Введение

В послании Филиппийцам мы видим гораздо больше христианского опыта и обнаруживаем проявление души в большей степени, чем в большинстве посланий. Фактически это истинно христианский опыт. Во всех этих посланиях мы находим учение и практику; за исключением второго послания Тимофею, имеющего иной характер, нет ни одного, которое, подобно этому, содержало бы выражение христианского опыта в этой трудной жизни и источников, открытых ему в прохождении через эту жизнь, а также побуждений, которыми должны мы управлять. Мы даже можем сказать, что это послание передает нам опыт христианской жизни в ее наивысшем и наиболее совершенном выражении — скорее, даже ее нормальное состояние под властью Духа Бога. Бог соблаговолил дать нам прекрасную картину этого, а также снабдить нас истинами, освещающими нас, и правилами, управляющими нашим хождением. Причина этого совершенно понятна. Павел находился в темнице, и филиппийцы, бывшие ему очень дорогими и в завершении его трудов доказавшие скромными дарами свою любовь к нему, через Епафродита послали апостолу помощь в то время, когда, как оказалось, он был в нужде. Темница, нужда, сознание того, что собрание Бога было лишено его бдительной заботы, выражение филиппийцами любви, думающих о нем в нужде, хотя и на расстоянии, — что могло побудить апостола открыть свою душу и выразить веру в Бога, которая оживила его, так же, как и то, что он чувствовал по отношению к собранию, не поддерживаемому теперь апостольской заботой, которую приходится доверить самому Богу без всякой посреднической помощи? И наиболее естественным было то, что ему следовало внушить свои чувства в душу этих возлюбленных филиппийцев, которые недавно доказали ему свою любовь. И поэтому апостол больше, чем когда-либо, говорит о дружбе филиппийцев с евангелием, ведь они приняли участие в его трудах, в испытаниях в нужде, которую проповедование евангелия причиняло тем, кто посвятил себя этому. Их сердца сочетали их с этим, как и тех, о ком говорит Господь, принявшего пророка во имя пророчества.