Раздел 6. Обусловливает ли страх непроизвольность непосредственно?

С шестым, дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что страх обусловливает непроизвольность непосредственно. В самом деле, как насилие есть то, что противоположно воле сейчас, точно так же страх есть то, что относится к противоположному воле будущему злу. Но насилие обусловливает непроизвольность непосредственно. Следовательно, и страх обусловливает непроизвольность непосредственно.

Возражение 2. Далее, то, что является таковым через самое себя, сохраняется именно таковым, что бы ни было к нему добавлено; так, горячее через самое себя, пока оно сохраняется, остается горячим, что бы ни было к нему добавлено. Но то, что делается из страха, является непроизвольным через самое себя. Следовательно, даже с добавлением страха, оно остается непроизвольным.

Возражение 3. Далее, то, что является таковым, может быть субъектом условий в одном из следующих отношений: то, что является таковым безо всяких условий, является непосредственно таковым; то, что необходимо, является субъектом условий, оставаясь необходимым в некотором отношении, и при этом то, что необходимо абсолютно, необходимо и непосредственно. Но то, что делается из страха, является непроизвольным абсолютно, и при этом не является произвольным за исключением одного условия, а именно, что внушающего страх зла можно избежать.

Следовательно, то, что делается из страха, является непроизвольным непосредственно.

Этому противоречит сказанное Григорием Нисским21 и Философом22 о том, что совершаемое из страха «больше походит на произвольное, чем на непроизвольное».

Отвечаю: как говорит Философ23 и, вторя ему, Григорий Нисский в своей книге о Человеке24, поступки, совершаемые из страха, «являются смешанными», то есть отчасти произвольными, а отчасти — непроизвольными. Ведь то, что совершается из страха, само по себе не является произвольным, но в контексте некоторого условия, а именно, когда [совершаемое] совершается ради избежания внушающего страх зла, оно становится произвольным.

Но если подвергнуть вопрос более тщательному рассмотрению, то окажется, что подобные вещи скорее являются произвольными, чем непроизвольными, поскольку произвольны они непосредственно, а непроизвольны — в некотором отношении. В самом деле, о вещи говорят как о непосредственно таковой в соответствии с ее актуальностью, в то время как в соответствии с тем, какой она является в представлении, о ней говорят не как о непосредственно таковой, а как о таковой в некотором отношении. Затем, то, что делается из страха, актуально постольку, поскольку оно делается. Но коль скоро акты касаются единичностей, а единичности как таковые существуют здесь и сейчас, то делаемое является актуальным постольку, поскольку оно происходит здесь, сейчас и при прочих индивидуальных обстоятельствах. Значит, то, что делается из страха, коль скоро оно происходит здесь и сейчас и связано с тем обстоятельством, что препятствует внушающему страх большему злу, произвольно; так, избавление от груза во время шторма, связанное со страхом перед грозящей опасностью, произвольно; таким образом, очевидно, что речь идет о непосредственно произвольном. Кроме того, то, что делается из страха, является произвольным сущностно, поскольку начало [действия] находится в самом [действователе]. Если же мы будем рассматривать совершаемое из страха вне какого бы то ни было конкретного случая, то, коль скоро оно является противным воле, речь будет идти просто о представлении ума. Следовательно, будучи рассмотренным в таком отношении, то есть безотносительно к конкретным обстоятельствам, совершаемое из страха будет непроизвольным.

Ответ на возражение 1. Совершаемое из страха и совершаемое насильственно отличаются [друг от друга] не только с точки зрения настоящего и будущего времени, но также и тем, что в случае насилия движение происходит при полном противлении воли, тогда как совершаемое из страха становится произвольным, поскольку воля стремится к нему — пускай и не ради собственной пользы, но ради чего-то еще, то есть ради избежания внушающего страх зла. В самом деле, условие произвольности акта удовлетворяется тогда, когда он производится благодаря чему-то произвольному, поскольку произвольной является не только та цель, к которой мы стремимся ради собственной пользы, но также и та, к которой мы стремимся ради чего-то еще. Отсюда понятно, что при насильственном исполнении внутренне воля бездействует, в то время как при исполнении из страха воля некоторым образом подключается к действию. Поэтому Григорий Нисский, желая отделить то, что делается из страха [от того, что делается по принуждению], дополняет определение насильственного действия как такого, «начало которого находится вовне», словами: «и с которым совершенно не согласен тот, кто это насилие претерпевает»25 (ибо воля испытывающего страх в некоторых моментах всегда согласна с тем, что он делает из страха).

Ответ на возражение 2. То, что является таковым в абсолютном смысле, сохраняется именно таковым, что бы ни было к нему добавлено; например, холодное или белое; но то, что является таковым в относительном смысле, может быть различным в зависимости от того, с чем именно оно сопоставляется. Так, то, что кажется большим по сравнению с одним, по сравнению с другим кажется маленьким. Но о действии говорится как о произвольном не только тогда, когда оно производится ради пользы [действователя], то есть в абсолютном смысле, но и тогда, когда оно производится ради чего-то еще, то есть в относительном смысле. Поэтому нет ничего невозможного в том, что не произвольное по сравнению с чем-то одним действие является произвольным по сравнению с чем-то другим.

Ответ на возражение 3. То, что делается из страха, произвольно без каких бы то ни было условий, то есть оно произвольно постольку, поскольку оно актуально производится; непроизвольным же оно бывает при некотором условии, а именно в том случае, если опасения были необоснованными. Следовательно, приведенный аргумент, пожалуй, доказывает обратное [тому, что сказано в заключении].