Вопрос 77. О том что относится к силам души в целом

Раздел 1. Является ли сущность души ее силой?

С первым, дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что сущность души — это ее сила. Ведь сказал же Августин, что «ум, знание и любовь находятся в душе субстанциально, или, что то же, сущностно»1; и [затем] прибавил, что «память, мышление и воля суть одна жизнь, один ум, одна сущность»2.

Возражение 2. Далее, душа возвышенней первичной материи. Ио первичная материя является собственной потенцией. Следовательно, тем более душа является собственной силой.

Возражение 3. Далее, субстанциальная форма проще акцидентной формы, признаком чего служит то, что субстанциальная форма является неделимой и не может усиливаться или ослабляться. Но акцидентная форма является собственной силой. Тем более таковой является субстанциальная форма, а именно душа.

Возражение 4. Далее, мы ощущаем через посредство чувственной силы и мыслим через посредство силы умственной. Но, как сказал Философ, то, «благодаря чему мы прежде всего ощущаем и мыслим», — это душа3. Следовательно, душа является собственной силой.

Возражение 5. Далее, то, что не относится к сущности, является акцидентным. Таким образом, если сила души есть нечто вне ее сущности, то она является акциденцией. Но этому противоречит Августин, который относительно вышеперечисленного4 говорит, что «они находятся в душе не как в субъекте (подобно тому, как находятся в теле цвет, форма или любое другое качество или количество), поскольку иначе они бы не могли выходить за пределы своего субъекта. А между тем ум любит и познает другие вещи»5.

Возражение 6. Далее, простая форма не может быть субъектом. Но душа — это простая форма, поскольку, как было показано выше (75,5), она не состоит из материи и формы. Следовательно, сила души не может присутствовать в ней как в своем субъекте.

Возражение 7. Кроме того, акциденция не является началом субстанциального различения. Но чувственность и умственность — это субстанциальные различения, а происходят они от чувства и ума, которые являются силами души. Следовательно, силы души — это не акциденции, и потому похоже, что сила души -это ее собственная сущность.

Этому противоречит сказанное Дионисием о том, что «небесные духи разделяются на сущность, силу и действие»6. Следовательно, в душе тем более сущность должна отличаться от действия или силы.

Отвечаю: допущение о том, что сила души — это ее сущность, является совершенно невозможным (хотя некоторые и придерживались подобного мнения). В настоящем случае это может быть доказано двояко.

Во-первых, на основании того, что коль скоро сила и акт разделяют бытие и каждый вид бытия, должно относить силу и ее акт к одному и тому же роду. Поэтому если акт не относится к роду субстанции, то и сила, направляющая этот акт, не может относиться к роду субстанции. Но деятельная способность души не относится к роду субстанции, — такое достоинство принадлежит одному только Богу, деятельность Которого есть Его же собственная субстанция, поскольку божественная сила, которая является началом Его деятельности, есть то же, что и сама божественная сущность. Это [достоинство, однако] никоим обра-

зом не принадлежит ни душе, ни какой-либо иной твари, о чем уже было сказано выше, когда речь шла об Ангелах (54, 3).

Во-вторых, также есть доказательство, что это невозможно [именно] для души. В самом деле, душа по самой своей сущности есть акт. Значит, если бы самая сущность души была непосредственно началом деятельности, то все, что обладает душой, всегда обладало бы и актуальными жизненными действиями подобно тому, как обладающие душой всегда являются актуально живыми существами. Однако в качестве формы душа не является актом, определенным к последующему акту, но — основным началом порождения, поскольку бытие возможностью другого акта принадлежит ей не согласно ее сущности как форме, а согласно ее силе. Поэтому душа, будучи субъектом собственной силы, и называется первым актом с последующим отношением ко второму акту. В самом деле, мы видим, что обладающее душой не всегда актуально в отношении своих жизненных действий, в связи с чем душа определяется как «акт тела, обладающего в возможности жизнью», каковая возможность, однако, «не лишена души». Из всего этого следует, что сущность души не является ее силой, поскольку с точки зрения акта возможностью обладает только акт.

Ответ на возражение 1. Августин говорит об уме как о познающем и любящем самого себя. Действительно, познание и любовь, которые обращены на душу как на познаваемую и любимую, субстанциально, или сущностно, находятся в душе, поскольку в таком случае познается и любится именно субстанция, или сущность, души. Аналогично следует понимать и сказанное им в другом месте, а именно что «память, мышление и воля суть одна жизнь, один ум, одна сущность». Или же, как думают некоторые, эта фраза истинна в том смысле, что потенциально целое предицируется своими частями, являясь чем-то средним между универсалией и составным целым. В самом деле, универсалия присутствует в каждой части всей своей сущностью и силой, как, например, животное — в человеке и в лошади, и потому она по справедливости может быть предицирована каждой из своих частей. Составное же целое не присутствует в каждой части ни всей своей сущностью, ни всей силой, и потому никоим образом не может быть предицировано каждой частью, разве что, хоть это и не вполне корректно, всеми своими частями вместе (как если бы мы сказали, что стены, крыша и фунда-

мент — это и есть дом). Что же касается потенциально целого, то оно присутствует в каждой части всей своей сущностью, но не всей своей силой. Поэтому некоторым образом оно может быть предицировано каждой частью, но не столь однозначно, как универсалия. В этом смысле Августин и говорит, что память, мышление и воля — это одна сущность души.

Ответ на возражение 2. Акт, по отношению к которому первичная материя пребывает в возможности, — это субстанциальная форма. Поэтому потенциальность материи есть не что иное, как ее сущность.

Ответ на возражение 3. Действие, как и существование, принадлежит составному, ибо акт есть достояние сущего. Но составное обладает субстанциальным бытием благодаря субстанциальной форме, а деятельной способностью — благодаря силе, которая проистекает от субстанциальной формы. Следовательно, активная акцидентная форма так относится к субстанциальной форме действователя (например, теплота — к форме огня), как сила души к самой душе.

Ответ на возражение 4. Акцидентная форма является началом действия благодаря субстанциальной форме. Таким образом, субстанциальная форма — это первое, но не ближайшее начало действия. Именно это и имеет в виду Философ, когда говорит, что «душа есть то, благодаря чему мы ощущаем и мыслим».

Ответ на возражение 5. Если мы рассматриваем акциденцию как нечто отделенное от субстанции, то между субстанцией и акциденцией не может быть ничего посредствующего, поскольку их не разграничивают [члены противоречия, а именно] утверждение и отрицание в смысле бытия или небытия субъекта7. В таком случае, коль скоро сила души не является ее сущностью, она должна быть акциденцией, причем акциденцией второго вида, то есть качеством. Если же мы рассматриваем акциденцию как одну из пяти универсалий, то тогда между субстанцией и акциденцией есть нечто посредствующее. В самом деле, субстанция — это все, что принадлежит к сущности вещи, в то время как далеко не все, что находится вне сущности вещи, может быть названо акциденцией в указанном смысле, но только то, что не обусловливается сущностным началом вида. Ведь «свойственное» не принадлежит к сущности вещи, а обусловливается сущностным началом вида и является посредствующим между сущ-

ностью и акциденцией, понимаемой в указанном значении. В этом смысле о силах души можно говорить как о природных свойствах души, посредствующих между субстанцией и акциденцией. И когда читаем у Августина, что знание и любовь находятся в душе не как акциденции в субъекте, то это надлежит понимать в вышеуказанном смысле, поскольку они соотнесены не с любящей и познающей, а с любимой и познаваемой душой. Его аргумент отталкивается именно от такого понимания, поскольку если бы любовь присутствовала в любимой душе как в своем субъекте, то из этого бы следовало, что акциденция выходит за пределы своего субъекта, поскольку и другие вещи любимы через посредство души.

Ответ на возражение 6. Хотя душа и не состоит из материи и формы, тем не менее к ней примешана толика потенциальности, о чем уже было говорено (75, 5, 4), и потому она может выступать в качестве субъекта акциденции. Приведенная же выше цитата принадлежит Боэцию, рассуждавшему таким образом о Боге, Который суть чистая актуальность8.

Ответ на возражение 7. Умственность и чувственность как различения восходят не к умственной и чувственной силам души, но к умственности и чувственности самой души. Но коль скоро субстанциальные формы, будучи сами по себе для нас непознаваемы, доступны познанию через посредство своих акциденций, ничто не препятствует нам порою использовать акциденции для субстанциального различения.