к Нему матери. Молился ради «народа, здесь стоящего» (Ин 11:42) у гробницы Лазаря. И о Петре, которому предстояло пройти трудное испытание. Его предсмертная молитвенная просьба — о гонителях. Последнее Свое благодатное слово, которое Он, задыхаясь, произнес с креста, таково: «Отче, прости им, ибо не знают, что делают» (Лк 23:34).

Молясь в уединении, Иисус укреплялся духом. После утомительного дня — служение людям, избрание учеников, проповедь перед толпой, исцеление больных — Он удалялся в уединенное место для молитвы. В пустыне искуситель соблазнял Иисуса популярностью и всеобщим восхищением — возможно, Иисус нуждался в уединении, которое помогало Ему утвердиться в сознании Своей миссии, в готовности твердо противостоять искушению популизма. Он заверял учеников, беспокоившихся, не голоден ли Он: «У Меня есть пища, которой вы не знаете» (Ин 4:32).

Молитвы Иисуса становились интенсивнее перед важными событиями. Примеры тому — Его крещение, ночь перед избранием двенадцати учеников, Преображение и особенно — приближение исхода Христа из мира. Однажды, когда большая группа Его последователей вернулась с рассказами о духовных победах — Иисус посылал их проповедовать, — Он возрадовался Духом и прославил Отца. Молил Он Отца и о пришествии Духа Святого, «Утешителя, да пребудет с вами вовек» (Ин 14:16). В главе 17 Евангелия от Иоанна есть долгая и величественная молитва Спасителя об учениках. Иисус просил не только о тех, кто был тогда рядом с Ним, но и об учениках всех веков — о нас, верующих в Него по слову апостолов.

Размахивая кулаками

Ди

Когда я думаю о молитве, то чувствую, насколько мне не хватает старого священника Пола, моего покойного друга. Когда он молился, я ловила на его лице отблески небесного света. А когда мы молились вместе в последний раз, я открыла глаза и увидела его руки. Пол опустил на них голову, преклонившись перед своим Создателем. Я всегда чувствовала, что, когда Пол молится, Бог призывает небеса к тишине, склонясь со Своего престола: «Тише, мой верный слуга Пол молится».

Теперь мне стали очень дороги молитвенные встречи с Маргарет, вдовой Пола. Я отправляюсь к ней домой в среду вечером, сразу после работы. Мы вместе ужинаем, затем идем на молитвенное собрание в церковь, а лотом молимся вдвоем. От ее молитвы тоже затихают небеса. И я задаю себе вопрос: «Может быть, молитвенная жизнь дается нам лишь с годами?». Если так, то, возможно, в восемьдесят лету меня будет такая же прекрасная, простая и твердая вера.

В моей прежней, далеко небезгрешной жизни был период, когда я пыталась с помощью психотерапевта простить отца. Однажды врач сказал мне: «Наверное, если бы вам предложили выбор — простить отца или отправиться в ад, то вы бы выбрали ад». Он был прав. В ад, без лишних слов.

Но в этой тьме настала минута, когда, все еще размахивая кулаками перед лицом Бога, я начала молиться, повторяя снова и снова: «…не желая, чтобы кто погиб, но чтобы все пришли к покаянию» (2 Пет 3:9). Я напоминала Богу, что слово «все» должно включать также и меня. Других молитв у меня не было.

Однажды, сидя на работе, я внезапно почувствовала огромное желание, чтобы за меня помолились. Я подумала о Поле и Маргарет. Чудесным образом оказалось, что они дома, и вечер у них свободен. К нам присоединились мой священник и его жена. Мы сидели вместе в комнате у Пола и Маргарет, и я выплескивала гной из своего сердца. Пол почувствовал, что нужно молиться не только за меня, но и за моего отца. Я не была в этом уверена. Я хорошо запомнила первые слова священника, когда он стал молиться за моего отца: «Господи, я не хочу молиться за этого человека».

В человеческом языке нет слов, чтобы передать мое состояние в ту минуту, когда они кончили молиться за меня. Я испытывала все чувства сразу — мне казалось, что меня разорвет на части. Я протянула руку и положила ее на колено Пола — жест, для меня совсем не характерный. Он сразу же взял мою ладонь и держал ее, слегка поглаживая. Эта совместная молитва стала первой атакой на твердыню зла в моем сердце.

Очень часто во время молитвы я чувствую, что я либо размахиваю кулаками перед лицом Господа, бросая Ему вызов, либо в неутешном горе припадаю к Его груди. Но как бы я хотела положить руку Ему на колени, и чтобы Он взял мою ладонь в Свои руки!

Я видела в одном фильме, как огорченная и сердитая главная героиня упирается кулаками в грудь своего партнера. А он спокойно берет ее руки в свои, и камера крупным планом показывает, как он держит ее за руки. Именно такой я хотела бы видеть свою молитву.

Есть ли смысл молиться?

Поняв, как молился Иисус, я нашел ответ на очень важный вопрос: «Есть ли вообще смысл молиться?» Иногда в мою душу закрадываются сомнения: может быть, молитва — это всего лишь благочестивая форма разговора с самим собой? В такие моменты я напоминаю себе, что Сын Божий, Чьим словом сотворен мир, Сын Божий, держащий этот мир в Своей руке, чувствовал непреодолимую потребность в молитве. И Он молился, потому что молитва действительно имеет много значит. Время, проведенное в молитве, было для Него не менее важно, чем время, которое он посвящал непосредственному служению людям.

Один мой друг, врач по профессии, узнав, что я пишу о молитве, посоветовал мне начать с трех важных тезисов: (1) Бог существует; (2) Бог слышит наши молитвы; и (3) Богу наши молитвы не безразличны. «Ни одно из этих трех утверждений нельзя доказать, — сказал он. — В них можно либо верить, либо не верить». Конечно, он прав, хотя я считаю, что личный пример Иисуса Христа свидетельствует об истинности всех трех тезисов. Перечеркнуть молитву, сказать, что она лишена смысла, все равно, что утверждать, будто Иисус заблуждался.

Иисус, как и Его современники-иудеи, верил в действенность молитвы. Римляне молились своим богам «на всякий случай», как носят на всякий случай амулет, не очень-то веря его силу. Скептически настроенные греки высмеивали молитву. Древнегреческие драматурги включали в свои пьесы смешные, глупые и даже непристойные молитвы — лишь бы вызвать у зрителей взрыв хохота. Только упрямые иудеи, несмотря на все свои оставшиеся без ответа молитвы — а таких немало накопилось за всю многострадальную историю Израиля, — настаивали на том, что Всевышний и Любящий Бог, Который управляет Землей, их молитвы слышит и однажды ответит.

Иисус заявлял: Он и есть Ответ, Он — исполнение надежд евреев, жаждавших прихода Мессии. «Видевший Меня видел Отца» (Ин 14:9), — говорил Он. Он явил волю Отца: кормил голодных, исцелял больных, освобождал узников. Люди пишут мне о своих проблемах, неразрешимых человеческими усилиями, а я отвечаю, что у меня нет ответа на вопрос «Почему?». Зато я способен ответить на другой вопрос: «Что чувствует Бог, глядя на страдания человека?» Мы в состоянии понять чувства Бога, потому что видели лик Христов, на котором нередко были видны следы слез. В Евангелиях мы читаем о встречах Иисуса — со вдовой, потерявшей сына, с римским офицером, слуга которого был тяжело болен, с женщиной, страдавшей кровотечением. Участие и милосердие Иисуса — зримое проявление тех чувств, которые испытывает Бог-Отец, выслушивая наши молитвы.

Иисус учил молиться так: «Да будет воля Твоя и на земле, как на небе» (Мф 6:10). Ему лучше, чем любому другому человеку понятна разница между небесами и землей. Каждый день своей земной жизни Иисус видел, как люди противятся Божьей воле. Матери несли к Нему больных детей, рыдали вдовы, взывали к Нему нищие, Его высмеивали бесы, за Ним следили враги, Ему расставляли ловушки. В таком чужеродном для Бога окружении молитва была для Иисуса местом отдохновения от просителей, и она же напоминала Ему о Его истинном доме, где нет места злу, страданиям и смерти.

Молитва была спасательным кругом Иисуса, источником руководства и силы. Она нужна была, чтобы знать и исполнять волю Отца. Христос молился, чтобы не утратить веру в подлинный, вечный мир, откуда Он пришел, чтобы напитать память немеркнущим светом небес. Для этого Ему приходилось вставать на молитву до рассвета, иногда Он молился всю ночь. Но мил иногда не хватало: Он раздражался земному: «О род неверный! Доколе буду с вами? Доколе буду терпеть вас?» (Мк 9:19). Ему приходилось бороться с искушениями: «Не искушай Господа Бога Твоего» (Мф 4:7). Подчас — с сомнением: «Боже Мой! Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил?» (Мф 27:46).

Скептики сомневаются в действенности молитвы: «Зачем молиться, если Бог все знает лучше нас?» Один пастор спросил меня: «Может, мне не стоит больше докучать Богу моими мелочными просьбами? Может, предоставить Ему управлять Вселенной, а самому как можно лучше исполнять свой долг, заботясь о земных проблемах?»[17] Я не знаю более верного ответа, чем пример Иисуса Христа. Он лучше любого из нас знал о мудрости Отца, но все-таки считал необходимым посылать в небеса одно прошение за другим.

Иисус не дал нам теоретических доказательств действенности и необходимости молитвы. Но Он молился — и уже одно это свидетельствует: молитва нужна, и она что-то изменяет в мире. Христос (обличив таким образом тех, кто считает прошение слишком примитивной формой молитвы) прямо сказал: «Просите и получите» (Ин 16:24). Когда ученики не сумели исцелить бесноватого мальчика, Иисус указал: одна из основных причин их бессилия — недостаток молитвы (Мф 17:21).

У молитвы есть пределы

Но, по-видимому, даже Иисусу молиться было не всегда легко. Однажды я написал статью «Оставшиеся без ответа молитвы Иисуса». Работа над ней принесла мне своеобразное утешение: я составил список всех молитв Иисуса и увидел, что в отношении молитвы Он был человеком, подобным нам. Как и мои корреспонденты, Он познал горечь безответной молитвы. Иисус просил о единстве христиан: «Да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе» (Ин 17:21), но даже поверхностное знакомство с историей христианской церкви (которая в настоящее время насчитывает более тридцати тысяч различных деноминаций) ясно показывает, сколь далека от ответа эта молитва Спасителя.

В список молитв, которые, по-видимому, остались без ответа, я включил и ту, в которой Иисус ночью просил Отца о водительстве перед избранием двенадцати учеников — Ему нужны были те, кому Он мог доверить Свою миссию. «В те дни взошел Он на гору помолиться и пробыл всю ночь в молитве к Богу. Когда же настал день, призвал учеников Своих и избрал из них двенадцать, которых и наименовал Апостолами» (Лк 6:12, 13). Читая Евангелия, я в изумлении спрашиваю себя, как эта разношерстная, непредсказуемая дюжина может быть ответом на молитву? Евангелист подчеркивает: в числе апостолов был Иуда Искариот, «который потом сделался предателем» (Лк 6:16). А как не вспомнить честолюбивых «сынов громовых» (Мк 3:17) и Симона, горячую голову, которому Иисус вскоре сделает выговор и назовет его «сатаной» (Мф 16:23). Позднее Христос, разгневавшись, скажет двенадцати избранникам: «Доколе буду терпеть вас?» (Мк 9:19). Вот я и спрашиваю себя: «Не усомнился ли Иисус на мгновение в том, что именно этих учеников указал Ему Отец в ответ на молитву?»

Богослов Рэй Андерсон в весьма дерзком труде «Евангелие от Иуды» размышляет о том, почему Иисус включил Иуду в число учеников. Знал ли Иисус, когда молился об избрании учеников, о том, как сложится судьба Иуды? Напомнил ли Он Своему Отцу о той молитве, когда Иуда ушел с Тайной Вечери, чтобы предать Его? Из истории Иуды Андерсон делает важный вывод: «Смысл молитвы не в том, чтобы устранить неизвестное или непредсказуемое. Смысл в том, что благодаря молитве, все неизвестное и непредсказуемое стало проводником Божьей благодати в нашу жизни».

Иисус молился за учеников, но это не устранило «неизвестное и непредсказуемое». Двенадцать апостолов нередко удивляли и огорчали Учителя своей мелочностью и маловерием.

В час величайшей нужды практически все они подвели Спасителя. Правда, одиннадцать из них медленно, но верно менялись и стали в конечном итоге другими людьми. Итак, можно сказать, что в Христос все-таки получил ответ на Свою молитву. Иоанн, один из «сынов громовых», стал апостолом любви. Петр-Симон, заслуживший от Иисуса суровую отповедь за то, что не допускал и мысли о Его страданиях, позже сам показал, что значит идти «по следам Его» (1 Пет 2:21). Он пострадал за Христа. Единственным исключением стал Иуда, который предал Учителя. Но даже сам акт предательства стал неотъемлемым звеном причинно-следственной цепочки, приведшей к крестной смерти Иисуса — а следовательно, к спасению мира. Странным и таинственным образом молитва превращает непонятные, неоправданные и непредсказуемые поступки людей в русла Божьей воли и Божьей благодати.

В молитвах Иисуса нет надежной и универсальной формулы успеха. Но они дают нам понять, каким образом Бог действует (или не действует) на нашей планете. Нам, конечно, хотелось бы, чтобы Господь взялся за дело более решительно — особенно, когда мы страдаем. Но молитвы Иисуса ясно показывают: Бог уважает свободу человека и чаще всего не вмешивается в ход событий. Зачастую Он проявляет Свою власть, превращая зло в добро, а не предотвращая зло.

Ограниченность действия молитвы очень хорошо показывает один эпизод Евангелий. «Симон, Симон! Се, сатана просил, чтобы сеять вас, как пшеницу, — сообщил Иисус Петру, подчеркнуто используя его прежнее имя. — Но я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя» (Лк 22:31, 32). Петр с присущим ему хвастовством стал настаивать, что мол пойдет за Иисусом и в темницу, и на смерть — и лишь тогда Иисус открыл ему страшную правду: уже в эту ночь, прежде чем пропоет петух, Петр трижды отречется от Него. Меня поражает, почему Иисус прямо не отказал сатане, когда тот просил подвергнуть Симона искушению: «Нет, нельзя. Не смей его трогать!» Или почему Иисус не придал Петру сверхъестественную храбрость, чтобы ученик благополучно прошел испытание? Вместо этого Он попытался лишь чуть повлиять на ситуацию — помолился, чтобы вера Петра не оскудела.

Конечно, вера Петра оскудела, и это случилось трижды. Следует ли внести и эту просьбу Христа в перечень Его оставшихся без ответа молитв? Или по ней можно отследить схему, по которой Бог действует на земле? История Петра имеет удивительно много общего с рассказом об Иуде. Тот тоже был одним из ближайших учеников Иисуса и не выдержал испытания веры. Казалось, что его слабость и привела к катастрофе.

Потрясенный предательством Искариота евангелист Лука пишет: «Вошел же сатана в Иуду» (Лк 22:3). Действительно, чем еще можно объяснить подобный поступок?

Оба они, Иуда и Петр, оказались вовлеченными в духовную битву, смысла которой постичь были не в силах. И Иуда, и Петр подверглись непосредственному нападению сатаны. Но каждый из них нес личную ответственность за свои поступки — сатана не может поработить человека, если тот не поддастся проискам лукавого. Оба ученика не выдержали испытания, предали Учителя. Однако даже после падения каждый из них получил возможность покаяться, обрести прощение. Один понял свою ошибку — и повесился. Другой понял свою ошибку — и покаялся, стал столпом Церкви Христовой. Возможно ли, что именно благодаря молитве Иисуса Петр не превратился во второго Иуду? А мог ли Иисус помолиться за Иуду — ведь Он учил нас молиться за гонителей и Сам молился за них на кресте? Во время последней встречи, Иисус сказал Иуде: «Друг, делай то, для чего ты пришел!»[18] (Мф 26:50).

А еще испытания Петра напоминают историю Иова: сатана просит у Бога разрешения навредить Иову. Бог разрешает и затем с удивительной пассивностью наблюдает, как поведет себя испытуемый. Петр, как Иов, как любой из нас, обладал свободой выбора — мог выдержать или не выдержать испытание.

В ситуации с Петром действует еще один фактор: Иисус усердно молится за ученика. Повороты сюжета — в случаях с Иовом, Иудой и Петром — проливают свет на великую загадку истории человечества. Почему Бог сидит сложа руки, когда сатана наносит людям вред, когда злые тираны угнетают хороших людей, когда предатель выдает врагам Его Сына?

Библия противопоставляет подавляющее свободу зло добру, которое уважает свободу человека. В главе 9 Евангелия от Марка описан мальчик, одержимый злым духом. Он пускает пену изо рта, скрежещет зубами и бросается то в огонь, то в воду. Овладевший ребенком злой дух превращает его в недочеловека, грубо подавляя его человеческую свободу. Совсем иначе действует Дух Святой. Апостол Павел предупреждает верующих: «Духа не угашайте» (1 Фес 5:19) и «не оскорбляйте Святого Духа Божия» (Еф 4:30). Господь Вселенной из уважения к нашей свободе умалил Себя, в определенном смысле даже поставил Себя в зависимость от нашего милосердия.

Как описать самоумаление Всемогущего Бога, Который живет в нас и, по сути дела, говорит: «Не делай Мне больно. Не отталкивай Меня». Английский поэт и богослов Джон Донн молил: «Бог триединый, продолжай пытать… Дабы воспрял я, сердце мне разбей…» Но Бог делает так очень редко. Он взывает к нам и ждет нашего ответа.

Молитва Иисуса о Петре — и, возможно, об Иуде — выражает непостижимое уважение Бога к свободе человека: даже предвидя предательство близкого друга, Иисус не совершает чуда, которое сокрушило бы свободу Иуды. Христос позволяет событиям идти своим чередом, зная, какую цену заплатит за это. Он молится о том, чтобы по благодати Божией даже предательство и смерть стали частью Божьего замысла спасения. И Бог ответил на молитву Своего Сына за Петра, за Иуду и за весь мир.

В поисках сокровищ

Гарольд

Сколько я себя помню, молитва всегда была частью моей жизни. В течение многих лет я совершал молитвенные прогулки по полотну заброшенной железной дороги, проходящей недалеко от моего дома — по одному часу каждый день. Я записывал ответы на молитвы в дневник. Иногда я на какое-то время прекращал молиться из-за огорчения и потери уверенности в том, что молитва имеет смысл. Но потом всегда возобновлял молитвы. Читая о таких людях как мать Тереза или Генри Нувен, я утешал себя тем, что им иногда тоже бывало трудно молиться.

Несколько дней назад я проснулся в состоянии депрессии — со мной это случается нередко. Я помолился: «Господь, мои чувства расстроены, мне нужна Твоя помощь, чтобы прийти в себя». В одиннадцать утра я понял, что Бог ответил на эту молитву, и прервал свои занятия, чтобы поблагодарить Его. Благодаря молитве я восстановил связь с Богом и был в общении с Ним в течение всего дня. Когда я осознанно приношу Богу свои проблемы, то меняется даже мое физическое состояние.

Мы на самом деле живем лишь в данную минуту, в этот день — сейчас, сегодня. Нет смысла беспокоиться о будущем, в котором мы не властны, или о прошлом, которое мы не можем изменить. Поэтому я прошу у Бога, чтобы Он сегодня помог мне сделать как можно больше из того, что Он Сам считает самым важным для меня. Каждый мой день — это поиски Божьих сокровищ, и я должен все время оставаться с Ним «на связи», чтобы не пропустить самое ценное.

Молитва делает мою жизнь похожей на приключение. В эпопее Толкиена «Властелин Колец» бедный Фродо получает лишь те сведения, которые позволяют ему сделать лишь один следующий шаг — но не более того. В итоге все идет как надо, но большую часть пути он чувствует себя беспомощным и сбитым столку. Гэндальф помогает и подсказывает ему лишь изредка и незаметно.

Подобно Фродо, мы живем в мире, который противится Богу, в мире, пропитанном заблуждениями, полным злобы, насилия и бедности. И это — мир моего Отца? Я прихожу к Богу с жалобами и причитаниями. Я готов буквально сцепиться с Ним, требуя у Него отчета. И я верю, что Бог приветствует такое общение. Попутно я узнаю, кто я такой. Однажды доктора медицины, современного швейцарского мыслителя, автора книги «Медицина и Личность» Поля Турнье попросили: «Дайте определение, кто такой лицемер». Он ответил по-французски: «C’est moi» — «Это я». Молитва не дает мне забыть эту истину.

Кроме того, молитва помогает мне реально смотреть на мир. Мой сын, который ростом ниже, чем большинство его сверстников, любит играть в американский футбол. Он усердно тренируется, часто падает в грязь. Он заранее готов к тому, что во время игры защитники другой команды (они весят намного больше) будут сбивать его с ног. Футбол для сына — своего рода битва, в которой столкновения и боль — обычное дело. Для меня быть христианином на этой планете означает тоже участвовать в битве. Мы стараемся следовать за Богом, живя в мире, взбунтовавшемся против Него. Я не думаю, что благодаря молитве идти за Господом станет проще, и в моей жизни будет меньше проблем. Но я ожидаю, что молитва даст мне внутреннюю силу для продолжения борьбы. Для меня свидетельство о вере — это постоянство в молитве.

Молитвы, которых не было

Молитвы Иисуса помогают мне понять загадочный стиль работы Бога на земле. Но не менее интересно будет подумать о том, о чем Иисус никогда не молился. Помните, Его родственника, Иоанна, Ирод бросил в темницу. Иоанну грозила смерть, но Иисус не молился о его освобождении или чудесном спасении! Точно так же не молился Он и о том, чтобы сатана не смел искушать Петра или чтобы Иуда изменил свое решение.

Упрекая Петра за вооруженное сопротивление страже в Гефсиманском саду, Иисус вдруг упомянул о возможности, которой Он не воспользовался: «Или ты думаешь, что Я не могу теперь умолить Отца Моего, и Он представит Мне более, нежели двенадцать легионов Ангелов?» (Мф 26:53). Во времена Иисуса численность римского легиона составляла шесть тысяч человек. Значит, в момент ареста Иисус решил отказаться от семидесяти двух тысяч небесных воинов! Его смелое заявление слышали Иуда и Петр, но, очевидно, оба они не поверили: Иуда совершил предательство, а Петр сбежал.

Иисус не стал просить об ангельском воинстве, поэтому ничего, схожего с кадрами «Звездных войн», не произошло. Космической битвы с участием ангельских ратей не состоялось. Вместо Божьих легионов — одинокий Человек, чье тело в клочья раздирают бичи. А если бы Христос не выдержал и попросил Бога о помощи? Как изменился бы тогда ход истории? Иисус вполне мог положить конец всякому злу — и, если угодно, истории спасения человечества. Для этого Ему достаточно было вызвать спасателей с небес. Но Он решил иначе. Он отказался от триумфальной победы и избрал иной путь — путь искупления людей, путь более трудный и для Него, и для всех нас.

Всякому, кто предстоит Богу в молитвенном борении, вспоминается та темная ночь, когда Сам Божий Сын предстоял в молитве Отцу.

«Авва, Отче, — говорил Он, — все возможно Тебе». («Выход есть. В конце концов, зачем Мне терпеть боль и унижение? Да, действительно, все возможно. Легионы ангелов ожидают лишь Моего приказа».)

«Пронеси чашу сию мимо Меня». («Вот, Я сказал это. Молитва, которой Я никогда не молился, сорвалась у Меня с языка. Я отрекаюсь и сдаюсь. Я не в силах вынести ни будущее, ни настоящее. Ведь должен быть другой путь! Я умоляю Тебя, Отец, — если есть другой путь…»)

«Но не чего Я хочу, а чего Ты». («Больше всего Я хочу спасения и избавления от врага. Этого же хочешь Ты — но не только для Меня, а для всего мира. Другого пути нет: нам не спасти мир, не пожертвовав Мною, — ради этого Я и пришел на землю. Я принимаю Твою волю. Отныне Твоя воля становится и Моей волей, чего бы Мне это ни стоило») (Мк 14:36).

В тяжком борении, когда Иисус, взывая к небесам, лил кровавый пот, решилась Его судьба — и это был Его собственный выбор. Поразительно, что после этого эпизода Он сохранял полное спокойствие духа. Он был спокоен во время судов Синедриона, Ирода и Пилата, спокоен, когда Его били и пытали, спокоен даже во время распятия. Евангелия ясно показывают: Он был сдержан, невозмутим, ничуть не испуган. Когда Он добровольно отдал Себя в руки стражников, они отступили и пали на землю. Он разговаривал с Пилатом как власть имеющий: «Ты не имел бы надо Мной никакой власти, если бы не было дано тебе свыше» (Ин 19:11).

Мы ищем прибежища в молитве во время трудностей и испытаний. Для Иисуса молитва была сражением. После того, как в Гефсимании Он принял волю Отца, все дальнейшие события стали для Него лишь средством, чтобы ее исполнить. Вот что значила для Него молитва! Об этом пишет великолепный проповедник Хэддон Робинсон:

«Где Иисус лил кровавый пот? Не перед судом Пилата и не по пути на Голгофу. А в Гефсиманском саду. Там Он «с сильным воплем и со слезами принес молитвы и моления Могущему спасти Его от смерти» (Евр 5:7). Окажись я там, то наблюдая за Его борением, я бы забеспокоился: «Он сломлен уже сейчас, когда всего лишь молится. А что будет потом, когда Он начнется самое страшное? Почему Он не способен встретить это суровое испытание с таким же спокойствием, как трое его спящих друзей?» Но вот испытание пришло — Иисус бесстрашно пошел на крест, а трое друзей покинули Его».

Боль родительского сердца

Итак, что я узнал на примере молитв Иисуса? Или, точнее, что мне сказать людям, о которых шла речь в начале главы? Я бы рад сказать им, что скоро — очень скоро мы получим ответ на молитву Господню, что свершится на земле воля Божья, как свершается она и на небе… Да, я и верю в чудеса. Но еще я верю в то, что чудеса — это редкие исключения из правил, некие нарушения законов, управляющих нашим миром. Я не могу — и никто не может — обещать, что молитва решит все проблемы и устранит страдание. В то же время я знаю, что Иисус заповедал Своим ученикам молиться. Он был уверен, что молитва способна изменить мир, в котором столь многое противоречит Божьей воле!

Почему Бог терпит мир, в котором отцы избивают детей-инвалидов, а дети рождаются с врожденными физическими недостатками, в котором рак молочной железы дает метастазы, а молодые люди в состоянии душевного расстройства совершают самоубийства. Почему так редко отвечает на наши молитвы Бог, так редко вмешивается в происходящее? Почему почти не совершает чудес? Почему страдание «распределяется» произвольно и несправедливо? Никто не даст исчерпывающего ответа на эти вопросы. Господь избрал определенный образ действий и будет именно так взаимодействовать на протяжении определенного времени с нашей испорченной планетой — «снизу вверх», а не «сверху вниз». Он, как правило, позволяет событиям происходить «естественным образом» — во многом из уважения к свободе человека. Сам Сын Божий, когда жил на Земле, подчинился этому духовному закону.

Но Господь в то же время, несомненно, испытывает к людям такое же сострадание, какое явил Иисус. Глядя на Иерусалим и прекрасно зная, что замышляют сделать с Ним начальствующие, Иисус воскликнул: «Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! Сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели!» (Мф 23:37). Не будучи отцом, Он тем не менее хорошо понимал, как беспомощны любящие родители, дети которых выбирали путь саморазрушения. Когда я молюсь, я стараюсь представить себе сострадающий лик Иисуса.

Иисус знал, какую цену платит Бог за Свою сдержанность. Какую же боль Он испытывал, когда мир расправлялся со Его возлюбленным Сыном! Христос понимал, что путь к искуплению лежит через страдание. Уклониться было невозможно. И вот Он, «вместо предлежащей Ему радости, претерпел крест» (Евр 12:2). Значит, искупительные страдания лучше, чем отказ от страданий? Значит, лучше праздновать Пасху, чем раз и навсегда избежать Страстной Пятницы? Иисус знал все это — и открыл Свое знание ученикам. Представляете, какой далекой казалась Ему пасхальная радость и в Гефсиманском саду, и на Via Dolorosa![19] Когда проходишь через испытания, пасхальная радость представляется неизмеримо далекой.

В молитве Иисуса о Петре мы видим тот же путь — облегчение через острую боль. Сатана отчасти добился своего — Петр был просеян, словно пшеница. Но, в ответ на молитву Иисуса, это «отделение зерен от плевел» помогло Петру расстаться с его худшими качествами: хвастливостью, самоуверенностью, мальчишеской драчливостью, агрессивностью. Мы помним из Евангелий, как Петр уговаривал Иисуса не идти на крест, но когда Иисус был предан, Петр прятался, клялся, что не знает Его. В Первом послании Петра мы видим иного, преображенного апостола — он пишет о смирении и покорности и призывает прославлять Бога за страдания.

Бог не посадит силы зла на цепь — во всяком случае, не сейчас[20]. Но Он дает нам возможность противостоять злу и даже преображать его. Как? Например через личное ходатайство Сына Божьего. И вот еще одно доказательство того, что молитва имеет смысл: оставив Землю, Иисус в первую очередь посвятил Себя молитве. Он «может всегда спасать приходящих чрез Него к Богу, будучи всегда жив, чтобы ходатайствовать за них» (Евр 7:24–25). Как некогда за Петра, Иисус теперь молится за нас — в том числе и за тех, чьи письма я цитировал. Чем Христос занят сейчас? Из Нового Завета мы знаем лишь то, что Иисус, пребывая по правую руку Отца, ходатайствует за нас. За три года Своего земного служения Спаситель изменил нравственный климат на нашей горестной планете. А теперь — вот уже более двух тысяч лет — Он использует другой подход. Он молится.

Когда я предаю Бога, — несмотря на ту любовь и благодать, которые Он являет мне, — у меня остается лишь одна надежда: Иисус молится за меня, как когда-то молился за Петра. Он молится не о том, чтобы я избежал страданий и искушений. И даже не о том, чтобы я устоял в испытаниях. Христос молится о том, чтобы, благодаря всем испытаниям и падениям, Бог вылепил из меня в конце концов достойного гражданина Своего Царства, сделал меня похожим на Иисуса Христа — совершенного Божьего Сына.