Позиция Эллен Уайт относительно закона в Послании к Галатам

Был еще один важный вопрос, который Эллен Уайт затронула в этом своем последнем из записанных выступлений в Миннеаполисе: ее взгляд на материал, представленный Ваггонером вплоть до того момента. В этом выступлении она заявила, что некоторые вещи, представленные Ваггонером, «не совпадают с тем пониманием, какое у меня прежде сформировалось по этой теме» и «некоторые интерпретации Писания, приведенные Ваггонером, я не считаю правильными». Но прежде чем делать вывод об этих столь часто приводимых заявлениях, мы должны прочитать их в контексте. О чем вела речь Эллен Уайт, когда сказала это, и как следует понимать ее высказывания?

«Доктор Ваггонер говорил с нами очень прямо. В том, что он сказал, содержится драгоценный свет. Некоторые вещи, изложенные в связи с законом в Послании к Галатам, если я полностью поняла его позицию, не совпадают с пониманием, которое у меня прежде сформировалось по этой теме. Но истина ничего не теряет от ее исследования, поэтому я молю вас ради Христа прийти к живому оракулу, и с молитвой и смирением искать Бога. …

«Я бы хотела иметь смиренномудрие ума и готовность к тому, чтобы меня наставляли как ребенка. Господь благоволил дать мне великий свет, но я знаю, что Он ведет и другие умы, открывая и им тайны Своего Слова. И я хочу принять каждый луч света, который мне пошлет Бог, хотя приходить он должен через смиреннейших из Его слуг.

«В одном я уверена: как христиане, вы не имеете права питать чувства вражды, злобы и предубеждения по отношению к доктору Ваггонеру, который изложил свои взгляды в простой и прямой манере, как и подобает христианину. Если он заблуждается, вам следует … стремиться показать ему из Слова Божьего, где именно он находится в диссонансе с его учением. …

Некоторые интерпретации Писания, приведенные доктором Ваггонером, я не считаю правильными. Но я считаю, что он абсолютно честен в своих взглядах, и я бы предпочла уважать его чувства и относиться к нему как к христианину и как к джентльмену. У меня нет оснований полагать, что он не так дорог Богу, как и любой из моих братьев, и я буду относиться к нему как к брату во Христе, до тех пор, пока не будет доказательств того, что он этого недостоин. Тот факт, что он честно придерживается некоторых взглядов на Писания, отличных от ваших или моих, не является причиной, чтобы относиться к нему как к преступнику, или как к человеку опасному, и делать его предметом несправедливой критики. …

«Есть некоторые братья, желающие принять решение по обсуждаемому спорному вопросу сразу. …

«Я знаю, что было бы опасно осудить позицию доктора Ваггонера как полностью ошибочную. Это бы порадовало врага. Я вижу красоту истины в изложении связи праведности Христа и закона, как ее представил нам доктор. Вы говорите, многие из вас, что это свет и истина. Тем не менее, прежде вы не видели истины в этом свете. Разве невозможно, чтобы путем ревностного, молитвенного исследования Писаний он увидел еще больший свет по некоторым моментам? То, что было здесь представлено, совершенно гармонирует со светом, который Бог благоволил дать мне за все годы моего опыта. …

«Даже если позиция, которой мы держались во взгляде на два закона, истинна, Дух истины не одобрит ни одну из тех мер защиты истины, к которым обратились многие из вас. Дух, защищающий истину, должен представлять Автора истины».⁵²

Если процитировать эти заявления в их надлежащем контексте, становится четко видно, что эти комментарии Эллен Уайт не относятся к учению Ваггонера о праведности по вере в целом, а, скорее, ссылаются на некоторые из его взглядов на закон в Послании к Галатам, если она полностью поняла его позицию. Этим Эллен Уайт не выписала братьям чек на предъявителя без обозначения суммы, чтобы они использовали ее слова против всего, с чем они не согласны в презентациях Ваггонера. К ее большому беспокойству, они это уже делали. Закон в Послании к Галатам, главе 3, — «явившийся/данный закон» и детоводитель, приводящий нас ко Христу, — оставался спорным вопросом на всем протяжении Конференции, а Эллен Уайт еще не заняла по нему никакой позиции.

Какой бы ни была точка зрения в отношении закона в Послании к Галатам, которой Эллен Уайт держалась в прошлом, ее мнение было сформировано светом, полученным ею в 1856 году, когда она должна была проконсультировать Дж. Х. Ваггонера, который в то время занимался этой темой. Однако свидетельство, записанное тогда для Дж. Х. Ваггонера, найдено не было. Вспомнить, что ей было тогда показано, Эллен Уайт также не могла. Когда в 1886 году она впервые получила письмо от Батлера, сообщающее, что Джоунс и Ваггонер говорят и пишут на тему закона в Послании к Галатам, и что по этому поводу возникли разногласия, она немедленно отправила им письмо с наставлениями в отношении всяких разногласий, но письмо к ним не пришло. В своем втором письме к ним в начале 1887 года она писала, что много лет назад ей было показано: взгляды Дж. Х. Ваггонера «были не правильными». Но вопрос «не уложился ясно и четко» в ее разуме. «Ухватить суть дела» в то время она также не могла.⁵³

Лишь несколько недель спустя, после того, как увидела «несколько производящих неизгладимое впечатление снов», Эллен Уайт написала Батлеру, заявляя: «Я обеспокоена: никак не могу вспомнить то, что мне было показано относительно двух законов. Я не могу вызвать в памяти, с чем были связаны предостережения и предупреждения, переданные мною пастору [Дж. Х.] Ваггонеру. Возможно, это было предупреждение не оглашать свою идею всенародно на то время, ибо тогда возникла бы большая опасность раскола».⁵⁴

В начале сессии Генеральной конференции 1888 года Эллен Уайт объединила себя с братьями, заявив, что Джоунс и Ваггонер «могут отличаться от нас». В той же беседе она рассказала, что ее «проводник» сообщил ей еще в 1887 году, что «ни один из них [ни Батлер, ни Ваггонер] не располагают полнотой света относительно закона; ни та, ни другая позиция не совершенна».⁵⁵

Позже в ходе Конференции она честно заявила, что «еще не заняла никакой позиции» и «не готова принять позицию» ни одной из сторон, пока «не изучит этот вопрос». Это отличало ее от Дж. Х. Моррисона и братьев, хотевших решить проблему немедленно, полагая, что Эллен Уайт находится под влиянием Джоунса и Ваггонера и приняла их сторону. Именно в тот момент Эллен Уайт указала, что утрата рукописи была промыслом Божиим, ибо Бог хотел, чтобы братья обратились к Библии «и нашли в Писаниях основания» для своей позиции.⁵⁶

Когда было внесено предложение попытаться положить конец дискуссии по Посланию к Галатам, Эллен Уайт прежде свидетельствовала: «…впервые я начала задумываться, что, может быть, все-таки это мы не имеем верного понимания темы закона в Послании к Галатам, ибо истина не требует, чтобы ее доказывали в подобном духе».⁵⁷ Всего через несколько дней после завершения Конференции Эллен Уайт еще раз подтвердила, что ее взгляды «не изменились». Но добавила: «…если мы располагали и располагаем истиной на эту тему, наши братья не смогли ею освятиться».⁵⁸

Несколько месяцев спустя она повторила, что «не изменила позиции», но добавила, что «свет не сойдет прежде, чем мы как народ не достигнем другого духовного состояния».⁵⁹ Много раз Эллен Уайт ясно давала понять, что этот вопрос не был для нее «бременем»; что это не «отличительная» доктрина и не должна возводиться в ранг «контрольного» вопроса.⁶⁰ Однако в 1890 году, видя, что дух Миннеаполиса против Джоунса и Ваггонера не отступает, она смело заявила руководству церкви: «Я боюсь вас самих, и я боюсь вашей интерпретации любого текста Священного Писания; она проявила себя в самом нехристианском духе».⁶¹ «Избави меня Бог от ваших идей о законе в Послании к Галатам, если принятие этих идей сделает меня носителем такого нехристианского духа».⁶²

Лишь через восемь лет после Конференции 1888 года Эллен Уайт полностью открыла, что показал ей тогда Господь: что за словом «закон» в Галатам, главе 3, стоят как моральный, так и церемониальный законы.⁶³

Таким образом, очевидно, что приведенные высказывания Эллен Уайт из ее проповеди в ноябре на Конференции 1888 года – совсем не то, чем некоторые пытаются их представить.⁶⁴ Ее высказывания, выражающие сомнения в учении Ваггонера, относились конкретно к вопросу о законе в Послании к Галатам. Все пункты учения Ваггонера в отношении закона в Послании к Галатам шли в разрез с видением Эллен Уайт, если только она правильно его поняла. Она добавила, однако, что точно знает — Господь направляет и другие умы, и «открывает им тайны Своего Слова». Она, например, была готова, «чтобы ее наставляли», даже если свет приходит «через смиреннейших из Его слуг», Ваггонера и Джоунса.⁶⁵

Опять же, когда она заметила, что «некоторые интерпретации Писания, приведенные доктором Ваггонером», она «не считает правильными», контекстом являлся закон в Послании к Галатам. Лишь несколько мгновений спустя она воскликнула: «Я вижу красоту истины в изложении связи праведности Христа и закона, как ее представил нам доктор. … То, что было здесь представлено, совершенно гармонирует со светом, который Бог благоволил дать мне…» Многим из братьев она указала на то, что они, говоря «это свет и истина», сами никогда прежде не представляли себе истину в таком свете.⁶⁶

Всего за несколько дней до последнего из записанных выступлений Эллен Уайт на Конференции в Миннеаполисе В. К. Уайт написал письмо жене. В нем он подтвердил тот факт, что Эллен Уайт поддерживает Ваггонера во «многом» из того, чему он учит, в то время как братья, с другой стороны, полагают, что учение Ваггонера не согласуется с ее Свидетельствами. Братья были убеждены, что именно В. К. Уайт проталкивает взгляды Ваггонера, ввел в заблуждение и оказал влияние на свою мать, чтобы она приняла эту новую, ошибочную позицию. Это обвинение, как пишет В. К. Уайт, он может разоблачить как «лживое»:

«Мать проделала огромную и трудную работу. Сейчас она пребывает в некотором унынии, ибо настало темное время. Многое из того, чему учит д-р В., совпадает с тем, что она видела в видении, и она неоднократно выступала против «духа фарисейства», который пытается раздавить Ваггонера и осудить все, что он говорит, как заблуждение. Некоторые восприняли это как признак того, что она принимает все его взгляды, и [здесь письмо порвано] часть его учения не согласуется с [порвано] и с ее Свидетельствами, по их словам? [Порвано] мое стремление дать ход взглядам доктора В. [порвано] ввело ее [в заблуждение] относительно данного вопроса и [повлияло на нее] так, чтобы она приняла позицию вопреки своему [мнению].

Я мог бы доказать, что все это ложь. [Я], пожалуй, иногда имею возможность [порвано] Ионой, навлекшим бурю на разум многих, что повлекло бы [порвано] результаты, за которые придется ответить. Я решительно непопулярен, и не жалею об этом».⁶⁷

Сегодня мы должны быть весьма осторожны в том, как мы используем слова Эллен Уайт, В. К. Уайта, или кого-либо другого, делая заключение, противоречат ли учения Джоунса и Ваггонера Свидетельствам Духа пророчества. В противном случае мы можем построить ложное основание, опираясь на которое осудим двух вестников и весть, данную им Господом, и невольно попадем в тот же лагерь, что и братья, выступившие против них в Миннеаполисе более 100 лет назад. Говоря это, мы должны признать, что Джоунс и Ваггонер не были непогрешимы, но таков же и всякий человек, в том числе, — по ее же собственным словам, — и Эллен Уайт.⁶⁸ Господь действительно послал драгоценную весть через Джоунса и Ваггонера, у которых Эллен Уайт, как она сама сказала, была готова учиться.⁶⁹ Когда Джоунса или Ваггонера необходимо было поправить, Господь, говоря через Эллен Уайт, всегда был очень конкретен в поправках. Эллен Уайт никогда не выписывала «пустых чеков», которые можно было бы использовать в качестве предлога, чтобы осудить в учении Джоунса и Ваггонера то, чему люди не хотят верить.