Глава 5. Доказательства тринитарных взглядов в книге Откровение

Авторы этой книги убеждены, что никакое исследование, касающееся Божества, не может быть признано адвентистами седьмого дня завершенным, если в нем не уделено должное внимание Книге Откровение.

Эта великая книга видений вместе с Книгой Пророка Даниила из Ветхого Завета предоставила несокрушимую пророческую систему взглядов, ставшую основой адвентистской миссии в мире. Мы придаем особое значение удивительным событиям, о которых повествуется в этой книге, особенно тем, что описаны в главах с 11 по 14, которые всегда были особенно важными.

Нас интересует вопрос: лежит ли тринитарная тема в основе пророческих событий этой кульминационной библейской книги, в которой «встречаются и заканчиваются все книги Библии»? (54)

По мере того, как адвентистские исследователи все больше постигали Книгу Откровение, становился все более очевидным тот факт, что вся соль этой восхитительной книги — в главах 11 — 14. Более того, самое поразительное в этих главах то, каким образом конфликт между силами добра и зла сводится к борьбе между небесным Божеством (Отцом, Сыном и Святым Духом) и сатанинской пародией (в виде дракона, зверя и лжепророка).Все более очевидным для авторов фундаментальных комментариев на Книгу Откровение (как для специалистов, так и нет) становится то, что дракон представляет собой противоположность Отцу, подобный леопарду зверь стремится заменить собой Сына и Его дела своими делами, а лжепророк — это сатанинская обманка Святого Духа.

Итак, если эти замечания хоть сколько-нибудь истинны, вполне резонно предположить, что в Книге Откровение должна просматриваться идея абсолютного единства истинной «Небесной Троицы», неограниченной Божественности Христа и независимой натуры Духа. Есть ли в ней подобные убедительные доказательства?

Хотя Книга Откровение не обращается напрямую к вопросу о Личности Божества, в ней определенно присутствует, по крайней мере, «тринитарный» подтекст, или мотив, прослеживаемый на всем протяжении описания автором Божества. В этой главе будут представлены доказательства в поддержку трех основных аспектов тринитарного представления о Боге:

1. Божество как общность трех нераздельных Личностей.

2. Неограниченная Божественность Христа.

3. Святой Дух как Личность.

Наиболее ясное свидетельство содержится в главах 1-5, 21 и 22.

Доказательства, содержащиеся в главах 1 -3

Высказывания о тринитарной природе Бога Апокалипсиса мы находим в самом начале книги. В Откр. 1:4, 5 автор заявляет, что все видение было «от Того, Который есть и был и грядет, и от семи духов, находящихся перед престолом Его, и от Иисуса Христа» (55). Ясно видно, что в центре отрывка стоит упоминание об Отце, Духе и Сыне. Это прямое заявление о небесной Троице. Хотя упоминание «Иисуса Христа» является неопровержимым фактом, определения «семь духов» и «Который есть и был и грядет» заслуживают некоторого пояснения. Наиболее явные аргументы в пользу того, что Святой Дух в книге представлен как «семь духов», заключаются в следующем:

1. Символика чисел в книге. 7, 12, 3, 4 и 8 — наиболее ударные числа. Однако семь является более распространенным числом и, вероятнее всего, выражает идею завершенности или совершенства и творческой силы Бога. (56)

2. Указание на то, что Дух говорит и является доступным для всех семи церквей.

3. Вовлеченность Духа в Божественное провидение, выраженное циклами по семь явлений — семь церквей (Откр. 2:1-3:22), семь печатей (Откр. 6:1-8:1), семь труб (Откр. 8:6-11:15), семь громов (Откр. 10:2-4), семь знамений (Откр. 12:1-14:20) и семь язв (Откр. 15:1-16:21) (57).

Титул, данный Отцу, является более сложным. В Откр. 1:8 то же Существо, называющее Себя Тем, «Который есть и был и грядет», также величается «Альфа и Омега, начало и конец», «Господь» и «Вседержитель». Кто же есть «Господь» из стиха 8? Отец это или Сын?

Важно отметить, что Откровение явно никогда не использует выражения «Который есть и был и грядет» и «Вседержитель» (58) по отношению к Иисусу (ср. Откр. 4:8; 11:15, 17; 16:5,7) (59). Это является веским, безоговорочным доказательством того, что выражение «Который есть и был и грядет» в Откр. 1:4 относится не к Сыну, не к Духу, а исключительно к Богу Отцу.

Как уже было отмечено в первой главе этой книги, весьма поучительно то, что титул «первый и последний», используемый в последующих стихах (Откр. 1:10-13, 17, 18), очень похож на титул «Альфа и Омега» и что Откровение применяет его к Иисусу. Более того, мы с вами уже отметили, что в Откр. 22:12, 13 Иисус напрямую использует выражение «Альфа и Омега, начало и конец» по отношению к Себе (в добавление к титулу «первый и последний»). Данное употребление этих титулов, наряду с тем, что фраза «первый и последний» взята из описания Господа Яхве в Книге Пророка Исаии 44:6, обеспечивает убедительное доказательство совершенного равенства и нераздельности Отца и Сына как совечных правителей Вселенной.

Более того, такое естественное уравнивание ветхозаветного Бога с Иисусом из Нового Завета позволяет совершенно обоснованно приписать Сыну многие качества Отца. Этот поразительный феномен Писаний остужает пыл ариан.

В то время как доказательства единства Божественной Троицы и полнота Божественности Сына являются в Апокалипсисе особенно несокрушимыми, высказывания о личностном характере Духа, пусть и не такие убедительные, все же заставляют задуматься.

Первое доказательство встречается в посланиях семи церквам. Каждое письмо заканчивается одним и тем же увещеванием: «Имеющий ухо да слышит, что Дух говорит церквам» (Откр. 2:7,11,17,29 и 3:6,13,22). Писание почти всегда ассоциирует речь в контексте произнесенных вестей с общением, имеющим место среди людей. Таким образом, обращение Духа к церквам предполагает Его личностную индивидуальность.

Доказательства из глав 4 и 5

Эти главы содержат наиболее впечатляющие (и, возможно, самые убедительные) свидетельства тринитарного подтекста Книги Откровение.

Ранко Стефанович убедительно доказал, что лучший способ понять эти главы — рассматривать их в контексте воцарения Христа в день Пятидесятницы в Деян. 2 (60). В этом удивительном видении используется образность церемонии инаугурации царей израильских, во время которой царь наделяется властью завета, знаком чего является закон Моисеев (книга завета) в правой руке царя.

Суть всего этого, по-видимому, заключается в том, чтобы показать (в Откр. 4 и 5), что привилегии завета, утраченные народом Божьим, были восстановлены благодаря правлению триединого Бога, Который правит не только посредством созидательной силы Отца (Откр. 4:11), но и благодаря искупительным деяниям «льва от колена Иудина, корня Давидова» (Откр. 5:5), Который стал закланным Агнцем (стих 6).

Глава 4

Это удивительное, всеобъемлющее видение небесного восшествия на престол представляет собой своего рода провозглашение тринитарной точки зрения, отражая развивающиеся взгляды ранней Церкви относительно вечности и триединой нераздельности Бога Израиля. Несомненно, в четвертой главе центральной Личностью, восседающей на престоле (стих 2) и принимающей поклонение как Господь Бог Вседержитель, «Который был, есть и грядет» (стих 8), является Бог Отец.

Титулы, используемые в Откр. 4:2 и 8, явно согласуются с описанием, приведенным в Откр. 1:4, 8. Нам снова следует обратить внимание на то, что хотя по отношению к Иисусу используется тот же титул «первый и последний», что и к Отцу в Откр. 1, автор Книги Откровение никогда не называет Его «Вседержителем» или Тем, «Который был, есть и грядет» (Откр. 4:8).

Более того, следует отметить такую деталь (в тесной связи с двадцатью четырьмя старцами из 4-го стиха и четырьмя животными из стихов 6-8), что «семь светильников огненных горели перед престолом, которые суть семь духов Божиих» (стих 5). Эта сцена, живо изображающая тесную связь семи духов с двадцатью четырьмя старцами и четырьмя животными, дает возможность серьезно предположить, что Святой Дух играет роль вдохновляющего катализатора, побуждая к славословию, описанному в стихах 8 и 11.

Это видение Духа согласуется с более поздними тринитарными взглядами Церкви, что Дух добровольно подчинил Себя Отцу (и Сыну), чтобы принять от Них роль Посланника и побуждать разумных существ Вселенной признать «достоинство» Отца как Вседержителя, Творца и Господа. Однако Дух не довольствуется тем, что побуждает возносить Отцу хвалу. Писание также представляет Духа как соработника Сына в Его труде и главного помощника в деле искупления льва/Агнца из Откр. 5.

Глава 5

Мы можем с уверенностью заключить, что, во-первых, Откр. 5 представляет собой продолжение видения, начавшегося в 4-й главе, а во-вторых, что Сын является ключевой фигурой, к которой обращено все внимание в развязке сцены завета/инаугурации. Откровение изображает царственную сторону личности Сына с помощью образа льва (стих 5) при том, что ключевым образом, который приводит к великим гимнам поклонения в этой главе (стихи 9, 10, 12, 13), остается образ искупительного жертвенного Агнца (стихи 6, 9-12).

Наше внимание привлекает несколько тринитарных черт видения. Прежде всего следует заметить, что «семь Духов», прежде представленных фразой «семь светильников огненных горели перед престолом» (Откр. 4:5), в Откровении 5 теперь изображены как «семь очей» закланного Агнца. Автор называет их «семь духов Божиих, посланных во всю землю» (стих б) (61).

Подобное близкое соотнесение Духа с Сыном вполне согласуется с представлениями Иоанна относительно взаимоотношений между Сыном и Духом, обозначенными в четвертом Евангелии (особенно в главах 14-17). Дух обращается ко всему миру с целью просветить его. Он — Тот, Который «прославит Меня [Сына], потому что от Моего возьмет и возвестит вам» (Ин. 16:14).

Таким образом, справедливо будет заключить, что автор с помощью видения из 5-й главы Откровения пытается научить нас, что жертвенные искупительные подвиги льва/Агнца дают возможность Духу с убедительной силой посылать светозарные лучи духовного искупления «во всю землю» (Откр. 5:6).

Во-вторых, в то время как Небеса считают льва/Агнца достойным открыть запечатанную книгу в руке Отца потому, что Сын был заклан, Он достоин быть закланным, потому что Он — Сын (в отрывке Он не назван Им, но мы помним упоминания об Иисусе в книге до этого момента и знаем, что Он и лев/Агнец есть одно). Ни одно простое человеческое существо не могло умереть для искупления многих (см. Мф. 20:28). Только Бог мог заплатить цену, установленную за нарушение Его Закона. Но Отец не мог умереть без того, чтобы воплотиться в человека. Таким образом, Сын принял человеческую плоть, стал нераздельно человеком и Богом так, чтобы Бог — Сын смог стать жертвенным Агнцем и уплатить эту цену.

Израиль лишился привилегий, дарованных заветом царства, из-за своей неверности, но закланный Агнец, посланный как соправитель Отца лев/Агнец, принес спасение и восстановление завета.

В-третьих, мы видим равенство «Господа Бога Вседержителя» из Откр. 4 и льва/Агнца из главы 5, твердо поддерживаемое тем фактом, что поклонение Господу Богу Вседержителю двадцати четырех старцев и четырех животных в Откр. 4:8, 9 теперь (в главе 5) относится к Обоим — к «Сидящему на престоле» [«Господу Богу Вседержителю» — Отцу] и к Агнцу (стих 13).

В целом вопрос поклонения заслуживает дополнительного пояснения. В Книге Откровение поклонение живых существ («животных» [Откр. 4:9; 5:8], «двадцати четырех старцев» [Откр. 4:10; 5:14] и Иоанна [Откр. 19:10; 22:8, 9]) часто связано с «падением» ниц перед объектами их почитания. В главах 4 и 5 поклоняющиеся существа падают не только пред «Господом Богом Вседержителем», «Сидящем на престоле», Который «сотворил все» (Откр. 4:8, 9, 11; 5:14), но и «пред Агнцем» (Откр. 5:8).Что мы можем сказать об актах подобного поклонения? Разве эти сцены не являются ясным доказательством того, что «Агнцу» Иисусу поклоняются так же, как и Отцу? Разве мы в таком случае не можем заключить, что такое поклонение представляет собой веское свидетельство в защиту идеи о полноте Божественности Христа?

Более того, подобный вывод становится еще более убедительным, когда мы сравниваем сцены поклонения Откр. 4 и 5 с теми, что содержатся в Откр. 19:10 и 22:8, 9.

8 двух последних отрывках Иоанн оказывается настолько потрясенным полученными им видениями, что падает пред ангелом, «чтобы поклониться ему» (Откр. 19:10; «Я… пал к ногам Ангела… чтобы поклониться ему» [Откр. 22:8]). Обратите внимание, что каждый раз, когда Иоанн делает это, ангел запрещает ему и повелевает: «Богу поклонись» (Откр. 19:10; 22:9). Какие выводы мы можем сделать из подобных описаний?

Если Агнец из Откр. 5 всего лишь ангел или сотворенный бог, не стало ли бы поклонение Ему идолопоклонством? Конечно, стало бы. Однако мы видим, что никакого упрека, подобного тому, что был получен Иоанном, не высказано в адрес «четырех животных» и «двадцати четырех старцев». Контраст между актами поклонения в Откр. 4 и 5 и таким же выражением почтения в Откр. 19:10 и 22:8, 9 предоставляет веские доказательства неограниченной Божественности Агнца.

Итак, Откровение явно считает «льва/Агнца» в лице Сына Божьего и Бога Вседержителя (Отца) законными объектами небесного поклонения. Если бы Христос не был Богом, это стало бы идолопоклонством. Если бы Он был неким полубогом, перед нами был бы пример политеизма. Антитринитарии должны решить, является ли Иисус полноправным Богом или просто неким полутрансцендентным божком. Если Он обладает полнотой Божества, поклонение Ему является абсолютно приемлемым актом. Но если нет, остаются лишь две альтернативы — поклонение Ему есть либо идолопоклонство, либо проявление политеизма (и то, и другое в Священном Писании осуждается).

В-четвертых, хвалу и славу Богу возносят не только двадцать четыре старца и четыре животных. В Откр. 5 эту необыкновенную сцену небесного поклонения дополняют своими славословиями «тьмы тем и тысячи тысяч» ангелов (стих 11) и «всякое создание» на небе и на земле (стих 13), и все хвалы направлены и к «Сидящему на престоле и Агнцу» (стих 13).

Когда результаты искупительных подвигов закланного Агнца становятся очевидными для всех сотворенных существ Вселенной, мы наблюдаем сцену непринужденного поклонения, относящегося без разделения и к Отцу, и к Сыну. Стоит ли говорить, что данный пример является веским доказательством совершенного равенства Отца и Сына как Божественных соправителей обновленного царства. В то же время мы можем сделать еще много выводов из описания этих сцен поклонения.

В-пятых, самое несокрушимое доказательство равенства Отца и Сына встречается в славословиях из Откр. 4 и 5. Как было указано выше, славословия, содержащиеся в Откр. 4:8 и 11, обращены к Отцу, «Господу Богу Вседержителю». Первые два гимна пятой главы восхваляют Сына (стихи 9, 10, 12), а последний прославляет Отца и Сына вместе (стих 13). Следует обратить пристальное внимание на то, что гимн 12-го стиха обращен к Сыну, а последний гимн в стихе 13 адресован и Отцу, и Сыну.

Однако поистине убедительным является то, что оба последних славословия приписывают Сыну качества, которые в четвертой главе относятся к Отцу. Не обращая внимания на повторы, заметьте, как в гимнах используются различные выражения.

Вначале стих 12 провозглашает Агнца «достойным принять силу и богатство, и премудрость и крепость, и честь и славу и благословение». Однако в стихе 13 последний гимн приписывает одновременно Отцу и Сыну многие из тех качеств или привилегий, относящихся к Сыну в 13-м стихе, в частности, «благословение и честь, и славу и державу». Обратите внимание, что это атрибуты Отца из Откр. 4:11.

Дж. Рамси Майклз так высказался о смысле этих «хвалебных песен», комментируя Откр. 5:12: «И снова поклоняются именно Агнцу, но теперь Он „получает» нечто большее, чем запечатанный свиток. Ему отдают то (славу, честь и силу), что в Откр. 4:11 принадлежит Самому Богу. Список, несомненно, более чем удвоился. Бог и Агнец принимают совершенно одно и то же почитание со стороны небесного двора.

Это равенство между Богом и Христом увеличивается в четвертом и последнем гимне, хвалебной песни, которую возносит „всякое создание, находящееся на небе и на земле, и под землею, и на море, и все, что в них» (Откр. 5:13)… Таким образом, используя язык поклонения, а не схоластического размышления, Книга Откровение успешно подняла Мессию из рода Давидова до уровня Божества» (62).

Веские доказательства в защиту идеи о совершенном равенстве Отца и Сына, представленные сейчас, являются самым убедительным свидетельством полноты Божества Иисуса Христа в Книге Откровение. Если Иисус обладает всеми свойствами (или качествами) и царскими привилегиями Отца, то полнота Божества Отца должна быть и полнотой Божества Сына.

Несмотря на то, что в этой главе самыми убедительными являются доказательства полноты Божества Христа, мы также находим в ней и признаки самобытной Личности Духа, хотя они и не представлены так ярко. В главе 5 «семь духов» становятся «семью очами» Агнца, «посланными во всю землю» (стих 6). Чаще всего Писание связывает глаза с разумом, и, таким образом, данный образ является некоторым наводящим на размышления доказательством реальности Духа как Личности.

Доказательства из глав 21 и 22

В Откр. 21:1-6 мы читаем одну из самых трогательных сцен во всей книге. «Прежняя земля» миновала, и явились «новое небо» и новая земля со столицей, называемой Новый Иерусалим. И Тот, «Который есть и был и грядет» (Откр. 1:4 и 4:8), теперь в буквальном смысле «сходит» на землю с Новым Иерусалимом и обитает со Своим народом. Несомненно, эти стихи относятся к Богу Отцу, Чье поведение проникнуто отцовскими чувствами — Он отирает «всякую слезу с очей их» (Откр. 21:4). Похоже, Его сочувствие полностью изгнало смерть, скорбь, плач и боль.

Более того, сравнив Откр. 21:1-6 с Откр. 7:9, 17, мы найдем много других мыслей. Откровение 7 рисует перед нами такую картину: «великое множество» искупленных стоит перед престолом в ожидании того, как «Агнец, Который среди престола, будет пасти их и водить их на живые источники вод; и отрет Бог всякую слезу с очей их». Здесь видение изображает близкие взаимоотношения между Отцом и Сыном и их совместную работу — утешение искупленных, прошедших свой путь через царство дьявола и греха. По крайней мере, в данном отрывке высказывается мысль о едином замысле первых двух Личностей Божества.

Далее их абсолютное единство предстает перед нами в видении Откр. 21:22, 23. Описывая славу Нового Иерусалима, Иоанн храма «не видел в нем; ибо Господь Бог Вседержитель — храм его, и Агнец».

В этом отрывке нераздельность Божества изображается главным образом через образ храма. Заложенный в идее ветхозаветного Храма прообраз грядущей жизни с Богом находит свое исполнение, указывая, что вся храмовая символика предвосхищала торжество искупления, ставшее возможным благодаря объединенным усилиям Отца и Сына.

Отец и Сын вместе не только заменяют Собой храм. Теперь Откровение изображает Их завершающими Свою полную победу над силами зла и греха. В сцене, представляющей заключительный этап работы Троицы в Откр. 5, видение достигает кульминации в сцене поклонения «всякого создания» «Сидящему на престоле [Отцу] и Агнцу» (стих 13).

Однако эта тема престола раскрывается наиболее полно в Откр. 22:1-3. Первый раз в книге престол называется «престол Бога и Агнца». Теперь становится ясно: Отец и Сын являются соправителями, восседающими на одном престоле, разделяющими все привилегии завета, обретенные благодаря Их совместным искупительным достижениям (в результате Их победы над силами зла, захватившими землю, и восстановления благословений завета для искупленных) (63).

Видение совместного правления Отца и Сына является последним звеном в цепи несокрушимых доказательств полноты Божественности Христа. Несомненно, Сын не только имеет общие с Отцом титулы «Альфа и Омега, начало и конец», но и обладает всеми царскими привилегиями вечного Отца, восседая на Вселенском престоле. Подобные царские титулы, права и возможности совместного и равного правления убедительно говорят о том, что имеющая полноту Божества, вечная природа Отца является природой, присущей также и Сыну. В кульминационной сцене всей книги Отец и Сын представлены едиными и равными. Что Писание говорит о природе и власти одного, справедливо и в отношении другого.

Вполне очевидно, что восседающие на престоле Отец и Сын являются центром всех этих глав, но неужели Дух Святой полностью в них отсутствует? Говорится ли о Духе в этой сцене, изображающей славную победу? И снова мы видим, что Дух исполняет в этой обстановке две функции, типичные для Его деятельности:

1. Он возвращает падшее человечество обратно в отношения завета с Богом, особенно трудясь через «невесту» — Церковь, выполняющую свою евангельскую миссию: «И Дух и невеста говорят: прииди! И слышавший да скажет прииди!» (Откр. 22:17).2. Дух трудится, но Его действия исходят от престола Отца и Сына. Разве у нас нет оснований предположить, что «река… жизни», текущая от престола (стих 1), представляет живительную силу Духа, Который дарует Божью благодать миру, так отчаянно нуждающемуся в обновлении? Наряду с библейскими доказательствами существуют и свидетельства из еврейской литературы, отождествляющие «реку жизни» со Святым Духом.

Библейские доказательства

Практически каждый комментатор отмечает, что образ «реки жизни» из Опер. 22:1 заимствован главным образом из Иез. 47:1—12 и Зах. 14:8-11. В видении Иезекиилю представляются потоки воды, текущей из-под порога Иерусалимского Храма. Используя принцип толкования Писания, основанный на аналогии (сравнение одних отрывков Писания с другими, когда более понятный проливает свет на менее ясный), Кил говорит о символической интерпретации воды. «„Вода», которая превращает бесплодную землю в плодородную и освежает жаждущего, используется в Писании как образ, символизирующий благословение и спасение, представленные даже в раю в виде воды, орошающей землю (ср. Быт. 13:10)… Там, где благословение сравнивается с водой, Дух называется основной Личностью, с Которой эти благословения связываются, „источником всякого спасения для народа Божьего»» (64).

Более того, Иез. 36:24-27 говорит о кроплении «чистою водою». Отрывок тесно связывает эту очищающую воду с Духом, вложенным внутрь плоти каменной и созидающим «сердце плотяное» в полном согласии с Божьими «заповедями».

Видение «дня Господня» в Зах. 14:8-11 перекликается с Иез. 47 за счет образа «живых вод», текущих из Иерусалима. Воды текут одновременно по направлению к Мертвому и Средиземному морям и оказывают обновляющее воздействие на «землю» и на Иерусалим. Тот же самый принцип аналогии, применимый к Иез. 47, прольет свет и на этот отрывок.

Что касается свидетельств Нового Завета о воде, являющейся символом Духа, интересно отметить, что наиболее убедительные перекрестные ссылки встречаются в писаниях Иоанна. Он прямо связывает воду с действиями Святого Духа (см. Ин. 7:37-39 и ср. с 3:5, 4:10-14 и 1 Ин. 5:8-10). Самая ясная ссылка — Ин. 7:37-39: «Кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой. Сие сказал Он о Духе» (стихи 38, 39).

Если мы принимаем общепризнанное авторство четвертого Евангелия и Откровения, толкование выражения «река жизни» в качестве Святого Духа, исходящего от престола, становится еще более убедительным.

Хотя толкование «реки… жизни» в Откр. 22:1,2 как символа Святого Духа не является безусловным, мы должны отметить, что сцена находится в полном согласии с тринитарными утверждениями Церкви и мыслью Писания о том, что Дух с радостью совершает искупительную работу вместе с Отцом и Сыном.

Заключение

Доказательства нераздельности и равенства Отца и Сына и Их общности с Духом практически несокрушимы и твердо заявляют о том, что одной из великих тем, проходящих через всю Книгу Апокалипсиса, является триединая природа Божества. Несомненно, свидетельства в пользу единства Божественной Троицы и полноты Божества Христа более обширны, чем те, что представлены в защиту идеи о личностной природе и Божественности Святого Духа. Однако тесная связь Духа с Отцом и Сыном, раскрытая в трех основных сценах (глава 1-3, 4, 5, 21 и 22), и внешние признаки личности, приписываемые Духу (дар речи, зрения и разума), обеспечивают надежные доказательства Божественности и независимой натуры Духа.