Раздел 4. Является ли правосудность главенствующей над нравственными добродетелями? 

С четвертым, дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что правосудность не главенствует над нравственными добродетелями. В самом деле, лучше отдать кому-то свое, нежели оплатить то, что должно. Но первое принадлежит щедрости, а второе — правосудности. Следовательно, щедрость является более главной добродетелью, чем правосудность.

Возражение 2. Далее, главным качеством вещи является, по-видимому, то, в котором она наиболее совершенна. Но, как сказано [в Писании], «терпение же должно иметь совершенное действие» (Иак. 1:4). Следовательно, похоже на то, что терпение главнее правосудности.

Возражение 3. Далее, как сказано в четвертой [книге] «Этики», «величавость — это украшение всех добродетелей»-. То есть она возвеличивает [в том числе] и правосудность. Следовательно, она главнее правосудности.

Этому противоречит сказанное Философом о том, «правосудность является величайшей из добродетелей»-.

Отвечаю: добродетель, рассматриваемая в своем виде, может быть большей или меньшей либо просто, либо относительно. Как уже было сказано (1), о добродетели говорят как о тем большей просто, чем на большее количество разумных благ она простирается. В этом смысле правосудность, будучи более других причастной разуму, является самой превосходной из всех нравственных добродетелей. Это легко увидеть, если рассмотреть ее субъект и объект: субъект — поскольку им является воля, а воля, как уже было сказано (8, 1; 26, 1), является разумным желанием; объект, или материю, — поскольку им является деятельность, посредством которой человек соотносится не только с собой, но и с другими. По этой причине «правосудность является величайшей из добродетелей». Что же касается других нравственных добродетелей, которые связаны со страстями, то чем более их материя, в которой происходит движения желания, подчинена разуму, тем более она и превосходна, поскольку в таком случае эта добродетель простирается на большее количество разумных благ. Затем, из всего, что связано с человеком, главнейшим является его жизнь, от которой зависит все остальное. Таким образом, первое место среди относящихся к страстям нравственных добродетелей по праву занимает мужество, которое подчиняет движение желания разуму в вопросах жизни и смерти, но при этом оно зависит от правосудности. Поэтому Философ говорит, что «коль скоро добродетель есть способность оказывать благодеяния, то величайшими из добродетелей необходимо будут те, которые наиболее полезны для других. Вследствие этого наибольшим почетом пользуются люди правосудные и мужественные, потому что мужество приносит пользу людям во время воины, а правосудность — и на воине, и в мирное время» 2^А. За мужеством следует благоразумие, которое подчиняет желание разуму в том, что напрямую касается жизни либо одного индивида, либо одного вида, а именно в вопросах, связанных с питанием и размножением. Таким образом, эти три добродетели вместе с рассудительностью называются главными добродетелями еще и по причине своего превосходства.

О добродетели говорят как о большей относительно постольку, поскольку она укрепляет или украшает главную добродетель, что подобно тому как хотя сущность и превосходнее акциденции просто, тем не менее, некоторая частная акциденция может быть превосходнее этой сущности в той мере, в какой она совершенствует сущность в некотором акцидентном модусе бытия.

Ответ на возражение 1. Акт щедрости должен основываться на акте правосудности, поскольку «щедрость сказывается именно при возможности распоряжаться своим добром» -. Поэтому без правосудности, различающей «мое» и «твое», щедрость невозможна, тогда как правосудность может существовать и без щедрости. Следовательно, правосудность больше щедрости просто, поскольку она является главной и более универсальной [добродетелью], в то время как щедрость больше относительно, поскольку она украшает и дополняет правосудность.

Ответ на возражение 2. О терпении говорят, что оно «имеет совершенное действие», поскольку оно стойко [претерпевает] зло, тем самым исключая не только несправедливую месть, которую исключает и правосудность; не только ненависть, которую сдерживает и любовь; не только гнев, который усмиряет и кротость; но также и чрезмерное страдание, которое является корнем всего вышеперечисленного. Поэтому оно, обращаясь к корням, является в данном случае и наиболее совершенным и превосходным. Тем не менее, оно не является совершеннейшей из добродетелей просто. В самом деле, мужество не только позволяет невозмутимо сносить несчастья, но еще и противостоять им. Следовательно, мужественный всегда терпелив, но терпеливый — не всегда мужественен, поскольку терпение — это часть мужества.

Ответ на возражение 3. Как сказано в четвертой [книге] «Этики», величавость невозможна без других добродетелей-. Следовательно, она сопоставима с ними как их украшение и потому может быть больше их только относительно, но никак не просто.