Адиафора

1. Определение.

Далеко не все, с чем мы соприкасаемся в жизни, находит отражение в Писании. Будучи ответственными за свои поступки, мы сами определяем, что для нас является лучшим (Флп.1:9,10). В данной теме внимание больше будет уделено понятию свободы сквозь призму древней этической проблемы под названием «адиафора».

Адиафора – это вещи и поступки, которые мы не можем квалифицировать ни как добрые, ни как злые. Эти вещи или поступки можно совершать или отвергать, но невозможно о них судить с точки зрения нравственности. Греческое слово adiafora означает «безразличное в нравственном отношении», «равнодушное». Существуют явления, которые находятся между добром и злом, между обязательным и запрещенным. В подобных случаях теряется смысл предписаний, типа «следует / не следует», и таким образом, человек может действовать свободно.

2. Основные позиции.

Главный вопрос этой темы – существует ли понятие «адиафора» в христианской этике? По данному вопросу в христианских кругах присутствуют диаметрально противоположные точки зрения. Вначале проанализируем позицию тех, кто считает, что адиафора существует. Они говорят, что жизнь христиан переполнена подобными поступками, их даже больше, чем поступков нравственных / безнравственных. Например, вряд ли кто-то молится о познании воли Божьей по поводу того, приготовить на обед суп или борщ. При такой жизни, каждый вопрос может превратиться в кошмар и довести человека до сумасшествия. Если бы мы не допускали, что адиафора существует, мы были бы просто раздавлены грузом проблем, свалившихся на нас.

Противники же адиафоры утверждают, что если мы однажды признаем ее существование, то мы ступим на очень скользкий путь, ведь так сложно будет определить, что же относится к адиафоре, а что – нет. Мы рискуем постоянно расширять сферу адиафоры, и в конечном итоге, выведем свою жизнь из послушания Христу. Но христианин, который действительно является рабом Божьим, знает, что ни на одно мгновение он не господин самому себе.

Конечно же, понятие адиафора в первую очередь касается сферы развлечения. Можно ли играть в карты, танцевать, курить, отдыхать на дорогих курортах? Находится ли эта область под Божьим запретом, или же мы сами вольны выбирать свой путь?

3. История адиафоры.

Сам спор об адиафоре впервые ввели стоики, которые считали, что к адиафоре относятся не только второстепенные вопросы, но даже такие понятия как жизнь, смерть, здоровье и т.д. Аргументами стоиков были следующие – и жизнью, и смертью человек может воспользоваться как во благо, так и во вред, а поэтому нельзя эти понятия отнести ни к нравственным, ни к безнравственным категориям. Проблема стоиков была в том, что в их представлении о жизни не было места Богу, а в таком случае, жизнь действительно, может предстать вся в сером цвете, либо в абсолютном бесцветии.

Во время Реформы вопрос адиафоры разгорелся между Меланхтоном и католическими богословами, когда в 1548 году встал вопрос о сближении позиции католиков и лютеран. Меланхтон поступился многими моментами, касающихся хода богослужения (свечи, колокольный звон), а также вопросов конфирмации, соборования и т.д. Но вместо того, чтобы сблизить католиков и лютеран произошел раскол в среде лютеран. Это произошло по той причине, что Меланхтон видел эти вопросы как адиафору (ни хорошими, ни плохими; ни приближающими к Богу, ни отдаляющими от Него), в то время, как многие лютеране расценили это как греховные действия. Действительно, если посмотреть на предложения Меланхтона с точки зрения отдельных звеньев, то в них не было ничего плохого, если же увидеть их как одну цепь, то ответ уже не будет таким однозначным.

Следующий адиафорический спор разгорелся вновь в среде лютеран в 17-ом веке. Начали его пиетисты. Они воспротивились посещениям оперы, игре в карты, танцам, шуткам и т.д. Они посчитали, что в мире существуют лишь две формы внушения: действия внушает либо Святой Дух, либо дьявол. Если Святой Дух не вдохновил человека сходить в кабак (что вряд ли), значит это произошло под вдохновением сатаны. Пиетисты отвергли адиафору. И зачастую это приняло такие формы, что были даже запрещены детские игры. Конечно, сложно все-таки определить границы адиафоры, если мы допускаем ее существование, а также границы добра и зла, если мы отрицаем ее.

4. Решение споров.

Человеку было дано задание дать имена животным и возделывать сад (Бт.1:28), но каким способом – не сказано. В Новом Завете человек христианин может жениться (1Кор.7), а может – нет, он может есть мясо, но может и отказаться (Рим.14; 1Кор.8, 10). Один может поступать хорошо, а другой лучше (1Кор.7:38). Когда мы говорим «лучше», это значит, что мы не можем сказать «должен». Мы видим, что даже в таком важном вопросе как вступление в брак, человек может выбирать, что именно для него лучше. Тот же, кто отрицает это, и на каждый поступок хочет наклеить ярлык «так говорит Господь», ограничивает ту свободу, которую Сам Господь ему дал. Но в то же время, является ли он независимым от Бога в этой свободе? Налицо две крайности, среди которых мы живем каждый день. С одной стороны, мы – рабы Бога, а с другой – свободны. Здесь и возникает встречный вопрос – а что такое свобода?

В христианской свободе разделяют два понятия: «свобода от…» и «свобода для…». Мы свободны от греха (Рим.6:18), от закона (Рим.7:1-3), от богов-идолов (Галл.4:8). Мы свободны от того, что тяготит человека, не знающего Бога. И в этом случае, те, кто запрещают играть детям, радоваться с друзьям в свой день рождения, налагают дополнительные бремена к тем, от которых Господь нас уже освободил. Однако, это – только одна сторона медали. Другая же, заключается в том, что мы свободны для служения Богу (Рим.12:1-2). Кто может повторить за Павлом, что он свободен от всех (1Кор.9:19), должен непременно продолжить – «я поработил себя всем».

Итак, от самого термина «адиафора» лучше отказаться. Однако это не значит, что тем самым отбрасывается само понятие, нередко защищаемое с помощью данного термина, а именно – христианская свобода. Имеется в виду такая свобода, которая призывая нас к служению Христу, тем не менее не препятствует нам проявлять полную самостоятельность при принятии решений, вплоть до элементарных. Христианин должен познавать лучшее, получая для этого познание и всякое чувство. В жизни христианина нет ничего безразличного, потому что вся жизнь принадлежит Христу. Главное, чтобы быть чистым и непреткновенным в день Христов. Это главное и в профессии, и в служении, и в браке, и в труде, и в отдыхе, и в больших и малых делах. Для желающего «жить во Христе» отпала необходимость проводить жизнь в постоянном напряжении, с чрезмерной серьезностью относясь ко всему на свете, даже в минуту развлечения. Христос сделал нас свободными для того, чтобы мы освободили нашу жизнь от таких забот.

Столкновение обязанностей

Определение.

В данной теме речь пойдет о свобод выбора, к которому мы пришли выше. Мы определили, что перед христианином зачастую открываются несколько равносильных и равнозначных возможностей, между которыми он обязан выбирать. Например, при выборе профессии или учебного заведения человек находится как бы на распутье – перед ним открыты сразу несколько путей. Христианин, желая исполнить волю Божью, находится в трепетном состоянии. Но, нет никаких этических конфликтов, когда речь идет о выборе между двумя «хорошими» возможностями. Но, представим себе ситуацию, когда беременность угрожает жизни матери, и необходимо сделать выбор. Если выбор сделан в пользу матери, значит, нерожденный ребенок должен быть умерщвлен. Если же выбор делается в пользу ребенка, значит – умрет мать. В обоих случаях жертвы не избежать. Во время Второй Мировой войны многие прятали у себя людей, скрывавшихся от нацистов. Когда фашисты спрашивали, не прячется ли в доме разыскиваемый, хозяин дома стоял перед выбором между ложью и пассивным убийством. Еще один пример: двое потерпевших кораблекрушение ухватились за одну доску, которая может выдержать только одного. Но кого? Один отталкивает другого от доски и спасается ценой жизни другого, или же он перестает держаться за доску и обрекает себя на смерть. Последний пример относится к числу классических Ии реальных исторических. Во время Второй Мировой войны военный пастор протестант Аллард Пирон был взят в плен японцами. Вместе с другими его должны были переправить на корабле в Японию. Во время пути корабль был поражен торпедой. В спасательной шлюпке, куда попал Пирон, один человек оказался лишним. Для того, чтобы предотвратить гибель всех, кто-то один должен был пожертвовать собой. Пирон предложил себя в качестве жертвы и исчез в волнах.

2. Относительные и абсолютные заповеди.

Как быть, когда одна заповедь противоречит другой? Ведь и одна, и другая заповедь являются Божьими постановлениями, и в то же время, одновременно они невыполнимы, необходимо пренебречь одной в пользу другой. Чтобы найти выход, стоит обратиться к ситуациям, которые являются наиболее радикальными. Представим себе, что ребенок стоит перед выбором: осквернить имя Бога, потому что этого требуют родители, либо ослушаться родителей. Хотя здесь и есть столкновение обязанностей, но выбор, в принципе, ясен. Хотя в данном случае и противопоставлены две божьи заповеди. Все верующие в один голос скажут, что ребенок должен пренебречь в данной ситуации заповедью о послушании родителям в пользу исполнения третьей заповеди. Но. Также понятно, что не Бог, а люди поставили ребенка в такую ситуацию. И вот здесь, мы вынуждены констатировать не абсолютность, а относительность определенных заповедей.

Абсолютная заповедь требует повиновения независимо от ситуации. Скорее всего, что подобными абсолютными заповедями являются первая, вторая и третья заповеди. Невозможно представить себе ситуацию, когда христианин осквернил бы имя Бога, либо стал бы поклоняться идолам, и при этом мы бы сказали, что он поступил правильно с точки зрения христианской этики. Основной вопрос здесь звучит следующим образом: ставит ли нас Сам Бог перед лицом обязанностей, противоречащих друг другу? Может возникнуть столкновение обязанностей между тем, что требует Он, и тем, чего требуют люди. Но мыслимо ли такое столкновение, вызванное противоречивыми обязанностями, которые (и те, и другие) Он возложил на нас?

Тот, кто превращает все заповеди в абсолютные, должен обязательно прийти к выводу, что Сам Бог ставит нас перед лицом противоречащих друг другу обязанностей, а как следствие, значит Бог толкает людей к совершению зла (греха), а значит Сам Бог является источником греха??? В этом случае следовало бы говорить не об абсолютно благом Боге, а о дуалистическом боге, который в один и тот же момент требует от нас абсолютно противоположных вещей.

3. Решение.

Средством, способным помочь нам в затруднительных случаях, когда может показаться, что Бог ставит нас перед лицом противоречащих друг другу обязанностей, является заповедь любви к ближнему. Это наилучшее средство для принятия правильного решения в конфликтных ситуациях. Невозможно соблюдать заповедь Божью и в то же время вступать в противоречие с великой заповедью любви. Стоит вспомнить пастора, пожертвовавшего своей жизнью ради людей в шлюпке, тех, кто солгал нацистам для сокрытия евреев. С одной стороны, кажется, что это похоже на этику ситуации, но с другой стороны, в этике ситуации нет никаких абсолютных стандартов, здесь же таким стандартом является любовь к Богу и к ближнему.

Следовало бы подумать и о том, как провести различие между нарушением заповеди и совершением греха против нее. Священники, работавшие в субботу в храме, нарушали субботу, оставаясь при этом невиновными (Мф.12:5). То, что непозволительно для людей вообще в обычных ситуациях, может быть для определенных людей при определенных обстоятельствах дозволено или даже предписано. Бог не предписывает того или иного с целью раздавить нас, Он требует познавать лучшее. И тот, кто в подобных случаях принимает ответственное решение, не грешит против заповедей Божьих.

Надо отметить, что примеры, приведенные выше относятся к чрезвычайным ситуациям. Необходимо понять, что существуют правила и существуют исключения. В большинстве случаев мы действуем по правилам, и только в редких ситуациях – по исключениям. И тем более, надо быть вдвойне внимательным к исключениям в нашем относительном мире, которые нуждается в какой-то стабильности, которую могут показать христиане своей жизнью.