Раздел 4. Является ли страдание более пагубным для тела, чем все остальные душевные страсти?

С четвертым, дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что страдание не является наиболее пагубным для тела. В самом деле, страдание существует в душе духовно. Но то, что обладает исключительно духовным бытием, не обусловливает телесных изменений, что очевидно на примере восприятия цвета, каковой цвет находится в воздухе и не окрашивает тел. Следовательно, страдание не пагубно для тела.

Возражение 2. Далее, если оно пагубно для тела, то только потому, что с ним связано телесное изменение. Но, как уже было сказано (22,3), телесное изменение сопутствует всем душевным страстям. Следовательно, страдание не является более пагубным для тела, чем все остальные душевные страсти.

Возражение 3. Далее, Философ говорит, что «ярость и похоть у некоторых вызывают помешательство»9, которое, похоже, является страшнейшей пагубой, поскольку разум — это лучшее, что есть в человеке. Кроме того, и отчаяние, являющееся причиной страдания, представляется куда боле пагубным, чем [само] страдание. Следовательно, страдание не является более пагубным для тела, чем все остальные душевные страсти.

Этому противоречит сказанное [в Писании]: «Веселое сердце — благотворно, как врачевство, а унылый дух сушит кости» (Прит. 17, 22); и еще: «Как моль — одежде и червь — дереву, так печаль вредит сердцу человека» (Прит. 25, 20); и еще: «От печали бывает смерть» (Сир. 38, 18).

Отвечаю: из всех душевных страстей наиболее пагубным для тела является страдание. Тут причину надлежит усматривать в том, что страдание противно человеческой жизни с точки зрения видов его движения, а не просто с точки зрения его меры или количества, как это имеет место в случае других душевных страстей. В самом деле, человеческая жизнь состоит в некотором движении, которое берет начало в сердце и распространяется к другим частям тела, и это движение приличествует человеческой природе в определенной установленной мере. Таким образом, если указанное движение происходит не в соответствии с надлежащей мерой, то оно является противным человеческой жизни с точки зрения меры количества, но не с точки зрения своего видового признака, а если оно встречает препятствие на пути своего следования, то тогда оно является противным жизни с точки зрения своих видов.

Затем, должно иметь в виду, что в случае любых душевных страстей выступающие в качестве их материального элемента телесные изменения являются соразмерными и адекватными выступающему в качестве формального элемента движению желания, что подобно тому, как любая материя адекватна [своей] форме. Поэтому те страсти, которые предполагают движение желания в сторону достижения чего-либо, не противны жизненному движению в том, что касается вида, хотя и могут быть противны ему в том, что касается меры, и таковы любовь, радость, влечение и тому подобные. Такого рода страсти [как правило] бывают полезны для тела, хотя в случае их чрезмерности могут быть для него и вредны. С другой стороны, те страсти, которые указывают на такие движения желания, как избегание или сокращение, противны движению жизни не только в том, что касается меры, но также и в том, что касается вида; то есть они, попросту говоря, вредны, и таковы страх, отчаяние и, в первую очередь, страдание, которое угнетает душу в связи с существующим злом, которое впечатляет куда как сильнее, нежели зло грядущее.

Ответ на возражение 1. Коль скоро душа по природе движет тело, духовное движение души по природе обусловливает телесные изменения. И т/т нет ничего общего с духовными образами, поскольку они по природе не определены к движению тех тел, которые по природе не движутся и душой.

Ответ на возражение 2. Другие страсти предполагают телесное изменение, которое соразмерно движению жизни, тогда как страдание предполагает изменение, которое ему противно, о чем уже было сказано.

Ответ на возражение 3. Причина, препятствующая пользованию разумом, куда менее значительна, чем та, которая уничтожает жизнь; так, случается видеть, как множество болезней лишают возможности пользоваться разумом [больного] прежде, чем он расстается с жизнью. Впрочем, страх и гнев причиняют немалый вред организму, хотя и он связан с предполагаемым ими страданием, вызванным отсутствием желаемой вещи. Кроме того, страдание и само иногда лишает человека возможности использовать разум, как это бывает у тех страдальцев, которые впадают в меланхолию или безумие.