§183. Ипполит

(I.) S. Hippolyti episcopi et martyris Opera, Graece et Lat. ed. J. A. Fabricius, Hamb. 1716–18, 2 vols, fol.; ed. Gallandi в «Biblioth. Patrum», Ven. 1760, vol. II.; Migne: Patr. Gr., vol. x, col. 583–982. P. Ant. de Lagarde: Hippolyti Romani quae feruntur omnia Graece, Lips, et Lond. 1858 (216 pp.). Лагард издал также несколько сирийских и арабских фрагментов из Ипполита в своих Annalecta Syriaca (p. 79–91) и в Appendix, Leipz. and Loud. 1858.

Замечания отцов церкви об Ипполите. Евсезий: Η. Ε. VI. 20, 22; Пруденций, в 11–м из его «Гимнов мучеников» (περί στεφάνων); Иероним: De Vir. ill., с. 61; Фотий, Cod. 48, 121. Епифаний вскользь упоминает об Ипполите (Haer. 31). Феодорит цитирует несколько отрывков и называет его «святым Ипполитом, епископом и мучеником» (Haer. Fab. III. 1; Dial. I, II, III.). См. Fabricius, Hippol. I. VIII. — XX.

S. Hippolyti: Epis, et Mart. Refutationis omnium haeresium librorum decern quae supersunt, ed. Duncker et Schneidewin. Gütt. 1859. Первое издание вышло под именем Оригена: Όριγένους Φιλοσοφύμενα, ή κατά πασών αίρέεων έλεγχος. Origenis Philosophumena, sive omnium haeresium refutatio. Ε codice Parisino nunc primum ed. Emmanuel Miller. Oxon. (Clarendon Press), 1851. Еще одно издание: аббат Cruice, Par. 1860. Английский перевод: J. H. Macmahon, β «Ante–Nicene Christian Library», Edinb. 1868.

Рукопись этого важного труда, сделанная в XIV веке, была обнаружена на горе Афон в Греции в 1842 г. ученым греком Миноидесом Минасом (который был послан господином Вилльменом, министром общественного образования при Луи–Филиппе, в Грецию на поиски рукописей) и находится в Национальной библиотеке в Париже. Первая книга была известна давно и считалась произведением Оригена, что справедливо отрицали Гюэ и Де ла Рю; вторая, третья и начало четвертой еще не найдены; у десятой нет конца. Теперь все считают автором этого труда Ипполита.

Canones S. Hippolyti Arabice e codicibus Romanis cum versione Latina, ed. D. В. de Haneberg. Monach. 1870. Каноны очень строги, но «убедительные свидетельства в пользу авторства отсутствуют».

О. Bardenhewer: Des heil. Hippolyt von Rom. Commentar zum B. Daniel. Freib. i. B. 1877.

(II.) E. F. Kimmel: De Hippolyti vita et scriptis. Jen. 1839. Möhler: Patrol., p. 584 sqq. Оба ограничены старыми, запутанными источниками информации.

После обнаружения «Философумен» появились следующие книги и труды об Ипполите, где он представлен в новом свете:

Bunsen: Hippolytus and his Age. Lond. 1852. 4 vols, (немецкий перевод 2 vols. Leipz. 1855); второе издание с большим количеством непроверенных и неоднородных сведений (под заглавием Christianity and Mankind). Lond. 1854. 7 vols.

Jacobi в «Deutsche Zeitschrift», Berl. 1851-’53; и статья «Hippolytus» в Herzog, Encykl. VI. 131 sqq. (1856), и в Herzog2 VI. 139–149.

Baur, β «Theol. Jahrb.» Tüb. 1853. Volkmar and Ritschl, ibid. 1854.

Gieseler, в «Stud. u. Krit.» 1853.

Döllinger (католик, после 1870 — старокатолик): Hippolytus und Callistus, oder die röm. Kirche in der ersten Hälfte des dritten Jahrh. Regensburg 1853. Английский перевод: Alfred Plummer, Edinb. 1876 (360 pp.). Самая ученая книга на эту тему. Апология в пользу Каллиста и римской епархии, против Ипполита как предполагаемого первого антипапы.

Chr. Wordsworth (англиканин):St. Hippolytus and the Church of Rome in the earlier part of the third century. London 1853. Второе и сильно расширенное издание — 1880. С греческим текстом и английским переводом девятой и десятой книг. Противник Доллингера. Апология Ипполита против Каллиста и папства.

Аббат Cruice (каноник из Парижа): Etudes sur de nouv. doc. hist, des Philosophumena. Paris 1853 (380 p.).

W. Elfe Tayler: Hippol. and the Christ. Ch. of the third century. Lond. 1853 (245 p.).

Le Normant:Controverse sur les Philos. d’Orig. Paris 1853. В «Le Correspondant», tom. 31, p. 509–550. В защиту авторства Оригена.

G. Volkmar:Hippolytus und die röm. Zeitgenossen. Zürich 1855 (174 pages.).

Caspari: Quellen zur Gesch. des Taufsymbols und der Glaubensregel. Christiania, vol. III. 349 sqq., 374–409. О произведениях Ипполита.

Lipsius: Quellen der ältesten Ketzergesch. Leipzig 1875.

De Smedt (католик): De Auetore Philosophumenon.В «Dissertationes Selectae», Ghent 1876.

G. Salmon: Hipp. Romanus в Smith and Wace, III. 85–105 (очень хороша).

I. Жизнь Ипполита. Этот знаменитый человек прожил три жизни, реальную — в III веке, как оппонент тогдашних пап, вымышленную — в средние века, как канонизированный святой, и литературную — в XIX веке, после обнаружения его утраченных трудов против ересей. Без сомнения, это был один из образованнейших и наиболее выдающихся ученых и богословов своего времени. Римская церковь причислила его к лику святых мучеников, не подозревая, что в XIX веке он выступит против нее как обвинитель. Но высказывания древних о нем очень туманы и запутанны. Несомненно, он получил хорошее греческое образование и, как он сам говорит в сохраненном Фотием фрагменте, слышал выступления Иринея (в Лионе или Риме). Его общественная деятельность приходится на конец II века и первые три десятилетия III века (примерно со 198 по 236 г.), и принадлежит он к Западной церкви, хотя мог быть, как и Ириней, родом с Востока. Во всяком случае, книги он писал на греческом языке[1465].

Евсевий первым упоминает о нем и называет его неопределенно — епископом и современником Оригена и Берилла Бострийского; очевидно, он не знал, где именно Ипполит был епископом, но он приводит список трудов Ипполита, которые он видел (вероятно, в библиотеке Кесарии). Иероним дает более полный список его произведений, но не более точную информацию о его епархии, хоть он был хорошо знаком с Римом и папой Дамасом. Иероним называет Ипполита мучеником и связывает с римским сенатором Аполлонием. В древнем списке пап, Catalogus Liberianus (около 354 г. по P. X.), сказано, что «пресвитер» Ипполит был отправлен в изгнание вместе с римским епископом Понтианом около 235 г. и сослан на нездоровый остров Сардиния и что тела обоих были похоронены в один день (13 августа), Понтиана — на кладбище Каллиста, Ипполита — на Виа Тибуртина (где в 1551 г. обнаружили его статую). Понтиан был смещен папой Фабианом около 236 или 237 г. Из этого мы могли бы сделать вывод, что Ипполит умер на рудниках Сардинии и поэтому был причислен к святым, как все исповедники, умершие в заключении. Но возможно, он вернулся и принял мученичество в другом месте.

Следующий рассказ об Ипполите принадлежит испанскому поэту Пруденцию, писавшему в начале V века. Он поэтически изображает Ипполита как римского пресвитера (тем самым соглашаясь с Либерианским каталогом), который принадлежал к партии новациан[1466] (она возникла за несколько лет до смерти Ипполита), но перед лицом смерти пожалел о своем участии в расколе, призвал своих многочисленных последователей вернуться в лоно католической церкви, а потом, в насмешку над его именем и в связи с мифом об Ипполите, сыне Тезея, был привязан за ноги к нескольким диким коням, которые таскали его по камням, пока он не умер. Поэт вкладывает в его уста такие последние слова: «Эти жеребцы потащат за собой мои конечности; душу же мою увлеки к Себе, о Христос!»[1467] Он описывает мученичество как состоявшееся в Остии или Порте, где в то время оказался префект Рима, осудивший Ипполита за христианскую веру.

Пруденций видел также в Риме подземную гробницу–часовню Ипполита и картину с изображением его мученичества (вероятно, имевшую отношение к мифологическому Ипполиту)[1468]. Но в древних списках римских церквей такой церкви не значится; возможно, то была находившаяся рядом с могилой Ипполита церковь Святого Лаврентия, знаменитого мученика, погибшего на раскаленной решетке. Несмотря на хронологическую ошибку, связанную с расколом новациан, и на то, что такая жестокая казнь была очень маловероятной по римским законам и обычаям, в этой легенде есть важная доля истины, а именно — раскольническая позиция Ипполита, которая соответствует содержанию «Философумен», а возможно, и его связь с Портом. Более позднее предание католической церкви (середины VII века) провозглашает его епископом города Портус Романус (ныне Порто), находящегося на северном берегу Тибра в устье, напротив Остии, примерно в 24 км от Рима[1469]. Греческие авторы, не отличавшие города Рима от его окрестностей, обычно называют его епископом Римским[1470].

Таковы туманные и противоречивые предания, гласящие, что Ипполит был известным пресвитером или епископом в Риме или окрестностях в начале III века, что он написал много ученых трудов и умер мучеником на Сардинии или в Остии. Так обстояли дела, когда открытие, сделанное в XVI веке, пролило новый свет на эту загадочную личность.

В 1551 г. в Риме возле базилики Святого Лаврентия на Виа Тибуртина (дорога на Тиволи) была найдена сильно изуродованная мраморная статуя. Пруденций не упоминает об этой статуе, и изначально она, должно быть, изготовлена с совершенно иной целью, возможно, как статуя римского сенатора; как бы то ни было, она очень древняя и, может быть, относится к середине III века[1471]. Статуя изображает почтенного мужа в греческом плаще и римской тоге, сидящего в епископском кресле. На спинке креста унциальными буквами выгравирован пасхальный цикл, или расписание Пасхи, сделанное Ипполитом на семь периодов из шестнадцати лет каждый начиная с первого года Александра Севера (222), и список произведений, предположительно принадлежащих перу человека, которого изображает статуя. Среди этих произведений присутствует труд «Обо всем», упоминаемый в десятой книге «Философумен» как произведение их автора[1472]. Это дало дополнительный ключ для определения автора данной книги.

Гораздо важнее недавнее обнаружение и публикация (в 1851 г.) одного из этих трудов, без сомнения, самого ценного из всех, «Философумен», или «Обличения всех ересей». Сейчас почти все признают, что автор этой книги — не Ориген, который никогда не был епископом, не пресвитер Гай, бывший антимонтанистом и антихилиастом, но Ипполит; так как, помимо прочих причин, автор, в соответствии со статуей Ипполита, сам упоминает труд «Обо всем» как принадлежащий ему и так как, по утверждениям отцов церкви, Ипполит написал трудAdversus omnes Haerese [1473]. Характер труда в целом соответствует разрозненным древним упоминаниям о положении Ипполита в церкви; труд проясняет для нас это положение и помогает понять эти упоминания[1474].

Автор «Философумен» предстает перед нами как один из наиболее выдающихся клириков Рима и окрестностей в начале III века; вероятно, он был епископом, так как причисляет себя к преемникам апостолов и хранителям церковного учения. Он принимал активное участие в доктринальных и обрядовых спорах того времени, но решительно выступал против римских епископов Зеферина (202 — 218) и Каллиста (218 — 223) по причине их склонности к патрипассианству и вольному отношению к дисциплине покаяния. Последний, особенно оскорблявший публику своим бывшим образом жизни, подвергается безжалостной и довольно страстной критике со стороны Ипполита. Таким образом, Ипполит был если не схизматик и антипапа (как предполагает Доллингер), то, по меньшей мере, глава несогласной и схизматической группировки, ортодоксальной по учению, строгой в дисциплине, то есть весьма схожей с монтанистами, бывшими до него, и более поздними последователями Новациана. Именно поэтому удивительно, что у нас нет сведений о дальнейшей судьбе этого движения, помимо более позднего недостоверного предания о том, что Ипполит наконец вернулся в лоно католической церкви и искупил раскол мученичеством либо на рудниках Сардинии, либо недалеко от Рима (в 235 или, скорее, 236 г. по P. X. во время гонений императора Максимина Фракийца).

II. Его произведения. Ипполит был самым ученым богословом и самым плодовитым писателем Римской церкви III века; фактически, он был первым великим ученым этой церкви, хотя писал исключительно по–гречески, как и его учитель Ириней. Этот факт, вместе с полемическим отношением к римским епископам того времени, объясняет, почему его труды так рано были забыты церковью. Он был не столько оригинальным автором–творцом, сколько ученым и умелым компилятором. В философской части своих «Философумен» он многое заимствует из Секста Эмпирика, цитируя дословно, без упоминаний его имени; в богословской части — из Иринея. В учении он по большей части соглашается с Иринеем, даже с его хилиазмом, но уступает ему в проницательности, глубине мысли и умеренности. Он отвергает философию почти с таким же пылом, как Тертуллиан, видя в ней источник всяческих ересей, однако пользуется ею для защиты собственных взглядов. В том, что касается проблемы Троицы, он критикует монархиан и отстаивает теорию ипостасей с таким рвением, что это навлекло на него обвинение в двоебожии. В вопросах дисциплины он был сторонником строгости и аскетизма. В этом он тоже похож на Тертуллиана, хотя монтанистов вместе с квадродециманами он причисляет к еретикам, делая, тем не менее, лишь краткое упоминание о них. Стиль его выразителен, но небрежен и напыщен. Каспари называет Ипполита «римским Оригеном». Это правда в том, что касается учености и независимости, но Ориген был талантливее и умереннее.

Главный труд Ипполита — «Философумены», или «Обличение всех ересей». Это, после трактата Иринея, самое назидательное и важное полемическое произведение доникейской церкви. Оно проливает новый свет не только на древние ереси и развитие церковного учения, но и на историю философии и состояние Римской церкви в начале III века. Кроме того, оно предоставляет нам ценное свидетельство о подлинности Евангелия от Иоанна как из уст самого Ипполита, так и через его цитаты из жившего намного раньше гностика Василида, современника Иоанна в последние годы его жизни (около 125 г. по P. X.). Труд был написан через несколько лет после смерти Каллиста, между 223 и 235 г. В первой из десяти книг описываются языческие философии, которые автор считает источником всех ересей; отсюда название «Философумены», соответствующее содержанию первых четырех книг, но не последних шести. Этого заглавия нет в Афонской рукописи, но оно было ранее известно и включено в издания трудов Оригена. Вторая и третья книга, отсутствующие, вероятно, были посвящены языческим мистериям, математическим и астрологическим теориям. Четвертая также рассказывает о языческой астрологии и магии, которые должны были пользоваться большим влиянием, особенно в Риме. В пятой книге автор переходит к собственно теме произведения, опровержению всех ересей со времен апостолов до его времени. Всего он перечисляет тридцать две ереси, большинство из которых, тем не менее, являются просто отдельными ответвлениями гностицизма и евионизма. Он приводит еретические мнения из утраченных произведений, не сообщая, что думает по их поводу, и ссылается на греческую философию, мистицизм и магию, полагая, что для их опровержения достаточно проследить их языческие истоки. Девятая книга, с опровержением учения сторонников Но – эта и Каллиста, содержит интересные сведения о событиях в Римской церкви. Он представляет папу Зеферина как слабого и невежественного человека, привечавшего патрипассианскую ересь, а его преемника Каллиста — как хитрого и коварного деятеля, некогда бывшего рабом, потом — нечестным ростовщиком, который стал банкротом и был посажен в тюрьму, но добился расположения Зеферина и после его смерти достиг своей желанной цели, папского престола, с которого учил ереси и подрывал дисциплину, чрезвычайно терпимо относясь к нарушавшим ее. Здесь автор слишком страстно выражает свои чувства, и его свидетельство надо воспринимать с осторожностью.

Десятая книга, которую использовал Феодорит, содержит краткое изложение содержания предыдущих книг и символ веры самого автора в качестве утвердительного опровержения ересей. Вот наиболее важная часть символа, касающаяся Христа:

«Это Слово (Логос) Отец послал в эти последние дни уже не для того, чтобы Его провозгласил некий пророк, чтобы о Нем могли только догадываться из туманной проповеди, но чтобы Оно явилось людям лицом к лицу, чтобы мир увидел Его и почтил; чтобы повеления Его исходили не от лица пророка и не от будоражащего душу ангела, но от Него Самого.

Мы знаем, что Он получил тело от Девы, преобразил ветхого человека новым сотворением и прошел в Своей жизни через все возрасты, чтобы быть законом для каждого возраста, Своим присутствием явить Свою собственную человечность как образец для всех людей[1475] и тем самым убедить человека, что Бог не творил никакого зла и что человек обладает свободой воли, может сам хотеть или не хотеть и способен на то и на другое. Мы знаем, что Он был человеком одной природы с нами.

Ибо, если бы Он не был одной природы, Он бесполезно призывал бы нас подражать Своему Учителю. Ибо если этот Человек был другой природы, почему Он требует выполнения тех же обязанностей от меня, который слаб? Как может Он быть благим и справедливым? Но чтобы показать нам, что Он такой же, как мы, Он принял служение и согласился страдать от голода и жажды, и отдыхал во сне, и не отказался от Своих страстей, и повиновался до самой смерти, и явил Свое воскресение, принеся во всем этом Свою человеческую природу в жертву как первый плод, чтобы вы, страдая, не отчаивались, понимая, что вы — той же природы и ждете явления того, что отдали Ему[1476].

Таково подлинное учение о Боге, о греки и варвары, халдеи и ассирийцы, египтяне и африканцы, индийцы и эфиопы, кельты и вы, воинственные латиняне, и все вы, жители Европы, Азии и Африки, которых я призываю, будучи учеником любящего людей Слова и сам любящий людей (λόγου υπάρχων μαθητής και φιλάνθρωπος). Придите и научитесь у меня, Кто есть истинный Бог и каков Его прекрасно задуманный замысел, не нуждающийся в сложных надуманных речах, в пустых домыслах еретиков–плагиаторов, но обладающий простотой неприкрашенной истины. С помощью этого знания вы избежите грядущего проклятия огненного суда и темноты Тартара, которую не пронизывает ни один луч и никогда не освещает голос Слова…

Поэтому, о люди, не упорствуйте в своей вражде и без колебаний обратите свои стопы. Ибо Христос есть Бог, Который правит всем (ό κατά πάντων Θεός, см. Рим. 9:5), Который велел людям омыть свои грехи [крещением][1477], возродил ветхого человека, назвав Его Своим образом от начала, показав на примере Свою любовь к нему. Если вы повинуетесь Его священной заповеди и будете подражать в благости Тому, Кто благ, вы станете подобны Ему, Он почтит вас. Ибо Бог нуждается в вас и стремится к вам, сделав вас божественными ради славы Своей».

Ипполит написал множество других трудов, экзегетических, хронологических, полемических и гомилетических, все на греческом языке. Большая их часть утрачена, хотя отдельные фрагменты сохранились. Он составил первый обширный и подробный комментарий к нескольким книгам Писания, «Гексамерон» (им пользовался Амвросий), — на Исход, Псалтирь, Притчи, Екклесиаста, «больших» пророков (особо выделяется комментарий на Даниила), на Захарию, а также на Матфея, Луку и Апокалипсис. В толковании он следовал аллегорическому методу, как и Ориген, что соответствовало предпочтениям той эпохи.

Среди его полемических трудов есть книга «Против тридцати двух ересей», отличная от «Философумен» и описываемая Фотием как «маленькая книжка»[1478] и как синопсис лекций Иринея, которые Ипполит слышал. Должно быть, она была написана в ранней юности Ипполита. Она начинается с ереси Досифея и заканчивается ересью Ноэта[1479]. Его трактат «Против Ноэта», дошедший до нас, предполагает существование предыдущих разделов и, вероятно, является заключительной частью этого синопсиса[1480]. Если это не он, то, должно быть, это заключение специального труда против монархианской ереси[1481], но такой труд нигде не упоминается.

Книга «О вселенной»[1482] была направлена против платонизма. В ней говорилось, что все состоит из четырех элементов: земли, воздуха, огня и воды. Человек состоит из всех четырех элементов, его душа — из воздуха. Но самая важная часть этой книги — описание ада, подземного места, где души умерших ожидают судного дня: праведные находятся в светлом и счастливом месте, называемом «лоном Авраама»; грешники — в месте мрачном и несчастном; эти две области разделены глубокой пропастью. Вход стережет архангел. В судный день тела праведников воскреснут обновленными и в славе, а тела грешников — со всеми земными немощами, для вечного наказания. Это описание по сути соответствует эсхатологии Иустина Мученика, Иринея и Тертуллиана[1483].

Анонимный труд, озаглавленный «Малый лабиринт»[1484], упоминается Евсевием и Феодоритом как направленный против рационалистической ереси Артемона; некоторыми он приписывается Ипполиту, другими — Гаю. Но «Лабиринт», упоминаемый Фотием как труд Гая, отличен от него и идентичен десятой книге «Философумен», которая начинается словами «Лабиринт ересей»[1485].

Утерянный трактат Charismata [1486], вероятно, касался притязаний монтанистов на обладание пророческим даром. Есть также мнение, что это был сборник апостольских канонов.

В книге «Антихрист»[1487], почти полностью восстановленной Гудием, антихрист представлен как полная противоположность Христа, четыре царства у Даниила объясняются как Вавилон, Мидия, Греция и Рим, а апокалиптическое число зверя истолковывается как означающее Λατεινος, то есть языческий Рим. Это одно из трех толкований, которое дает ему Ириней, предпочитающий, однако, вариант Teitan.

В комментарии к «Апокалипсису»[1488] Ипполит приводит другое объяснение этого числа, Dantialos (вероятно, потому, что антихрист должен произойти из колена Данова). Женщина в Отк. 12 — церковь; солнце, которым она облечена, — наш Господь; луна — Иоанн Креститель; двенадцать звезд — двенадцать апостолов; два крыла, с помощью которых она летит, — надежда и любовь. Армагеддон — это долина Иосафата. Пять царей (Отк. 17:13) — это Навуходоносор, Кир, Дарий, Александр и его четыре преемника; шестой — Римская империя, седьмым будет антихрист. В комментарии к Книге Даниила Ипполит считает, что конец света наступит в 500 г. по P. X., или 6000 г. от сотворения мира, на основании того предположения, что Христос явился на свет в 5500 г. от сотворения мира и что шестое тысячелетие должно завершиться, прежде чем наступит тысячелетняя суббота, которую предвещал отдых Бога после сотворения. Это мнение Ипполита вместе с его связью с Иринеем и отсутствием хилиазма в его списке ересей делает вполне вероятным, что сам он был хилиастом, хоть он и относит тысячелетнее царство к шестому веку после Рождества Христова[1489].

Мы завершим этот раздел рассказом о визите папы Александра III в 1159 г. к раке святого Ипполита в церкви Сен–Дени, куда его мощи были перевезены из Рима при Карле Великом[1490]. «На пороге часовни папа остановился, чтобы справиться, чьи останки в ней хранятся. «Святого Ипполита», — ответили ему. «Non credo, поп credo, — отвечал непогрешимый авторитет. — Мощи святого Ипполита никогда не покидали священного города». Святой же Ипполит, высохшие мощи которого явно относились к духовному наследнику Зеферина и Каллиста не более уважительно, чем его язык и перо — к самим этим святым, так разгневался, что кости его начали перекатываться внутри раки, издавая громоподобный звук. Не знаем, к каким мерам он мог бы прибегнуть, если бы этого звука не было достаточно. И папа, упав на колени, с ужасом воскликнул: «Я верю, о господин мой Ипполит, я верю, умоляю, успокойся!» — и поставил в церкви мраморный алтарь, чтобы умиротворить потревоженного святого».

ПРИМЕЧАНИЯ

Проблемы, связанные с литературными трудами Ипполита, а особенно с его церковным статусом, еще недостаточно полно решены. Мы хотим добавить несколько замечаний.

I. Список книг на статуе Ипполита обсуждался Фабрициусом, Кейвом, Доллингером, Вордсвортом и Фолькмаром. См. три изображения статуи с надписями с обеих сторон в Fabricius, I. 36–38, и факсимиле заглавий книг — на фронтисписе труда Вордсворта. Он сохранился не очень хорошо и выглядит следующим образом (мы приводим переводы названий; несохранившиеся и додуманные слова заключены в скобки):

См. по поводу этого списка: Fabricius I. 79–89; Wordsworth, p. 233–240; Volkmar, p. 2 sqq.

Евсевий и Иероним также приводят списки трудов Ипполита, которые в чем–то совпадают, в чем–то отличаются; помимо прочего, оба упоминают труд «Против ересей» — вероятно, « Философумены». О пасхальном каноне Ипполита и его таблицах см. Fabricius, I. 137–140.

II. Был ли Ипполит епископом и где?

Ипполит не называет себя ни епископом, ни «епископом Римским», но претендует на епископский авторитет и описывает себя в предисловии к первой книге как «преемника апостолов, сопричастного вместе с ними той же благодати и высшему священству (αρχιερατεία) и учености и причисленного к хранителям церкви». Вряд ли такие выражения могли относиться к простому пресвитеру. Он обладал также достаточной властью, чтобы отлучить от церкви неких последователей папы Каллиста. Но епископом какого города он был? Об этом до сих пор ведутся споры.

1) Он был епископом Порта, морского порта Рима. Таково традиционное мнение Римской церкви с VII века, его сторонниками выступили Рудджиери (Ruggieri, De Portuensi S. Hippolyti, episcopi et martyris, Sede, Rom. 1771), Симон де Магистрис (Simon de Magistris, Acta Martyrum ad Ostia Tibertina, etc., Rom. 1795), барон Бунсен, декан Милмен и особенно епископ Вордсворт. Но в наиболее древних рассказах Ипполит представлен как римский «пресвитер». Бунсен сочетает оба взгляда на основании недоказанного предположения, что в тот ранний период епископы окрестностей Рима, так называемые cardinales episcopi, были одновременно римскими пресвитерами. Вопреки ему, доктор Доллингер заявляет, что в Порте епископов не было до 313 или 314 г., что Ипполит считал себя по праву римским епископом и не мог одновременно быть членом римского пресвитериата и епископом Порта. Но главный его аргумент построен на умолчании, которое в равной мере можно истолковать и в обратном смысле. Действительно, первое письменное упоминание о епископе Порта относится к 314 г., когда он, принимая участие в Арелатском синоде, подписался:Gregorius episcopus de loco qui est in Portu Romano. Епархия Остии была более древняя, и тамошний епископ (по свидетельству святого Августина) всегда обладал правом рукоположения римского епископа. Вполне возможно, что Остия и Порт, разделенные лишь островком в устье реки Тибр, сначала представляли собой одну епархию. Пруденций утверждает, что мученичество Ипполита произошло в Остии или Порте (в поэме упоминаются оба места). Более того, Порт был более значительным местом, чем полагает Доллингер. Гавань, от которой город получил свое имя Portus (также Portus Ostiensis, Portus Urbis, Portus Romae), была создана императором Клавдием (вероятно, Августом, отсюда Portus Augusti), расширена Нероном и усовершенствована Траяном (отсюда Portus Trajani), туда прибыл Игнатий, когда совершал путешествие в Рим (Martyr. Ign., с. 6: τοϋ καλουμένου Πόρτου), и там он встретился с братьями–христианами. Константин окружил гавань мощными стенами и башнями. Остия должна была играть очень важную роль в торговле и мореплавании (см. Smith, Diet, of Gr. and Rom. Geogr., vol. II. 501–504); а кавалер Де Росси, в Bulletino di Archeol. 1866, p. 37 (цитируется в Wordsworth, p. 264, 2nd ed.) на основании 13 надписей доказывает, что «название Порта запечатлено в записях ранней [?] церкви» и что «это название встречается чаще, чем название Остии». Тесная связь Порта с Римом вполне могла объяснить, что Ипполит жил в Риме и его называли римским епископом. В более поздние времена семь епископов из пригородов Рима были суффраганами папы и возводили его в должность. Наконец, так как порт крупного города привлекает чужестранцев, людей из разных стран и говорящих на разных языках, Ипполит вполне мог быть назван «епископом народов» (επίσκοπος εθνών). Таким образом, мы приходим к выводу, что гипотеза о Порте весьма правдоподобна, хоть и не может быть доказана.

2) Он был епископом арабского Портус Романус, ныне Аден на Красном море. Так считал Стефан Ле Муэн (1685), а вслед за ним Кейв, Тиллемон и Баснаж, но сегодня все отказались от этой необоснованной версии, связанной с неверным пониманием Евсевия, VI. 20, где имя Ипполит мимоходом связывается с именем Берилла, епископа Бостры в Аравии. Нигде нет упоминаний о том, чтобы Аден был епископской епархией, а наш Ипполит жил на западе, хоть и мог быть, подобно Иринею, родом с востока.

3) Рим. Ипполит был как минимум первым антипапой и считал себя настоящим епископом Рима. Такова теория Доллингера, основанная на «Философуменах» и отстаиваемая с большой ученостью и проницательностью. Автор «Философумен», без сомнения, жил в Риме, он претендует на епископский авторитет, не признает епископом Каллиста, считает его лишь главой еретической школы (διδασκαλεΐον) или секты, называет его сторонников «каллистианами» и отлучил некоторых из них от церкви; причем он замечает, что Каллист желал занять епископское место и «воображал, что добился» желаемого после смерти Зеферина и что его школа привлекла к себе большинство верующих и называла себя католической церковью. Каллист, со своей стороны, обвинял Ипполита, за его мнение о независимой личности Логоса, в ереси двоебожия (обвинение, которое Ипполита глубоко возмущало), что, возможно, закончилось его отлучением от церкви. Все это похоже на откровенный раскол и может объяснять, почему в Риме Ипполит признавался лишь пресвитером, в то время как на востоке он был известен как епископ, причем епископ Римский. Доктор Доллингер предполагает, что этот раскол, продолжавшийся и в период папства Понтиана, преемника Каллиста, был причиной ссылки двух епископов–соперников на чумный остров Сардинию (в 235) и закончился их примирением; позже их мощи были привезены в Рим и торжественно похоронены в один день. Их смерть в изгнании приравнивалась к мученичеству. Доктор Каспари из Христиании, проливший много света на произведения Ипполита, также считает, что разногласия между Ипполитом и Каллистом привели к открытому расколу и взаимному отлучению (I.c. III. 330). Ланген (Langen, Gesch. der röm. Kirche, Bonn. 1881, p. 229) склонен воспринимать предположение Доллингера как по меньшей мере правдоподобное.

Эта теория похожа на правду, и «Философумены» почти заставляют нас верить в нее, но никаких подтверждений, помимо этого полемического труда, у нее нет. История умалчивает о существовании антипап до Новациана, который появился через пятнадцать лет после смерти Ипполита и потряс всю церковь своим расколом (251), хотя был гораздо менее выдающимся ученым и писателем. Раскол, продолжавшийся в течение правления трех пап (ибо Ипполит выступает не только против Каллиста, но и против Зеферина), не мог пройти незамеченным и так быстро забыться, особенно в Риме, где всегда долго помнили оскорбления, нанесенные престолу святого Петра и воспринимали бунт против его власти как величайший грех. Имени Ипполита нет ни в одном списке пап или антипап, греческом или римском, в то время как имя Каллиста есть в них всех. Даже Иероним, который провел в Риме более двадцати лет, примерно с 350 по 372 г., а потом еще четыре года, и был близок с папой Дамасом, ничего не знал о епархии Ипполита, хоть и был знаком с некоторыми из его произведений. Кажется невероятным, чтобы антипапа вообще был канонизирован Римом как святой мученик. Гораздо проще представить себе, что богословы далекого Востока ошибались. Древнейший авторитет, цитируемый Доллингером в поддержку титула «епископ Римский» по отношению к Ипполиту, — это пресвитер Евстратий Константинопольский, около 582 г. (р. 84); свидетельство это немногим старше, чем определение Ипполита как епископа Порта, и не имеет большой критической ценности.

4) Доктор Сэлмон предлагает модификацию гипотезы Доллингера, считая, что Ипполит был чем–то вроде независимого епископа грекоязычной общины в Риме. Так он объясняет загадочное выражение εθνών επίσκοπος, которое Фотий относит к Гаю, но которое, вероятно, касается Ипполита. Однако история ничего не знает о двух независимых друг от друга и законных епископах в городе Риме. Более того, остается проблемой то, что Ипполит, несмотря на открытое противодействие папе, был так почитаем в папской церкви. Мы можем привести лишь следующие соображения в качестве частичного решения проблемы: во–первых, он писал на греческом языке, который в Риме перестал использоваться, поэтому его книги остались неизвестными; во–вторых, несмотря на свои нападки, он, подобно схизматику Тертуллиану, оказал громадные услуги церкви благодаря своей учености, защите ортодоксии и церковного благочестия; наконец, считалось (как мы узнаем от Пруденция), что он раскаялся в своем раскольничестве и, подобно Киприану, искупил свой грех мученичеством.

III. Независимо от того, был Ипполит епископом или пресвитером Рима или Порта, он остается неопровержимым свидетелем против притязаний на непогрешимость папы , которые, как оказывается, в III веке были совершенно неизвестны. Неудивительно, что римские богословы XIX века (за исключением Доллингера, который через семнадцать лет после написания книги об Ипполите отошел от Римской церкви из–за ватиканского декрета о непогрешимости) отрицают его авторство в отношении этой самой ненавистной для них книги. Аббат Крюис приписывает ее Гаю или Тертуллиану, иезуит Армеллини — Новациану, Де Росси (1866), с колебаниями, — Тертуллиану, который, однако, жил не в Риме, а в Карфагене. Кардинал Ньюмен объявляет «просто невероятным», чтобы человек, удостоившийся таких почестей, как святой Ипполит, мог быть автором «этой зловредной хулы на современных ему пап» и решился «умышленно назвать папу Зеферина слабым и продажным глупцом, а папу Каллиста — святотатственным мошенником, бесстыдным преступником и ересиархом ex cathedra » (Tracts, Theological and Ecclesiastical, 1874, p. 222, цитирует Plummer, p. XIV, 340). Но он не предлагает решения проблемы и не может предложить. Борьба догмы с историей настолько же бесполезна, как папская булла против кометы. Ипполит, или кто бы ни был автором «этой зловредной хулы», не одинок. Самые выдающиеся доникейские отцы церкви, заложившие основы католической системы, — Ириней, Тертуллиан и Киприан (не говоря уже об Оригене и антипапе Новациане), — на разных основаниях выступали против Рима. Примечательно, что ученый доктор Доллингер, который в 1853 г. так умело защищал римскую епархию от обвинений Ипполита, в 1870 г. занял позицию, не столь уж далекую от позиции Ипполита в отношении к заблуждению о папской непогрешимости.