Глава 2. Загадочные инициалы О. Г.

В грозный 1918 год на Украину, в Харьков для несения пасторского служения прибывает Карл Александрович Рейфшнейдер. За плечами этого пятидесятилетнего человека лежала тяжёлая жизнь. Будущий пастор родился в 1869 году в Пятигорске в семье обрусевших немцев. С Евангельской вестью он знакомится ещё в 1882 году, когда в городе Александродаре (Северный Кавказ) немец Франс Бергман, исследуя Священное Писание, пришёл к выводу, что истинным днём Господним является суббота. В 1885 году недалеко от Александродара при реке Урюпе в небольшом немецком поселении Эйгенгейм образуется небольшая община, имеющая Адвентистское учение. В 1887 году эту общину, состоящую, в основном, из обрусевших немцев, посещает миссионер Конрад Лаубган. На его проповедях присутствует и молодой Рейфшнейдер. После Евангельской программы почти вся община принимает адвентистскую весть, став одной из сестринских церквей всемирной адвентистской церкви. В 1889 году Рейфшнейдер принимает крещение, встав на путь спасения и служения ближним. Молодой Карл проявляет себя талантливым миссионером и вдумчивым исследователем Библии. Поэтому на состоявшемся в Гамбурге с 28 января по 1 февраля 1891 года съезде Среднеевропейской конференции АСД было принято решение отправить подающего большие надежды Рейфшнейдера в адвентистскую миссионерскую школу в Гамбурге. После успешного окончания школы Рейфшнейдер начинает активное миссионерское служение среди моряков, проповедуя и распространяя Евангельские трактаты. Затем по решению конференции он выполняет служение в Латвии, Эстонии, Польше и Бессарабии. В 1902 г. он переводится на пасторское служение в Венгрию, где в 1905 году был рукоположен в сан проповедника. После этого он несет служение в Трансильвании (Румынии). В 1908 году по решению конференции Рейфшнейдера переводят на служение в Сибирь. Что должен был чувствовать сорокалетний служитель, которому предстоял переезд из благоустроенной Европы в непредсказуемую Россию. Но Рейфшнейдер руководствовался не человеческими принципами, а духовными приоритетами. Он рассуждал не по принципу выгодно или невыгодно, престижно или нет, а по принципу, где он нужнее в деле Божьем. Немец Рейфшнейдер родился на необъятных просторах России и чувствовал свою ответственность за этот край, за свою Родину. Вскоре после переезда семью пастора постигает большое горе: умирает его маленький сын. Почему, зачем? Эти вопросы всегда встают перед нами, когда мы теряем своих близких. Многие озлобляются, начинают хулить Бога и уходят из церкви. Подобные вопросы, безусловно, возникали и у пастора Карла. Почему это произошло с его сыном? Но в эту трагическую минуту он всецело доверился Богу, Который помог ему перенести эту утрату. Уже в следующем году по решению Совета Униона, проходившего в Москве с 5 по 10 марта Карл Александрович избирается председателем Кавказской конференции, возглавив работу в этом труднейшем регионе. Для примера той работы, которую нёс Рейфшнейдер в те годы, хотим привести один из годовых отчётов по ней. Так за год Рейфшнейдером было произнесено 170 проповедей, 200 библейских миссионерских бесед, 149 евангельских собраний, совершено 275 посещений членов церкви. Вдумаемся в эти цифры и сравним их с тем, что мы имеем сегодня, когда чтение проповеди 1—2 раза в месяц воспринимается как огромный труд, а посещение пастором, пресвитером, дьяконом членов своей общины воспринимается чуть ли не как подвиг, о котором говорят в течение полугода. Спросим также себя, сколько лично каждый из нас, будь то пастор или рядовой член церкви, сколько времени мы провидим в миссионерских программах, мероприятиях, сколько посещаем людей…? Пастор Рейфшнейдер регулярно объезжал свой огромный миссионерский регион, крестя людей и основывая церкви. В 1912 году вследствие бурного роста церкви Кавказская конференция делится на Азовскую конференцию и Черноморское миссионерское поле. Первую возглавляет Карл Александрович, оставаясь её руководителем до 1917 года. Затем он избирается на служение председателя Юго-Восточного Униона, куда входят Кубано-Черноморская конференция, Средне-Кавказская конференция, Закавказское миссионерское поле, Донское и Крымское миссионерские поля. И вот одним из городов, который привлекает пристальное внимание пастора, является Харьков. В те годы территория Украины была раздираема гражданской войной. Три большие силы делили эту землю: белые, мечтавшие о восстановлении самодержавия, красные, проповедовавшие всемирную революцию, и националистические силы, отстаивающие независимость Украины. В конце 1917 года Харьков провозглашается столицей красной Украины. Однако уже в марте 1918 г. он оккупируется немецкими Кайзеровскими войсками, находящимися в союзе с гетманом Украины, бывшим флигель-адъютантом царя Павлом Скоропадским. Таким образом, вплоть до ноября 1918 г. Харьков входит в состав Украинской гетманской державы. Гетман Скоропадский прекрасно понимал, что для его державы необходим мир и спокойствие общества, поэтому его религиозная политика была довольно-таки либеральной. Вот что собой представляли её тогдашние религиозные законы: «Всі не належни до православної віри Громадяне Української Держави, а також всі мешканці на території України користуються кожний повсемістно свободним відправленням йх віри і богослужінням по обряду оної»( //Державний Вістник. 1818 г. № 1). Пастор Рейфшнейдер очень умело пользуется этими законами, понимая, что вечно они существовать не будут. Вскоре после своего приезда пастор осуществляет в Харькове крещение, в котором принимает участие много людей, среди которых были Григорий Серик и Голубова Дарья Николаевна. Их семьи сыграют впоследствии добрую роль в истории харьковского адвентизма. При Рейфшнейдере богослужения проводились на Панасовке, ныне ул. Котлова, и сейчас на том месте, где пастор Карл говорил проповеди, стоит дворец спорта. В те годы Рейфшнейдер занимается и активной литературной деятельностью, пишет прекрасные проповеди и статьи, некоторые из них сохранились до нашего времени. Давайте вдумаемся в них, в духовное завещание одного из первых пасторов Харькова, всю свою жизнь открывавшим людям красоту и значение Библии (см. Приложение 2). Не меньшую роль в духовном становлении адвентизма на Харьковщине, да и не только, сыграла дочь пастора Рейфшнейдера Ольга. Это была очень одарённая, чуткая девушка, писавшая замечательные стихи, многие из которых вошли в сборник «Псалмов Сиона», где они подписаны О. Г. В середине 20-х годов Ольга выходит замуж за служителя Гончарова, приняв его фамилию. Многие из нас очень любят эти псалмы, подписанные в сборнике Псалмы Сиона инициалами ОГ. В нашей же книге мы бы хотели познакомить читателей с её менее известными стихами, которые были запрещены и не публиковались с 1928 года. Одно из них посвящено памяти французских протестантов 16—17 веков — гугенотам. Точнее, их жёнам, которые после казни своих мужей были заточены в один из мрачных французских замков. Одна из башен, где томились узницы, называлась Констанцкая башня. Именно этой башне и посвящено стихотворение О. Гончаровой « Констанцкая башня» («Голос истины», 1928 г., №1, С. 25—26)..

Констанцкая башня

Над берегом Роны, где ветер

Порою сердито шумит,

Как память минувших столетий,

Высокая башня стоит.

Старинные мрачные своды

Глубокие тайны хранят, —

О прошлом уж многие годы

Безмолвно они говорят,

О днях, когда битв и волнений

Не мало видала страна,

И стражем окрестных селений

Констанцкая башня была.

С вершины во тьме полуночной

Прибрежный светил огонек,

Пловец в этот час неурочный

Верней направлял свой челнок.

Вокруг башни стена возвышалась,

За нею — глубокие рвы,

И мрачная крепость казалась

Гигантом седой старины.

Не песни любви там звучали,

Охотника рог не играл, —

Те стены гоненьем дышали,

Тот ров о страданьях вещал.

И ужасов пытки уделом

Стоял это замок седой,

А башня преступникам смелым

Суровой служила тюрьмой.

Вблизи лишь болота, озера,

Камыш вдруг тоскливо шумел,

Овраги печально для взора

Кустарник колючий одел.

Севенны вдали возвышались,

Синея зубчатой грядой,

Ручьи и потоки шептались

Там светлой, кристальной волной.

И там, где Творца в песнопеньях

Лишь птицы свободно поют,

В убогих, но мирных селеньях,

В лесах гугеноты живут.

И в час, когда звон одинокий

К молитве сзывает народ,

В ущелия с верой глубокой

И юный, и старец идет.

В горах, среди скал, в отдаленьи

От шума мирской суеты

Они в затаенном моленьи

Взывают к Иисусу в тиши.

Но чу! Над лощиной родною

Вдруг выстрел вблизи прозвучал, —

И вот за нависшей скалою

Предательский меч заблистал.

Идут, попирая святыню,

Драгуны сплоченной толпой,

Защитников горной твердыни

Сражают жестокой рукой.

И жен их сковали цепями;

Жилище их в тюрьмах сырых,

Констанцкая башня стенами

Их скроет от взоров людских.

Рыдают печальные жены,

Лишенные верных мужей,

Их дети мечами сражены,

Стекает их кровь с алтарей.

В цепях их любимые братья,

Их бьют у позорных столбов,

Иных на галеры в проклятьях

Влекут, как презренных рабов.

Но каждое цепи бряцанье

Есть гимн о свободе ума,

То песнь о души упованьи,

То клич о свободе Христа!

В Версале Людовик пирует

Средь рыцарей знатных и дам,

И грозный эдикт он диктует:

«Смерть лютая еретикам!»

А в башне Констанцкой в моленьи

Тех жен пребывают сердца,

Спаситель дает им терпенье, —

«Мужайтесь!» — твердят их уста.

Их вера и там не слабеет

Под сводами мрачной тюрьмы,

Хоть быстро ланиты бледнеют,

Уста же хвалою полны.

«Владыко вселенной! Мы славим

За жизнь и терпенье Тебя.

Величье Твое мы прославим,

Нас греет Твоя теплота.

Но, Боже великий, могучий,

Избавь нас от лютых врагов,

Рассей Ты гонения тучи,

Разбей Ты железо оков.

Мы молим во имя Распятья:

Спаси нас от козней людских,

И наших страдающих братьев

Избави из тюрем сырых.

Услыши нас, Боже правдивый,

И руку Твою к нам простри,

Да сгинет их замысел лживый,

Да явится свет среди тьмы.

Лишь дай нам, о Боже, терпенье,

И веру Ты в нас укрепи,

Дай в сердце к врагам примиренье

И недругов наших спаси!»

Проходят года молчаливо…

Над башней царит тишина…

Страдалицы ждут терпеливо…

Блеснула в косах седина.

Лохмотья тела их покрыли,

Им слух изменяет порой,

Иных одиноко зарыли

Внизу за зубчатой стеной.

Но, верные прежним обетам,

Сердца их надеждой горят,

Влечет их к Господним заветам.

«Мужайтесь!» — уста говорят.

Редеет их круг молчаливый,

Смолкают моленья слова;

Как прежде, уныло, тоскливо

Идут за годами года.

Вот смолкло последнее слово

Под водами мрачной тюрьмы, —

И в башне господствует снова

Молчанье немой тишины.

Но старица дряхлой рукою

На каменной глыбе пола

Ножом начертала с мольбою

Подругам терпенья слова.

«Мужайтесь!» — при свете лампады

Читаю на древнем полу,

И слову Христа нет преграды,

И грани нет слову тому.

Гонители все уж погибли,

Но слово «мужайтесь» звучит,

И там, где страдалицы гибли,

Тот камень за них говорит.

Над берегом Роны, где ветер

Порою сердито шумит,

Как память минувших столетий

Констанцкая башня стоит.

Прекрасным стихотворением, дающим ободрение, является её произведение «Под охраной Божьей» (см. «Голос истины», 1928 г., №5, С. 162). Поистине воплем ее души стало стихотворение «Христос вечно со мной» ( см. «Голос истины», 1928 г., №5, С. 155). В ноябре 1918 года в Германии происходит революция, свергнувшая монархию. Немецкие войска спешно оставляют территорию Украины, а вместе с ними бежит и гетман Скоропадский, власть которого во многом зиждилась на германских штыках. Харьков становится ареной борьбы между белыми, возглавляемыми А. И. Деникиным и красной армией. 1919—1920 гг. проходят под знаменем страшной гражданской войны, когда смерть, убийства стали нормой жизни. Именно в этот период страшного кризиса пастор Рейфшнейдер осуществляет свое служение в Харькове. С Божьей помощью ему удаётся не только не растерять церковь, но и приумножить её, несмотря на то смутное время. К концу его пасторского служения в Харькове в 1920 году община насчитывала около 50 членов, причем не списочных, а «живых». По решению униона пастор Рейфшнейдер передает служение в Харькове пастору Сергею Сергеевичу Ефимову, а сам отправляется создавать и поддерживать церкви в других областях своего огромного униона. На сентябрьском всероссийском съезде 1920 г., проходившем в Москве Рейфшнейдер избирается членом ВСАСДа (Всесоюзного совета адвентистов седьмого дня), высшего церковного органа на территории СССР. В 1923 году он передает управление Юго-Восточным унионом пастору Демидову М. О., а сам избирается на служение председателем Волжской конференции Восточного униона. В течение последующих 5 лет он активно трудится, создавая церкви в этом регионе и в том числе в Ненецкой республике. В 1929 году его разбивает паралич. Практически обездвиженного, его перевозят в Киев к его дочери О. Гончаровой, на руках которой он вскоре умирает. Вскоре после смерти отца Ольга с мужем уезжает в Америку, где выполняет работу переводчика и руководителя заочных курсов для русских по программе «Голос пророчества». Уезжая они ищут не лучшей доли, а более эффективного способа провозглашения вести для своих соотечественников через печатное слово, в котором она была сильна. В России это сделать было уже невозможно. Наступал культ личности Сталина. Но всё это будет после, а пока ещё полный сил и энергии пастор Рейфшнейдер покидает Харьков…