Вопрос 42. Об объекте страха

Теперь нам предстоит исследовать объект страха, под каковым заглавием наличествует шесть пунктов: 1) является ли объектом страха благо или зло; 2) является ли объектом страха зло природы; 3) является ли объектом страха зло греха; 4) можно ли страшиться самого страха; 5) является ли неожиданное тем, чего особенно боятся; 6) более ли всего боятся того, от чего нет средств.    

Раздел 1. Является ли объектом страха благо или зло?

С первым, дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что объектом страха является благо. Так, Августин говорит, что «мы боимся утратить то, что любим и чем обладаем, а также не обрести то, что мы надеемся обрести»1. Но то, что мы любим, суть благо. Следовательно, страх связан с благом как со своим надлежащим объектом.

Возражение 2. Далее, Философ сказал, что «боятся власти, а еще страшно быть в зависимости от другого человека»2. Но то и другое считается благом. Следовательно, объектом страха является благо.

Возражение 3. Далее, в Боге нет никакого зла. Но нам предписано бояться Бога, согласно сказанному: «Бойтесь Господа, все святые Его» (Пс. 33, 10). Следовательно, благо может являться объектом страха.

Этому противоречит сказанное Дамаскином о том, что страх производится злом, которое ожидается в будущем3.

Отвечаю: страх — это движение желающей способности. Но, как сказано в шестой [книге] «Этики», желающей способности присуще преследование и бегство4, причем преследование относится к благу, а бегство — к злу. Таким образом, объектом любого предполагающего преследование движения желающей способности является некоторое благо, а объектом любого предполагающего бегство движения желающей способности является зло. Следовательно, коль скоро страх предполагает избегание, то в первую очередь и по самой своей природе он относится к злу как к своему надлежащему объекту.

Впрочем, он может относиться и к благу в той мере, в какой оно отсылает к злу, и это может происходить двояко. Во-первых, постольку, поскольку зло обусловливает лишенность блага — ведь зло является таковым уже потому, что оно суть лишенность некоторого блага. Поэтому, коль скоро зла избегают постольку, поскольку оно — зло, то из этого следует, что его избегают постольку, поскольку оно лишает одного из тех благ, к которому стремятся в силу любви к нему Это как раз и имеет в виду Августин, когда говорит, что не следует бояться чего-либо, кроме утраты любимого блага. Во-вторых, постольку, поскольку благо относится к злу как его причина в той мере, в какой некоторое благо способно причинить вред тому благу, которое мы любим. Ведь как надежда, как было показано выше (40, 7), может относиться к двум вещам, а именно к благу, к которому стремятся, и к тому, благодаря чему надеются обрести желаемое благо, точно так же и страх может относиться к двум вещам, а именно к злу, от которого уклоняются, и к благу, которое своею силой может причинить это зло. Поэтому Бога человек боится постольку, поскольку от Него может исходить наказание, как телесное, так и духовное. По той же причине мы боимся и человеческой власти, особенно тогда, когда она нам препятствует или когда она несправедлива, поскольку именно в подобных случаях наиболее велика вероятность того, что она причинит нам вред.

Точно так же следует опасаться того, «чтобы быть в зависимости от другого человека», то есть зависеть на другого настолько, чтобы в его власти было причинять нам вред; так, человек боится того, кто знает о его виновности в совершении преступления, поскольку тот может сообщить об этом другим.

Сказанного достаточно для того, чтобы ответить на все возражения.