6. Великий адвентистский маятник

Несомненно, вы слышали о «взлетах и падениях». Это легко запоминающаяся фраза, которую мы используем для описания продолжительного периода эмоциональных подъемов и спадов. И вы, конечно же, слышали о «можно и нельзя». Этот термин используется в бизнесе и законодательстве, для того чтобы упростить то, что по-другому могло бы быть объяснено как «многочисленные и взаимосвязанные правила и исключения из этих правил, которые управляют взаимоотношениями между отдельными людьми и общественными структурами». Ух! Как же хорошо, что какой-то смертельно уставший от всей этой терминологии человек придумал выражение «можно и нельзя», чтобы описать происходящее.

Но приходилось ли вам когда-нибудь слышать о «вперед-назад» или «туда и сюда»? Я не пользовался этим выражением до тех пор, пока мне не понадобился термин для описания духовного пути Церкви адвентистов седьмого дня. Этот термин вызывает в моем воображении образ маятника. Маятник часов раскачивается взад и вперед, справа налево. Мне кажется, если вы не возражаете, конечно, что адвентистская история напоминает нечто подобное. Тем не менее это не только проблема адвентизма. На самом деле, это проблема человечества в целом. Обратите внимание на следующие мысли:

«В человеческой природе есть естественная склонность — бросаться из одной крайности в другую» («Свидетельства для церкви», том 5, с. 305). Поэтому мы не должны удивляться, когда Бог приказывает нам: «Не уклоняйтесь ни направо, ни налево» (Втор. 5:32). Господь знал, что мы склонны отклоняться от курса в консервативную или либеральную сторону.

«Существуют две опасности, которых дети Божьи, и особенно те, кто только начал доверяться Его благодати, должны остерегаться. Во-первых, как уже было сказано выше, не следует думать, что согласия с Богом можно достичь посредством своих дел… Не менее серьезно заблуждение, будто вера во Христа освобождает человека от необходимости соблюдать закон Божий и что, поскольку мы становимся причастниками благодати Христовой только по вере, наши дела не имеют никакого отношения к нашему искуплению» («Путь ко Христу», с. 59, 60).

Действие маятника можно проследить на протяжении всей истории христианства. Каждая деноминация вела борьбу, чтобы найти равновесие в теологическом и духовном опыте. Я убежден, что равновесие, которого на протяжении столетий так и не удалось обрести христианству, в конечном счете, будет достигнуто в рамках адвентистской теологии и опыта. Длинная история этого благородного поиска духовного равновесия в какой-то момент вылилась в возникновение адвентизма, собирая по пути все необходимые элементы для осознания удивительной истины. Как будто в этот исторический момент одновременно собрались жизненно важные истины всех веков, объединившись в одном судьбоносном движении, чтобы представить всем величайшее проявление спасающей благодати и чтобы характер Христа был явлен миру самым убедительным образом, гораздо более убедительным, чем все то, свидетелем чего когда-либо был мир. Если смотреть на воплощенную в адвентизме систему истины в свете креста, то она обладает силой раскрыть Божественную любовь с беспрецедентной ясностью и красотой. Все компоненты на месте. Мы ждем синтеза. Мы предвкушаем жизненно важное слияние нашей особой вести с евангелием Христа. Мы с нетерпением ждем проявления славного света, присущего адвентизму. Проследите вместе со мной путь адвентизма, и, я думаю, вы увидите и маятник, и перспективу.

Адвентистское движение зародилось в религиозном климате с явными левыми тенденциями. Протестантизм вышел из жестких, холодных, законнических тисков католицизма. Вновь открыв, что человек оправдывается только верой, люди стали направляться влево, прочь от тюрьмы Рима, где не было места благодати. Такое смещение внимания было необходимо, но вместо того, чтобы в поисках середины удалиться влево лишь на определенное расстояние, протестантские церкви продолжали продвигаться до тех пор, пока не оказались безнадежно левее середины. Вместо того чтобы поставить дела на должное место, рассматривая их как неизбежный плод веры, эти церкви вместе с делами отвергли и закон. Стала популярной теория о том, что благодать Христа отменила закон, лишая после Голгофы десять заповедей реальной теологической значимости.

Именно тогда, в тот момент истории христианства, на сцену выступил адвентизм. Новое движение появилось с тем, что можно назвать христоцентричной, почитающей закон верой. Это раннее движение миллеритов, еще до великого разочарования, описывается в Духе Пророчества как возрождение апостольской веры. Но, по мере того как адвентизм продолжал формироваться, открытие определенных отличительных библейских истин поставило юную церковь в положение, где была необходима самозащита. Суббота, состояние мертвых, святилище и суд — эти и другие истины поставили адвентизм обособленно от основного течения протестантизма. Церковь подверглась нападкам и почувствовала необходимость предоставить несомненное доказательство своих теологических взглядов. Благодаря тому что наша позиция подтверждалась Писанием, довольно популярным и приятным занятием стали состязания с менее подкованными в знании Библии протестантами. Адвентистская проповедь перешла в форму высококлассного искусства, основанного на доказательствах текстами, посвященного доктринальным дебатам. Как и следовало ожидать, главным пунктом нашей защиты был закон, и в особенности суббота, что породило в адвентизме сильный акцент на повиновении закону. Церковь стала известна своей защитой закона.

В какой-то степени защита закона была необходима, но она не должна была доходить до пренебрежения евангелием Божьей, доступной всем, благодати во Христе. К сожалению, произошло именно это. Давая оценку ситуации, Елена Уайт предостерегала, что «многие [адвентисты седьмого дня] потеряли из виду Иисуса» («Свидетельство для проповедников», с. 92; слова в скобках добавлены). В своем рвении доказать миру, что повиновение закону необходимо, церковь умалила Христа настолько, что наиважнейшая весть «истины для настоящего времени» была изложена лишь в небольшой сноске. Издавалась книга за книгой, произносилась проповедь за проповедью, но об Иисусе почти не упоминали, о евангелии говорили очень мало. Господь побудил Елену Уайт представить церкви настораживающее положение дел:

«С одной стороны, фанатики отделили Закон от Евангелия, а с другой стороны, мы [адвентисты] сделали почти то же самое, но подошли с другой стороны. Мы не представили людям праведность Христа и истинный смысл Его великого плана искупления. Мы [адвентисты] оставили в стороне Христа и Его несравненную любовь, а вместо нее привнесли теории и доказательства и произносили спорные рассуждения…»

«Мне вновь и вновь было открыто, что как народ мы подвергаемся опасности придерживаться ложных взглядов об оправдании верою. В течение ряда лет мне было неоднократно показано, что сатана станет трудиться особым образом, чтобы внести в умы людей смуту по этому вопросу. Упор делался на Закон, он проповедовался в собраниях, но проповедь эта была почти так же лишена познания Иисуса Христа и Его связи с Законом, как и жертва Каина. Мне было показано, что многие не веруют, потому что проповедуются запутанные, беспорядочные идеи о спасении, а служители, пытаясь достичь сердец, трудятся, используя неверные методы. Вопрос, годами волновавший мой разум, — это вменяемая праведность Христа…»

«Нет темы, о которой следует говорить более серьезно, возвращаться к которой стоит более часто или которую нужно более всего укоренять в разуме людей, чем истина о том, что падший человек ничего не может заслужить даже своими самыми добрыми делами. Спасение дается только через веру в Иисуса Христа» («Вера и дела», с. 15, 16, 18, 19; слова в скобках добавлены).

Очевидно, что, если адвентизм должен был проповедовать последнюю Божью весть миру, необходимо было сосредоточиться на другом. Одно лишь доказательство наших отличительных доктрин никогда не выполнило бы евангельское поручение. Да, отличительные доктрины церкви важны, но только в контексте евангелия. А евангелие пропало из того пакета, который мы предлагаем миру. В этот сложный момент адвентистской истории Бог избрал двух молодых людей, чтобы разорвать узы законничества в церкви путем ясного изложения правильного соотношения между законом и евангелием. «По Своей великой милости самую драгоценную весть Своему народу Господь послал через пасторов Ваггонера и Джоунса. Эта весть должна еще ярче представить перед миром возвышенного Спасителя, жертву за грехи всего мира. В этой вести представлено оправдание по вере в Поручителя. Она пригласила людей принять праведность Христа, которая проявляется в послушании всем Божьим заповедям. Многие люди потеряли из виду Иисуса. Они нуждаются в том, чтобы направить свой взор на Божественную Личность, Его заслуги, Его неизменную любовь к человеческой семье. В Его руки дана вся сила, посредством которой Он раздает щедрые благословения людям, наделяя беспомощных человеческих существ бесценным даром Его Собственной праведности. Эту весть Бог повелел передать миру. Это весть третьего ангела, и она должна быть провозглашена громким голосом, ее должно сопроводить излитие Святого Духа в обильной мере» («Свидетельства для проповедников», с. 91, 92).

Джоунс и Ваггонер присутствовали на Генеральной Конференции 1888 года, имея весть от Господа. Точное значение их вести, прозвучавшей на той встрече, обсуждалось адвентистами с тех пор, как они передали ее. Что бы мы ни говорили об этой вести, есть несколько вещей, которые становятся абсолютно понятными, когда мы исследует эту тему в трудах Елены Уайт:

1. Весть была дана, чтобы исправить положение законничества, которое стало преобладать в церкви.

2. Это была весть, которая возвысила Христа, поставив Его в центр, и превознесла полноту Его жертвы за грехи всего мира.

3. Это была весть оправдания одной лишь верой во Христа, не приписывавшая абсолютно никаких заслуг делам праведности, которые мы совершили или можем совершить.

4. Это была весть, определявшая соответствующее назначение закона как зеркала, показывающего наш грех, и как путеводителя, выявляющего нашу нужду во Христе, но ни в коем случае не как средства получения Божьего одобрения или спасения путем повиновения его требованиям.

5. Это была весть, обещавшая произвести послушание и победу как неизбежный плод истинной библейской веры, действующей любовью в свете креста, дающего для этого силу.

Елена Уайт определяла весть Джоунса и Ваггонера как начало громкого клича и позднего дождя. Она умоляла наш народ принять посланное небом воззвание. Если бы мы так поступили, то вскоре весь мир осветился бы Божьей славой и Иисус бы вернулся.

Предметом дебатов в церкви стало и то, была ли эта весть принята или отвергнута. Есть много цитат Духа Пророчества, которые ясно указывают, что большинство отвергло эту весть. Но я не чувствую нужды в том, чтобы доказывать это с помощью цитат. Тот только факт, что с того момента, когда впервые прозвучала эта весть, прошло более ста лет, является достаточным доказательством. Если бы весть была принята, евангельское поручение было бы давным-давно выполнено.

Вместо того чтобы воспользоваться славным светом евангелия Божьей благодати, церковь ответила Джоунсу и Ваггонеру дальнейшим отклонением вправо в попытке защитить закон от того, что было воспринято как либеральное течение, вкрадывающееся в церковь. Вместо того чтобы осознать свою нужду в более христоцентричной вести, церковь почувствовала угрозу в призыве лишь к вере, действующей любовью и являющейся основанием для спасения. Елена Уайт сокрушалась о нашей плачевной, самоправедной слепоте. Она посвятила остаток своей жизни кропотливой работе, пытаясь направить церковь ко Христу и Его евангелию. Такие книги как «Путь ко Христу», «Желание веков», «Нагорная проповедь Христа» наряду с многочисленными статьями в «Ревью» и «Знамениях» отражают эту попытку с ее стороны. В конце концов, Елена Уайт сошла со сцены.

Несмотря на ее ясные письменные призывы возвысить Иисуса, превознести Его прощающую любовь, проявленную на кресте, церковь, в общем и целом, продолжала концентрировать внимание на доктрине, основанной на стандартах закона и на делах. (Я подчеркиваю слово концентрировать, потому что, бесспорно, Божий закон и библейская доктрина не должны быть отброшены как имеющие незначительную важность, но они и не должны занимать первое место, чтобы не скомпрометировать евангелие). Поколение за поколением адвентистская молодежь воспитывалась и обучалась в вакууме проповеди, где не было Христа, в атмосфере богослужений без Христа и попыток соблюсти закон без Христа. Проходили безнадежные десятилетия, а людей, сидящих на церковных скамьях, постоянно убеждали «готовиться» к пришествию Иисуса, стремясь преодолеть грех и достичь совершенства характера. Миссионерские усилия по-прежнему предпринимались в традиции защиты доктрин и в значительной степени были нацелены на преобразования интеллектуального плана. Формировалась ответная реакция либерализма. В итоге, согласно неизменному принципу действия маятника, стало нарастать давление справа. Вскоре маятник начал отклоняться влево. Терзающее чувство нужды в благодати, милости, в Иисусе привело к реакционному движению влево. Когда мы уходим настолько далеко вправо, что уже не видим Иисуса, необходимо подвинуться влево, чтобы найти равновесие. Но с этим поиском связана опасность проскочить мимо цели и уйти слишком далеко влево. Именно это и стало происходить.

В адвентизме зародился либерализм. Некоторые смелые и известные голоса стали говорить, будто определенные отличительные адвентистские доктрины противоречат благодати. Суд, послушание, стандарты, по сути, вся идея преодоления греха в этой жизни — все было отброшено как враждебное евангелию. Это было предсказуемое бедствие, которое более века дремало в законническом сердце адвентизма. Избавление от любого учения, имеющего привкус требований, привлекает человеческий дух, проведший определенное время в плену тщетных попыток жить христианской жизнью без любви Христа, горящей в душе. Для многих адвентистов седьмого дня либеральное направление в церкви принесло живительное чувство. Уставшие духовно от всех «можно» и «нельзя», присущих адвентизму, но так и не понявшие воплощенных в евангелии «как» и «почему», некоторые обрели ложное чувство свободы, открыто отрицая Библейскую истину. Такие взгляды возникли в нашей среде в последние десятилетия. Таким образом, адвентизм стал ареной, на которой либеральная и консервативная фракции борются за превосходство. На протяжении последних десятилетий мы наблюдаем в церкви различные изменения, которые воспринимаются как результат либерального влияния. Мы были также свидетелями того, как в ответ на это возросло число служений по типу «стражей на стенах», участники которых считают своим долгом защищать и сохранять наше консервативное прошлое. Все, чьи глаза были открыты, заметили возрастающее напряжение между консервативным и либеральным влияниями в церкви. Церковь наводняют издания, аудио- и видеокассеты из сотен, если не из тысяч, источников, обсуждающих многочисленные спорные вопросы доктринального и практического плана.

• Какой была человеческая природа Христа — падшей или непадшей?

• Необходимо ли совершенство характера, и возможно ли оно вообще?

• Действительно ли существует такое явление, как следственный суд в небесном святилище, и имеет ли 1844 год какое-то значение?

• Было ли искупление на кресте полным?

• А как насчет проблемы человеческого греха — считается ли человек виновным из-за того, что находится в плоти, или только по причине своих греховных поступков?

• Спасаемся ли мы лишь благодатью через веру, или добрые дела играют роль в нашем спасении?

• Насколько вдохновенным можно считать Дух Пророчества или Библию в связи с этим?

• Действительно ли необходима реформа здоровья?

• Как быть с одеждой, украшениями, косметикой, совместным купанием, телевидением, соревновательными видами спорта, театральными постановками, ритмичной музыкой, фантастикой и другими спорными вопросами, касающимися образа жизни?

Что правильно, а что нет? Я закончу этот перечень, чтобы не утомлять вас. Я думаю, вы поняли мою мысль. В настоящее время мы не являемся одной большой счастливой семьей. Голоса многочисленны и противоречивы. Атмосфера накалена. Поскольку натяжение нарастает по мере того, как консерваторы тянут поводья тележки истины вправо, а либералы – влево, то каким будет следующее неизбежное действие в разворачивающейся драме? Возможно, веревка порвется под таким давлением, и каждая сторона погрязнет в полном разделении? А может быть, веревка в конечном итоге поможет нам вернуться и всем объединиться? Однако наиболее вероятно, что и разделение, и объединение будут иметь место в наших рядах, в результате чего возникнут два новых лагеря, которые придут на смену сегодняшнему консервативно-либеральному раздвоению.

Я бы хотел поделиться с вами своим видением кульминационных событий, которые выведут адвентизм из тупика. Сейчас мы видим в церкви две основные фракции: (1) справа консерваторы, защищающие закон, стандарты, преодоление греха и т.д. и (2) слева либералы, придающие особое значение любви, принятию, милости и т.д. Каждая сторона рассматривает другую как врага истины.

Либеральная левая сторона

Консервативная правая сторона

Будет естественно предположить, что одна группа во всем права, а другая во всем ошибается. Наше восприятие, несомненно, зависит от того, к какому лагерю мы относим себя. Если нам симпатичны консерваторы, мы будем склонны рассматривать тех, кто более либерален, чем мы сами, как плевелы в церкви. Если у нас либеральные предпочтения, тогда в качестве плевелов мы будем рассматривать тех, кто более консервативен по сравнению с нами. Основная причина того, что мы воспринимаем ситуацию подобным образом, вероятно, заключается в том, что все мы склонны основывать свои взгляды на исходном предположении «я прав». Следовательно, те, кто соглашается со мной, тоже правы. А все остальные нет. Несмотря на то что нам свойственно мыслить подобным образом, это определенно неверно. Если мы проведем пред Господом достаточно много времени, чтобы получить обильную дозу смирения, то сможем увидеть другую картину. Если мы немного честно поразмышляем, то убедимся в том, что в каждом лагере перемешаны пшеница и плевелы, даже в том, до которого нам нет никакого дела. В либеральной фракции церкви есть преданные мужчины и женщины, которые искренне любят Иисуса, но есть и те, чье сердце предано этому миру и кто идет на поводу у него. То же самое относится и к консервативной фракции. Среди них есть полностью посвященные христиане, которые любят Господа всем сердцем, но есть и те, кем правит самоправедность и осуждение других.

Либеральные левые

Смесь пшеницы и плевелов

Консервативные правые

Смесь пшеницы и плевелов

В настоящее время мы столкнулись с иллюзией, и она слишком обманчива для того, чтобы человеческий разум смог разобраться в ней. Две фракции, которые мы видим сейчас, не представляют явного разграничения между добром и злом. Оба лагеря являются смешением овец и козлов. Все гораздо сложнее, чем вопрос о том, разделяет ли человек взгляд об искалеченной грехом или безгрешной, свойственной человеку до грехопадения, природе Христа, или о том, является ли человек вегетарианцем. «Человек смотрит на лицо, а Господь смотрит на сердце». Истинный фактор, который в конечном счете определит, кто является пшеницей, а кто плевелами, — это дух или характер. «Накануне судного дня праведность всех характеров будет выявляться, и станет ясно, кто к какой группе принадлежит» («Свидетельства для церкви», том 1, с. 100). Несомненно, сейчас не ясно, кто есть кто. В настоящее время мы не можем судить, кто мудр, а кто неразумен. Ныне всякое подобное суждение является преждевременным и поспешным. Нам сказано «не судить никак прежде времени» (1Кор.4:5). Сейчас — время формирования характера. Некоторые взращивают дух осуждения по отношению к другим. Другие культивируют дух христоподобной любви. В конечном итоге, время и испытания покажут, кто во Христе, а кто в союзе с покинувшим небеса с обвинениями на устах.

В церкви произойдет и разделение, и объединение, появятся две новые группы. Все сопричастники духа Христа, как в консервативном, так и в либеральном лагере, окажутся, в конце концов, объединены этим духом.

Пшеница

Консерваторы и либералы, имеющие верный дух, объединяются, чтобы провозглашать евангелие Христа.

Плевелы

Консерваторы и либералы, имеющие ложный дух, объединяются, чтобы преследовать верных последователей Христа

Они будут иметь христианское мужество и смирение, чтобы оставить в стороне незначительные различия и объединиться на основании христоцентричной истины. Подлинное библейское евангелие Царствия возродится в их сердцах подобно восходящему утреннему солнцу. Любовь и послушание, вера и дела, справедливость и милость, закон и благодать объединяться в их опыте. С другой стороны, все, имеющие дух обвинения и осуждения, консерваторы и либералы, как они себя сегодня называют, объединятся вместе, чтобы преследовать Христа в лице Его истинных последователей. Общий дух самоправедности объединит их.

Остановитесь и задумайтесь. Я имею в виду, что вы должны задуматься на самом деле, я прошу вас подумать серьезно, по-настоящему, глубоко. Закройтесь от голосов, звучащих справа и слева, для серьезного личного размышления. Станьте лицом к суровой действительности и задайте себе несколько вопросов для исследования своего сердца.

Суровая действительность: На небе будет много людей, которые не имели правильных теоретических взглядов, но у которых был правильный дух. Но на небесах не будет ни одного, кто имел правильные теоретические взгляды, но при этом лелеял ложный дух.

Вопрос для исследования сердца: Когда я стремлюсь узнать всю истину и ничего кроме истины, стремлюсь ли я также относиться с христоподобной любовью и уважением к тем, кто не понимает всего так, как я?

Суровая действительность: Внешность и интеллектуальные убеждения могут быть самообманом. Человек может придерживаться высоких стандартов праведности во внешних вопросах и заявлять о своей твердой убежденности в истине, но все же при этом по-настоящему не пребывать во Христе.

Вопрос для исследования сердца: Насколько глубок уровень моего христианства? Действительно ли я лично соприкоснулся со крестом и полюбил Иисуса? Или я только верю в «эту истину»?

Суровая действительность: Не имеет значения, что я заявляю о своей вере и как тщательно реализую свои убеждения на практике, но если в своем сердце я вынашиваю осуждение по отношению к любому другому человеку, особенно к моим религиозным недругам, то я не пребываю под просвещающим влиянием Божественного прощения. То, что я испытываю по отношению к своим врагам, представляет собой шкалу, которая показывает, являюсь ли я сопричастником Божьей прощающей любви ко мне.

Вопрос для исследования сердца: Оцениваю ли я других людей как Божьих врагов только потому, что воспринимаю их как врагов того, что, согласно моим убеждениям, является истиной? Отзываюсь ли я о них негативно и отношусь ли к ним с презрением? Или я считаю их искренними и молюсь за них?

Когда завершится последний теологический спор, когда в каждом сердце, наконец, созреет любовь или ненависть, когда произойдет окончательное разделение и окончательное объединение, когда великий адвентистский маятник перестанет раскачиваться, где тогда будете находиться вы? Где буду я? Моя искренняя надежда и молитва о том, чтобы мы оказались в единстве со Христом.